«…по словам очевидцев, некоторые духовные создания одинаково хорошо владели как своей ци, так и оружием. Однако для чего этот навык и где они ему обучились, остается загадкой…»
«Основы мироздания», автор неизвестен
Снежок вскидывает брови, искренне недоумевая, чем снова заслужил упреки.
— Я тебя исцелил, — медленно, будто не уверен в своих словах, отвечает он.
— Это я знаю, — не спорит Сюэ Ян. И, не удержавшись, трогает чудесным образом зажившую ногу: не у всякой девицы такая нежная кожа! Наверное, он должен восхищаться, как и остальными чудесами, на которые способен его спутник из духовного мира. Но не выходит.
— Тогда что не так? — Поглядеть на Снежка, так просто сама невинность! Такой и есть, чтоб его…
Сюэ Ян молча сверлит взглядом алое пятно, расползающееся по подолу белого ханьфу как запруда в сезон дождей. Снежок тоже опускает взор, рассматривая дивное украшение, которым обзавелся, и заверяет с безмятежной улыбкой:
— А-Ян, это… просто кровь.
— «Просто кровь», — повторяет за ним Сюэ Ян. — Твоя?
И что он на это скажет? Открылись Врата, и оттуда натекло, ведь духовная ткань не принимает на себя грязь из мира смертных? Однако Снежок не пытается отпираться:
— Моя. Но это не имеет никакого значения.
— Хорошо, — податливо кивает Сюэ Ян. И с преувеличенно бодрым смешком велит: —Тогда снимай штаны. Или мне тебе помочь?
Сказав это, он с усмешкой водружает ладони на чужие колени, сминая испачканную в крови ткань. Снежок крупно вздрагивает и непривычно высоким голосом вопрошает:
— Ты желаешь прямо сейчас? — И начинает лепетать, отводя взор: — Я не думаю, что сейчас подходящий момент… Я бы хотел, чтобы это было…
— А когда будет подходящий? — обрывает его Сюэ Ян. Да плевал он, что там кто хотел! — Не дури и показывай свою ногу. Я же должен убедиться, что ты мне не брешешь и там действительно ничего страшного, — ядовито заканчивает он.
На лице Снежка непередаваемая смесь стыда, разочарования и печали. Он накрывает руки Сюэ Яна дрожащими пальцами — видимо, чтобы дело не зашло дальше угроз, — и мотает головой:
— Нет, не нужно… Тебе правда не стоит ни о чем беспокоиться! Ты просил исцеления — ты его получил. Отчего ты не доволен? — заканчивает он уже твердо и даже с неким вызовом. Спохватился, пришел в себя.
— Я не просил забирать себе мои раны! Ты ведь это сделал, верно?
Просто нужно убедиться в том, что и так известно. Этот блаженный со своими дурными глазищами да речами, от которых иногда хочется взвыть, перенес на себя чужое увечье. Безумное утверждение, если глядеть глазами обычного человека, который ни разу не сталкивался с фокусами гостей из другого мира, и совершенно логичное для Сюэ Яна, который за последние пол-луны на что только не нагляделся.
— Иначе никак. Я из семьи Стихий, а не Жизни, и мои способности… ограничены.
— Тогда не нужно было и браться! — рявкает Сюэ Ян, не имея ни малейшего желания выслушивать эти оправдания и очередные байки об устройстве духовного мира. Семьи, чтоб их… — Что мне теперь с тобой таким делать?
Снежок выглядит крайне озадаченным этим вопросом.
— Конечно, если ты настаиваешь, я смогу… Попробовать… — почему-то почти шепотом говорит он, словно начинает вести спор с самим собой. Кажется, он нихрена не понимает и выдумал себе какую-то очередную дурость.
— Что ты там сможешь — ходить на своих двоих? — фыркает Сюэ Ян. Если на ноге у этого доморощенного целителя так же вырван кусок мяса, как недавно был у его подопечного, то нет никаких шансов. И как только терпит, а не воет от боли?
— Ах, это… Когда исцелюсь, конечно, смогу. Это займет меньше времени, чем у смертного — дня три, не больше.
Вы только на него посмотрите — снова решил похвастаться не к месту! Выше во всех смыслах слова жалкого человека, который вместо благодарностей морду кривит и бранится. Ну кто же так поступает? Тот, у кого в башке не труха, вот кто!
Додумать эту здравую мысль Сюэ Ян не успевает, потому что слух улавливает звук шагов за дверью, заставляя мгновенно напрячься. Руки действуют быстрее разума — хватают охнувшего от неожиданности Снежка и резко дергают, отчего тот падает вперед. И, судя по его сдавленному стону в шею Сюэ Яну, боль он все-таки чувствует.
Слышен скрип, шорох, а вслед за ним полный изумления и негодования голос целительницы:
— Что тут происходит?!
От морозного заполошного дыхания Снежка идет дрожь по всему телу, и кровь у него липкая и холодная — так и хочется сбросить с себя да пойти вымыться в горячей бадье, — но Сюэ Ян только едва слышно шипит:
— Не смей дергаться и подыграй. — И говорит уже громче, обращаясь к внезапной гостье: — Это… даосские лечебные практики!
— Очень… полезные… для тела и духа! — полузадушенно вторит Снежок, и это звучит настолько неубедительно, что поверить в это нельзя даже будучи скорбным на голову, как и он сам. Что ж, на то и был расчет.
Сюэ Ян выглядывает из-за чужого плеча, чтобы посмотреть на так некстати пришедшую целительницу. Та, замерев на пороге, держит в руках поднос — похоже, что с едой и лекарствами, — а на лице ее нескрываемое отвращение. Она кривится еще сильнее, когда ее одаривают широкой улыбкой.
— Омерзительно, — заключает целительница. — Если от этих ваших игрищ… то есть практик все станет только хуже — это не на моей совести.
— Конечно-конечно, никаких вопросов!
Покачав головой, она с кряхтением наклоняется и ставит свою ношу на пол, а выпрямившись, разворачивается и спешит покинуть комнату. И на прощание слышно ее недовольное и полное осуждения:
— Что за юнцы, потерпеть не могут… Даосы — что с них взять!
Сюэ Ян задумчиво глядит в хлопнувшую с глухим стуком дверь. С одной стороны ему льстит — давненько его уже юнцом не называли, а с другой — к даосам он никаким боком, это только Снежок таковым прикидывается! Забавно, что тетка-лекарь за что-то эту братию не жалует, но еще уморительней то, что уже входит в привычку разыгрывать одну и ту же сценку. И ведь народ ведется: как когда-то охотники Вэней поверили, что прервали чинящийся разврат, так и сейчас…
— Вставай потихоньку, — говорит Сюэ Ян, упираясь ладонями в плечи Снежку, чтобы его от себя отлепить в прямом смысле слова: кровь духовного создания чуть ли не студнем застыла, на редкость гадостные ощущения.
Снежок что-то невнятно бормочет и отталкивается руками от постели, не в силах сдержать болезненное шипение. Он благодарно опирается на подставленное плечо наконец освободившегося от плена чужих объятий Сюэ Яна — оказывается, за это время ноги затекли просто жуть как! — и выдыхает:
— Прости меня за это.
Какой кошмар, он еще и извиняется! Понимает хоть, за что именно, или по привычке? Лучше растолковать ему все сразу, пока время выдалось.
— Снежок, вот из-за этого я на тебя и злюсь! — Сюэ Ян указывает на дверь комнаты, имея в виду, что сюда может зайти посторонний в любой момент, и после этого добра не жди. — Вот увидь бабка, как ты ловко лечить умеешь, рот бы стала на замке держать? Да ни за что в жизни! Да уже завтра вся Поднебесная знала бы, что тут кто-то чудесами промышляет! Расхватают тебя по кусочкам — опомниться не успеешь.
Это он, конечно, хватанул — в деревне одни старики да калеки остались, чтобы так быстро сплетни разносить по белу свету… Но тем не менее! И что в таком случае делать — вырезать все селение, что ли? Сюэ Ян это может: быстро, действенно и невероятно скучно — невелика радость убогих крошить, к тому же задарма. Не для Цзянцзая такие дела, к тому же на глазах у Снежка, который до сих пор искренне верует, что его спутник исключительно благородный муж, которому не придет в голову убивать старух.
— Я об этом даже не думал… — виновато соглашается Снежок. — И что нам теперь делать?
Сюэ Ян хмурится, размышляя. Есть у него кое-какой план — довольно зыбкий, — но вполне осуществимый. Все не настолько паршиво, как представлялось сначала, так что рано рвать на себе волосы. Наконец он рывком встает с кровати, с восторгом ощущая, что это далось ему почти без усилий и боли, и делится:
— Для начала тебе все-таки придется снять штаны и показать мне, чего ты там отхватил. — Духовная зверушка или нет, но кровь-то течет! Перевязать нужно, благо бинтов тут навалом.
— Нет-нет, — спешно возражает Снежок, хватая Сюэ Яна за рукав, чтобы сел обратно рядом с ним. — Не стоит этого делать.
— Почему это?
— Потому что. — Исчерпывающий ответ, подкрепленный стыдливым опущенным взором.
— Снежок, ты чего, стесняешься? — со смешком предполагает Сюэ Ян. Вот это новости! — Думаешь, я голых мужиков не видал? Не волнуйся — не ты первый, не ты последний… Я ж на рану хочу поглядеть, а не на твой нефритовый стержень полюбоваться! — он успокаивающе хлопает соседа по плечу, и его внезапно озаряет: — Или… погоди, он у тебя что, звериный?
Снежок давится воздухом и заходится в кашле, едва выдавливая из себя:
— Что… Что? Нет!.. Как тебе такое в голову пришло?
Сюэ Ян пожимает плечами. Как — он сказать не может, а вот когда… Примерно в момент тяжких раздумий, растет ли у его спутника хвост из задницы, — из исследовательского интереса, не более.
— Ладно, — соглашается он. — Не хочешь — не буду трогать, если обещаешь, что не будешь скакать как оголтелый. Сиди пока смирно, лечись изо всех сил, как и положено приличному даосу.
На этот раз попытка встать с кровати гораздо успешнее — Снежок уже не хватает его за руки, все еще пребывая в смятении от сомнительных теорий относительно своей персоны. Сюэ Ян предусмотрительно задвигает засов на двери и поднимает оставленный целительницей поднос. Небогатые подношения, но жаловаться не на что.
— Ты пока скажи мне, если у вас лекарством заведует там какое-то отдельное семейство, то на кой остальным себя калечить уметь? — Сюэ Ян возвращается на уже насиженное место и берет свой нож — пора избавиться от этой вонючей повязки и хоть как-то обтереться от чужой крови. Теперь-то можно и послушать эти духовные бредни.
Снежок с радостью отвлекается и пускается в путанные объяснения:
— Когда-то давно, еще до закрытия Врат, Совета Старейшин не существовало, и в нашем мире велась борьба за главенство. И те, кто не принадлежит к семье Жизни и не обладает даром исцеления… — он ненадолго замолкает, чтобы продолжить явно не своими словами: — Слабейшие должны быть готовы пожертвовать собой во имя сильнейших.
— Ого, — только и может сказать Сюэ Ян. — Я думал у вас там все тихо-мирно… А у вас там даже войны какие-то бывают!
— Уже нет, — улыбается Снежок. — Но воинское искусство по сей день считается очень почетным.
— Может, ты еще и знаешь с какой стороны за меч держаться?
— Если он попадет мне в руки, то не растеряюсь.
Внутренности трепетно сжимает уже знакомым чувством — Снежок с каждым разом становится все опасней. Сюэ Ян передергивает плечами, отгоняя ненужные мысли, хватая миску с густой похлебкой, и переводит тему:
— Но что это за бред такой — кромсать себя для других? А если ногу кому-то оторвет или руку, тоже отдать прикажете? — Признаться, эта блажь в голове не укладывается.
— Если того потребует долг, — Снежок кивает, снова навешивая на лицо беззаботную улыбку.
— Что, правда, что ли? Вы и на такое способны? — Сюэ Ян дожидается еще одного ответного кивка и чувствует, как у него зачесался обрубок мизинца на левой руке. — И что же, если бы эта тварь меня не просто куснула, а располовинила, ты бы из чувства вины… Ну, ты понял, — заканчивает он, нервно усмехаясь.
— Я бы это сделал, даже будь я невиновным.
Сюэ Ян не в силах оторвать взгляд от черепков разбитой миски, плавающих на полу в сероватой жиже, и можно даже не стараться унять охватившую — совсем не от знобящей еще лихорадки — все тело дрожь. Ну что за наказание, будто ему этой проклятой конфеты не хватало…
— Снежок, к утру нас здесь уже не должно быть. Ложись спать.