Черные стволы деревьев терялись в непроглядной ночной тьме дремучего леса. Отовсюду раздавались пугающие шорохи, звуки, между лопаток прицелом жег чей-то пристальный взгляд. Ужасно оказаться посреди ночи одному в таком месте, не помня своего имени, прошлого, ничего до этого момента, когда стеной перед глазами стоит нескончаемый лес, и кроны недовольно шумят от порывов промозглого ветра.
Дождь налетел стеной и бил жесткими каплями по голове, плечам, вколачивая одинокого странника в землю. Сандалии разорвались и завязли в мягкой земле. Путник без имени, прошлого и будущего вслепую двигался вперед, куда придется, только чтобы не упасть, не позволить лесу поглотить его навсегда. Когда ливень стих, человек оглянулся вокруг — вдалеке как будто мелькнул огонек. Красная точка в темноте то разгоралась, то гасла.
— Эй!.. Эй! — осторожно ступая в темноте, путник закричал, привлекая внимание. — Помогите! Кто-нибудь, помогите!!!
Через некоторое время лес прорезала полоса света — путник не ошибся в своих догадках, и какой-то элионец в этой глуши отозвался на зов.
— Где ты? — послышался беспокойный женский голос.
— Я здесь! Здесь! Я иду к вам, — мужчина полез напролом через кусты, не обращая внимания на царапавшие его лицо ветки. — Не ходите за мной, тут, кажется, змеи.
Он наступил босой ногой на что-то скользкое в темноте. Раздалось громкое шипение, а в пятку впились маленькие зубы.
— Идите на свет! Здесь сухая тропинка.
Мужчина рывками прорывался через заросли, ломая кусты, и шел на источник света. Вскоре он вывалился из сплошной стены зелени на обещанную тропинку и устало лег всем телом на колючий гравий, тяжело дыша.
Его одежда превратилась в ободранные лохмотья с зелеными разводами и пятнами грязи, волосы на голове слиплись от дождя.
— С вами все в порядке? Как вы сюда попали? — его осторожно ощупали прохладной рукой. — Как вас зовут?
Ночной гость с трудом сел на землю, поджав под себя ноги. Луч фонаря осветил исцарапанное лицо и дикий, испуганный взгляд.
— Я ничего не помню. Не знаю, как я попал сюда, не знаю, как зовут, и кто я такой. Ничего… Помогите мне, пожалуйста, — он задрожал от страха и молитвенно сложил руки. — Мне некуда идти.
Руки в свете фонаря блестнули металлом.
— Что у вас с руками?
— Не знаю. Это протезы, наверное…
Девушка, чье лицо терялось в ночном полумраке, протянула руку и помяла пальцами сегменты стали, которые в точности повторяли человеческие мышцы. Гибкая подвижная форма прогнулась и спружинила от прикосновения, как настоящая плоть.
— Да, похоже на то. Очень высокое качество и на бесчеловечные эксперименты непохоже.
Она наклонилась к мужчине и обхватила его руками, помогая встать.
— Тащить я вас не смогу, вы тяжелый. Поэтому вам нужно будет подняться и пройти еще чуть-чуть. У меня тут дом, здесь недалеко. Прогуляемся еще немного.
Её нечаянный спутник послушно встал на ноги и пошел за ней следом, прихрамывая. Тропинка вела в гору, и, когда деревья расступились, он смог увидеть, что находится у подножия крупной горы — она загораживала небо, поэтому путнику было бы невозможно сориентироваться даже по звездам. На плоском возвышении у скал расположилось небольшое строение, напоминающее монастырь и построенное в форме «П». В окнах было темно, только на первом этаже в вестибюле горел свет. Во дворе когда-то был разбит сад, стоял фонтан, но теперь все это было в заброшенном состоянии — растения разрослись так, как им хотелось, а фонтан не работал.
— Я думал, что увижу маленькую хижину, а это целое убежище для какого-нибудь тайного ордена, — сказал мужчина, внимательно осматривая окружающий ландшафт и то, как огромное строение маскируется в этой местности.
Девушка, которая едва доставала своей макушкой до его плеча, хихикнула:
— А вы угадали! Это место — последнее прибежище тайного ордена телесмантов. Ордена теперь нет, как и самих телесмантов. Их всех истребили. Последним был мой отец, и он… — девушка нервно сглотнула и не смогла закончить фразу.
— И он оставил вам целое состояние, — деликатно закончил фразу её спутник.
— Да! О да, вы абсолютно правы. Как хорошо, что вы сказали это. Я так замкнулась в своем горе, что даже не оценила, что имею сейчас.
— Кто такие телесманты?
— Если коротко, то это маги, способные писать людские судьбы, или переписывать, тем самым уничтожая их, либо возвеличивая. А вообще телесмантика — очень древнее и забытое искусство планетарной магии. Маги этого ордена не зависели от эфира и призывали в помощь силы планет нашей солнечной системы. Информацию об этом вы нигде не встретите, потому что наш орден тщательно её хранил.
— Да, — рассеянно ответил её собеседник. — Это действительно в новинку — призывать силы самих планет.
— Что с вас взять, вы же ничего не помните, — хихикнула девушка.
— Нет, я помню, — мужчина остановился перед ступенями дома. — Я помню, что читал, изучал, что я умею делать. Но не помню, кто я. Вот глайдер могу вам починить. Знаю, как привести его в чувство.
Он показал на брошенный у дома глайдер. У того немного отошла подвеска, в щели застряла сломанная ветка.
— Это потом! Сейчас вас надо приводить в чувство. Заходите, не стойте столбом.
Отец девушки и правда оставил ей роскошный дом. Внутри все было отделано как в лучших домах знати из прошлых веков — стены были расписаны лучшими мастерами и украшены резьбой, тут и там на старинных столиках стояли предметы былой роскоши. И все это соседствовало с современными технологиями — системой подогрева, настраиваемого освещения и многого другого, без чего современный элионец не мог представить себе свой быт.
Девушка оказалась весьма симпатичной, но вот вкус у неё либо отсутствовал, либо был очень своеобразный — её пальто выглядело как лоскуты кожи, сшитые вместе. Конечно, все это было стилизовано и украшено замочками, ремнями, но такая «шкура» её не красила. Впрочем, она и выглядела как дикарка — её длинные светлые волосы, казалось, виделись с ножницами раз в три года… или не виделись вообще.
— Сначала я вас осмотрю и засуну в ванну с мочалкой. Конечно, я не медик, но если вы что-то потянули себе, я успею вам как-то помочь. Хотя… — она приблизилась к незнакомцу, рассмотрев при ярком свете его лицо. — Снаружи, когда мы встретились, у вас были царапины на лице. А сейчас их совсем нет. Потрясающе…. Вы бессмертный! А руки…
Она взглянула на протезы незнакомца и побледнела, но быстро справилась с собой:
— Да, это очень хорошие протезы. Не знаю, правда, во что надо было влезть, чтобы расстаться сразу с обеими руками, но замена куда лучше прежних конечностей. Пойдемте.
Она протянула ему руку и повела в ванную комнату по коридору.
— Как зовут мою спасительницу?
— Сентари. Можно просто Сента.
Гость зашел в ванную комнату и присвистнул:
— Какая современная ванная…
— Ну конечно, — засмеялась Сента, — это же вам не музей. Вот и ванная комната оборудована всем современным — тут и кабинка для душа, ванна с массажными режимами, и режим света можно поменять, хлопнув в ладоши.
— Пожалуй, я приму душ, — гость с сомнением посмотрел на ванну с пультом управления.
— Вот и отлично, я принесу вам сейчас новый халат… Вы не будете против, если я дам вам отцовский? Я не выкидываю его вещи, потому что… они очень хорошо сохранились. Мне просто жаль такое выбрасывать.
Мужчина обернулся и одарил её теплой улыбкой.
— Мы уже выяснили, что я бессмертный, так что несите халат вашего папы и не переживайте ни о чем. Не голым же мне ходить…
— Разумеется, — Сента засмеялась и выбежала из ванной. Но вскоре вернулась и застенчиво замерла у косяка двери, глядя на то, как бог аккуратно разматывает прилипшие к телу мокрые лохмотья. — Простите, могу ли я называть вас, эм, например, Флавий?
— Можете, — тоскливо вздохнул бог. — Как меня зовут, я все равно не помню. Но это имя мне кажется старее, чем весь ваш дом и орден, вместе взятые, — недовольно проворчал он.
— Ну простите, вы же сами сказали, что не помните свое имя.
— Я вас прощаю, — благодушно посмеиваясь, с иронией ответил бог. — Благодаря вам я могу помыться и поужинать. И у меня будет халат, — с нажимом напомнил он Сенте.
За ужином бог сумел вспомнить, что не сушит свои волосы и не расчесывает, помнит, какой сейчас век и год, знает, как далеко шагнул технический прогресс. Но он не помнил ничего о своей жизни, начиная с самого детства.
Они с Сентой уединились в кабинете её отца, где Сента накрыла на стол у камина. Она приготовила дичь с приправами и припрятала сладкое к чаю.
Флавий кутался в приятный телу теплый халат, расписанный синими и зелеными красками, и слушал, как трещат поленья — ненастоящие, конечно же. В современном камине огонь был видеоизображением с уютными звуками потрескивающих дров. Ужиная ароматным нежным мясом, бог уловил посторонний запах:
— Мне кажется, или пахнет печеньем?
Сента, одетая в темно-серую тунику, подпоясанную широким кожаным поясом, засмеялась, услышав это вопрос:
— Да уж, пахнет не то слово. Мне кажется, весь дом пропах этим печеньем, так что я даже не замечаю этот запах. Недавно ко мне пришел охотник и попросил это печенье в обмен на свой улов. Сказал, аромат стоит на всю округу.
— Надо же, — удивился Флавий. — Охотник, который находит спрятанный в горах монастырь и забирает печенье в обмен на мясо. Странная картина. А я вот не слышал никаких запахов, кроме сырости и грибов.
— Да, я тоже этому удивилась. Но он же охотник, и обоняние у него тренированное. Может быть, когда-то обнаружил здесь монастырь, вот поэтому и знает дорогу. К тому же он мне не все отдал, только часть одной из тушек. У меня этого печенья было много, я набрала для него целую коробку.
Флавий нахмурился, вспоминая что-то важное для себя. Что-то настойчиво зудело на подкорке мозга, но каждый раз, как только он силился уловить это воспоминание, оно выскальзывало как мелкая серебристая рыбка из рук. Но то, что не давало ему покоя, точно было связано с каким-то печеньем.
— А для чего тебе столько печенья? Ты ждала гостей?
— Нет, просто развлекалась, училась выпекать. Один хороший бог помог мне, когда у меня сломался глайдер в дороге, и я пообещала ему в дар преподнести что-нибудь особенное. Так и пришла к мысли о печенье. Теперь надо как-то передать это угощение богу… Может быть, понадобится твоя помощь в починке глайдера.
— Может быть? Ты не собираешься выезжать отсюда?
— Нет. А зачем?
Наступило неловкое молчание.
— Ну… ты очень молода и красотой не обделена, — бог посмотрел на неё с грустью и удивлением. — И ты хочешь просидеть всю свою жизнь в горах, охраняя монастырь?
Сента опустила на тарелку приборы и откинулась на спинку стула:
— Я плохо схожусь с людьми. Если какой-то маменькин нытик начнет мне рассказывать, что не знает, в чем его призвание, а ему уже двадцать лет, и он чувствует себя бесконечно старым, я могу рассвирепеть. А если какая-нибудь девочка будет без умолку трещать о своей любви к парню, который даже и не подозревает о её существовании, то я с ума сойду. Все эти мальчишки, которые ноют, что им всего двадцать пять, а они все еще не стали директорами крупных фирм; девчонки, которые плачут по ночам в подушку, потому что родители не хотят купить глайдер новой модели — это какой-то кошмар.
— Ты можешь быть хорошим другом, я уверен в этом, — ответил Флавий со всей серьезностью. — Но быть им и суметь найти стоящих друзей далеко не одно и то же…
— Да… Это ты в точку попал. А монастырь… Да, я буду охранять его и все, что с ним связано, пока не умру. Я могла бы стать телесмантом, но мое оружие на меня не реагирует. Я знаю полностью теорию работы с планетами, знаю все легенды, связанные с каждой из них. Умею строить космограммы, умею их читать и расшифровывать. И мне важны не столько знания, сколько сила, которую они дают. Благодаря таким знаниям телесманты никогда не обращались к богам за помощью. Ты понимаешь, что это значит?
— Могу себе представить, — ошарашенно ответил Флавий, начиная понимать, какую ценность представляют эти знания. — Теперь я понимаю, почему никогда ни о чем таком не слышал.
— И не услышишь. Я единственный телесмант, который еще может с горем пополам пользоваться силой планетарной магии. Правда, не так, как мне того хотелось бы, но за всю свою жизнь я обратилась к богу лишь однажды.
— Если не секрет, что это была за просьба?
Сента начала покусывать свои губы, подбирая слова, и чутье подсказало Флавию, что сейчас он услышит что-то очень важное для себя. Чутье не подвело его.
— Я… Когда я ехала сюда… Ехала издалека, на глайдере, налетела на что-то. Он сломался. Мне оставалось ехать еще больше часа, был уже вечер. Мне не хотелось возвращаться сюда в темноте пешком, потому что ты и сам видел — ночью это место найти невозможно, кругом заросли. Вот я и взмолилась… взмолилась тебе, чтобы ты починил мой глайдер. Все, что с тобой стряслось, это произошло из-за меня.