Серп Теи выплывал из-за горных вершин и смотрел мертвым черным глазом на Элион. При взгляде на него в ночи становилось не по себе. Охотник неторопливо шел к своей хижине, построенной на уступе горы. Для него Тея была сегодня в падении. А это значит, что любая неучтенная мелочь в его коварных планах могла обернуться для него фатальной бедой. Красавчик и Ретикул образовывали оппозицию, и от этого сочетания с нисходящей Теей у любого телесманта волосы на голове зашевелились бы. Парадокс Красавчика при Ретикуле мог отыграться самым страшным образом.

Охотник открыл дверь своей хижины и нажал выключатель на стене. Свет обнаружил присутствие гостя в его неприметном доме. Охотник вздрогнул, но вскоре взял себя в руки. За столом сидел Архей и ждал его.

- Здравствуй, Джером, - бог магии поприветствовал его кивком.

Охотник выдохнул и сбросил с головы капюшон, показав свое бледное узкое лицо и черные патлы свалявшихся немытых волос.

- Чудесное место, - бог магии не обращал внимания на его короткий испуг. – Дом вдали от людской суеты, чистый горный воздух, ключевая вода… Настоящий рай для отшельника.

Джером недобро усмехнулся, снял с пояса нож и швырнул его на стол:

- Может, для тебя это и рай, а для меня - скука смертная. Надо завершить начатое, повесить щит на этот чертов монастырь и забыть об этом месте навсегда. Я в душ полгода не ходил.

- А я люблю помыться дождевой водой, - Архей не обращал внимания на нервозность своего собеседника. – Такое удовольствие не сравнится водой из трубопровода. Жесткость слишком высокая.

- У каждого свое собственное понятие об удовольствиях, - Джером начал успокаиваться, достал из походной холодильной камеры вино, кусок прожаренной дичи в тарелке и поставил все это на стол перед Археем, добавив к этому натюрморту немного помятую жестяную чашку. – Две недели в лесу еще куда ни шло, но еще немного, и я начну человеческий язык забывать.

- Не стоит так беспокоиться, - Архей сам налил себе вина в и сделал глоток. – Я буду навещать тебя иногда. Но ты прав, Джером – все должно прийти к своему логическому концу. Я получил твою записку. Есть новости?

Джером отрезал ножом кусок мяса и сосредоточенно жевал.

- Есть, - проговорил он, проглатывая еду. – Она вернулась в поместье.

Архей помолчал и налил себе еще вина.

- То, чему суждено произойти, обязательно случится, - туманно ответил он и отпил из кружки.

Джером посмотрел на него исподлобья тяжелым взглядом:

- Делать-то что теперь?

- Действовать по плану, как и договаривались.

Охотник закинул в рот еще кусок мяса:

- Она там не одна.

- Тебе это не должно помешать, - философски заметил Архей.

Его собеседник громко сглотнул, шумно втянул в себя воздух и кивнул своим мыслям:

- И не помешает.

- У тебя печеньем пахнет, - Архей сказал это ровным тоном, но было ясно, что он недоумевает.

- Раздобыл, - Джером впился в него взглядом.

Архей понял его и поднялся со стула.

- Хорошо у тебя здесь. Но мне надо быть в другом месте. Ах, да, - Архей вынул из кармана странную черную таблетку в капсуле, - я у тебя тут занятную вещицу нашел. Против не будешь ты, если возьму её с собой я.

И прежде чем охотник успел возразить, силуэт Архея растаял как мираж.

***

В поместье ордена телесмантов часы пробили два ночи. Сента уже отправилась спать, оставив Флавия наедине с книгами, астролябией и погрузившимся в тишину домом. Непогода все еще трепала эти края, деревья шумели за окном, но небо очистилось, и мертвый ледяной свет Теи посеребрил металлические края небесной карты.

Флавий рассчитал, что ему придется делать около восьмидесяти космограмм в день, чтобы уложиться в срок. Но мало было их сделать – требовалось их прожить. Только так он мог бы все вспомнить.

- А что, если можно это сделать проще? - задался Флавий своим любимым вопросом и внимательно посмотрел на астролябию.

Он встал и направился к камину, подтаскивая одной рукой стул.

- Если ты оружие, то тебя можно вытащить оттуда. А иначе как тобой сражаться?

Он забрался с ногами на стул и как следует рассмотрел астролябию, подергал её, вцепившись пальцами в края, пока не заметил болты, которые крепили карту к мраморной доске.

- «Оружие не отвечает мне»!- передразнил он Сенту. – Как оно тебе ответит, если его прибили к стенке?

Флавий слез со стула и осмотрел камин.

- Если его привинтили, значит, где-то здесь должен быть рем-комплект. Её отец был уже не так молод, чтобы держать все в разных местах дома… О! Кажется, я что-то нашел.

Под каминным сводом он обнаружил спрятанный тайник, который представлял из себя кожаный футляр. Достаточно было отщелкнуть заклепку, и кожаное полотно с закрепленными на нем отвертками и инструментами само развернулось перед Флавием.

- Ну вот, сейчас мы и узнаем, как работает эта штука, - пробормотал бог, выбирая отвертку.

Открутив почти все болты, Флавий, сосредоточенно сопя, осторожно наклонил полотно карты и заглянул за механизм – проводов не было и в помине.

- Чудно! Я смогу положить тебя на стол и медитировать на космограммы, - Флавий открутил последний болт и взял в руки астролябию, любуясь тонкой ювелирной работой древних мастеров.

Астролябия отозвалась, оказавшись в его руках – сегменты неба начали перемещаться, завораживая своим звездным танцем. Внешний круг, где Этринея и Вилья танцевали в вечном противостоянии, завертелся, шурша, против часовой стрелки, чтобы вернуться к моменту, когда бог был рожден на Элионе. Тея с оскалом мертвого черепа вынырнула из-под сегмента и закружилась в стремительном танце, а следом и все планеты пришли в неумолимое гипнотическое движение…

Веки Флавия затрепетали и крепко сомкнулись.

Когда он снова открыл глаза, вокруг него была лишь черная непроницаемая темнота. Сквозь густой мрак постепенно проступали мерцающие точки, и Флавий протер глаза, не понимая, что происходит. Тонкий серп света разрезал темноту, постепенно превращаясь в огромную планету – Ретикул, Вдовец с Тринадцатью Дочерьми, с огромным каньоном кроваво-алого цвета и белесыми «шрамами»-трещинами, которые раскинулись сеткой на лице планеты, обезобразив её. Флавий замер, наблюдая, как планета неизменно становится ближе, будто приглашая ступить ногами на её пустынные земли, где никого до него не было. Спутники молчаливо плыли словно рыбки в аквариуме, отбрасывая тени на мраморные равнины сурового Вдовца.

Вдруг на Ретикул легла тень, стремительно разрастаясь в размерах. Флавий обернулся – на него летел, рыча и изрыгая пламя, черный Горевестник. Вся его поверхность была обезображена кипящей лавой и глубокими продольными бороздами от гравитационного влияния Солнца и других планет, которых он повстречал на своем пути. Следом за ним летели астероиды, словно выпущенные ракеты. Планета-монстр мчалась на бога, угрожая раздавить его. Лик монстра начал трескаться, мантия рвалась и обнажала пламенные недра как алчно раскрытую пасть, готовую проглотить саму вселенную. Флавий закричал беззвучно, закрыв руками лицо. Его обдало огнем кипящих недр, и вот уже он сам летел сквозь астероиды, увлекая за собой бесчисленную армию пробудившихся солдат, пылая бесконечной яростью и сокрушая целые миры.

Ярость погасла, его полет замедлился, в черноте снова спокойно засияли холодные немигающие звезды. Белая Этринея со снежными равнинами и ледяными скалами поблескивала в лучах далекого солнца. Здесь оно было лишь яркой звездой. Снежный шарик, похожий на сахарное лакомство, деловито плыл, максимально отдалившись от Ретикула. Сбоку приближалась несуразная маленькая Вилья, чье тело было нещадно обезображено суровым Вдовцом. Несчастная планета была похожа на вытянутую и оплывшую от жары карамель. Приблизившись к Этринее, Вилья затормозила свой полет и медленно подлетела к планете. Случилось маленькое чудо – между двумя планетами образовался светлый пылевой вихрь. Конечно, Этринея пробовала на вкус бродягу, гравитационным полем стягивая с неё верхний неустойчивый слой каменной оболочки, но со стороны это выглядело так, словно Этринея протянула руку помощи. Вилья медленно вошла в её поле и, замерев на миг, осталась с обретенной сестрой, глядя на неё гладким, словно зеркало, бочком...

Взрыв обжег глаза. Огненные языки взлетали высоко в космос. В этом пламени деловито несся металлический шар – Пилигрим. Огонь плавил одну его сторону, обращенную к светилу. Вечный жар, солнечный ветер и растекающийся металл порождали неумолкаемый свист на кипящих равнинах Пилигрима. И казалось, что он летит в шаге от смерти, непринужденно посвистывая. Под этот убаюкивающий свист Флавий летел металлическом комочком сквозь грохот ядерных реакций, плавясь на солнце и млея от жары, будто он лежал на пляже и отогревал бока.

Но тут Флавий вспомнил, что больше всего хотел увидеть Красавчика – астероид с ирокезом из зелени, торчащей завязью и двумя фитонидами. Весело кувыркаясь, Красавчик летел в полной темноте. Далекое солнце все еще слепило глаза, но уже не грело. Вот и зеленая трава оказалась заледеневшим мхом. Завязь, закованная в лед, могла рассыпаться крупинками льда, если Красавчик с кем-нибудь однажды поцелуется в этой космической опере. Два триффида примерзли к астероиду, их изогнутые стебли выглядели обреченно и печально. Но несмотря на это, Красавчик действительно был очень необычным небесным телом. Он кувыркался как хотел по наклонной орбите, то взлетая, как серфер, на гребне волны, то опускаясь к опасным потокам космических облаков.

Падая вниз вместе с Красавчиком, Флавий вспомнил, что не побывал еще на одной планете – Велатре. Её оранжевый серп тут же прорезал черноту космоса, приглашая в гости. Он нырнул в желто-оранжевые барашки клубящихся облаков и, раскинув руки в стороны, полетел вниз, к растрескавшимся желтым равнинам и бурлящим прудам. Несмотря на то, что Велатра не выглядела гостеприимной и обитаемой, но именно с ней Флавий ощущал невероятное родство, будто вернулся домой. Может, были правы телесманты прошлого – жизнь пришла на Элион с Велатры. Он подошел ближе к одной из бурлящих луж и пригляделся, оценивая её насыщенный темный цвет. Окунул в жижу палец и попробовал осторожно на вкус. Влага имела кислый привкус и оставляла на языке нерастворимую пленку.

- Тьфу… Урааа! – Флавий радостно воздел руки к небу – Кажется, тут снова зарождается жизнь! Я нашел первобытный суп! На Велатре снова будет жизнь, и атмосфера! Но главное – здесь есть суп, и теперь все будет хорошо!

***

- …Суп …Суп есть, - свозь сон стонал Флавий, лежа головой в камине и накрывшись тяжелой астролябией. – Тут суп… будет хорошо.

Сента присела рядом, не веря своим глазам. Еле сдерживая смех, она просунула руку под тяжелое тело бога и постаралась аккуратно вытащить его из камина. Флавий разлепил веки и, кряхтя, сел на полу.

Сента хохотала, утирая слезы:

- Моя стряпня мертвого поднимет. Я только мясо на плиту поставила и услышала твои крики про суп. «Будет суп, будет хорошо».

Флавий всхлипнул пару раз, а потом засмеялся вместе с ней в голос.