Он решил возобновить тренировки. Со стороны это наверняка смотрелось так, будто он хочет дружить с Эдиком, но откровенно говоря, Матвей был готов пойти на это. Мысль о том, что он будет заниматься спортом бок о бок с Владом, возбуждала его. Это так сексуально, думал он, потеть и пыхтеть рядом с человеком, который нравился и с которым у него был секс. Он коротко рассмеялся собственной странности, сделал музыку в наушниках погромче и направился к спортивной площадке.

В дальнем углу, слева, стоял Эдик и двое его дружков. Они были в спортивных костюмах и шапках, и выглядели, как гопники. Матвей поднял руку, чтобы поприветствовать их. Эдик что-то шепнул одному из парней и, поглядывая по сторонам, пошёл Матвею навстречу.

— Здорово, я подумал, что…

— Вали отсюда, Кит, пока я тебе ноги не переломал, — сказал Эдик и хрустнул костяшками. — Чтобы я больше тебя не видел.

— Ты чего? — опешил Матвей.

— Я сказал, вали.

— Последние несколько недель я с тобой особо не контачил, но… это не причина ломать мне ноги. Давай поговорим. В чём проблема?

— Проблема в том, что я больше не хочу тебя видеть и не хочу, чтобы ты приходил на мои тренировки. Усёк проблему? — Эдик смотрел на него, раздув ноздри: таким яростным Матвей не видел его никогда.

— Это из-за бухла на ту тусовку? Или что? Ну сорян, я не могу таскать у бати только потому, что ты так захотел.

— Кит, ты оглох? Вали отсюда. И не попадайся мне лучше на глаза, — Эдик двинулся на него.

— Или что будет?

Он не успел договорить, как Эдик схватил его за грудки и тряхнул так, что у Матвея зубы стукнулись друг об друга. По обе стороны мгновенно появились дружки Эдика: то ли для того, чтобы успокоить его, то ли для того, чтобы помочь в расправе.

— Увидишь, что будет, — проговорил Эдик и сплюнул под ноги.

Он отпустил Матвея и толкнул его в плечо.

— Вали.

Парни смотрели на него исподлобья. Матвея слегка потряхивало от негодования и желания съездить всем по лицу. Но он понимал, что если он начнёт драку, то может реально остаться со сломанными ногами. Ладно, подумал он, в другой раз. Он развернулся и пошёл к выходу. Он чувствовал, что Эдик и его банда следили за ним до тех пор, пока он не скрылся за поворотом.

*

После уроков Влад позвал его прогуляться. Они договорились встретиться у заброшки в три часа. Матвей пришёл туда раньше и прохаживался туда-сюда. Необычно было видеть это место при свете дня. Деревья стояли голые, ветки беспорядочно перечёркивали голубое небо. Кое-где лежал снег. Он слегка сверкал на солнце и резал Матвею глаза.

— Привет, — услышал он.

Влад подошёл к нему сзади и поцеловал в щёку. Матвею сразу стало теплее, и он тоже чмокнул его.

— Как дела?

— Всё хорошо, — он взял Матвея за руку: пальцы были как ледышки, и он сжал их сильнее, чтобы согреть.

— Был сегодня на тренировке?

— Да, а что?

— Я хотел снова присоединиться к вам, но Эдик меня выгнал. Что с ним?

Влад нахмурился. Они медленно шли к опушке, чирикали воробьи. Матвей пожалел, что завёл разговор об Эдике. Он портил любую романтику.

— Не знаю, но я сегодня заметил, что он тоже был не особо дружелюбен со мной.

— Странно.

— Да.

То, что Эдик так взбесился из-за того, что Матвей отказался приносить ему алкоголь и травку на регулярной основе, не вписывалось в общую картину. Матвей отказывал ему раньше, но Эдик никогда не угрожал так, как сегодня. Или он разозлился из-за того, что Матвей игнорил его тренировки? Ну такое себе объяснение. Может, Эдик решил, что с него хватит. Обычно он напоминал Матвею собаку: он лаял, но не кусался. Сегодня всё было наоборот: он почувствовал, что одно лишнее слово, и реально завязалась бы драка. Что же такое произошло, задавался вопросом Матвей, что так резко изменило его отношение к нему и, возможно, к Владу.

— Я могу поговорить с Эдиком и убедить его, что с тобой командный дух поднимается быстрее, — предложил Влад.

Матвей тряхнул головой, чтобы отогнать тревожные мысли.

— Командный дух, говоришь, поднимается? — усмехнулся он. — Интересно.

— Серьёзно. Просто… почему он вдруг выгнал тебя сегодня? Что за ерунда?

— Хорошо, поговори. Расскажешь мне потом.

Матвею нравилась его идея, но тревога, казалось, засела глубже, как заноза.

Ждать очередного наезда Эдика пришлось недолго: на следующий день Матвей столкнулся с ним в коридоре. Он сильно толкнул Матвея плечом в плечо и уставился на него, как баран на новые ворота.

— Я же сказал тебе, не попадаться мне на глаза, Котов.

— Что мне теперь, по воздуху летать? — спросил Матвей, собираясь пройти мимо.

— Что ты сказал? — Эдик схватил его за локоть.

— Я сказал, отвали, — огрызнулся Матвей.

— Знаешь, — он широко расставил ноги и сложил руки на груди, — никто так не разговаривает со мной, кроме тебя.

Его лицо покраснело от злости. Господи, подумал Матвей, если бы Снежко был постарше, он бы решил, что его сейчас хватит удар.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил Матвей примирительно: каким бы уродом не был Эдик, он не хотел ввязываться в драку.

— Извинений.

— Что? — он захлопал ресницами. — За что?

— За то, что ты, пидор, не уважаешь старших, — Эдик наклонился к нему. — Я тебя предупреждал, чтобы ты не попадался мне на глаза. Ты решил, что тебе сойдёт это с рук?

Когда Матвей услышал слово «пидор», он понял, что Эдик определённо что-то знает. Непонятно, откуда и что именно, но совершенно точно Снежко что-то видел или слышал. Матвею стало не по себе. У него примерно секунда на размышления на тему, что делать дальше: послать его нахер или убежать. Хотя, по большому счёту, второй вариант мало чем отличался от первого.

Матвей посмотрел Эдику в глаза и сказал:

— Пошёл ты.

Удар в живот всё равно стал неожиданностью, и Матвей согнулся от боли. На мгновение у него потемнело в глазах. Вокруг загалдели, кто-то звал классного руководителя, кто-то кричал «снимай! снимай!» Эдик схватил его за шею, но Матвей вывернулся, оттолкнул его и бросился в атаку.

Силы были неравные: Эдик был выше и крупнее, Матвей был жилистый и цепкий, как обезьянка. Он чувствовал, что его оттаскивали от Эдика, человека три, если не больше. Он отмахивался от них, слышал, как они говорили «хорош, пацаны, сейчас классуха прибежит, Кит, завязывай, Снежко, твою мать!»

Через некоторое время им удалось разнять их. Матвей тяжело дышал, живот и челюсть неприятно побаливали, ухо с серёжкой саднило. Он с удовольствием отметил, что над бровью у Эдика сочилась кровь и выглядел он, как будто по нему пробежало стадо антилоп. Верхние пуговицы на рубашке были оторваны, боковой карман болтался, как ухо спаниеля.

— Что здесь происходит? — Наталья Сергеевна ворвалась в толпу, стоящую полукругом, как в сцене из «Бойцовского клуба». — Снежко, Котов — к директору сейчас же. Бегом.

Свирепо глядя на Матвея, Эдик сделал широкий жест:

— Только после тебя.

Матвей закатил глаза и зашагал за Натальей Сергеевной.

*

— Ещё раз: что случилось? — мать села на диван и облокотилась на спинку. — Я ничего не поняла.

Матвей вздохнул. Его отправили домой на неделю, чтобы он «пришёл в себя», как выразилась Алла Дмитриевна, директор. «Администрация больше не потерпит подобных выходок от старшеклассников» и всё такое. У Эдика был тот же приговор, плюс, угроза лишиться статуса капитана команды. У него был подбит глаз, у Матвея — нижняя челюсть справа. Было больно, и он прикладывал к лицу холодный компресс. Влад написал, что будет скучать по нему в школе и хотел бы прийти к нему в гости на выходных.

Ни Матвей, ни Эдик не назвали истинных причин драки у директора. Всё свелось к нелепым «он первый начал» и «он обзывался». Короче, детский сад. Матвей бы с превеликим интересом послушал, какого хрена Снежко наехал на него, но даже у директора Эдик не выдал ничего вразумительного. Сказал только, что это личное. Что «личное»? недоумевал Матвей и смотрел на Эдика, не понимая к чему он ведёт.

— Давай сначала, — попросила мать. — Ты шёл по коридору. Он подошёл и просто так дал тебе в живот?

Матвей почесал затылок. Пожалуй, был смысл поделиться с ней своими размышлениями. Возможно, это поможет найти решение.

— Короче, — начал он, — Эдик что-то пронюхал насчёт меня.

— Что именно? — когда мать хмурилась, между бровями появлялась одинокая длинная складка.

— Не знаю.

Она нахмурилась сильнее, складка стала похожа на столб. Матвей потёр переносицу.

— Я думаю, он как-то узнал, что я гей, потому что он обозвал меня пидором. У нас не первый раз тёрки, но он никогда меня так не называл.

— Что он мог узнать? Ты кому-то говорил, что ты гей?

— Знает пара друзей, но они давно знают, — он вспомнил про Диану. — Им незачем рассказывать Эдику об этом ни с того, ни с сего.

— Может быть, он тебя с кем-то видел?

Матвей поразмыслил: где Снежко мог видеть его с Владом? Они целовались у лестницы, потом несколько раз просто разговаривали, и после этого Эдик нормально общался с ним. Что-то произошло в период между вечеринкой и после неё. Матвей поджал губы. После вечеринки он отвёл Влада в комнату, они спали вместе и не только спали, но там их никто не мог видеть. Или он ошибается?

— Матвей?

— А?

— У тебя кто-то есть?

— В смысле?

— У тебя появился мальчик?

Он застонал и прижал компресс к лицу. Пощупав его, Матвей понял, что он тёплый. Он встал и пошёл на кухню. Мать пошла за ним.

— Я не хочу давить, просто ты так задумался, — сказала она.

— Его зовут Влад, — он открыл холодильник и по локоть залез в морозилку.

— Аввв, — проворковала она. — Он хороший? Ты пригласишь его к нам?

— Кстати, да, — Матвей выпрямился. — Он хотел зайти на этих выходных.

— Как это мило, — мать зажмурилась, как кошка на солнце. — Я так рада, что у тебя есть друг, — она замолчала, между бровями снова стала медленно расти складка. — Стой, это из-за него ты подрался?

— Возможно, — Матвей достал новый компресс и прислонился к стене. — Я не понимаю, где Эдик мог видеть нас вместе.

— Даже если он видел вас вместе, это не повод бить тебе в лицо, — серьёзно сказала она. — Этого я и боялась. Что тебя начнут травить, — она заходила по кухне. — Но ладно, ничего страшного. Мы справимся. Я уже давно поняла, что в этой стране жить невозможно, и что нужно валить куда подальше.

— Мам, о чём ты? — Матвей вылупился на неё. — Ты сейчас серьёзно?

— Конечно, я уже говорила, — она остановилась, упёрла руки в боки и стала похожа на букву Ф. — Если я узнаю, что в школе над тобой издеваются, потому что ты гей, я клянусь, Матвей, я заберу документы, напишу жалобу, и мы с тобой укатим в закат.

— В какой такой закат? — по её тону он понял, что она не шутила.

— Я планирую шведский.

— Ты планируешь? — Матвей сел на стул.

— Да, понемногу подготавливаю документы. Я думаю в сторону Уппсалы. Прекрасный старый город, много университетов. Английский я знаю, но придётся учить шведский. Не только мне, но и тебе.

— Стоп, подожди. Какая Уппсала? Я не хочу никуда уезжать. У меня здесь жизнь, а не там. Что я буду делать делать в Швеции?

— А что ты будешь делать здесь? — мать не на шутку рассердилась. — Устраивать революции, лезть на баррикады, чтобы тебя наконец признали человеком? Я не могу на это пойти, понимаешь? Я буду смотреть, как над моим ребёнком издеваются только потому, что он не такой как все, — у неё выступили слёзы. — Ничего. Мы посмотрим. Может, всё обойдётся, конечно. В чём я сильно сомневаюсь.

С одной стороны, Матвей хотел бы уехать в Швецию, потому что было бы интересно там учиться и жить. Но как он уедет отсюда, если у него здесь друзья, которых он с таким трудом нашёл, и Влад, с которым только всё начиналось? Что ему теперь, искать нового парня в Швеции? Ему стало грустно. Он поднялся и пошёл в свою комнату.

Закрыв дверь, он завалился на кровать, лицом вниз. Чёртов Снежко, что ему нужно? Ведь это всё из-за него. Гомофобное говно. Матвей стал размышлять о том, можно ли как-то уладить конфликт. Поговорить с Эдиком, узнать, что он хочет, какого хрена он нарывается.

Даже если признаться ему в том, что он гей, решит ли это проблему? По ходу, Эдик уже знал об этом, и его это бесило. Но почему? Матвей перевернулся на спину и уставился в лампу в виде самолёта, которая висела под потолком, с тех пор как ему исполнилось десять. Почему Эдика так волнует, что он любит мальчиков? Почему это вообще кого-то должно волновать? Он же не делает ничего плохого, почему его наказывают за это?

В этот момент Матвей понял, что чувствовала мать, когда говорила, что из этой страны нужно уезжать. Конечно, можно остаться и чувствовать себя здесь человеком второго сорта, или действительно устраивать революцию, как это сделали американцы в шестьдесят девятом. Стоунволл — Матвей посмотрел фильм год назад и восхищался смелостью американцев, как они добились прав для ЛГБТ. Интересно, произойдёт ли что-то подобное в России? Вполне возможно, что не в его смену. С одной стороны, можно возглавить это движение, но с другой стороны — Швеция.

Матвей закрыл глаза. Он так устал, ему всё надоело. Надо поспать и с утра решить, что делать дальше и что возглавлять. Одно он знал точно: что завтра он напишет Владу и пригласит его к себе в гости.

*

Матвей распахнул входную дверь: на пороге стоял Влад. Он зарумянился от мороза, глаза блестели, как драгоценные камни. На голове была чёрная шапка с надписью I hate winters, в руках — с маленький букет цветов.

— Это мне?

— Нет, твоей маме, — улыбнулся Влад.

— Зачем? — Матвей жестом пригласил его войти. — Мам!

— Хотел проявить себя, как джентльмен.

— М, да, это она любит.

Мать вышла из комнаты и замерла, разглядывая их.

— Здравствуйте, — Влад отдал ей букет.

— Ого, спасибо, — она кинула на Матвей многозначительный взгляд и понюхала цветы. — Очень приятно. Юлия Александровна, — она протянула ему руку.

— Влад.

— Очень приятно, — она улыбнулась и снова стала похожа на довольную кошку. — Будем обедать? У нас есть какой-то суп и что-то на второе, это если из здоровой пищи. Ещё есть всякая гадость: чипсы, кола…

— Мам, — влез Матвей.

— Что? — она невинно посмотрела на него, и у него пронеслась мысль, что он иногда делает точно так же.

— Мы попозже поедим, ладно? — Матвей прислонился к стене.

— Ладно, — она пожала плечами. — Если что, я на кухне.

— Угу, — он повернулся к Владу: — Раздевайся и пойдём быстрее, а то она сейчас откроет холодильник и увидит ещё что-нибудь, чем нас можно накормить.

— Я всё слышу!

Матвей закатил глаза и улыбнулся. Влад повесил пальто, снял ботинки и и последовал в комнату.

— Мне нравится твоя мама, — сказал он, как только за ним закрылась дверь.

— Ага, — Матвей поморщился: он сразу вспомнил фильмы, в которых главные герои тащились от чужих мамаш. — Надеюсь, я нравлюсь тебе больше, — пробормотал он.

— Конечно, — Влад наклонился и поцеловал его в губы.

— Ладно, верю, — улыбнулся Матвей. — Смотри, что у меня есть, — он указал на огромный монитор, который стоял на столе у окна.

— Комп?

— Ага, и у меня куча всяких игр. Можем сыграть, — он защёлкал мышкой. — Мортал комбат, it takes two, Sackboy…

— Твой ковёр напоминает флаг бисексуалов, — заметил Влад.

— Что? — Матвей уставился на пол перед кроватью, где лежал прямоугольный коврик фиолетового-синих оттенков. — Реально. Откуда ты знаешь, как выглядит флаг бисексуалов?

— Гугл, — пожал плечом Влад.

— Умно.

— А что такое Стоунволл, 1969? — он указал на фотку в квадратной рамке, которая висела на стене.

— Гугл? — усмехнулся Матвей, и Влад посмотрел на него, подняв бровь. — Ладно, это… короче, Стоунволл это бар, в котором геи подняли бучу в 1969 за то, что их притесняли и, представь себе, это подействовало.

— Интересно. Ты так много знаешь об этом.

— Ты теперь тоже. Вон флаг бисексуалов вообще узнал без подсказок, — сказал Матвей, и Влад слегка стукнул его ладонью по плечу.

— Я разговаривал со Снежко, — весёлое настроение сразу померкло. — Он что-то знает.

— Что именно? — Матвей подошёл к кровати и плюхнулся на неё. — Садись.

— Сначала я спросил у него, почему ты больше не можешь ходить на тренировки, — Влад сел рядом. — Он сказал, что, типа, ты ушёл первый, нечего ходить туда-сюда, пусть определится и всё такое. Потом я спросил, почему вы подрались, и он очень разозлился.

— Стал швырять вещи?

— Почти. Сказал, что после того, как я с тобой связался, я перестал быть на себя похожим, его любимого «братишку», — он закатил глаза и покачал головой.

— Ревнует что ли? — Матвей нахмурился.

— Он сказал, что не хочет портить мне жизнь, но ему придётся, если я продолжу общаться с тобой.

— Охренеть.

— Да. Я послал его в жопу, и он явно не ожидал такого: ты бы видел его лицо, — Влад открыл рот, выпучил глаза и стал похож на затупившего Эдика. — Потом сказал, что, типа, ладно, поживём — увидим, я даю тебе последний шанс встать на путь истинный, бла-бла.

— Крёстный отец, блин, — сказал Матвей. — Что он может сделать, чтобы испортить мне жизнь? Ты думаешь он на это способен?

— Вообще да, — Влад покусал губу. — Помнишь Серого?

— Да.

— Эдик выгнал его из команды и подстроил так, чтобы в его комнате нашли полбутылки водки. А знаешь почему?

Матвей мотнул головой.

— Потому что Серый принёс на тусу какое-то бухло, и Эдику оно не понравилось.

— Серьёзно?

— Да. Причём это произошло буквально после вашей драки. Когда это успел, не понимаю, но с катушек он съезжает конкретно, — Влад вздохнул. — Я подумал, может быть, это потому, что он возможно скоро вообще вылетит из школы.

— Да ладно? — Матвей сел поудобней. — В смысле, его выгоняют? Откуда ты знаешь?

— После похорон папы, мама рассказала мне, что во-первых, в семье у Эдика большие проблемы с деньгами. У них долги, они до сих пор не заплатили школе за прошлый семестр.

Матвей присвистнул. Если Эдик действительно скоро уйдёт из школы, тогда может быть, нет смысла бояться, что он как-то навредит ему?

— Во-вторых, — продолжил Влад, — Эдик чем-то болеет.

— Чего? — Матвей чуть не поперхнулся. — Чем?

— Не знаю точно, что-то с менталкой. СДВГ или депрессия, или и то, и другое, и что-то третье. Короче, он сидит на каких-то таблетках, на которые, как ты понимаешь, тоже нужны деньги.

— Охренеть, — Матвей поморгал. — Ну ладно, я понял, у Эдика всё плохо, и он хочет испортить мне жизнь, перед тем, как сгинуть.

— Как-то так. Боюсь, он может выкинуть любую гадость, но не знаю, какую конкретно.

— Я думаю, что эта гадость будет как-то связана с тем, что я гей.

— Почему? — Влад забрался на кровать с ногами и взял Матвея за руку. — Думаешь, он догадывается о нас?

— Да. Он не просто догадывается, он что-то знает, — он помолчал. — С одной стороны, нет ничего страшного в том, что Эдик узнает, что я гей. Я планировал каминг-аут, просто хочу сделать это сам и тогда, когда посчитаю нужным, но… — он покосился на Влада, — если начнётся какой-нибудь цирк с конями, то я не буду это терпеть.

— Что ты имеешь в виду?

Матвей помолчал, прикидывая как бы лучше сообщить ему, что они расстаются, не успев сойтись. Он погрыз ноготь на большом пальце и уставился на свои ладони.

— Мать грозится переехать в Швецию, если в школе меня начнут гнобить за то, что я гей. Она не из тех людей, которые готовы с этим смириться. В принципе, я тоже, — он осторожно поднял взгляд: Влад хлопал ресницами.

— В Швецию? Это же… другая страна.

— Ну да. Уппсала — знаешь такой город?

— Нет, — Влад наклонил голову набок. — Но… как?

— На самолёте, наверное, — Матвей пожал плечами. — Я так понял, он недалеко от Стокгольма.

— Нет, я не об этом, я не… — он оборвал себя на полуслове. — Насколько это просто? Твоя мама знает шведский?

— Нет, но собирается его учить. Она проектировщик, у неё свой бизнес. Думаю, она даже батю подключит для этого дела.

Несколько секунд Влад молча смотрел на него. Матвею стало тяжело на душе. Он чувствовал себя виноватым за то, что события складывались подобным образом. Ему было страшно не потому, что все в школе будут тыкать в него пальцем, закидывать яйцами и обзывать «гнойным пидором». Ему было страшно, что Влад сейчас встанет и уйдёт, и они с ним никогда больше не увидятся.

— А если никто не узнает, что ты гей? — тихо спросил Влад.

— Когда-нибудь точно кто-нибудь узнает, и я не хочу прятаться.

— Хорошо, я перефразирую: если в школе никто не будет издеваться над тобой из-за твоей ориентации, то ты останешься?

— Да. Если Эдик самоустранится, тогда точно можно жить спокойно.

Влад упёрся лбом в его плечо.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — прошептал он. — Чёртов Эдик, бесит меня.

— Меня тоже, — Матвей прикрыл глаза. — Но хватит. Пожалуйста. Ближайшие два дня я тоже его не увижу, поэтому пошёл он нахрен. Давай поиграем во что-нибудь? Посмотрим фильм? — он повернулся к нему. — Сидим тут страдаем, как два идиота. Надоело.

— Согласен, — Влад улыбнулся, и Матвей чуть не сдох от прилива нежности.

— Что ты будешь? Чипсы? Салат? Борщ?

— Борщ? — Влад состроил гримасу.

— Понял, никакого борща, — он встал. — У нас вроде там мороженое где-то завалялось, будешь?

— Мороженое зимой — отлично, — Влад кивнул.

— Вот и я так думаю. Сейчас приду, — Матвей дошёл до двери, вернулся и поцеловал его в щёку: она была мягкая и тёплая. — Мне так нравится, когда ты улыбаешься. У тебя ямочка.

Влад улыбнулся, лицо слегка порозовело от смущения. Матвей поцеловал его ещё раз и пошёл за едой.

Потом они играли в Мортал Комбат, но недолго, потому что после того, как Влад проиграл, он потянулся к Матвею, чтобы поцеловать. Их губы встретились на полпути, Матвей выронил джойстик и завалил Влада на кровать. Мгновенно стало жарко.

— Подожди, — прошептал Влад.

Он стянул с себя толстовку: светлые волосы разлохматились, рот был приоткрыт, глаза потемнели от возбуждения. Матвей завис, рассматривая его.

— Что? — Влад замер.

— Ничего, — он слез с кровати и подошёл к столу. — Сейчас только музыку включу какую-нибудь.

— Какую?

— Элвис Пресли Only You подойдёт?

— Ну, неплохо для начала, — задумчиво протянул Влад. — Потом можно что-нибудь пожёстче. Знаешь песню Nine Inch Nails — Closer?

У Матвея отвисла челюсть. Он снял футболку и взялся за пряжку ремня.

— Ты-то откуда её знаешь? — спросил он.

— А вот, — хихикнул Влад, наблюдая за его движениями. — Я умный. Флаг бисексуалов узнал без подсказки.

Матвей засмеялся. Он подошёл к кровати и на четвереньках подобрался к нему. В его глазах томилось желание. Матвей сократил расстояние между ними до миллиметра и вдохнул воздух: от Влада пахло шоколадным мороженым и разгорячённым телом. Он лизнул его верхнюю губу. Влад приоткрыл рот шире, и Матвея окончательно унесло.

Он пришёл в себя только, когда понял, что они несколько минут лежат и молча слушают песню Шер I’ve got you, babe.

— У тебя такой странный выбор музыки, — сказал Влад и поцеловал тыльную сторону его ладони.

— Никто не жаловался, — Матвей приподнялся на локте. — Что включить?

— Неважно, — он махнул рукой и привлёк его к себе.

*

— Эй, Кит.

Матвей остановился. В коридоре, ведущему в туалет, стоял Эдик, прислонившись к стене. Он плохо выглядел: под глазами пролегли тёмные круги, волосы, обычно лежащие волосок к волоску, были грязными и похожи на пучок соломы. Изо рта у Эдика торчал чупа-чупс.

— Иди сюда, — позвал он.

— Зачем?

— Не бойся, бить не буду, — Эдик усмехнулся и перекатил леденец из одной щеки в другую.

— А я и не боюсь.

— Серьёзно, Кит, иди сюда. Нужно поговорить.

Матвей посмотрел по сторонам: в дальнем углу стояли две девчонки и разговаривали с учителем. Было полчетвёртого, уроки закончились, в школе стояла тишина. Матвей сделал шаг в сторону Эдика и сложил руки на груди.

— Мы с тобой не ладим последнее время, — сказал Эдик. — Ещё один нехороший инцидент и меня выгонят из школы. Как ты понимаешь, я этого не хочу, поэтому никаких больше драк. Договорились? — он протянул руку, Матвей проигнорировал её.

— Договорились, — сказал он. — Это всё? Можно идти?

— Нет, конечно, нет, — Эдик опустил руку и посмотрел под ноги. — Я бы хотел, чтобы ты оказал мне услугу.

Матвей не подал виду, что он, мягко говоря, охренел. Снежко никогда своего не упустит, промелькнуло у него.

— Я не буду оказывать тебе никаких услуг, — спокойно ответил Матвей.

— Давай по-хорошему…

— Давай просто забудем и сделаем вид, что друг друга не знаем. Как тебе такое?

— Не покатит, — Эдик вытащил чупа-чупс изо рта. — Мне нужно, чтобы ты достал мне той травки, которую ты приносил на посвящение.

Матвей приподнял брови. Вот это услуга, подумал он, и она точно не будет единичной. Эдик так и будет его доить, если сразу не отшить его. Матвей присмотрелся: получалось, что Снежко действительно наркоман. Ему нужна помощь психотерапевта, но никак не травки.

— Слушай, — начал Матвей, — я не знаю, почему ты решил, что я твой наркодилер. Давай так: я больше не буду приносить тебе ни бухло, ни травку, даже книжку тебе лишнюю не принесу, договорились?

Эдик устало закатил глаза, как будто ему надоело это слушать. Он лизнул леденец и, разглядывая его, спросил:

— Сколько людей знает, что ты трахаешься с Владом?

Началось, подумал Матвей. Он лихорадочно соображал, как поступить дальше. Как всегда, господи, как этот дебил его достал. Почему он вечно должен придумывать стратегии, компромиссы, чтобы Снежко просто забыл о его существовании? Когда и что он сделал не так?

— Это тебя не касается, — Матвей сглотнул.

— Ещё как касается, — Эдик ухмыльнулся, неподвижно глядя на чупа-чупс. — Надо было быть осмотрительнее и закрывать занавески.

— Что? — Матвей нахмурился. — Ты о чём?

— О том, Кит, что у меня на тебя есть компромат, который я использую по полной программе, если ты не сделаешь то, о чём я прошу, — Эдик развёл руками. — Я не хочу, чтобы ты думал, что я какой-то там злодей. Я даю тебе шанс, возможность. Всё в твоих руках.

— Что ещё за компромат? — глухо спросил Матвей, его голос показался ему чужим.

— Не волнуйся, самого лучшего качества, — он засунул леденец в рот и причмокнул. — Если бы меня не тянуло блевать от этого зрелища, я бы даже сказал, что это было горячо. Все оценят, уверяю тебя.

Матвей фыркнул. Судя по всему у Снежко были какие-то фотки, или ещё хуже — видео. Получалось, что если он не принесёт ему травку, то Эдик сольёт это всё в интернет. Что будет потом — Матвей представлял с трудом. Как максимум — бунт, подобный Стоунволлу.

— Ладно, давай, — кивнул он.

У Эдика вытянулось лицо, и он захлопал глазами, как рыба-альбинос.

— В смысле? Ты согласен снабжать меня травкой?

— Нет. Ты можешь сливать свой компромат куда хочешь, — Матвей сжал челюсти, чтобы сохранить спокойствие, хотя его начинало мелко трясти. — Пусть все знают, что я трахаю Влада, пусть все знают, что я гей. Я всё равно планирую каминг-аут, а ты со своим «компроматом» только поможешь мне в этом, — оказалось, что блефовать было нереально трудно, ему потребовалось сделать над собой огромное усилие, чтобы сказать об этом твёрдо и уверенно.

Эдик перестал грызть чупа-чупс и сощурился. Несколько секунд он молчал, потом улыбнулся по-фашистки.

— Хорошая попытка, Кит, — он перестал улыбаться. — За дурака меня держишь? Не стоит. Давай решим этот вопрос по хорошему.

— Ты правда думаешь, что шантаж — это хорошо?

— А ты правда думаешь, что я не солью это ваше дерьмо? — глаза у Эдика словно остекленели. — Ты отнял у меня друга и превратил его в педика. Влад был нормальным парнем, а ты… заманил его своей жопой, и теперь он пидор, такой же как и ты! — он направил на Матвея палец. — Это ты, ты во всём виноват. Я ненавижу таких как ты, мне хочется блевать, — он брызгал слюной от злости. — Каминг-аут, говоришь, планировал? Правда? Чтобы все узнали, что ты в задницу даёшь? Чтобы другие пидоры радовались и решили, что это норма?

Матвей молча наблюдал за ним и взвешивал все «за» и «против». Если он согласится приносить ему травку, это значит, ему нужно будет постоянно общаться с отцом, или выходить на улицы, искать настоящих наркодилеров. Откуда он возьмёт деньги? Матвей представил, что отсасывает у жирного мужика ради того, чтобы заработать пару тысяч и купить Эдику дозу. А потом ему захочется не только травки, но и кокаин, героин, ещё что-нибудь. Что тогда? Он превратится в сутенёра или проститутку, как в фильме «Дневники баскетболиста»? У Матвея тошнота к горлу подкатила от этой мысли. И это ради того, чтобы Эдик держал рот на замке? Ну нет, пошёл он на хер.

— Значит так, Котов, — сказал Эдик. — Я, как благородный человек, даю тебе время подумать. До завтра, сойдёт? — спросил он, Матвей промолчал. — Либо ты помогаешь мне, либо я помогаю тебе с твоим грёбаным каминг-аутом, — последние два слова он произнёс манерно, противным писклявым голосом.

Не дождавшись ответа, он щёлкнул языком и прошёл мимо. Матвей остался стоять на месте, осмысливая произошедшее. В кармане завибрировал телефон: пришло сообщение. Оно было от Эдика:

«Это поможет тебе принять правильное решение»

Следом пришла фотка: это был скриншот с видео. На нём был виден голый по пояс Матвей и смазанный профиль Влада: в тот момент он наклонялся к Матвею, чтобы поцеловать. Получается, этот урод следил за ними, подумал он. Видимо тогда, утром, Снежко шёл мимо комнаты Влада, заглянул в окно и увидел их. Они тогда действительно не задёрнули занавески.

Ситуация, конечно, была отстой, но Матвей не собирался идти на поводу у Эдика. Нужно было морально готовиться к тому, что он сольёт видео, и оно мгновенно завирусится.

Матвей решил, что нужно поговорить с Владом: что бы не произошло потом, следует рассказать о планах Эдика сейчас, ведь это касалось его напрямую. Направляясь в общежитие, Матвей поражался тому, насколько Снежко был козлом. Он был готов идти на шантаж и выставить в грязном свете своего любимого «братишку», но не принять факт, что геи такие же обычные люди, как и он.

Матвей дошёл до комнаты Влада и постучал. Через несколько секунд щёлкнул замок, дверь открылась.

— Привет, — Влад улыбнулся.

— Можно войти? — спросил Матвей и подумал, что он правильно сделал, что пришёл к нему: стало немного легче, когда он увидел его.

Зайдя вовнутрь, он зашагал из угла в угол, потирая подбородок. Влад смотрел на него, сдвинув брови.

— Ты сюда походить пришёл?

— Эдик хочет, чтобы я регулярно доставлял ему травку, или он всем разошлёт вот это, — Матвей показал ему скриншот.

Влад молча увеличил кадр и заморгал.

— Откуда у него это?

— У него там целое хоум-видео, как я понял, — Матвей усмехнулся. — Видимо тогда он проходил мимо, а мы не задёрнули занавески, вот он и пристроился там, оператор хренов.

Влад потёр лоб и сел на кровать. Матвей кинул взгляд на окно: сегодня оно было занавешено.

— Я думаю, что нужно готовиться к тому, что через пару дней в школе поднимется восстание, — сказал он. — Я не представляю, что начнётся, когда это видео увидят все.

— Может, не идти тогда в школу? — предложил Влад.

— Вообще?

— Когда он сольёт видео?

— Завтра, если я не соглашусь.

— Можно не ходить в школу завтра.

— Да, но что это изменит, — Матвей сел рядом и почесал затылок.

— Мы всё равно должны что-то предпринять, — сказал Влад.

— Что? Пойти и украсть у Эдика телефон? Ты будешь отвлекать его разговорами за жизнь, а я в это время проберусь к нему в комнату в костюме кактуса.

— Звучит неплохо, — Влад задумался. — Правда, обычно он телефон с собой носит. И живёт в одной комнате с тремя парнями.

— Именно. Повесят на меня потом ещё статью за воровство.

— Ладно, я понял, — Влад почесал щёку. — Может тогда я с ним поговорю?

— О чём? — Матвей начинал злиться.

— Чтобы он никому ничего не отправлял, — он взял телефон. — Позвоню ему сейчас.

Матвей вздохнул. Его бесило происходящее. Эдик — урод. Почему все должны вокруг него скакать и ублажать? Почему они должны его о чём-то умолять? Кем надо быть, чтобы ставить людей в подобное положение? Матвей сжал кулаки. Почему Эдика нельзя вызвать на дуэль, он бы пристрелил с первой попытки, честное слово.

— Выключен или находится вне зоны доступа, — сообщил Влад.

— Можно ещё побегать за ним по всей территории, чтобы уломать его на переговоры, — сердито сказал Матвей. — Как меня всё бесит, — он стукнул кулаком по коленке. — Бесит, что он решил, что может контролировать меня или поджать под себя. Что я сейчас всё брошу и побегу искать ему травку, лишь бы он никому ничего не рассказал. Дебил. Всё, что я могу сейчас сделать, это нарисовать плакат с радугой и надписью «Я гей» и встать с ним в шесть утра около школы, чтобы слитое Эдиком видео ни для кого не стало сюрпризом, — Матвей перевёл дух.

Влад погладил его по спине.

— У меня есть краски, — сказал он после паузы.

Матвей улыбнулся и покосился на него. Влад положил голову ему на плечо.

— Может, он его не выложит, — тихо сказал он.

— Вряд ли.

— Ладно. Что самое страшное может случиться?

— Местный Стоунволл?

— О вау. Интересно, — улыбнулся Влад. — Хоть какая-то движуха.

— Да уж, — Матвей протянул ему раскрытую ладонь, Влад накрыл её своей и потряс. — У тебя есть радужный флаг?

— Можем нарисовать, — встрепенулся Влад. — Краски-то у меня есть.

Он достал альбом, краски, кисточки и линейки. Матвей сходил в ванную, чтобы набрать воды в маленький стакан. Когда он вернулся, Влад что-то искал на ютьюбе. Включил песню Фредди Меркьюри Love me like there's no tomorrow.

— Он был геем, — сообщил Матвей.

— Да, я в курсе, — Влад вырвал лист из альбома. — Давай, кто громче крикнет «гей»?

— Гей!

— Гей!

— Гей! — крикнул Матвей и засмеялся. — Что за бред.

— Зато весело.

— А песня, кстати, не очень, — заметил Матвей. — We have one more day together?

— Ладно, давай другую, — Влад склонился над ноутом. — 30 seconds to Mars — R-evolve?

— A revolution has begun today for me inside? — напел Матвей.

— Да, она, — он включил музыку.

— Вот это тема.

— Ага, сейчас преисполнимся.

Матвей усмехнулся и поделил альбомный лист на шесть ровных полос.