В большом зале был накрыт стол. Андромена, Мирлад Нибиус и Тимнар Тхейм рассаживались за ним, когда слуга доложил о прибытии гостя и пропустил его в комнату. Не взирая на полученные недавно ранения, Аспир Нокам умудрился галантно поклониться, сияя достоинством и самодовольством. Вопреки привычному для дарконцев балахонному одеянию, по дворцу он щеголял в облачении, соответствующем предпочтениям даргофской аристократии, а также обзавёлся париком.

      — Позвольте поблагодарить за оказанную честь, — вполголоса проговорил Аспир, припадая губами к руке королевы. — От лица всего Даркона выражаю глубочайшую признательность за гостеприимство и заботу.

      — Дорогой Аспир! — защебетала Андромена, беря его под локоть и самолично провожая к свободному стулу за столом. — Это мне следует благодарить. Ты раскрыл заговор и теперь моя падчерица далеко отсюда, а у Совета Высших Магов появилась весьма забавная игрушка.

      — Вы наёмнице с устойчивостью к магии? — усмехнулся Аспир, мимоходом взглянув на Тимнара.

      — О ней, — подтвердила Андромена. — Разве не удивительно? Девчонку нельзя ни покалечить, ни убить магией. Я пока не пускала в ход собственный дар, но члены Совета имели удовольствие убедиться, что их силы ей не страшны.

      — Это усилиями лорда Тхейма обнаружен столь невероятный феномен, — вымолвил Аспир, чопорно расправляя кружева на манжетах. — Я лишь немного направил его, когда предоставил сведения, где, скорее всего, объявится девчонка по прибытии в столицу.

      — О, не надо скромничать, мой друг! Ты проделал весь этот путь, будучи израненным, лишённым свиты, охраны, корабля и даже одежды. Если бы не твоё внезапное появление накануне отъезда Леории из Даргофса, при помощи своих приспешников она могла ускользнуть, и кто знает, возможно, радбосской ведьме даже удалось бы её исцелить. Благо, подобные попытки отныне исключены. Жрица мертва. Леория в заключении и увядает, ну а… Как её там звали?

      — Вереск, — сухо напомнил выглядящий менее довольным из всех Мирлад. — Её зовут Вереск…

      — Да, Вереск… Кстати, престранное имечко, — кривя губы, подхватила Андромена. — Впрочем, как и его обладательница. У меня от неё мурашки.

      — С чего это? — осведомился граф, превзошедший бледностью лица даже израненного Аспира. — Вы ведь ещё не встречались с ней.

      — На самом деле и не собираюсь. Хватит, что я каждодневно слышу о ней от вас с Тимнаром и членов Совета. При складывающемся в стране положении у меня нет лишнего времени на общение с заключёнными.

      — Эта девушка необычный заключённый, — подал голос Тимнар. — Устойчивость к магии не такое уж распространённое явление, если не сказать, исключительное. Это первый на моём веку случай, когда с виду простой человек демонстрирует такие поразительные свойства организма.

      — Не стоит преувеличивать, — отмахнулась королева. — Девчонка всего лишь ошибка природы — ничего больше! Конечно, её способность занятна с точки зрения изучения всевозможных мутаций, но не нужно говорить о ней как о чём-то совершенно неимоверном.

      — Но, Ваше Величество, до настоящего времени бытовало мнение, что магии способна противостоять только магия и ни одно живое существо не может естественным путём переносить её влияние.

      — И я склонна продолжать так думать. Нет никаких подтверждений, что у этой девушки врождённая защита.

      — То есть, вы полагаете, что на неё наложили какое-то особое заклятие?

      — Безусловно, так оно и есть.

      — Но формулы, оберегающей тело и дух абсолютно от любых заклинаний, попросту не существует!

      — То, что ты таковой не знаешь, Тимнар, не означает, что их нет. Многие древние способы применения чар утеряны и не дошли до нас в виде учебных пособий, которые ты мог бы изучить. Нельзя исключать, что где-то есть умельцы, ведающие больше нашего. Ты разве не согласен?

      Лорд Тхейм, не имея, что сказать на это, лишь невразумительно пожал плечами.

      — Я допускаю такую возможность, Ваше Величество.

      — Вот и замечательно! — одобрила Андромена. — Способность девчонки сыграла ключевую роль в утрате шкатулки, но по сути своей она всего-навсего чей-то нетривиальный эксперимент.

      — И всё-таки нелишне тщательно проверить её способности — исследовать на благо пополнения наших знаний, чем я и планировал заняться в ближайшие недели.

      — Неужто для мага твоего уровня, Тимнар, нет более важных дел! — запальчиво проронила Андромена. — Чем поможет королевству исследование сомнительных способностей сдающей себя в наём девицы? Что это даст?

      — Это хотя бы отчасти прояснит, с чем мы имеем дело, — не сдавался Тхейм, норовя вызвать её гнев.

      — О, я скажу тебе с чем, даже без долгих и бесполезных опытов! Мои враги непрерывно плетут интриги, строят козни, ищут всяческие пути и лазейки отнять у меня трон. Среди них полно умелых магов. Есть и такие, которых взаправду стоит опасаться. Им то и нужно сказать спасибо за создание воина с устойчивостью к магическому влиянию. Как тебе такое объяснение?

      — Если вы правы и дело в особом заклятии, то нам тем более следует докопаться до истины и определить, какая именно формула, применялась к этой девушке. Подобное умение может быть очень опасно, начни оно использоваться повсеместно, да ещё и кем попало. Это приведёт к тому, что Совет Высших Магов просто утратит контроль над королевством. Начнётся хаос. Нам нужно разобраться во всём во избежание распространения угрозы в куда больших масштабах!

      — Если бы кто-то мог применить это знание в масштабах толпы, мы бы уже имели целые города нечувствительных к магическому воздействию людей. Вероятнее всего, такая манипуляция либо невозможна, либо не по силам тому, кто владеет данной формулой. Вспомни свою реакцию на открытие. Ты ведь даже не предполагал, что «нечувствительность» к магии существует, когда столкнулся с ней нос к носу. О чём это свидетельствует? О том, что перед нами наверняка единственный экземпляр удачного соединения магического искусства и случая. Ко всему прочему, наёмница, хоть и хорошо защищена от заклинаний, но она всё же не неуязвима, верно?

      — Если говорить о самых привычных средствах, применяемых к заключенным, то да — она обычный человек, истекающий кровью, слабеющий от голода и холода, страдающий от побоев и тому подобного.

      — Прелестно! — с подчёркнутой властностью перебила его Андромена. — Вот мы и подошли к самой сути! Эта Вереск — обычный человек, что подкрепляет мои выводы относительно того, что её «дар» вовсе не природная аномалия, а мастерство стоящего за ней мага.

      — И всё же любую магию можно сломить чарами, — не на шутку ввязался в противостояние с ней Тимнар, чей опыт и знания диктовали иной подход к обсуждаемой теме. — Члены Совета Высших Магов уже испробовали на заключённой самые действенные приёмы и пока что похвастать им нечем. Она лишь периодически морщится, иногда падает, но через пару секунд поднимается на ноги, как ни в чём не бывало. Простите мне мою настойчивость, Ваше Величество, но на мой взгляд, это нетипично даже с допущением, что маг, наделивший её столь удивительной броней, ровня мне или, Боги нас Храни, вам!

      Аспир и Мирлад напряжённо застыли, ожидая бурной реакции королевы, ненавидящей, когда ей перечат, но та неожиданно надолго задумалась.

      — Какими бы впечатляющими не были магические дарования отдельных людей, они не идут ни в какое сравнение с теми силами, которыми располагают создания, чья сущность сама по себе соткана из магии, — спустя некоторое время вновь заговорила Андромена, похоже, наконец, найдя для себя пояснение обозначенных Тимнаром особенностей Вереск.

      — Вы имеете в виду духов?

      — Демонических духов, если быть точной.

      Пришла очередь для Тхейма уйти в размышления, но не столь долгие.

      — Сражение наёмницы с бадахом, направленным за каретой принцессы, весьма показательный пример её сопротивляемости даже таким формам чар, — нашёлся он, всё больше заражаясь убеждением, что томящаяся в заточении молодая женщина наделена чем-то куда более любопытным, нежели представляла себе королева.

      — Бадах — демоническая сущность, но воплощён при вызывании в чудовищную физическую оболочку, — продолжала Андромена. — И его магическая мощь отнюдь не предел, как тебе известно. Она не превышает сил действительно выдающегося мага, а чаще даже бывает меньше, ведь бадахи ничто иное, как проявление потенциала своего создателя.

      Её улыбка стала неприятной.

      — Думаю, что защиту девицы неизвестный маг обеспечил путём привлечения в магическую процедуру сильного тёмного духа. Но насколько сильного? Вопрос весьма занятный. Поэтому, прежде чем пополнить ряды восторженных «почитателей» нашей необыкновенной пленницы, я хочу поглядеть, как она справится с магией уровнем повыше человеческой.

      Присутствующие напряжённо переглянулись.

      — Устрой ей встречу с Хермедом, — довольная собой бросила Андромена. — Посмотрим, осилит ли «дар» девчонки высшего демона, как она провернула это с бадахом. Замок Эрмэ вполне сгодится. Эта ненормальная рвалась быть поближе к Леории — я, так и быть, подарю ей такую возможность напоследок!

      Звонкий смех королевы раздался в сковавшей комнату тишине, потому что мужчины, все как один, оцепенели в своём изумлении. Первым пришёл в себя Тимнар. Его лицо сильно побледнело.

      — Хермед — божественная сущность. Для Вереск встреча с ним — верная смерть! — выдавил он, надеясь, что королева просто остроумно пошутила. — Никаких важных сведений данный эксперимент для нас не выявит.

      — А что предлагаешь ты? Поселить изменницу во дворце в роли домашнего питомца? — деловым тоном осведомилась Андромена, реагируя иронией на его огорчение. — После того, как девице удалось убить бадаха, созданного самим Оракулом Вэдой для умерщвления Леории, я не решусь оставить ей жизнь даже для собственного развлечения. Слишком опасно и недальновидно. От таких «чудес» правильнее всего избавляться сразу. Конечно же, прежде чем умертвить девчонку, нужно во что бы то ни стало развязать ей язык и узнать, где прячутся её дружки, в чьих руках ныне находится заветная шкатулка этуранцев!

      — Она молчит и будет молчать дальше, — вмешался в разговор Мирлад, которого упоминание о демонах и предрешённой смерти заключённой, казалось, повергло в крайнюю степень досады. — Так что можете смело отправлять её хоть прямиком в ад, никаких признаний мы от неё не добьёмся.

      — Откуда такая уверенность? Физические страдания и лишения многим смельчакам развязали языки. Само собой сейчас я толкую не о магии, которая невредна девице, а о самых обычных пытках.

      — Магия или нет, Вереск — воин, а не кисейная барышня, — отрезал Нибиус, сохраняя при этом шаблонную полуулыбку на красивых губах. — При её образе жизни ей приходится рисковать собственной шкурой чуть ли ни ежечасно. У женщин, выбирающих профессию наёмника, как минимум, имеется характер. Побои и истязания скорее убьют её, чем заставят предать соратников. Думаю, эта девушка не тешит себя надеждой, что после всего случившегося, даже если она укажет место, где искать её подельников, её поблагодарят и отпустят. Она смирилась с участью, поэтому расколоть её не светит.

      Андромена отправила в рот ягоду винограда и некоторое время молча жевала. Её слегка прищуренные янтарные глаза в обрамлении угольно-чёрных ресниц пристально изучали профиль молодого графа.

      — Если бы я не знала тебя достаточно хорошо, Мирлад, я бы заподозрила, что ты симпатизируешь изменнице, — наконец с предостерегающим оттенком в голосе заявила она.

      — Не буду отрицать, — равнодушно пожал плечами Мирлад, не найдя ничего лучше, как согласиться с её догадками: — Я восхищаюсь её непомерной отвагой, ведь она посмела бросить вам вызов, моя королева.

      — Я бы определила её поступки не как отважные, а как очень глупые. Осмелиться на похищение принцессы в компании одной лишь ведьмы из горного храма — верх самонадеянности и идиотизма!

      — Как вы сами отметили, она уничтожила бадаха — чудовищное создание, с которым не по силам в одиночку справится даже мне, не говоря уже о тех «одарённостях», которые в настоящее время зовутся членами Совета Высших Магов. Конечно, за исключением тебя, Тхейм, — Мирлад натянуто улыбнулся Тимнару и тот ответил ему тем же.

      — Не спорю, гонору этой Вереск не занимать, но с вынашиванием идей и исполнением задуманного большие проблемы, — сердито вздохнула Андромена.

      — Я склонен предполагать, что не было никакого долгосрочного плана, просто к ней в руки каким-то образом попали сведения, что Леорию увозят из столицы, и она решила вмешаться, руководствуясь пока неизвестными нам порывами.

      — Ты сбрасываешь со счётов тот факт, что с ней была жрица Радбоса, обладающая даром целительства. Вместе они собирались выкрасть Леорию, вернуть ей силы и здоровье, а потом — как думаешь, что было бы потом?

      — Не берусь гадать.

      — Тогда я тебе отвечу. Моя падчерица явилась бы во дворец и потребовала законный трон, что совершенно расходится с моими интересами.

      — Тогда я счастлив, что всё пошло иным путём, — с напускной покорностью обронил Мирлад.

      Смех Андромены звенящим колокольчиком пронёсся по залу.

      — Кажется, я поняла! — воскликнула она, пригубив вино.

      Мирлад вопросительно вскинул брови.

      — Что же?

      — Ты дуешься на меня за то, что я не поставила тебя в известность о приезде Аспира и о нашем небольшом сюрпризе для заговорщиков.

      — В данном случае быть в неведении оскорбительно не только с позиции моего высокого поста, но и личного к вам отношения, — с видом поруганной невинности, взвился глава Совета.

      Внутренне Мирлад обрадовался, что Андромена сама придумала оправдание его нетипично дерзкому поведению после сокрушительного провала его с Маэв плана. О причастности к нему графа Нибиуса, королева, разумеется, не догадывалась, но весь кошмар его переживаний в данном случае это не отменяло.

      — Я служу вам верой и правдой много лет, но последние события доказывают, что я до сих пор не удостоился доверия!

      — Не преувеличивай, милый, — пошла на попятную Андромена, всерьёз озабоченная его расстроенным видом. — Я ни капельки не сомневаюсь в твоей верности! Но Аспир — мой старинный друг, советовал оставить всё в тайне, чтобы задуманное прошло гладко, и я прислушалась к нему, о чём нисколько не жалею. Конечно, это было отчасти несправедливо по отношению к тебе, но всё получилось. Разве ты не рад успеху нашего общего дела?

      — Я не рад, что не посодействовал нашему успеху, — заставил себя улыбнуться Мирлад, понимая, что сейчас ему как никогда нужно выглядеть в глазах королевы капризным, амбициозным юнцом, чьи мотивы, как и намерения, находятся на поверхности. — Задета моя гордость. Для меня нет ничего важнее, чем быть для вас полезным!

      Андромена, глубоко польщённая его словами, позволила себе протянуть руку и, поймав его пальцы, легонечко сжала.

      — Дорогой, не будь таким чувствительным, — примирительно начала она. — Ты отлично всё организовал и продумал с отъездом Леории, но обстоятельства изменились с раскрытием заговора, и мне нужно было действовать быстро и жёстко. Тебе не о чём беспокоиться, я не виню тебя за промах. Ты не мог предугадать, что некие силы решатся на столь вопиюще наглую атаку. На основе сведений Аспира мы выстроили тактику. Мои люди были наготове и после побега быстро разыскали наёмницу, Леорию и жрицу. Для последней, как мне доложили, всё закончилось быстро — она умерла от нанесённых травм. Двум другим ещё предстоит помучиться. Твоё неведение о моём замысле послужило нам всем на руку. На фоне исчезновения принцессы ты выглядел ошеломлённым, докладывая о происшествии королю и Совету, что и требовалось, для того, чтобы скрыть мою вовлечённость в дело. Я не стала выдавать Адию и Совету, что Леория снова под моим попечительством, а преподнесла им другую версию — принцесса похищена и ведутся активные поиски. Длинные языки придворных уже разнесли известие об этом по всему Даргофсу. Вскоре вся Тэлария об этом заговорит. А спустя время я использую исчезновение падчерицы как повод обвинить в этом барона Левриона — предам преступника суду и заполучу его гранатовую печать. Чудесный расклад, правда ведь?

      — Безусловно, — всё более фальшиво поддакивал ей Мирлад, изумляясь тому, как он умудрился потерпеть такое сокрушительное поражение в своём собственном замысле. — Вы гениальны, Ваше Величество!

      — Буду считать твой комплимент хорошим знаком. Теперь я пред тобой как на ладони. Никаких больше секретов и тайн. Мне порядком надоел твой унылый облик и бесконечные жалобы на неосведомлённость, не хватает тебя прежнего.

      Тимнар, внимательно наблюдавший за этой приторной картиной обмена любезностями, нервно отложил вилку, намереваясь оборвать их беседу.

      — Признаться, Ваше Величество, я склонен настаивать, чтобы вы предоставили задержанную мне для опытов и исследований.

      — В уникальности её дара я буду убеждена лишь тогда, когда испытаю в поединке с Хермедом, — закатила глаза Андромена.

      — Быть может, стоит на некоторое время отложить эту затею, чтобы я смог хотя бы осмотреть девушку?

      — Осмотреть? А что на неё смотреть, Тимнар? По-твоему, ощупаешь её и все вопросы обретут ответы? Вздор!

      — Мёртвая она уж точно не даст никаких ответов!

      — Ты ведь убеждён, что она особенная и отличается от простых смертных. Следовательно, если на то будет воля Всемогущих Богов, девчонка ещё окажется на твоём столе для вскрытия в том или ином виде.

      Лицо Тимнара исказило негодование.

      — Ваше Величество, я имел ввиду…

      — Знаю я, что ты имел ввиду! — теряла терпение королева. — Обещаю, если изменница каким-то образом выживет — в чём я очень сомневаюсь, она будет полностью твоя. А если — нет, значит, не такой уж и феноменальной была её сила.

      С аппетитом поглощая бифштекс с кровью, Аспир одобрительно закивал.

      — Совершенно верно, Ваше Величество! Необходимо как следует проверить её, и лучше всего это сделает Хермед, а не какие-то там осмотры и прочая ерунда.

      Тимнар, поняв, что Андромена решения не изменит, молча вернулся к трапезе, время от времени кидая на Аспира откровенно уничижительные взгляды.

      — А что думаешь ты? — обратилась она к Мирладу. — Согласен, что встреча с Хермедом отличная проверка стойкости этой не в меру отважной выскочки?

      — Она умрёт. Какая разница, как это случится? — борясь с внутренним напряжением, пожал плечами он.

      Королева снова приторно и вязко усмехалась.

      — И я о том же. Завтра же отошлите Вереск в крепость Эрмэ, где нынче обитает моя ненаглядная падчерица, а после доложите, как всё прошло. Я даже снизойду до того, что позволю оставить наёмнице меч. Пусть воспользуется им, чтобы убить себя, если станет совсем худо.

      Злорадный смех заполнил комнату. Андромена казалась весьма довольной тем, как распорядилась жизнью заключённой. Аспир ей с пылом аккомпанировал. Мирлад изо всех сил старался держаться в привычных для себя рамках почтения и льстивого смирения, но внутри него бушевал ужас. Он цепенел при мысли, что их затея с Маэв обернулась такой катастрофой для всех троих участников ещё недавно кажущейся реальной в исполнении задумки по освобождению Леории из негласного плена мачехи. Изощрённая в интригах Андромена вела свою собственную игру. Мирлад оказался не готов к появлению Аспира, сведения которого рассекретили для королевы нахождение в Даргофсе жрицы Радбоса и изменили ход событий на свой лад.

      Придерживаясь оговорённого с Маэв плана, Нибиус испытал шок, когда, помимо неожиданного появления на редкость свирепого бадаха, охотящегося за жизнью принцессы, ему сообщили, что королевскими телохранителями ведётся преследование двух беглянок, затеявших преступление против короны. Он попытался задержать и увести своих людей подальше от места, где разразилось всё действо, но, как выяснилось позднее, его старания были напрасны. Поимку похитительниц Леории поручили не его солдатам, а личной охране королевы. Так что всё, что оставалось Мирладу, неистово прочёсывать окрестности лесных массивов вдоль главной дороги к столице и молиться о том, чтобы Маэв и её внезапную загадочную сообщницу не схватили.

      Скрыв от него свою осведомлённость, Андромена свела на нет его шансы заранее предупредить жрицу о готовящейся облаве или остановить выполнение задуманного. Чуть погодя, к поискам присоединился недавно вернувшийся в столицу Тимнар Тхейм, в один голос с Аспиром утверждавший, что там, где объявилась радбосская колдунья, обязательно появится и некая Вереск, следовавшая за ней из самого Агроса. Эта девушка стала непредвиденным лицом, задействованным в похищении. Мирлад абсолютно утратил контроль над развитием событий и мог лишь наблюдать, как рушилась его незамысловатая стратегия помощи принцессе.

      Когда рассвело и всё было кончено, королева соизволила раскрыть карты и представила Аспира Нокама, как одного из новоназначенных советников. Она объявила, что злоумышленницы схвачены — жрица умерщвлена на месте, Леория отправлена в отдалённую крепость Эрмэ к северо-востоку от Тэларии, где будет ожидать дальнейшего распоряжения своей судьбой, а Вереск заточена в темнице дворца в преддверии вынесения ей приговора.

      Теперь у Мирлада были связаны руки. И хотя его участие в заговоре не было раскрыто, и он продолжал входить в круг доверенных людей Андромены, доступа к принцессе граф лишился. Смерть Маэв сгубила на корню все надежды, что Лея выживет и тем самым помешает королеве втянуть Тэларию в войну с Дарконом. В эти самые минуты за стенами дворца уже стояли отряды облачённых в доспехи тэларийских воинов, вооружённых мечами и боевыми топорами. Новые рекруты грозились прибыть со дня на день. Во всех городах Юга шёл призыв в королевскую армию. В Даргофсе люди с настороженностью и волнением выходили на улицы, чтобы услышать последние новости: Тэлария стояла на пороге начала новых времен и, как понимал Мирлад — страшных и тёмных времен.

***

      Вереск очнулась в темноте. В теле гулял пьяный жар, как после нескольких кружек подогретого эля. Она долго лежала на прохладной земле, отчего конечности затекли. Вокруг стояла тишина, как в глубоком винном погребе. Хотелось пить. Разбитые губы саднило. Каждый вдох давался с трудом. Места недавних ударов королевских тюремщиков тянули мучительной болью.

      В надежде понять, где находится, Вереск приподнялась. По мере того, как она двигалась мышцы возвращали себе силу, а разум остроту. Вспомнился момент, когда Маэв усыпила её. Открыла глаза Вереск уже в темницах дворца — там её посещали члены Совета Магов и избивали надзиратели, стремясь добиться ответа, где находится шкатулка, увезённая из Агроса. Поначалу Вереск недоумевала, откуда им стало известно обо всём, но вскоре её навестил маг, явившийся на встречу с Изваром у старой церкви и пытавшийся силой отнять шкатулку, и все мгновенно встало на свои места. Он, как и предполагал Извар, и впрямь оказался уважаемым членом Совета и по-прежнему жаждал заполучить ларец. За его спиной, брезгливо косясь по сторонам, возвышался лощёного вида блондин. Ему явно не доставляло удовольствия находиться в грязной, пропахшей плесенью и запустением камере. Вереск встречала его в доме Эрмилая Левриона и без труда вспомнила имя.

      — Я — лорд Тимнар Тхейм, а это глава Совета Высших Магов — граф Мирлад Нибиус, — соизволил учтиво представиться седовласый аристократ, на сей раз ведя себя куда сдержанней и вежливее, нежели в Агросе.

      Вереск с мрачной решимостью выдержала его колючий взгляд. Двое стражников подхватили её под руки и грубо подтолкнули к центру комнаты. Лодыжки и запястья пленницы сковывали тяжёлые стальные кандалы. Смотрители тюрьмы, по всей видимости, всерьёз опасались, что, обладая устойчивостью к магии, она может воспользоваться этим и сбежать.

      Тхейм ленивым кивком поблагодарил охрану и продолжил:

      — Полагаю, пояснять, почему ты очутилась здесь не имеет смысла. Тебя поймали с поличным на месте преступления. Ты обвиняешься в заговоре против короны и в покушении на жизнь принцессы.

      Вереск сохраняла мрачное безмолвие. Глаза сосредоточились на главе Совета Высших Магов. Первое, что пришло ей на ум при виде него, было то, что он предал доверившуюся ему Маэв и выдал королеве её намерение исцелить Лею. Взяв себя в руки, Вереск всё же быстро отмела эту мысль — жрица по какой-то причине доверяла Мирладу, иначе бы не отважилась прибегнуть к его помощи, а значит, в поспешных выводах никакой пользы. Вереск понимала, что глава Совета не мог знать, что она, заручившись помощью барона Левриона, задумала выкрасть наследницу престола и, встретив Маэв на месте разыгравшегося противостояния с монстром, объединилась с ней. Предательство, вероятно, осуществил кто-то другой, тогда как Мирлад по-прежнему исполнял роль приближённого Андромены, не выдавая истинных интересов и участия в провалившемся похищении.

      Удовлетворившись такими размышлениями, Вереск вернула взгляд Тимнару Тхейму. Маг, вопреки тому, что её руки и ноги сковывали надёжные оковы, взирал на неё с некоторой долей опаски.

      — Как твоё имя? — бросил он, испытывающе оглядев её с ног до головы.

      — Вереск.

      — А дальше?

      — Нет никакого дальше. Просто Вереск.

      — Отец не дал тебе свою фамилию, потому что ты незаконнорожденная или попросту отца своего не знаешь?

      — Последнее, — нехотя буркнула Вереск.

      Её голос звучал настолько ровно и спокойно, что заставил лорда занервничать.

      — Ладно, Вереск, — медленно проговорил он, стараясь вложить в слова как можно больше презрения. — За связь с врагами королевы и попытку похищения наследницы престола тебя ждёт неминуемая и полная страданий смерть. Это тебе ясно?

      — Вполне.

      — Прекрасно. Смерть может стать быстрой, если перед приведением приговора в исполнение ты раскаешься и будешь полезна Её Величеству.

      Вереск не отреагировала на сказанное и Тимнару пришлось тянуть время.

      — Я не люблю тратить понапрасну драгоценное время, — вымолвил он важно. — Поэтому сразу перейду к делу.

      — Да уж! Сделай милость, Тхейм! — со злой иронией выдохнул у него из-за спины Мирлад, которого явно начинало не на шутку мутить от жуткого запаха тлена. — А то я задохнусь скорее, чем ты закончишь свою вступительную речь!

      Тимнар оглянулся на него с видом взбешённого пса, но, памятуя, зачем явился в темницу, быстро совладал с эмоциями и опять вернул внимание пленнице.

      — Когда мы встретились в Агросе, на руках у твоего спутника была вещь, переданная вашему отряду в Бристоле, припоминаешь?

      Вереск молчала. Тимнар ядовито усмехнулся.

      — Конечно же, ты всё отлично помнишь. Мне нужно знать, у него ли она до сих пор и где его самого найти?

      И снова гробовая тишина в ответ.

      — Рекомендую начать отвечать на вопросы, в противном случае тебе не поздоровится.

      Он сделал знак одному из тюремщиков в поле зрения, и Вереск со стоном согнулась пополам, получив несколько жестоких ударов в живот.

      — Я понятно изъясняюсь? Где твой приспешник и моя шкатулка? — повысив тон Тхейм.

      — Сходи к дьяволу! Возможно, он тебе подскажет! — донеслось до его слуха спустя мгновение.

      — Что я тебе говорил? — раздался мелодичный голос Мирлада следом. — Это тебе не какая-нибудь запуганная бабёнка из подворотни, из которой ты весь дух можешь вымотать одним коротеньким заклинанием или парой ударов кулака. Перед тобой крепкий орешек. Мы можем превратить её в кровавое месиво, но только попусту замараем руки. Свои тайны она унесёт в могилу, как и местонахождение товарищей со шкатулкой.

      — Хм, — промычал Тимнар, начиная сознавать, что выбить из пленницы признание и вправду будет нелегко. — То есть, ты уже всё для себя решила? Отправишься на покой вслед за своей сообщницей? — обратился он к Вереск с фальшивой ноткой сочувствия в высказывании.

      Вереск резко вскинула на Тхейма непонимающий взгляд. Это обнадежило его. Он заставил себя загадочно ухмыльнуться.

      — Тебе повезло, что ты не видела гибель подруги, — процедил он многозначительно. — Поверь, это было весьма неприятно. Личная охрана королевы не церемонится с изменниками. Ты можешь избавить себя от участи быть растерзанной ими, уйдёшь тихо и мирно — достаточно лишь поведать, где шкатулка. Какой будет твоя смерть, решать тебе.

      — Что ты только что сказал, колдун? Повтори!

      Глаза Вереск оживлённо распахнулись. Взгляд невольно перешёл с лорда на ставшее непроницаемым в это мгновение лицо главы Совета.

      — Это правда?! Маэв мертва?!

      Мирлад предусмотрительно опустил глаза, чтобы не выдать степень собственного волнения, а заодно не подставиться перед Тхеймом.

      — Маэв? Где я мог слышать это имя? — проговорил чуть ли не по слогам Тимнар. — Ах да! Так величали радбосскую ведьму, затеявшую похищение принцессы. Это же она была зачинщицей, правильно? Тебе и тому белобрысому громиле, в обществе которого ты явилась к старой церкви в Агросе, вряд ли мог прийти в голову столь дерзкий план. К своему счастью, черноволосая бестия испустила дух ещё в лесу от нанесённых ей побоев. Люди королевы, опасаясь её магии, выбили из неё дух, пока она ещё пребывала в целительном трансе. Хватило нескольких ударов и с ней было кончено.

      — Не верю! — зарычала Вереск, подавшись вперёд, но тут же снова согнулась под градом посыпавшихся на неё ударов стражников.

      — Не веришь? — удивляясь её выносливости, вздохнул Тимнар. — А помнишь в Агросе, я сказал тебе и твоему спутнику, что оказал вам услугу, избавив от девицы? Я не врал. По следам вашей Маэв всегда шли гарпии, они-то и подкинули Андромене, а, следовательно, и мне идею, что жрица Радбоса явилась в Тэларию не просто так. Мы знали, что рано или поздно она подберётся к Леории. Обнаружить тебя рядом с ней тоже не вызывало удивления. Мои люди на расстоянии преследовали отряд от самого Агроса, а когда вы разделились, сильно отстали. Но и дураку было ясно, путь ваш лежал в столицу. Не берусь гадать, как вас угораздило сунуться в это дело, но могу предсказать твою судьбу. Ты умрёшь также бесславно, как умерла твоя подельница, если продолжишь утаивать важные факты.

      — Маэв не мертва, этого не может быть! — затрясла головой Вереск, отказываясь воспринимать услышанное всерьёз. — Не поверю, пока своими глазами не увижу её тело!

      Тимнар развёл руками.

      — Никто и не думал возиться с телом. Труп оставили в лесу на растерзание животным.

      — Так вернись туда и привези его!

      — Забыла с кем беседу ведёшь? — вскинулся Тимнар. — Этого не будет!

      — Тогда и сведения о шкатулке останутся при мне! — зло бросила Вереск. — Не видать тебе её как собственных ушей, мерзавец!

      Маг, поддавшись порыву ярости, вытянул руку. По комнате прошлась красная вспышка света. Вереск, сцепив зубы, рухнула на колени. Стражников, как тряпичных кукол, отбросило от неё по разным углам комнаты. Лишь один из них попытался подняться, но, сделав всего пару шагов, повалился навзничь бездыханным. Как и у остальных, из его ушей и рта хлынула кровь.

      — Тхейм, что ты, мать твою, творишь?! Посмотри, что наделал! Эти парни всего лишь выполняли свою работу! — ошарашено выпалил Мирлад, вцепившись в плечо мага. — Не ты ли первым имел честь убедиться, что ей твои смертельные магические атаки вредят не больше, чем крысам сквозняки!

      Вереск тем временем уже выпрямилась и возвышалась перед ними также спокойно, как и прежде. С каждым новым разом, выдерживая удары магии, её тело всё с большей лёгкостью рассеивало их влияние.

      — Убить её или наказать магией невозможно! Сколько ещё мы будем к этому возвращаться? — выйдя вперёд, втолковывал Мирлад, став между узницей и Тхеймом. — По поручению королевы заключённую допрашивали лучшие маги Совета! Результат — ноль! Пытки и избиения тоже ничего из неё не выбили, взгляни! Она едва держится на ногах, но такая же спесивая, как и в первый день своего пребывания здесь!

      Тимнар, нервно отряхнувшись, с любопытством разглядывал Вереск, не зная, как быть с тем, что он не способен сломить её.

      — Откуда в ней это? — чуть поостыв, проронил он, ощущая лёгкое смущение, что так бестолково потерял над собой контроль. — И что Андромена предпримет, если сведения о местонахождении шкатулки так и не удастся получить?

      — Что предпримет, не нашего ума дело. Если ты, конечно, не намерен самолично взяться за выдирание ногтей и зубов заключённой, — прикрывая нос кружевным платком, воскликнул Мирлад. — Магические приёмы тут бесполезны!

      Тимнар стоял, не шевелясь, и граф удовлетворённо кивнул.

      — Раз допрос окончен, торчать здесь дольше — нет надобности! Я провонял насквозь! Мне необходимо на свежий воздух!

      — До чего же ты мягкотелый, Нибиус! Даже допрос провести не в состоянии!

      — Это не допрос, а трата времени. Ни ты, ни я не вытянем из девчонки никаких полезных сведений. Она ничего тебе не скажет.

      Тимнар всё ещё жадно изучал Вереск.

      — Да, ты прав, — наконец, слабо кивнул он. — Не расколется.

      — Слава Богам! До тебя дошло!

      — Как бы там ни было, нам нужно держать ответ перед королевой. Что, по-твоему, она хочет услышать? Что девчонка превзошла нас характером? Что шкатулка утеряна и не представляется возможным её найти? С таким успехом мы прямо сейчас можем подыскивать себе комнату в этих хоромах!

      — Многоуважаемый Тхейм! Мне ли не знать о крутом нраве нашей королевы! Просто доверь мне беседу с ней и держи при себе свои мрачные прогнозы, а что до девицы, — Мирлад бросил на Вереск тяжёлый взгляд. — Пусть отдохнёт перед путешествием в Эрмэ.

      — Да ты сама святость! — насмешливо проронил Тимнар, но всё-таки снизошёл до того, чтобы отдать надлежащие указы тем, кто прибежал на звук шума, порождённого его заклинанием.

      С тех пор, как состоялась встреча с лордами, прошла почти неделя. Вереск перевозили из одной крепости в другую. Всегда надёжно закованную в кандалы, с мешком на голове и в окружении десятка королевских гвардейцев. Она понимала, конечный пункт её поездки должен стать и её последним пристанищем. Перед тем, как очнуться в подземелье последовал удар по затылку. Наступивший после этого мрак подарил какой-никакой отдых. И вот, она стояла в темноте — ни единого проблеска света, полнейшая тишина и никакого признака чьего бы то ни было присутствия рядом. Напрашивался вывод, что это необычная тюремная камера, а скорее чей-то личный тайник для пленников, в котором содержат лишь избранных. Но избранных для какой цели?

      Вереск шумно вздохнула, вспомнив последние минуты с Маэв и Леорией. Она гнала от себя мысли, что Маэв убита. Непреодолимо хотелось знать, что стало с обеими девушками, и как так вышло, что они не вместе. Вереск дважды громко крикнула в пустоту вокруг себя, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы ей ответить. Голос пронёсся вибрирующим эхом в вышине и медленно затих где-то вдали, дав весомый повод предположить, что помещение, в котором она оказалась, намного больше, чем думалось изначально.

      Пройдя несколько десятков шагов вдоль одной из стен, а затем вдоль противоположной, Вереск догадалась, что очутилась в лабиринте: комнаты имели по два, а то и больше вдохов и выходов, а те в свою очередь вели в новые комнаты с таким же устройством. Осознав напрасность своих блужданий, Вереск остановилась. Она могла шататься по лабиринту, пока не иссякнут силы, но так и не найти путь к свободе. Ощущение безысходности приобретало оттенок слепой агонии. Вереск была невыносима мысль, что смерть настигнет её в стенах подземелья: сначала сведёт с ума, а потом раздавит галлюцинациями, в которых она примется искать спасения от жуткой реальности.

      Вереск всегда считала, что гибель её будет быстрой — от меча, стрелы, кулаков или ещё чего-то, что просто лишит тело возможности бороться за себя. До глубокой старости она уж точно не надеялась дотянуть. Это совсем не печалило. Смерть не раз и не два буквально дышала ей в лицо, норовя выхватить душу из ещё тёплой плоти. Вереск прекрасно сознавала риск и была благодарна небу, что удача благоволила ей. Встряхнувшись, она постаралась отделаться от печальных раздумий и снова отправилась исследовать контуры холодных стен.

      Перед глазами нарисовался лик Извара. Вереск не жаловала людей, оставалась настороже даже с теми, от кого не исходила явная опасность. Большинство проявляли себя как слабовольные, корыстные, повсеместно готовые продать и предать любого за личную выгоду или собственную безопасность. Лишь благодаря судьбоносной встрече с Изваром, Вереск поверила, что люди могут быть и другими — преданными, искренними, надёжными, отважными. Она без оглядки вверяла этому человеку свою жизнь, хотя часто артачилась и показывала характер, боясь признаться перед самой собой, насколько дружба и расположение к ней Извара ей дороги. В глубине души, она надеялась, что он догадывается об этом без слов. Вереск не находила в себе мужества завести такой разговор или высказаться прямо. В кругах воинов — отчаянных и зачастую жестоких людей подобные нежности были неуместны, и хотя она знала, что Извара под толстой стальной коркой имеет трепетную и мягкую сердцевину, ей становилось не по себе при мысли, что она может открыть ему душу. Слишком тяжело ей давалось выражение чувств. Внутри прочно сидела уверенность, что любить кого-то, значит быть уязвимой, дорожить кем-то — самовольно обрекать себя на страдание.

      Маэв… Вереск хотела отмахнуться от проникшего в голову образа жрицы, но её лицо против воли обретало чёткость и не торопилось рассеиваться. Непрошеная вспышка тепла разлилась в теле, коснувшейся каждого уголка уставшей, но всё же живой плоти. Чтобы сбросить оковы нестерпимо сладостного, но несвоевременного ощущения, Вереск пошла быстрее, не обращая внимания, что стала чаще спотыкаться и больно царапала пальцы об острые грани стен.

      — Ты не умерла! — повторяла она вслух. — Я знаю, ты жива!

      Облик возлюбленной сводил на нет все усилия оставаться хладнокровной, рассудительной и собранной. Ища способ противостоять волнению, Вереск окунулась ещё глубже в созерцание своей памяти — хваталась за любые проблески утраченных воспоминаний и исследовала их, стараясь ничего не упустить. Остроконечные шпили древнего замка, обрисовавшегося на фоне закатного неба, огни на обильно припорошенных снегом крепостных стенах, полёт воронов над зловещими башнями, чёрные воды огромного водоёма, каменные ступени, тёмные коридоры, шепот, тени, тихие шаги — всё проплывало тягучим потоком, далёкое и безмерно туманное. Лица и взгляды, хранимые памятью по-прежнему уносились прочь, как только Вереск делала попытку дотянуться до них и осмыслить, но ощущения ярче и ярче проявлялись в ранее сплошном мраке прошлого.

      Неожиданная преграда на пути заставила резко позабыть о путешествии рассудка в попытке разгадать тайну собственного прошлого. Вереск озадаченно провела рукой по гладкой поверхности перед собой, пытаясь определить что это, и от неожиданности чуть не вскрикнула. По форме глыба перед ней походила на чей-то гроб и, следовательно, лабиринт, в котором её заперли на самом деле являлся склепом.

      Вереск показалось, что её оцепенение длилось целую вечность. Вокруг стало заметно прохладнее. Не пойми откуда-то в подземелье заструились мощные потоки ледяного воздуха, вплоть до того, что стены укрыла изморось. Ладонь, лежащая на могильной плите, почувствовала, как та внезапно пришла в движение. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Вереск резко оторвала руку от каменной поверхности и отпрянула в сторону, не зная, где искать спасения. Она продолжала медленно пятиться, пока не оступилась и не упала, наткнувшись на что-то, лежавшее на пути. Пальцы нащупали пустые ножны, а затем рукоять знакомого клинка.

      Вереск невольно ахнула — она уже и не надеялась когда-либо снова взять в руки собственный меч. В ту же секунду со стороны саркофага что-то оглушительно громыхнуло. Вереск громко сглотнула, удивляясь, что до сих пор не утратила ясность мыслей от ужаса, ведь воображение уже нарисовало картину пробивающегося из могилы полуразложившегося мертвеца, разбуженного её случайным прикосновением. Кровь отлила от лица. Внутри наступило кошмарное ожидание неминуемой смерти. Последовавшая за этим вспышка света на несколько секунд ослепила, заставив скорчиться от рези в глазах. Подземелье озарил бледный мистический свет.

      Первое, что различила Вереск, вернув зрение — пространство громадного зала. В центре возвышался пьедестал — он же украшенный древними символами прямоугольный гроб. Крышка его была сдвинута в сторону и завалилась на бок. Над ней клубилось густое тёмное облако, постоянно сменяющее форму.

      — Что за? — беззвучно прошептала губами Вереск, узнав в увиденном демона, которого она вместе с Изваром и Маэв повстречала на стоянке охотников в Долине Холмов.

      В следующую секунду откуда-то из соседних помещений донёсся многоголосый раскат оглушительного грохота. Ледяная корка на потолке и стенах ломалась, покрываясь сетками трещин. Пол откликнулся движением. Из-под плит исходили раскаты беспорядочных ударов и скрежета, словно кто-то продирался сквозь них, ломая земную твердь изнутри.

      Дрожа и почти задыхаясь, Вереск сжалась, пытаясь понять, что перед ней — порождения страшного сновидения или действительность? Голова шла кругом от одной мысли, что взор её не обманывает. Подобрав меч и выпрямившись, она встала лицом к предполагаемому противнику. Облако над саркофагом ещё сильнее потемнело и, медленно вращаясь, завилось в высокую спираль, которая в свою очередь превратилось в ровный, плавно вибрирующий силуэт, отдалённо схожий с человеческой фигурой, только в разы крупнее.

      Тень покинула место над гробом и начала двигаться по кругу, простирая вниз длинные дымовые щупальца. Только сейчас Вереск разглядела на полу под ногами огромную, начертанную алой краской пентаграмму, заключающую в кольцо пьедестал и гроб на нём. Всё говорило в пользу того, что этот рисунок очень древний и является своеобразной дверью для духа, проникающего через него в мир людей. Силуэт передвигался в периметре изображения, устремлялся вверх, метался со стороны в сторону, зависал неподалёку от красной линии.

      Вереск всё сильнее ощущала на себе воздействие сгустившейся в подземелье магии. Часть её хотел опустить меч, повалиться на пол и отдаться воле потустороннего влияния, но другая — знала, это чувство лишь попытка инородной силы подчинить её.

      — Кто ты есть?! Что тебе нужно?! — как можно громче крикнула Вереск, встряхнувшись.

      Казалось, неподдельный гнев в её срывающемся голосе возымел действие, и тёмная масса дыма над пентаграммой прекратила движение, остановившись у самого её края. Как разгорающиеся крупицы искр проявились глаза демона. От него повеяло смрадным запахом тления и смерти. Несколько мгновений ничего не происходило. Холод, пробиравший насквозь, заставлял зубы Вереск громко стучать. В какой-то момент она поймала себя на том, что, вопреки выработанной годами стойкости, молится, чтобы всё это оказалось сном.

      Освободи! Освободи! Освободи меня!

      Внезапный взрыв беззвучного голоса прожёг болевой след в разуме и размножился во всех его закоулках, вынуждая страдать не только душу, но и плоть. Меч выскользнул из рук. Вереск лихорадочно схватилась за голову, пытаясь отделаться от навязчивого грохотания чужой мысли в мозгу, но восклицания только нарастали.

      Освободи меня!

      — Не мечтай! — вырвалось у Вереск, прежде чем ноги подкосились.

      Давали знать о себе побои и истязания последних дней. Силы быстро покидали измотанное тело. Головокружение заставило рухнуть на колени. Золотой сокол на груди забился, будто живой, но Вереск не придала этому особого значения — её всю мотало и трясло.

      Освободи меня! — настойчиво нашептывал демон, простирая к Вереск тени-руки в невидимой схватке.

      — Нет… — простонала она, до крови кусая губы от мучительных сполохов огня внутри. — Прочь… Пошёл прочь!

      Признавая, что ей предстоит поединок со смертью, Вереск заставила себя вновь встать и подобрать оружие. В следующий момент её накрыл страшный грохот, заполнивший и поглотивший всё вокруг.