Извар обнаружил Пэтэка и Мирлада вблизи лагеря. Оказалось, граф, вступив в противостояние с покидающим лагерь Эрмилаем, получил ранение. Пэтэк, объезжая окрестности и завидев издалека вспышку света, рванул к ней. Едва лучник спешился, появился Извар, принеся ужасающее известие о гибели большей части отряда.

      Пэтэк был безутешен, так что Маэв, страшась с его стороны непредсказуемых поступков, чуть не решилась прибегнуть к чарам. Ей уже пришлось погрузить в магический сон Вереск, из-за того, что её реакция на смерть товарищей повлекла срыв. Предвидя это, Извар поспешил взять скорбь молодого человека на себя, дабы Маэв занялась Мирладом. На врачевание его ран у неё ушло немало времени, но смерть ему больше не угрожала.

      Вереск долго оставалась без сознания. Маэв пробудила её, только когда тела убитых уже предали земле. На кончиках тонких пальцев чародейки затанцевало еле различимое пурпурное пламя. Она коснулась лба Вереск, и та в тот же миг распахнула глаза.

      — Как себя чувствуешь? — стушевалась под её колючим взглядом Маэв, внутренне содрогнувшись при мысли, что Вереск по-прежнему не в себе.

      Ответа не последовало. Лицо Вереск хранило необычайную холодность и не выказало даже намёка на узнавание.

      — Скажи что-нибудь, — испуганно попросила Маэв, но снова безответно.

      Вереск молча подорвалась на ноги и, встретившись пустым взглядом с Изваром, некоторое время просто изучала его осунувшееся и будто бы постаревшее лицо.

      — Мы похоронили ребят у реки, — растерянно сообщил он. — Пэтэк и Мирлад живы. Глава Совета изрядно потрёпан, но благодаря стараниям Маэв, оклемался. Сейчас они на пару с Пэтэком завершают сборы. Через пару часов сможем двинуться дальше. Будем искать следы Эрмилая и Леории, чтобы вернуть её и то, что было украдено из шкатулки.

      Когда Извар умолк, повисло напряжённое молчание. Прямая как струна и безучастная, Вереск сохраняла ледяную невозмутимость, как если бы все его слова ровным счётом ничего для неё не значили.

      — В чём дело? — проворчал Извар и покосился на Маэв. — Ты что с ней сделала? У меня одного мурашки от такого приветствия?

      Маэв была озабочена происходящим не меньше.

      — Я сделала то, что уже делала раньше, — обронила она с тяжёлым сердцем, вглядываясь в лицо Вереск, которая в это мгновение медленно перевела взор на свои руки, а затем стала осматривать одеяние и обувь, словно всё, что она видела вокруг, казалось ей нереальным.

      Когда пальцы Вереск коснулись головы и лёгким взмахом прошлись по коротким волосам, она удивлённо вздрогнула.

      — Эй! Дружище, — удручённо обратился к ней Извар. — Ответь, всё ли с тобой нормально? У тебя видок, будто ты свалилась с луны и довольно сильно ударилась головой.

      Ответом ему снова стали молчание и испытывающий взгляд синих льдинок.

      — Чёрт бы всё побрал! — не выдержал Извар, с жаром отшвыривая от себя сжимаемый в руке походный мешок. — Кто мне объяснит, что происходит?

      Он сделал было шаг навстречу Вереск, но та с лёгкостью и стремительностью дикой кошки увернулась. Последовал грациозный прыжок, и обманчиво хрупкая фигура замерла на одном из крупных каменных валунов поблизости. Голова Вереск слегка склонилась на бок. Глаза сосредоточенно разглядывали Извара. Он с трудом сглотнул.

      — Какого хрена?

      — Не предпринимай ничего! — предупредила Маэв, внимательно наблюдая за ней. — По-моему, она не осознаёт, где находится.

      Потянув рукав Извара, Маэв осторожно поменялась с ним местами, выйдя вперёд.

      — Упокойся. Это же мы, — обратилась она к Вереск. — Ты разве не узнаешь нас? Я — Маэв, это — Извар, а там, — Маэв указала в сторону, откуда доносилось бодрое ржание лошадей и лязганье укладываемых в сумки опор шатров. — Пэтэк и Мирлад, собирают вещи, чтобы мы могли снова отправиться в путь.

      — Не подходи, — угрюмо сорвалось с губ Вереск с совершенно несвойственной ей интонацией.

      — Что с тобой, Вереск? — с неподдельной тревогой вопрошала Маэв. — Почему ты так странно себя ведёшь?

      — Вереск? — переспросила стоящая перед ней «незнакомка», подозрительно сузив глаза.

      — Да, Вереск, — мягко повторила Маэв. — Твоё имя.

      Последовало едва заметное покачивание головой.

      — Это не моё имя и никогда им не было.

      — Ох ты ж! Кажется, я понял! — всплеснул руками Извар. — Она, похоже, вспомнила себя прежнюю до того, как я нашёл её на вересковых пустошах.

      — Прекрасно, а себя нынешнюю она, судя по всему, напрочь забыла, — колко парировала Маэв.

      — Вереск… Или как там тебя зовут на самом деле, — неуклюже обратился к напарнице Извар, потирая покрытый испариной лоб. — Помнишь, как мы встретились? Я нашёл тебя полумёртвую и выхаживал много дней. Это я назвал тебя Вереск. Своё имя ты не помнила. Много лет мы рука об руку путешествовали. Сначала вдвоём, а затем в компании ещё нескольких ребят, — на этих словах его лицо побледнело, мучительная утрата отразилась в глазах. — Неужели совсем ничего не осталось в твоей памяти об этих временах?

      Вереск шумно выдохнула и, хотя её облик оставался недоверчивым, взгляд немного просветлел. Стало ясно, она в смятении — старается воскресить утраченные воспоминания, борется с чем-то внутри себя, ощущает сразу слишком много противоречивых чувств. Её дыхание сбилось, из носа опять хлынула кровь и она механически вытерла её рукой, пытаясь остановить скольжение сознания в густой мрак собственного разума.

      — Вереск, ты и Извар спасли меня от гарпий, — подала голос Маэв, хватаясь за забрезжившую надежду достучаться до неё. — Я с вами не так давно, но мы успели стать… — она на секунду запнулась. — Очень близки. Вспомни лесное озеро в окрестностях Бристоля и комнату в гостинице Агроса, и то, что случилось вчера у речки…

      Вереск дёрнулась и задрожала, затем схватилась за голову, будто её пронзала жестокая боль — острая настолько, что перехватывало дыхание.

      — Маэв… — сдавлено выдохнула она и начала быстро оседать, теряя сознание.

      Извар едва успел перехватить её, не дав соприкоснуться с землей.

***

      Кора быстро миновала коридоры замка. Со стороны её можно было принять за призрака, настолько стремительно и бесшумно она двигалась. Практичная одежда, плотно облегающая подтянутое, тренированное тело, подчёркивала и без того эффектный облик самой молодой в отряде миркалы с необыкновенно яркими синими глазами и пылающим взглядом. Все вещи на ней были чёрными — кожаные брюки, рубашка с высоким стоячим воротом, украшенный сложным плетением, приталенный жилет, широкий пояс и невысокие сапоги на шнуровке.

      Кору ждал Хозяин. Ему нравилась её пунктуальность, и она не собиралась его разочаровывать, несмотря на то, что сегодня предпочла бы, чтобы кто-то из сестёр-миркал позаботился о его нуждах. Подумав об освобождении от обязанностей, хотя бы на одну ночь, Кора сразу же напомнила себе, что это невозможно. Никто из отряда не мог взять на себя её роль.

      В аскетичных покоях господина Сквартадума тлели догорающие свечи. Похоже, Лелах не собирался оставаться здесь надолго, раз не потребовал, чтобы слуги обновили их. В башне, которую он использовал как рабочий кабинет, всегда было промозгло и зябко, хотя в ней и располагался огромный, негаснущий камин. Северный холод неприветливых табуранских широт пробирал до костей и, казалось, вытеснить его просто нереально. Тенью проскользнув в комнату, Кора остановилась в паре шагов за спиной Хозяина, приняв свою обычную расслабленную позу со скрещёнными на груди руками.

      — Я здесь, господин.

      В абсолютной тишине её голос прозвучал громогласно, разлетевшись звонким эхом под куполом потолка. Мужчина, увлечённо погружённый в книгу перед собой, едва не подпрыгнул на месте от неожиданности. Его инстинктивно выброшенная по направлению к явившейся ладонь полыхнула алым пламенем, но девушка даже не моргнула, хотя помещение на миг озарила вспышка яркого света, окутавшая её тело розоватой дымкой.

      — Кора! Боги всемогущие! Никак не привыкну к твоему бесшумному появлению, — укоризненно воскликнул маг, окинув миркалу негодующим взглядом. — Я мог тебя убить!

      — Не мог, — бесстрастно сказала та, вперив в него свои нахальные, ледяные глаза. — И мы оба это знаем, господин.

      Лелах моргнул, непроизвольно поправил ворот мантии и нехотя кивнул.

      — Да, — потирая лоб, согласился он.

      Коре и вправду ничего не грозило.

      — Не мог, но впредь будь добра, не подкрадывайся ко мне. Я очень ценю твои выдающиеся навыки, но лучше бы ты проявляла их исключительно по необходимости.

      Кора никак не отреагировала на его слова. Это означало, что, скорее всего, замечание будет проигнорировано.

      — Для чего я понадобилась, господин?

      Довольно низкий для девушки голос звучал властно и непринуждённо, даже когда она говорила с Хозяином.

      — Хочу, чтобы сегодня ты была со мной во время вызывания, — сообщил Лелах, небрежно водворяя на полку книгу, которую читал до её появления.

      — Вызывания осуществляются по понедельникам, — напомнила Кора.

      — Сегодня будет нестандартный вызов.

      Кора не проявила любопытства, и Лелах со вздохом покачал головой.

      — Я попытаюсь призвать сущность высшего порядка. Весьма непростая формула, надо сказать. Я готовился почти месяц, чтобы опробовать её.

      Опять лишь равнодушие в холодной синеве глаз напротив.

      — Заодно, посмотрим, как твоя магическая невосприимчивость проявит себя в присутствии кого-то посильнее духов, которых я вызывал ранее, — добавил маг мрачно. — Совершенно новый опыт для нас обоих.

      — Не думаю, что последуют сюрпризы, — заносчиво проронила Кора, отбросив упавшую на глаза длинную тёмную прядь, выбившуюся из высокого хвоста на затылке. — За все годы я ни разу не столкнулась с противником, достойным переживаний.

      Она расслабленно прошлась по комнате, словно разминаясь.

      — Похвально, что твоя уверенность непоколебима, — смерив её задумчивым взглядом, сказал Лелах. — Хоть кто-то из нас её испытывает.

      — Тебе тоже не о чем волноваться, — всё также безразлично кинула Кора, пропуская его первым в дверь, ведущую по направлению к залу вызываний.

      Они шли по плохо освещённому коридору, потом начали спускаться по широкой винтовой лестнице. Устилающая ступени, вековая пыль неприятно проседала под ногами. Прислугу, охрану и прочих обитателей замка сюда не пускали, так что эта часть Сквартадума изрядно походила на заброшенную. Чадящие на стенах факелы потрескивали в унисон тоненьким завываниям сквозняков, проникающим извне. Чем больше пролётов лестницы оставалось позади, тем сильнее становилась ощущение запустения.

      В погружённом в полумрак подземелье стоял сильный запах жжёного ладана, аниса и дягиля. И без того перенасыщенный дымными оттенками воздух сгустился настолько, что им вполне можно было захлебнуться, вдохнув полной грудью, но Кора даже не поморщилась. Она давно привыкла к церемониальным атрибутам, используемым Хозяином при работе с потусторонними силами, и легко мирилась с издержками этих манипуляций.

      — Чаще всего Хермед предстаёт чёрным облаком, чуть реже человеческой фигурой или тенью. Что бы ты ни увидела, реагируй спокойно, — наставлял Лелах.

      — А разве я когда-нибудь реагировала иначе? — с ноткой металла в голосе парировала Кора, даже не глядя в его сторону. — Ты напрасно беспокоишься. На меня не действует магия, что проверялось тобой неоднократно на протяжении многих лет, так с чего сейчас должно быть по-другому?

      Лелах бросил на синеокую долгий взгляд, скользнувший по её прямой спине, шее, затылку и секунду спустя утонувший в длинных волосах. Он всё ещё изумлялся, какой непроницаемо чёрствой и невозмутимой стала его юная подопечная, закончив образование в роли миркалы, хотя сам сыграл в этом не последнюю роль.

      Чтобы не выдавать замешательство, Лелах натянуто усмехнулся. Спровоцировать Кору проявить эмоции было не под силу даже демонам, которых он время от времени вызывал в её присутствии. И всё же Лелах догадывался, что страстность Коры не совсем истлела, в отличие от остальных миркал, остывшими сердцами которых он владел безраздельно.

      — Тебе раньше не доводилось сталкиваться с Хермедом, только с бадахами и прочей мелкой нечистью, — пояснил он, изучая идеальный профиль спутницы. — Хермед — божество, а потому намного сильнее и несравнимо опаснее всех остальных духов. Ещё ни один из смельчаков, ассистировавших мне в данном обряде, не покинул эту комнату живым, — задумчиво сообщил колдун, впрочем, даже не надеясь, напугать Кору.

      — То были ученики или маги-подмастерья. Я же ни к тем, ни к другим не отношусь, — спокойно отрезала она.

      — Верно, но я предоставляю тебе шанс отказаться от участия в обряде, если в твоём сердце есть хоть малейший намёк на страх.

      Кора ничего не ответила, но её оскорблённый взгляд говорил сам за себя. Продолжать бессмысленные перипетии она не собиралась. Лелах это понял и сфокусировался на предметах в комнате, расположенных им в точной последовательности по схеме из трактата.

      — Как ты чувствуешь себя в роли телохранителя моей невесты? Она не капризная? — отвлечённо спросил он, пока шли приготовления к вызыванию.

      Неожиданное упоминание Лилис вынудило Кору вздрогнуть. Благо, Лелах был слишком занят распределением огня под нишами для благовоний и ничего не заметил.

      — Всё в порядке. Она не создаёт проблем, — немногословно отделалась Кора, понимая, что волнение, которое ей приходилось ощущать, даже просто думая о Лилис, рушит на корню её хвалёную выдержку.

      — Отрадно, что вы поладили, — улыбаясь, рассуждал Лелах, очерчивая очередную пентаграмму на свободной площадке пола в центре зала. — Я волновался об этом. Когда Лилис станет моей женой, вы будете видеться ещё чаще, и мне не хотелось бы, чтобы в силу этого возникли сложности. Я же знаю, как ты нетерпима к изнеженным барышням вроде неё.

      Кора на миг крепко смежила веки. Сейчас ей, как никогда, хотелось, чтобы явившемуся на зов Лелаха демону вздумалось пошалить, тогда у неё была бы причина сцепиться с ним и хотя бы отчасти выпустить пар. Последние дни она сама себе не принадлежала. Появление в Сквартадуме Лилис — будущей супруги Хозяина, перевернуло мир Коры с ног на голову. Миркала подозревала в ней ведьму — не могла обычная девушка обладать столь ослепительной красотой и неземным обаянием! Только уличить Лилис в применении чар не удавалось.

      Её загадочные малахитовые глаза и робкие попытки сблизиться с Корой рвали на части самообладание и отрешённость последней и вынуждали гореть изнутри, изнывая от необъяснимой, глубинной жажды. Рассудок миркалы переставал соображать, когда Лилис просто находилась поблизости. Когда же та улыбалась, Коре представлялось, что её пинком сбрасывают с огромной высоты прямо в раскалённые облака сладчайшего дурмана, в котором она растворяется, попирая все догмы и волю. Любые усилия по игнорированию этих ощущений приводили к тому, что Кора чувствовала себя загнанной в угол и срывалась на окружающих, так что теперь почти все в замке считали её законченной психопаткой.

      Чтобы вылепить из Коры совершенный инструмент для убийств, её воспитывали и растили в условиях постоянных тягот и нечеловеческой строгости. Она привыкла терпеть лишения и физические страдания с завидной стойкостью, но ощущения, бушевавшие в ней с момента, как их с Лилис представили друг другу, доставляли нестерпимую боль где-то в самых потаённых закоулках, казалось бы, давно очерствевшей души. Муки, которым подвергали её во время обучения сёстры по оружию, не шли ни в какое сравнение с этим.

      — Где летаешь? — изумлённо спросил Лелах, впервые поймав Кору на невнимательности к своим словам, когда она не ответила на его уже дважды заданный вопрос.

      Миркалу словно ледяной водой окатили.

      — Я… Я слушаю, господин! — спешно выдохнула она, с достоинством выдержав его подозрительный взгляд.

      — Если слушаешь, то потрудись отвечать. Я — маг, но мысли читать ещё не научился, — язвительно отчеканил Лелах. — Я спрашиваю, готова ли ты? Могу ли я приступать? — недовольно повторил он, намереваясь начать процедуру вызова.

      — Конечно же, я готова, — подтвердила Кора, с трудом подавив одолевающее её волнение, порождённое отнюдь не предстоящей задачей.

      — То-то же! — хмыкнул себе под нос чародей, озарив комнату вспышкой нежно-розового света на ладони.

      Он начал громко выкрикивать фразы, плетя сложную формулу редкого заклятия. Слова, будто на миг повисали в пространстве, удивительным образом приводя в движение мутный воздух помещения. Вскоре ярко-алый гранат в перстне на правой руке Лелаха замерцал как живой, заставляя разверзнуться заслон, соединяющий два мира. С губ мужчины срывались слова, но Кора не вслушивалась в них. Мысленно она опять вернулась к безупречному образу Лилис и жадно скользила по нему, воскрешая в памяти её черты: роскошные золотые волосы, глаза цвета прогретой солнцем травы, губы нежные, как лепестки нежнейших роз.

      По коже пронёсся характерный озноб, путающий мысли, как хмельное вино. В области живота приятной тяжестью свернулось желание, особенно обескураживавшее на фоне обычной холодности Коры. Много лет она жила, полагая, что плотские утехи не представляют для неё никакого интереса. И вот пришло время, когда эти убеждения рассыпались в прах от одного вида робкой красавицы, даже не подозревающей, какое действие производит на свою внешне бесстрастную охранницу. С появлением Лилис многие истины, за которые ещё недавно упрямо цеплялась Кора, потерпели поражение в неравной борьбе с новыми идеалами, и тот факт, что она испытывала влечение к человеку своего же пола, занимал её меньше всего.

      Вокруг Лелаха тем временем заклубилось красноватое свечение, стремительно растущее прямо на глазах. Повинуясь властному жесту мага, оно свилось сложной спиралью, расширилось в стороны и сгустилось, образовав защитный купол. Лелах говорил всё громче и настойчивее. Его растопыренные пальцы метались, вычерчивая причудливые формы в воздухе и оставляя за собой еле заметный, расплывчато-золотистый след. Линии пентаграмм, изображённых блекло-серым графитом на полу, резко окрасились багряным свечением и через мгновение ослепительно вспыхнули, заполнив подвал невыносимо ярким светом, проникавшим даже сквозь плотно зажмуренные веки.

      Под потолком возникла воронка чёрного вихря. Её нижняя часть опускалась к полу. Чудовищный рёв ударил по ушам. Что-то надвигалось вслед за ужасающим звуком. Кора скорее ощутила, чем увидела, появившуюся напротив мага тёмную фигуру, на первый взгляд, весьма напоминающую человеческую, хотя и бесплотную. От неё в разные стороны, словно загнутые лучи, вились длинные дымовые языки. Они плыли по воздуху, огибая предметы и заволакивая стены, как плотный туман.

      С тревогой вглядываясь в то место, где должно быть лицо, миркала ничего не рассмотрела — лишь сгустки каких-то смутных теней. Внутри наметилось движение, вызывающее к жизни ту часть её натуры, которая подобно гранитной преграде выдерживала любые проявления враждебной магии. В чертоги подземелья хлынул мощный поток морозной стужи, на несколько секунд превращая пространство в разгул зимней метели. Стены и потолок стремительно покрылись белым инеем. Пол сковала ледяная корка. Огонь в нишах-подставках, служивший освещением, приобрёл голубоватый оттенок. Волна за волной тёмная энергия распространялась по залу, заполняя все его уголки.

      Кора буквально кожей чувствовала, что резкие потоки магического воздействия налетают на неё и, ударяясь, как о неприступную скалу, отторгаются. Она была границей, которую силы тьмы не могли преодолеть, хотя сердце учащённо отсчитывало глухие удары, лёгкие обжигал студёный воздух, а перед взором пробегали сполохи разрозненных видений, стучащихся в сознание, но неспособных в него проникнуть.

      По лицу замершего в сосредоточенности Лелаха было сложно что-либо понять. Он сконцентрировано смотрел прямо перед собой и дышал шумно и глубоко. Нахождение рядом с высшим тёмным духом требовало колоссальных моральных и магических затрат даже от такого опытного и могущественного волшебника, коим являлся повелитель Сквартадума. Губы мага шептали слова, но поглощённой своими чувствами миркале не удавалось их расслышать. С каждой секундой чёрная фигура всё сильнее надвигалась на Лелаха, норовя в любой момент поглотить его, а он не предпринимал ничего, чтобы это предотвратить.

      Недолго думая, Кора, как и полагается телохранительнице, сделала шаг вперёд и заслонила его собой. Повинуясь необъяснимому наитию, она поднесла раскрытую ладонь к губам и будто играючи подула. Это вроде бы ничего не значащее движение неожиданно заставило силуэт демона пошатнуться и резко отпрянуть. Неестественно изогнувшись и завибрировав, как слабое пламя свечи, он отдалился, зафиксировав на девушке свои свирепые, горящие глаза. Кора тот час же испытала острую боль в солнечном сплетении, но внешне не дрогнула. Она знала, в эти самые секунды демон пытается её убить, и знала, что у него не выйдет.

      Спустя минуту их невидимого противостояния, Лелах положил руку на плечо миркалы и одобрительно его сжал, тем самым вынуждая отступить на прежнее место. Он был бледен, как меловая статуя, и с трудом держался на ногах, но уже взял под контроль явившегося на его зов гостя. Лелах немигающими глазами взирал на силуэт перед собой. Коре наконец удалось разобрать его бормотание.

      — Хермед… Тёмный Бог Низшего Мира… Славен и неповторим лик твой! Ты в моей власти, в моём распоряжении! Изволь подчиняться мне и служить.

      В следующее мгновение маг повернул поднятую вверх руку, демонстрируя потустороннему визитёру гранатовый перстень.

      — Скажи мне, где сокрыто второе кольцо Имга?

      Чёрная фигура затрепетала. Пентаграммы на полу вспыхнули ярче, обратившись кипящими воронками, из которых тёмная энергия забила с удвоенной силой.

      — Отвечай! — скомандовал Лелах, напрягшись всем телом.

      Кора в свою очередь ощутила, как давление вокруг с угрожающей скоростью нарастает. Смертельные объятия зла из самой преисподней всё явственней стягивались вокруг тел, дыша в лицо смрадным могильным холодом.

      — Ты нашёл способ призвать меня, но найдёшь ли способ оплатить мой ответ? — раздался протяжный и скрипучий голос, хотя у чёрной фигуры Хермеда не было ничего даже близко похожего на рот.

      — Я позволю тебе прибывать в нашем мире целый день, выбирая местонахождение и количество жертв на своё усмотрение, — молвил Лелах, по всей видимости, ожидавший такого вопроса. — Кольцо на мне залог того, что я способен это осуществить.

      Тёмная фигура слегка подрагивала.

      — Щедро, — послышалось с её стороны.

      — Более чем щедро! — повелительный тон колдуна всё сильнее отдавал хрипотцой, а демоническая сущность перед ним явно наслаждалась муками его плоти.

      — Боги подарили людям множество магических вещей. Близнецы Имга из их числа, но не единственные. Зачем тебе второй перстень? — вдруг полюбопытствовал дух.

      Лелах, сделав над собой усилие, улыбнулся.

      — Я преподнесу его невесте в день венчания в качестве свадебного дара! — полным предвкушения голосом ответил он.

      Силуэт часто и резко завибрировал, и Коре показалось, что она слышит ядовитый смех.

      — Судьбы превратности жестоки, умы людей же недалёки. Надежды свет тебя обманет, в чертогах этих ведьма правит, — на распев произнёс дух. — Тебе невеста неверна, душой иной поглощена. Не ровен час она восстанет и от кольца тебя избавит!

      Брови Лелаха недоумённо сошлись к переносице. Губы сложились в одну тонкую линию.

      — Ты насмехаешься надо мной? — вскричал он уязвлённо.

      — Я предрекаю твоё будущее, маг.

      — Меня сейчас больше интересует настоящее, так что оставь при себе то, о чём тебя не спрашивают!

      — Не хочешь слушать? Любовь лишила тебя разума, глупец!

      — Дай ответ на заданный вопрос, прими плату и убирайся с глаз!

      — Будь по-твоему, я отвечу.

      Дух слегка подался вперёд и запрокинул голову к верху.

      — Цитадель Атерос в предгорье Ватика, — донеслось, как из глубокого колодца. — Там сейчас хранится нужная тебе вещь, но торопись! Охотников завладеть ею множество, успех тебе не гарантирован. Опасность из огня и воплощённой смерти нависла над старой цитаделью…

      Лелах слабо взмахнул рукой. Фигура Хермеда завертелась на месте волчком, а через секунду рассеялась в пространстве кривыми линиями чёрного тумана. На дрожащих ногах маг сделал несколько неуверенных шагов. Похоже, лишь мощь кольца поддерживала в нём силы. Кора поспешила предоставить в его распоряжение своё крепкое плечо, на которое он с радостью опёрся. Поглядывая на неё с нескрываемым восхищением, Лелах с завистью усмехнулся.

      — Надо же! Любой на твоём месте был бы уже трижды мёртв! Меня охраняет перстень Имга, но даже с ним я чувствовал, как Хермед высасывал из моего тела жизненную силу каждую секунду, что находился рядом. Ты же каким-то образом осталась совершенно невредима, да ещё и проявила способность влиять на высшего духа преисподней одним дыханием. Уму непостижимо!

      — Ты ведь именно поэтому даровал мне жизнь. Я — особенная, — в своей обычной безразлично-холодной манере откликнулась миркала, усаживая его в кресло.

      — Никому из смертных не дано такой силы, Кора. Откуда в тебе это? Ты была ребёнком, когда мы встретились. Какой источник мог наделить тебя столь незаурядными талантами? — не переставал удивляться Лелах, хотя на один короткий миг в его взгляде проскользнула тень догадки, от которой он предпочёл отмахнуться.

      — Надо бы тебе демонов об этом спросить. Они ведь всё знают и обо всём могут поведать, — усмехнулась Кора, протянув ему кубок с вином, дабы он поскорее вернул бодрость. — Удивлена, что ты до сих пор этого не сделал.

      — Я пытался и не единожды, — подумав мгновение, неохотно признался Лелах, бросая на Кору пытливые взгляды. — Но все вызываемые мной для этой цели сущности наотрез отказывались отвечать, даже после предложения достойной оплаты. Пришлось забросить эту затею.

      — Каждый раз отказывались? — вскинула бровь Кора.

      — Да.

      — Тебе следовало быть настойчивее и воспользоваться силой кольца, — непримиримо заявила миркала, не выказав чрезмерного любопытства по поводу того, почему демоны, связанные заклинанием, вдруг нарушали его, не дав ответа на поставленный вопрос: — Уверена, кольцо развяжет язык любому из этих мерзких созданий и даже Хермеду.

      — Кого-кого, а Хермеда я действительно пока не спрашивал, — внезапно помрачнев, сказал Лелах.

      Его лицо сохраняло пугающую бледность и усталость.

      — Ладно. Хватит с меня магии на сегодня. С тебя, думаю, тоже. Ступай к Лилис. Лучшей телохранительницы для моего ценнейшего сокровища не сыскать. Только что я в этом убедился.

      Коре не нужно было повторять дважды. Изобразив лёгкий поклон, она отступила к лестнице, а в следующий момент подобно призраку растворилась в полумраке.

***

      — Никогда не держала в руках меч? — недоверчиво прищурилась Кора, но тут же напомнила себе, что отнюдь не всем доводится с малых лет поступать на обучение к убийцам, как это произошло с ней.

      Лилис с неуёмным интересом осматривала её оружие, понимая, что миркала никогда не позволила бы ей этого, если бы не их ставшие почти приятельскими отношения. Лёгкий по весу, но острый как бритва, клинок был выкован из дорогой арамэнской стали и украшен посеребрённой рукоятью. Верхнюю его часть укрывал сложный орнамент в виде лозы ядовитого плюща с выступающими на его стебле шипами. В центре лезвия по всей длине металл был искусственно осветлён, за счёт чего казалось, что меч сияет мягким голубоватым светом.

      — Я совершенно не умею обращаться с такими вещами, — с сожалением ответила Лилис, проведя кончиками пальцев по рисунку плюща. — Но образ жизни в Сквартадуме всё чаще вынуждает задумываться над тем, чтобы научиться.

      — При всём уважении, ты ни коим образом не вписываешься в образ воительницы, — бросила её собеседница и бесцеремонно оседлала ближайший к ней стул. — Это однозначно не твоё.

      — Почему? — немного обижено воззрилась на неё Лилис, попробовав вытянуть перед собой меч и принять позу бойца.

      Миркала лениво усмехнулась.

      — Слишком хрупкая и слабая, — честно ответила она, пожав плечами.

      — Хрупкая, возможно, но не слабая.

      — Твоё тело не создано для драк и махания клинком.

      Лилис залилась краской, сразу же потеряв интерес к оружию. Вернув его исконной владелице, она робко присела на краешек свободного стула и водрузила ладони поверх коленей. Эта поза на взгляд Коры делала Лилис похожей на маленького ребёнка, воспитывавшегося в строгости и подчинении, что, скорее всего, было не далеко от правды. Скромность и покорность Лилис перевешивали только её мягкость и женственность. Она была из тех женщин, которыми невозможно не восхищаться, как например, утренней зарей или поляной кротких ромашек. В любом возрасте они прелестны и невинны, легкомысленны и легковерны, участливы и добропорядочны. Даже самый хмурый день Лилис, не прилагая особых усилий, наполняла своим светом и теплотой. Представлялось, она сама не понимала, как влияет на окружающих людей, которые при виде неё поневоле начинали улыбаться и становились приятнее. Это происходило и с Корой, хотя она всячески сопротивлялась плену дивных чар будущей хозяйки замка.

      — Моя красота явление временное, — печально констатировала Лилис, завистливо поглядывая на меч. — Пройдут годы, и от неё, кроме воспоминаний, ничего не останется. Ты же будешь доблестным воином до конца своих дней.

      — И жизнь моя будет короткой и яркой, как вспышка, — с долей злого сарказма проронила Кора, в свою очередь захвачено изучая девушку, будившую в ней такую бурю чувств, что едва хватало сил спокойно сидеть на стуле.

      — Я вовсе не это хотела сказать, — пролепетала Лилис, теребя огненные пряди волос, обрамляющих её бледное личико. — Я имела ввиду, что, если бы мне предоставили выбор — родиться красивой или стать непобедимой в бою, как ты, то я бы, не раздумывая, выбрала второе. Хотя тебе по какой-то причине достались оба эти качества без оговорок.

      Кора обнажила в хищнической улыбке белоснежные зубы и изобразила лёгкий оскал.

      — Причина — не тайна. У меня душа зверя. А животные, как правило, прекрасны в диком облике и бесстрашны в охоте. Я убиваю людей. Я глуха к их мольбам, слепа к отчаянью, но обладаю природным магнетизмом, поэтому притягиваю тебя.

      Лилис окончательно опешила, испытав неподдельный ужас, когда воображение слишком натуралистично нарисовало предположительную картину схватки между миркалой и её обречённой жертвой.

      — Ты смеешься надо мной или хочешь напугать? — озадачилась Лилис, скрестив взволнованный взгляд с глазами напротив.

      — Ни то, ни другое. Просто констатирую факты, — спокойно ответила Кора. — Не люблю словесные нежности.

      — Только словесные или вообще нежности? — с невинным выражением лица уточнила Лилис.

      — И то и другое.

      — Не верю.

      Кривая ухмылка вновь тронула губы миркалы, но быстро угасла.

      — Поживёшь здесь с моё, поверишь, — с печальным обещанием произнесла она. — Удивлена, что ты меня терпишь и старательно нахваливаешь Лелаху, не прося замену на кого-то более… — она позволила себе с секунду поразмыслить, при этом усиленно морща лоб. — Утончённого и чуткого.

      Лилис встретила её слова улыбкой.

      — Даже не надейся от меня отделаться, — рассмеялась она. — Я ценю твоё общество и не собираюсь его лишаться ни под каким предлогом.

      Кора затихла, уставившись на свои скрещённые на спинке стула руки. Лилис впервые наблюдала в её обычно непроницаемых глазах тревогу, зеркально передавшуюся и ей.

      — Что тебя беспокоит? — осмелилась спросить она. — Почему последние дни ты грустишь?

      — Не грущу.

      — Тогда, что это за выражение у тебя на лице? Раньше я такого не видела.

      Ответ последовал не сразу. Миркала долго вздыхала, бросая на Лилис полные неясных опасений взгляды.

      — Это не стоит твоего внимания, — наконец отмахнулась она. — Наступление осени нагоняет уныние.

      В глазах Лилис отразилось недоверие.

      — Так всё дело в осени?

      Воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в камине.

      — У меня кое-что для тебя есть, — проронила Кора спустя некоторое время и, сделав несколько шагов, подобрала оставленный у входа в комнату плащ.

      — Что же? — с энтузиазмом загорелась Лилис.

      — Закрой глаза.

      — Закрыть?

      — Закрой!

      — Ладно. Закрыла.

      Искрясь радостью в предвкушении сюрприза, Лилис послушно зажмурилась, хотя ёрзала на месте, будто терпение грозило вот-вот покинуть её.

      — Это подарок? — расспрашивала она, мучаясь неизвестностью. — Подарок, да?

      — Возможно, — мгновение подумав, согласилась Кора и аккуратно развернула плащ. — Открывай.

      Когда Лилис распахнула глаза, в них в ту же секунду растроганно заблестели слёзы.

      — О, небеса! — прошептала она дрожащим голосом, восхищённо вздохнула и благоговейно приняла цветок.

      Крупная, пока не полностью раскрывшаяся белая роза в её руке источала сладковато-свежий аромат. Идеальные бархатные лепестки отливали жемчужным перламутром. Капли воды, будто рассыпанные по ней бриллианты, мерцали радужными переливами. С тонкого ровного стебля были предусмотрительно срезаны все иглы.

      — Спасибо… — дрожащим голосом проговорила Лилис, ошеломлённо взирая на Кору. — Не верится даже! Где ты взяла её? Я думала, в северных землях розы не растут!

      Миркала смотрела на неё странно осоловелым взглядом. От волнения у неё дрожали руки. Не хотелось, чтобы Лилис заметила её переживания, но оставаться бесстрастной не получалось.

      — Ты не ответила на мой вопрос, — осторожно напомнила Лилис, нежно прижимая к себе подарок. — Откуда роза?

      Растворяясь в прохладной зелени её глаз, Кора вздохнула.

      — Купила у заезжего торговца на городском рынке. Вспомнила, как ты недавно жаловалась, что скучаешь по саду, который был у тебя дома.

      — Надо же, ты запомнила, — вспыхнула Лилис. — Это правда. Я безумно скучаю по своим цветочным клумбам.

      Её прекрасное лицо погрустнело, и Кора ощутила почти физическое страдание от того, что не может стереть эту печаль.

      — Роза великолепна! — повернув цветок в пальцах, Лилис снова поднесла его к носу и вдохнула: — Тебе удалось удивить и порадовать меня. Не приложу ума, чем бы мне отблагодарить тебя за этот чудесный дар.

      — Твоя улыбка лучшая благодарность, — слегка поклонилась Кора, удивившись непроизвольно участившемуся дыханию и разлившемуся по телу теплу просто от того, что в словах девушки проскользнула нежность.

      — Ты просто образец благородства! — восторженно воскликнула Лилис, упиваясь переменами, которые лицезрела в некогда нелюдимой и опасной охраннице. — А ведь накануне приезда сюда мне рассказывали такие ужасы о тебе и твоих сёстрах, что я готова была сломя голову бежать хоть на край света, лишь бы не встречаться с вами.

      Кора померкла. Лилис, поняв свою ошибку, торопливо ухватила её руку.

      — Это было бестактно! — пробормотала она и удивлённо ахнула, когда Кора вырвала ладонь из её пальцев. — Ой, я совсем забыла, Лелах предупреждал, что ты не любишь прикосновений. Не сердись. Какая же я глупая… Прости!

      — Не нужно извиняться, — глухо уронила миркала.

      — Ты расстроилась, я же вижу, — не унималась Лилис. — Я виновата, мне не следовало…

      — Я вовсе не расстроилась, просто…

      Язык Коры немел и заплетался.

      — Просто я не привыкла к прикосновениям, — с неохотой пояснила она.

      Лилис медленно кивнула.

      — Теперь мне вдвойне стыдно, — сказала она с сочувствием. — Надо было спросить разрешение.

      Коре всё больше становилось не по себе. Ей было непривычно чувствовать себя слабой и уязвимой, но именно такой она становилась рядом с Лилис. К щекам прилила кровь, сердцебиение учащённо взрывалось в висках.

      — Тебе не нужно разрешение. Ты вольна поступать, как хочешь. Я твоя прислуга, — процедила она, не зная, как ещё спастись от сострадания в глазах напротив.

      — Ты мне не прислуга! — возмутилась Лилис.

      — Значит, стану, как только выйдешь за Лелаха и станешь госпожой Сквартадума.

      Губы Лилис предательски задрожали. Она отвернулась и чеканя шаги направилась к столу, на котором возвышался графин с водой и несколько бокалов. Приспособив в один из них розу, Лилис так и осталась стоять, склонившись над ней. До Коры донеслись удары капель по полированной поверхности стола, и она поняла, что Лилис плачет. Её собственные плечи в этот момент ссутулились, словно она ощутила внезапный непосильный груз, взваленный на неё. Боль Лилис отзывалась в ней бумерангом — хотелось рвануть вперёд, обнять её, но она не могла сдвинуться с места. Жжение внутри разрасталось в мучительную агонию.

      — Если бы я не согласилась на замужество, отец умер бы, — тихо заговорила Лилис. — Я была единственно приемлемой оплатой за помощь Лелаха.

      — Зачем ты это говоришь? Ты не обязана передо мной оправдываться.

      — Да?

      Лилис обернулась и вопросительно взглянула на Кору.

      — А у меня такое чувство, что должна. За последние несколько недель в Сквартадуме, ты единственная, кто стал мне дорог, и я хочу, чтобы ты знала об этом.

      Она сделала несколько шагов и снова оказалась рядом с Корой. По её щекам струились слёзы.

      — Могу я дотронуться до тебя? — внезапно спросила она.

      Дождавшись смятённого кивка, Лилис провела пальцами по щеке Коры, не позволяя ей уклониться от прикосновения. Миркала гулко сглотнула и наконец умиротворённо прикрыла веки. Удовольствие от прикосновения пронеслось по телу приятным теплом. Лилис не остановилась на достигнутом. Преодолев оставшееся между ними расстояние, она обвила шею Коры руками и положила голову ей на грудь.

      — Не знаю, что со мной. Ты — моё наваждение. Наша встреча — сон наяву. Я хочу… хочу быть с тобой, а не с Лелахом, — зашептали её губы.

      Внутри Коры что-то оборвалось. Стало больно и радостно одновременно. Мысли сбились в кучу, как ворох опавшей листвы. Она больше не владела собой. Было непросто решиться на признание, но сил держать это в себе не осталось.

      — Я тоже этого хочу, — превозмогая запреты, призналась Кора.

      Обнимающие её руки ещё крепче сомкнули объятие.

      — Но это невозможно, — покачала головой Кора. — Я — миркала. Всё ужасное, что ты слышала обо мне — правда. Я — убийца, не знающая иной жизни, как в сражении, крови и боли.

      Перед мысленным взором пронеслись годы в тренировках, искореняющих в ней уважение к жизни. Много лет она была жнецом смерти и продолжала им быть. Кора знала, ей нельзя ни к кому привязываться и подпускать ближе, чем на взмах меча. Она несла гибель всему, чего касалась, но когда Лилис появилась в стенах Сквартадума, она вновь ощутила себя растерянной девочкой, какой попала в замок.

      — Любовь неуместное чувство для монстра, коим я являюсь. Это залог ошибок и скорого конца.

      Лилис подняла голову и посмотрела ей в глаза. Её тело мелко трусило. По лицу беззвучно скатывались слёзы, которые она утирала широкими рукавами своего великолепного наряда.

      — Я не заслуживаю твоих слёз, — вздохнула Кора, тоже испытывая желание заплакать, хотя уже и забыла, когда последний раз оно её посещало. — Я не заслуживаю твоих добрых слов, касаний, взглядов, улыбок. Я ничего не заслуживаю, кроме, как служить Лелаху, даровавшему мне вместо смерти милость служить ему.

      — Милость ли это? — Лилис устало промокнула покрасневшие веки. — Ты можешь хоть сотню раз повторить, что являешься убийцей — моё отношение к тебе не изменится.

      — Это продлится до мгновения, пока ты не увидишь, как я убиваю.

      — И даже тогда.

      — Мало вероятно.

      — Проверь! — с вызовом заявила Лилис. — Думаешь, только у тебя есть характер и воля? Заблуждаешься! Я докажу тебе!

      Кора смотрела на неё с нескрываемым изумлением. Внутри металась надежда. Сомневаться в искренности Лилис не было повода, но собственное сознание кричало, что ничьё расположение не вернёт ей ни чистоту, ни право называться человеком после всего, что она делала до настоящего момента.

      — Такая жизнь — не твой выбор. Ты пошла этим путём, чтобы выжить, — будто прочтя её мысли, выпалила Лилис. — Мне всё равно сколько жизней ты забрала и сколько ещё заберёшь. Я не могу приказать своему сердцу.

      Впервые в жизни Кора чувствовала парализующий до оцепенения страх и одновременно такое волнение, что кружилась голова.

      — Ты невеста моего господина и вскоре станешь его женой, — защищаясь от проникающих в душу слов Лилис, твёрдо сказала она. — Даже сам этот разговор предательство с моей стороны.

      — Ты не вещь, что имеет владельца! Ты не принадлежишь никому, — уверенно произнесла Лилис, потянувшись к ней.

      Их дыхание переплелось и начало ласкать кожу губ.

      — Ты сильная и свободная, но предпочитаешь оставаться заложницей того, кто этого не достоин.

      Кора поморщилась.

      — Ошибаешься. Я далеко несвободна.

      — Ты можешь освободиться в любой миг! У тебя для этого есть все необходимые способности и качества! Тебя никто не сможет удержать здесь силой, потому что никакой силы не хватит!

      Кора сражённо моргнула. Ей и в голову не приходило, что она может в один день просто сбросить с себя навязанные Лелахом оковы и уйти, куда глаза глядят, ведь если остальных миркал он мог бы удержать силой магии, то её нет.

      — А ты бы ушла со мной? — спросила она, позволив себе коснуться подбородка Лилис.

      Лилис улыбнулась, принимая эту простую ласку с таким счастливым видом, что у Коры заныло сердце.

      — У меня нет твоего таланта противостоять магии, а по своей воле Лелах никогда меня не отпустит. Сбегу, он призовёт все силы ада и отыщет меня даже на краю света.

      — Я что-нибудь придумаю…

      Внезапно собственные слова показались Коре абсурдом. Ещё минуту назад она не допускала мысли, чтобы ослушаться Лелаха, который был не просто одним из сильнейших чародеев континента, но и владел Близнецом Имга, дарующим ему власть даже за пределами земного мира, а ныне гадала, как можно отвратить чары перстня.

      Лилис, догадавшись о её чувствах, перехватила её пальцы и прижала к своим прохладным как лепестки лилии губам.

      — Покинуть Сквартадум вместе с тобой было бы самой великой радостью для меня, — с жаром выдохнула она. — Я люблю тебя с нашей первой встречи.

      Сглотнув комок, предательски застрявший в горле, Кора напряжённо уставилась на Лилис расширившимися глазами.

      — Как ты можешь любить чудовище? — почти с ужасом прошептала она, боясь поверить в услышанное.

      — Для меня ты не чудовище, — Лилис решительно потянулась навстречу Коре, чтобы запечатлеть на её губах невинный, но предельно пылкий поцелуй.

      На миг утратив способность говорить, миркала расширенными от изумления глазами наблюдала за тем, что делала Лилис. Всё это походило на иллюзию, в которой Кора мечтала остаться навсегда, но разум диктовал — радость не продлится долго, ведь перед ней стояла невеста её господина, а сама она была связана посмертной клятвой миркалы.

      — Я не жду ничего, — шептала Лилис, ласково обнимая её плечи. — Но не могла дольше держать в секрете, что испытываю к тебе.

      Обессилено застонав, Кора заставила Лилис умолкнуть, завладев её губами с такой страстью, что почти сделала им обеим больно. До настоящего момента собственная жизнь представлялась ей самым несправедливым недоразумением — ошибкой, которую допустила судьба, продлевая её дни, несмотря на постоянный риск и игру со смертью. Появление Лилис всё изменило. Ей давно хотелось перестать искать оправдания шагу, который она собиралась сделать.

      — Ты в моём сердце, — отпустив себя, произнесла Кора, проводя по щеке Лилис кончиками пальцев, словно видя перед собой нечто совершенно невозможное.

***

      За окном не первый день сёк землю ледяной дождь. В северных землях холода наступали очень быстро, и хотя осень всё ещё старалась удержать шаткие позиции, в воздухе уже чувствовалось дыхание близкого снега. Деревья почти полностью освободились от листвы, а по утрам Чёрное озеро укрывал такой непроницаемый густой туман, что крепость, чудилось, стоит прямо поверх облака.

      Лилис не находила себе места, переходя от одного балкона к другому. Она жутко продрогла и старательно куталась в длинную меховую накидку. Её огненные волосы, как правило, тщательно собранные в высокую причёску, пушистой копной ниспадали на плечи. Мраморно-белая кожа стала ещё более тонкой и прозрачной. Вокруг глаз, похожих на зеленоватые флюориты, залегли тени. В комнатах, отведённых Лилис женихом, лежали роскошные ковры, жарко пылал камин и было сравнительно тепло, но атмосфера отдавала заточением. Да и новая охранница из возглавляемых Корой миркал своей абсолютной чёрствостью и устрашающим видом лишь усиливала ощущение плена, снуя за Лилис по пятам везде, куда бы она не направлялась.

      Лилис всё чаще поступалась комфортом, лишь бы находиться подальше от неё. Стоя под открытым, пусть и затянутым тучами, небом, удавалось хоть немного ослабить тоску по свободе, о которой она уже даже и не мечтала. После того, как они с Корой признались друг другу в чувствах, та, исполняя приказ Лелаха, покинула замок и отсутствовала уже более трёх недель. Он хотел, чтобы именно она возглавила отряд, отправляющийся к предгорью Ватика в поисках цитадели Атерос.

      Несколько раз Лилис пыталась выведать у жениха, зачем в преддверии неспокойных и лютых зимних месяцев его люди штурмуют суровые горы, но маг лишь загадочно усмехался, ссылаясь на некую давнюю необходимость. На душе Лилис сгущался мрак. Она не сомневалась, что Кора прекрасный воин, но не могла унять беспокойство.

      Лелах пытался развлечь невесту, списывая её грусть на наступившие холода, с непривычки удручающие бывшую жительницу юга. Он устраивал торжественные трапезы при свечах, приглашал в замок проезжающих через город бродячих артистов, проводил магические турниры между своими учениками, а иногда и сам пускался в демонстрацию незамысловатых колдовских фокусов, на время превращающих залы Сквартадума в праздник красок и цветов.

      Лилис старалась соответствовать роли счастливой, беззаботной невесты, но с каждым новым рассветом её силы таяли, и всё отчётливее проступало отчаянье. Мысль, что вскоре она станет законной женой хозяина Сквартадума и должна будет в полной мере выполнять супружеские обязанности, угнетала её подобно озвученному смертельному приговору.

      На удачу Лилис Лелах был старомоден в своих взглядах и не склонял её к близости до свадьбы. Он слыл приверженцем древних обычаев и терпеливо ждал ночи после свадьбы, но это не могло продолжаться вечно. День бракосочетания был назначен на середину зимы. Оставалось совсем немного времени, и Лилис почти физически чувствовала, как минуты, часы, а за ними и дни, утекают сквозь её пальцы, приближая миг, когда она окончательно перестанет себе принадлежать.

      Подставив онемевшее от холода лицо студёным каплям, Лилис устало закрыла измученные бессонницей глаза и подумала о том, как было бы здорово оказаться рядом с Корой у Южного моря под ярким солнцем и нежными дуновениями ласкового ветра. Ступать босыми ногами по прогретому песку, держась за руки, срывая лёгкие поцелуи с губ друг друга и купаясь в любви. Боль от понимания, что согревающая её сознание картина никогда не станет реальной, вынудила Лилис громко всхлипнуть.

      Покачиваясь, словно внезапно охмелев, она вплотную приблизилась к перилам балкона и, положив на них озябшие ладони, посмотрела вниз на волнующиеся чёрные воды озера. Они показались ей мёртвыми объятиями, тянущимися к ней, зовущими, обещающими покой. Лилис заплакала, мысленно благодаря дождь за то, что он надёжно скрывал её слёзы. Чем дольше она смотрела на волны под собой, тем ощутимее становилось желание прыгнуть.

      Вся недолгая жизнь Лилис была чередой поступков, основанных на самопожертвовании и чувстве долга. С самого раннего детства она стремилась быть образцовой дочерью, примерной и достойной во всех отношениях. Мать бросила её, когда ей едва исполнилось пять. Женщина никогда не отличалась особой привязанностью к единственному ребёнку, куда больше её занимали романтические связи на стороне от мужа. В следствии чего, однажды тот просто не нашёл супругу дома, позднее узнав, что она сбежала с молодым любовником в неизвестном направлении.

      Лилис испытывала благодарность отцу за преданную любовь и покровительство, которыми он окружал её за двоих родителей многие годы и, когда он внезапно занемог, была готова продать душу дьяволу, лишь бы отплатить ему за доброту. Так и вышло — нашёлся дьявол, которому приглянулась её красота и невинность. Сделка состоялась, и наступило время взимать с Лилис обещанное. Она твердила себе, что не имеет права жаловаться. Лелах спас её отца от верной смерти и обращался с ней, как с госпожой из благородной семьи, хотя мог бы быть куда менее обходительным, если верить тому, что о нём болтали в городе и окрестностях.

      Будучи весьма проницательной, Лилис и сама прекрасно сознавала, что её вынужденный избранник, опасный и жестокий человек, и то, что ей пока удавалось избегать его гнева, воспринималось ею, как простая удача. Чего только стоила небольшая армия миркал Лелаха, о чьей свирепости ходили слухи далеко за пределами Сквартадума, не говоря уже о жутких магических обрядах, совершавшихся в подвалах замка, куда ей строго-настрого запрещалось спускаться.

      У Лилис не оставалось иного выхода, как закрывать глаза на это. Она ощущала себя узницей, прикованной к мрачным стенам зловещего замка и погребённой под толщей мрака, правящего под его крышей. Единственным светом, отдушиной и радостью стало знакомство с Корой. Но сейчас её не было рядом, и Лилис опасалась, что уже может никогда и не быть. Как говорила сама Кора, её жизнь ей не принадлежала. Лелах распоряжался ею на своё усмотрение, и любой миг мог стать для неё последним, ведь, по сути, она умерла ещё тогда, когда впервые назвалась миркалой.

      При мысли об этом, Лилис вздрогнула, переместив весь свой вес на поручни скользких перил. Громкие рыдания, поднимающиеся с глубин её тела, наконец, вырвались наружу. Пульсирующий болью омут ширился и рос в душе, норовя поглотить сознание. Переживая упадок духа и испытывая слабость, Лилис ещё сильнее наклонилась вперёд. Влага, застилающая глаза, ослепляла. Лилис поднесла руку к лицу, чтобы смахнуть её, а в следующий момент почувствовала, как соскользнул каблук и опора под ногами исчезла. Мир вокруг размашисто поплыл, разбавляя страх перед неизвестностью чувством полёта, но уже через секунду чьи-то сильные и одновременно бережные руки обхватили талию Лилис и рванули обратно, крепко ставя на ноги.

      — Ты выбрала неудачный сезон для купания, — знакомый голос вырвал Лилис из горестного забытья и обдал жаром. — Вряд ли тебе придётся по вкусу температура озера в это время года.

      Дерзкие синие глаза, осуждающе уставившиеся на неё, едва сдерживали заточённую в них злость.

      — Кора… — задыхаясь от эмоций, прошептала Лилис, обалдело оглядывая осунувшееся, худое лицо предводительницы миркал. — Ты вернулась!

      — А ты, полагаю, как раз собиралась уйти, — разгневанно огрызнулась Кора, внешне сохраняя присущие ей свирепость и холод, отчего Лилис внезапно с удвоенным рвением захотелось сорваться с балкона.

      — Ты подумала, я собиралась прыгать? Нет, что ты, — начала оправдываться она, торопливо утирая слёзы. — Я поскользнулась.

      Её потряхивало от нервов, пронизывающего ветра и негодования, с которой на неё смотрела Кора. Только сейчас Лилис заметила позади неё миркалу, которая была приставлена охранять будущую госпожу Сквартадума на время отсутствия в замке своей начальницы. Женщина выглядела растерянной и озадаченной. Она, судя по всему, добралась до балкона слишком поздно, чтобы понять, какой драмы удалось избежать, благодаря своевременному появлению главы миркал.

      Резко развернувшись, Кора оказалась с ней лицом к лицу.

      — Хозяин поручил тебе беречь и опекать свою невесту. Куда, мать твою, ты смотрела, когда она чуть не сорвалась вниз?!

      — Она… падала? — нелепо пробормотала миркала, сжавшись под испепеляющим взглядом пронзительно синих глаз. — Я находилась в комнате и не видела. Думала, она здесь просто стоит и смотрит на воду.

      — Ты думала?! Вместо того, чтобы убедиться наверняка, а лучше быть здесь всё это время и не спускать с неё глаз?!

      Подскочив вплотную, Кора схватила женщину за грудки и грубо встряхнула, так что у той голова дёрнулась как у тряпичной куклы.

      — Ты рискнула жизнью невесты Хозяина, хотя обязана была следить за каждым её шагом!

      — Я не знала, что её понесёт на самый край! — изворачиваясь в крепких руках, прошипела обвиняемая, явно не собираясь легко признавать оплошность. — Я отсутствовала с ней рядом всего минуту!

      Лилис не успела даже ахнуть за те короткие доли секунды, что стали вспышками движений Коры после чего тело, только что трепыхавшееся и барахтавшееся в её захвате, отшатнулось и попятилось. Оплошавшая охранница, принявшая на себя удар Коры, вскинула руки к шее, из которой уже вовсю хлестала кровь. Её глаза округлились от боли и недоумения. Лицо неестественно вытянулось и побелело. В следующий момент несчастная тяжело рухнула на колени, а потом распласталась по полу балкона, продолжая отчаянную борьбу со смертью. Она царапала пальцами горло, где торчал глубоко всаженный кинжал, в тщетной попытке его вынуть. Вокруг её головы быстро растекалась багряная лужица.

      Кора на этом не остановилась. Подхватив свою жертву за ворот сюртука, она легко оторвала её от пола и, не обращая внимания на оказываемое сопротивление, поволокла к перилам. Сдавленный возглас Лилис повис в воздухе, когда умирающая миркала, хрипящая и беспомощно сучащая в воздухе руками, была сброшена вниз, подобно неодушевлённой вещи. Её надрывный крик в полёте не произвёл на Кору никакого действия. Дождь тонкими струйками стекал по выбившимся из высокого хвоста прядям тёмных волос. Плечи мерно поднимались и опускались в такт успокаивающемуся дыханию.

      — Теперь ты видела… — сухо произнесла она и обернулась.

      Её глаза оставались не теплее льда. На губах застыло подобие недоброй улыбки.

      — Что думаешь теперь о моём благородстве? Скажи теперь, что я не чудовище.

      Лилис беззвучно зарыдала, прижимая к губам обе ладони. Она была испугана, шокирована и с трудом боролась с оцепенением. Кора сорвалась с места и подлетела к ней.

      — Я собираюсь сообщить Лелаху, что случилось. Он пришлёт тебе другого телохранителя, — деловым тоном сообщила она, на миг задержавшись возле замершей Лилис. — Советую до того момента не пренебрегать безопасностью и оставаться в комнате.

      Кора покинула балкон и скрылась в проёме арки, ведущей в покои. Лилис броситься за ней.

      — Подожди! Стой! — прокричала она срывающимся голосом.

      — Что? — бросила Кора, задержавшись на мгновение.

      — Прошу не уходи! Ты ведь только вернулась! Дай мне хотя бы посмотреть на тебя! Я чуть с ума не сошла, волнуясь о твоей судьбе!

      Кора пребывала в ярости. Со сверхчеловеческим усилием она заставила себя смерить злость.

      — И поэтому решила рискнуть собственной жизнью на скользкой площадке балкона?

      — Я же сказала, это нелепая случайность!

      — Ты могла умереть! Явись я на пару секунд позднее, вылавливала бы сейчас твоё окоченевшее тело из Чёрного озера!

      Кора свирепо уставилась на Лилис. Вместо срывающихся с губ обвинений, ей хотелось поведать о парализующем страхе, который она испытала в миг, когда чуть не стала свидетельницей её падения. Но, некогда отказавшись от эмоций, Кора не знала, как это сделать правильно. Бессильная злоба и пережитый ужас кипели в ней, затмевая ум. Она знала, если поддастся им окончательно, наговорит ещё больше обидных слов, поэтому сделала глубокий вдох, чтобы едва сдерживаемый гнев не вырвался наружу.

      — Мне нужно увидеться с Лелахом и привести себя в порядок. Я вернусь через час, — сказала Кора, понимая, что, если задержится ещё на мгновение, то набросится на Лилис с поцелуями прямо посреди её спальни, невзирая на риск быть застигнутой.

      — Кора, пожалуйста, — взмолилась Лилис. — Позволь хотя бы коснуться тебя!

      Не дожидаясь дозволения, она двинулась к миркале и, что есть сил, заключила её в объятья, неловко осыпая влажными от слёз поцелуями лицо.

      — Не глупи, — покорно уступая исступлённому натиску Лилис, прошептала Кора. — Сюда в любую минуту может войти кто-нибудь из слуг, а то и сам…

      Она запнулась, не желая произносить имя Хозяина в момент, когда ей так хотелось забыть обо всех преградах на пути к Лилис. Тень страха перед необратимостью надвигающихся перемен плескалась в глубине её оживающего сердца. Тупая, щемящая тоска по освобождению нарастала, как подгоняемая ветром волна.

      — Плевать, — отозвалась Лилис. — Я больше так не могу. Хочу любить тебя, ни на кого не оглядываясь. Хочу сбежать с тобой и будь, что будет.

      Кора почувствовала, как неделями копившиеся в ней напряжение, тревоги и страсть, прорываются наружу и удовольствие от принятия любви приобретает смешанный вкус облегчения и боли. Красота Лилис, её глаза, мягкость губ сдирали живьём налёт грубой корки, ещё недавно тщательно оберегающей душу Коры от вторжения. Она наклонилась к губам Лилис, чтобы почувствовать их пьянящую сладость, но поцелуев вскоре оказалось недостаточно. Обуреваемая особой жаждой, она теснее прижала Лилис к себе, скользнув руками в текучий шёлк её волос. Сердце надсадно колотилось. Томление выкручивало нервы. Казалось таким правильным и необходимым любить Лилис.

      Трепет всегда холодной и неприступной Коры дурманил Лилис, толкая на ранее невозможные действия. Её пальцы, лишь слегка задержались на жилете Коры, а потом настойчиво скользнули под него, накрыв полушария груди той раскрытыми ладонями. Последовал низкий стон. Кора откинула голову и прикусила от удовольствия нижнюю губу. Тонкая ткань рубашки не могла скрыть того, как ей отчаянно хотелось продолжения. Она чувствовала растекающиеся по телу волны восторга при каждом прикосновении, при каждом вздохе. Их с Лилис поцелуи стали глубже и настойчивее. Жар касаний нарастал с опасной скоростью, но реальность напомнила о себе горячей вспышкой. Кора услышала шаги по направлению к спальне госпожи и отпрянула от Лилис, пытаясь наспех совладать с участившимся дыханием.

      — Нам следует быть осмотрительнее.

      — Да, — Лилис пристыженно качнула головой. — С тобой я теряю голову.

      Кора усмехнулась.

      — Если позволишь, я приду сегодня ночью.

      — Сделай милость — приходи, — вернула ей улыбку Лилис.

      — Тогда до встречи, — пообещала Кора, запечатлев на её губах нежный поцелуй и отступив к двери.

      — Я буду ждать, — прошептала в ответ Лилис, не пряча горящие щёки и ярко сияющее в глазах счастье.