Это был трудный и ответственный день — я раздумывала, куда подавать документы на учебу. В нашем городе податься особо некуда, а ехать куда-то дальше — дорого и не факт, что поступлю. Мама решила поддержать меня и помочь обойти хотя бы те универы, которые в нашем городе.

Я не знаю, кем хочу быть. Просто не знаю. На самом деле я не хочу быть никем, мне не нравится ни одна профессия, но надо ведь хоть где-то работать. Это сложно — разобраться с тем, что делать в жизни, если ничего делать не хочешь.

Мы честно обошли три вуза, но во всех были либо неинтересные мне предметы, либо ограниченные бюджетные места и очень высокая плата за контракт. Я видела, как маме становится с каждым разом все грустнее от названных цифр и понимала, что не потяну это все даже при оплате. Просто не вытащу.

— Есть еще одно место, но я бы не рекомендовала тебе туда идти, — мы вышли из очередного бесполезного теперь уже здания.

— Почему? — спросила я, рассматривая город. Серые тучи покрывали небо полностью — и не скажешь, что лето. Да и прохладно было даже несмотря на то, что дождь все так и не решался пойти.

— Дорога туда нехорошая, но ладно. Вдвоем мы сможем дойти.

Мы шли какими-то окольными путями почти на другой конец города, но наконец добрались до нужного места. Это учебное заведение сложно назвать универом, скорее высшим колледжем, больно уж оно непрезентабельное было. С серыми унылыми стенами и грязно-белым фасадом, с небольшими окнами, с кучей переходов. Зато здесь не было толпы, шума и излишней давки. Несколько человек вышли из центральной двери и направились мимо нас прочь.

Мы переглянулись и решились. Самое интересное, что внутри там смотрелось все куда более презентабельно, чем снаружи. Правда, освещение подкачало, но это в коридорах, а в аудиториях должно быть светло.

С нами поговорила довольно приятная женщина из приемной комиссии, которая рассказала об университете архитектуры и строительства, но посетовала, что молодежь сейчас в него не стремится. А еще сказала, что вступительные экзамены можно сдать хоть сегодня, хоть завтра, ничего сложного в них нет. Я подумала, что это как-то слишком быстро и легко и попросила время на подумать. Хотя бы день. Больно уж они торопились.

Выйдя наружу, мама оглянулась на захлопнувшуюся деревянную дверь и вздохнула.

— Я бы не хотела, чтобы ты сюда ходила. Дорога длинная, обходить далеко…

— Так тут можно сократить напрямик, — предложила я, указав на другую дорогу.

— Это плохая дорога, — мама поморщилась. — Мне надо тебе кое-что рассказать, — она деловито поправила куртку и одернула юбку, будто собиралась с мыслями.

— Там гопники, что ли? Или цыгане? — предположила я, вспоминая городские опасности.

— Нет, там никого нет… живого, — вздохнула она и повела меня домой кружной дорогой. — Дело в том, что там на заброшенной улице стоит сгоревший дом. Когда-то давно в нем жила вполне приличная семья. Но однажды у них родилась дочь с… отклонениями в психике. Я не знаю, как это называется, да это и не важно. Когда я ходила в школу, то пошли слухи, будто та сумасшедшая из дома влюбилась. Да так влюбилась, что света белого не видела и бегала за своим возлюбленным. Он же стеснялся ее и боялся из-за ее болезни. Сама знаешь, как нелегко принять человека с… отклонениями…

— И что? Они расстались? — я с любопытством слушала эту байку.

— Нет. Мать девочки поняла, что ее чувства грозят всем им большими неприятностями да и не хотела, чтобы та родила в пятнадцать, как ее соседка, вот и заперла ее в доме. Парень иногда приходил узнать, как ее дела, но все реже и реже, а после и вовсе неделю не появлялся. Говорят, нашел другую, что в таком возрасте вполне нормально. Мать ей не говорила, скрывала все до последнего, но соседка с другой стороны улицы растрындела. Девка в истерику, пыталась выбежать из дому, да мать заперла в комнате, чтоб не позорилась и не убила его еще от греха подальше. А эта дуреха где-то взяла то ли спички, то ли зажигалку, да и подожгла и себя, и дом. Сгорели они с матерью в том доме заживо, пока пожарные приехали, то уже и крыша обвалилась…

— Ну это не повод не ходить той дорогой… — пожала плечами я. Странная история, ну да чего только сумасшедшие не вытворят.

— Да если бы на том все и кончилось. Родственников у них не нашлось, покупать этот дом никто не хотел, так до сих пор и стоит развалюхой. У соседей начали твориться странности — то дурочка эта им виделась, то дом будто снова и снова сгорал. Через месяц парнишку того машина насмерть сбила, у водителя тормоза отказали. А потом, говорят, стали их видеть обоих у того дома. Соседи кто спился, кто уехал. Вот вся улица и осталась заброшенной, там даже землю никто не хочет покупать и высотки строить, как сейчас модно.

— Ладно, но это же не повод не ходить на учебу, — история показалась мне притянутой за уши. Мало ли, кто где сгорел или кого сбила машина. У нас возле дома такой перекресток, на котором каждую неделю то кто-то кому-то в зад въедет, то пешеход побежит в десяти метрах от перехода и попадет под колеса, то затормозить не успевают. И ничего мистического там нет, просто перекресток без светофора и люди-бараны.

— Ходи окружной дорогой, дочка, — строго наказала мать.

На завтра я все обдумала и решила все же сдать вступительный экзамен. Поступлю — не поступлю, как получится, но хотя бы попробую. Собственно, с экзаменом проблем не было, но когда все закончилось и я наконец-то вышла из универа… мое любопытство не выдержало. Пожалуй, не знай я этой истории, то мне было бы все равно, но теперь мне захотелось посмотреть на тот дом и, возможно, увидеть призрака.

Я пошла короткой дорогой. Поначалу пришлось обходить разросшиеся кусты и деревья, огибать толстые стволы и убирать руками ветки. Старый потрескавшийся асфальт под ногами то и дело норовил хрустнуть, а то и выпнуться, чтобы я споткнулась. Самое любопытное, что в таких зарослях не оказалось ни одной птички — ничто не пищало, не пело и не летало. И кошки дворовые не бегали, хотя обычно их полно везде.

Когда деревья расступились, я вышла на относительно ровную старую улицу. Попавшиеся мне на глаза заброшенные дома ничего нового не представляли — они заросли кустами и деревьями, на крышах порой торчали молоденькие березки, тропинки к домам покрывала густая темно-зеленая трава. Ставни рассохлись, а кое-где и обвалились, возле одного дома торчала старая ржавая машина, теперь уже абсолютно неопределенного цвета.

Я рассматривала это дело с любопытством — пока не было ничего ни страшного, ни дурного. Сгоревший дом находился ровно посередине улицы слева от меня. Он как раз был странным. Пожалуй, в новом виде когда-то он смотрелся красиво, но сейчас он больше походил на обгорелый прямоугольный череп с длинными вытянутыми пустыми глазницами. Двухэтажный, с и правда обвалившейся крышей, с выбитыми окнами, со стенами, покрытыми черной копотью. Там, где копоть и погода не сбили штукатурку, она была белой, точнее серо-грязной при ближайшем рассмотрении.

Я подошла чуть ближе. Дом не казался страшным, скорее он был брошенным и никому не нужным.

Внезапно в траве что-то зашевелилось. Я согрешила на бродячую кошку или собаку, но через пару минут на том месте с корточек поднялась девушка. Невысокая, бледная, с тонкими, зализанными в тощий хвост русыми волосами, одетая в сиреневый свитер и джинсы. И со слегка перекошенным лицом, что казалось довольно нетипичным.

— Эй, ты пришла сюда меня искать? — спросила она и закачалась вперед-назад, словно на волнах.

— Нет, просто шла мимо… — я пожала плечами. Девушка казалась пока что странной, не знай я, что здесь нет живых людей. Но присмотревшись, увидела, как сквозь нее просвечивает ближайший куст. Вот тут стало действительно не по себе.

— А знаешь, и хорошо, что не искала, — девушка вздохнула так натурально, будто и впрямь живая. — Ты моего Влада не видела? Такой красивый!

— Нет, не видела, — я невольно шагнула назад.

Девушка же подалась вперед, но застыла, будто привязанная к одному месту.

— Если увидишь — не влюбляйся в него. Его только я люблю, ясно? — в ее голосе появилась угроза. — Он мой, только мой! Я его так люблю… я ради него на все готова… Он был всем для меня…

Голос девушки стал пронзительным и будто ввинчивался в голову. Я поспешила отойти, но чем дальше я отходила, тем громче она завывала на все лады. С перепугу я припустила по улице аж до самого конца, пока не увидела высотки и нормальные дома. И едва не врезалась в какого-то мужика, тащившегося по улице и волочившего ногу.

— Простите, — просипела я и остановилась отдышаться.

Мужик обернулся, и я пожалела, что остановилась вообще. Левая половина его головы превратилась в месиво, не было ни уха, ни глаза, ни щеки, лишь окровавленное мясо. Нога у него тоже неестественно торчала в сторону, словно бы ее выдернули из тела.

— Эй, у тебя не найдется чего выпить? — прохрипел он так странно, будто бы глотка у него повредилась тоже.

— Только вода, — испуганно ответила я, стараясь унять колотящееся от бега и ужаса сердце. Кажется, нашелся тот самый Влад…

— Дай-ка сюда, — он требовательно протянул руку, и мне пришлось достать из сумки бутылку с водой.

Он взял бутылку, отвинтил крышку и залил воду почему-то в то место, где должно быть левое ухо. Вода забулькала куда-то вглубь его тела, я же попятилась и поспешила в сторону. Ну уж нет, на сегодня приключений с призраками хватает.

— Эй! — мужик швырнул в меня камнем и тот просвистел в опасной близости к голове.

Я рванула прочь, но недостаточно быстро, да и ноги заболели от бега. В меня полетела бутылка, которую я поймала на лету, поскольку она норовила выбить мне глаз как у того мужика.

Вылетев на полной скорости на нормальную дорогу, я уже более-менее нормальным шагом направилась прочь. Достала флягу и зашвырнула в ближайшую урну, заметив, что вода в ней превратилась в нечто бурое и мерзкое.

— Гадость… — прошипела я и отряхнула куртку от пыли. Пожалуй, худшей идеи, чем сократить дорогу, я придумать не могла. Да и не слишком сократила.

За то время, которое прошло с момента этой истории, вокруг по району настроили высоток, торговых центров и новых домов, так что мне пришлось попетлять еще больше, чем при обходе этой страшной улицы. Зато теперь я точно знала, что призраки существуют и они бывают злыми. И точно больше не хотела идти короткой дорогой в неизвестность.