Художник болезненно простонал, взявшись за голову. Виски пульсировали, а давление нещадно зажимало голову в тиски.

— Может тебе обезбол дать? — Поэт поднял бровь.

— Ненавижу начало весны... Нет, я к ним привык.

Данко принял положение сидя и стал похожим на мученика ещё больше. Он дотянулся до пачки сигарет, лежащей на тумбе.

— А мне кажется, — Альба лениво потянулась в кресле. — Дело не столько в перепадах погоды.

— Что ты имеешь ввиду? 

— Кхм-кхм. Успокой свой разум, Данко. 

— Ну-ка!

Художник издал неясный возмущенный звук, будто желая согнать им животное, которое готовится сделать какую-то пакость, и вскинул руку вверх. Поэт мигом оказался между ним и Альбой. Та в свою очередь злосчастно и грустно усмехнулась. Художник вздохнул. 

— Фень, подсоби, а?

Данко последние пару минут всё пытался найти по карманам и ближайшим поверхностям зажигалку. Как видно, безуспешно. Феникс, сидел рядом и молча пытался прочесть еще несколько строк романа. Его планам тоже не суждено было сбыться. Он вздохнул и протянул руку к сигарете собрата, она задымилась через несколько секунд. 

— Спасибо, родной, — Данко затянулся и на мгновения отвлёкся от мигрени. 

Поэт что-то настукивал, уже успел сесть обратно за стол. Все четверо только недавно кое как открыли глаза. Было начало седьмого вечера. За окном порошил крупный мартовский снег. Атмосфера была весьма гнетущей. Свет не хотелось включать, он только режет глаза и усиливает боль. Поэтому все негласно сидели в полумраке. Только подсвечники на столе и тумбе освещали комнату, их зажёг Прометей, ибо очнулся первым. Да и вообще. Негоже в Доме Огня светиться электроникой! — так они думали в минуты мрака и общего недомогания. 

— Я хочу кофе, — тишину прервала Альба. 

— А потом у тебя разболится голова, — Добавил скорбно Данко, выпуская кривое кольцо дыма. 

— Знаю, знаю...

— М, хотел спросить, ты дописал часть? — Феникс взглянул на Поэта. 

— Нет, ещё нет... 

— И я тоже, — Альба опустила взгляд. 

Феникс и Данко промолчали, но в сердцах вздохнули с огорчением читателя, неустанно ждущего продолжения. 

— Но согревают этот новый мир, лишь те сердца, что бьются для других, — Тихонько пробормотал Прометей, пока ноутбук перезагружался. 

— И, замерзая на кривой строке, выходят в бездну, как в прямой эфир, — тут же продолжил Данко, погасив окурок в пепельнице. 

— Хорошая песня. Только с вашим настроем под нее только вешайся, — Сказала Альба, всё ещё не желая двигаться, как и все здесь присутствующие. 

— Можно подумать, — вступил Феникс, — что у тебя настрой позитивнее. 

— Тоже верно. 

— Что ты будешь делать? 

— Я? — Альба откинула голову назад. — Я не хочу быть. Убью время до полуночи и лягу спать. 

— Часовщик бы тебя не понял, — вздохнул Поэт. 

— Он разучился понимать, только и делает, что бухтит себе под нос о том, какие люди жалкие, — Художник нервно постучал пальцами по подлокотнику. 

— Он мой друг и я должен обидеться или вступиться. Но на правду не обижаются. 

Феникс встал, поднял руки вверх, пытаясь дотянуться до несуществующего солнца, и сильно выгнулся назад с громким хрустом. 

Прометей закрыл ладонью глаза и схватился за край стола. Он ненавидел это звук. От чего Данко и перестал часто хрустеть пальцами. 

— Р-р-розенбе-е-ерг... — Протянула Альба. — Ходят слухи, что он однажды согнулся и не выгнулся обратно. 

— А ещё говорят, — подхватил Данко, — Что в театре до сих пор ходят два призрака. Один из них пугает посетителей своим издевательским смехом. 

— Ага, а еще один по ночам грозно стучит тростью, потому что в том смехе слишком много ехидности, — Прометей присоединился к повествованию. 

— И нот! 

— И нот. 

По комнате прошёл смешок. Тут же её осветил ярким электрическим светом экран ноутбука. Прометей шёпотом выругался, спешно пытаясь убавить яркость, пока зрения не лишился.

— Думаю, мне нужно идти, — Альба. Улыбнулась, вставая на ноги и повторяя действия собрата, то есть тоже выгнулась подобно Сальери, только уже бесшумно. 

— Уже? — Феникс даже не пытался скрыть огорчения.

— Фень, не волнуйся. На этот раз я не оставлю вас надолго, — после помолчала секунду и добавила, — Феня... Какое интересное сокращение. 

— Ты сама его и придумала.

— Поэтому оно гениально.

Она самодовольно улыбнулась и накинула на шею свой клетчатый шарф. Все трое подошли, чтобы проводить. 

— Мы вместе слишком долго, — сказала она. 

— Мы будем вместе много тысяч лет, — продолжил строку Прометей.

Через секунды Дом Огня опустел на одну душу. Но только лишь материально, ибо сам огонь душ его держит. 

Дом Огня строится, он растёт и становится крепче. И Дома всегда вас будут ждать.