Доктора Питера Р. Скайларка при всём желании нельзя было назвать трусом. Но так уж бывает, что совершенно разные страхи сопровождают нас на протяжении всей жизни. Имелись они и у Питера. Помимо обычных житейских страхов, присущих всем, у него были и свои собственные, потаённые. Личные. Те, что дремали в закоулках его памяти. Именно они время от времени давали о себе знать в тревожных снах, а иногда и в кошмарах.

Этой ночью Скайларк тоже спал плохо. Нет, заснул-то он быстро и, как говорится, спал без задних ног. Только вот под утро ему приснился кошмар, который периодически мучил его уже на протяжении нескольких лет. Тот всегда начинался с одного и того же момента: Питер шёл по улице и видел старый обшарпанный дом с заколоченными окнами. Он не мог противиться желанию зайти туда, хоть и знал, как это опасно. Он должен был зайти туда, непременно должен! Щемящее чувство предвкушения разгадки какой-то ужасной тайны росло в его груди. Питер дёргал за ручку и проваливался в почти кромешную тьму старого дома. Кругом была пыль и тенëта, паркетный пол местами вздыбился. Он медленно шёл из комнаты в комнату. Вдоль стен на полках стояли рядами старые пробирки и колбы. Из-за пыли невозможно было толком разглядеть, что было внутри, но Питер старался не смотреть на них. Он искал нечто другое, но тут же внезапно натыкался на жёлто-оранжевые глаза, смотрящие на него в упор. Он хочет уйти, спрятаться, бежит обратно к двери, но никак не может найти её, его охватывает ужас и паника. Две огромные руки прямо из темноты хватают его за горло, и душат, душат... И смотрят на него жёлто-оранжевые глаза. Питер прекрасно знает, чьи это глаза, но почему-то во сне он не видит лица. Очень хочется кричать, но он не может и, наконец, просыпается от того, что беспомощно хватает клювом воздух.

Питер рывком сел на кровати и попытался отдышаться. Нащупал рукой мобильник на тумбочке, нажал на кнопку сбоку. Ярко засветился экран — на часах пять тридцать два. Он снова рухнул на подушку, закрыл глаза и мысленно простонал "опять, ненавижу это...". Здесь, в Дакбурге, этот сон приснился ему впервые. Питер приехал из Сен-Канара месяц назад, а на новое место работы заступил уже как несколько дней. Пока что и сам город, и все, с кем он успел едва познакомиться, нравились ему. Более того, на Дакбург доктор возлагал свои робкие надежды на новую или хотя бы несколько обновлённую жизнь. Особой удачливостью в той, ещё сен-канарской жизни, доктор не отличался. Не везло ему ни в личной жизни, ни в карьере. Возможно, как считали его родители, ему не стоило выбирать в качестве специализации судебную медицину. Может, стоило послушать маму и папу и пойти по их стопам — врачей-педиатров? Многого не было бы в его жизни, сделай он тогда другой выбор. Например, этого ночного кошмара.

Да, конечно. Только сейчас, спустя столько лет, это уже не имело значения. Вернуться в прошлое всё равно невозможно. Минувшей зимой ему стукнуло сорок пять, за спиной был неудачный брак. Неудачный относительно, так как в нём у него появилась чудесная дочурка по имени Мэделайн. Шестнадцатилетняя Мэдди сейчас была со своей матерью, в Сен-Канаре, но на будущий год планировала переехать, поступать именно в Дакбург и жить с ним первое время, что Питер всецело поддерживал. И, конечно, в этом году на выходные и каникулы он тоже её очень ждал и уже скучал по ней. Мэделайн озаряла его жизнь и придавала ей смысл — её заливистый смех и озорной взгляд были главной ценностью и гордостью доктора Скайларка.

Провалявшись в раздумьях в кровати чуть больше получаса, Питер решил, что уже лучше встать. Прибрал постель и потопал в ванну принимать душ. Поймал в отражении зеркала взгляд своих растерянных серо-голубых глаз. Он не особо любил свою внешность ещё с детства. Многочисленные тётушки из Ирландии обожали больно трепать его за щëчки и сюсюкать над миловидными чертами. Сам он всегда хотел выглядеть более мужественно и даже отрастил ради этой цели маленькие аккуратные усики. Особой мужественности ему это не добавило, но по крайней мере с ними он хотя бы действительно походил на доктора!

Внизу на кухне, Питер заварил свой любимый зелёный чай с малиной и мятой в стеклянном чайничке, поджарил в тостере хлеб. Щедро намазав тосты сливочным маслом и апельсиновым джемом, с аппетитом позавтракал. Воспоминания о кошмаре улетучились, за окном давно рассвело, пели птицы, лёгкий ветерок качал ветви деревьев. Настроение поднялось, снова стало легче от мысли, что он нашёл новое отличное место работы, сбежал из душного Сен-Канара, а здесь хотелось жить и работать.

Подъехав на своей машине к работе, Питер неторопливо припарковался. У него был тёмно-синий "Буревестник" — модель не новая, но до сих пор привлекающая завистливые взгляды некоторых пешеходов и водителей. Особенно в этом тихом уголочке Дакбурга, заросшем кустами шиповника и огромными липами, где жили в основном пенсионеры да семьи с маленькими детишками. Питер даже подумал, что было бы логичнее сменить авто на что-то более скромное, но расставаться с "Буревестником" совсем не хотелось. От его дома до работы вполне можно было дойти и пешком, буквально за полчаса, но в последнее время доктор что-то совсем обленился и везде и всюду старался быть за рулём. Он с укором глянул на свой чуть округлившийся животик и лениво подумал, что надо бы начать хотя бы больше ходить пешком.

Питер вышел и, щурясь от солнца, задрал голову на невысокое светлое здание, окружённое деревьями. Вывеска гласила: "Бюро независимых экспертиз г. Дакбурга". В Сен-Канаре Питер работал в огромном бюро среди каменных джунглей. Там весь больничный комплекс был залит бетоном и имел вид торжественный и серьёзный. А здесь — совершенная милота. Если не знать, то случайный прохожий вряд ли бы догадался о том, что в это милое двухэтажное здание свозят ушедших в мир иной. Пациентов доктора Скайларка, которому предстояло говорить за них последнее слово. Свозили их прямо к заднему двору, где их бережно принимали местные санитары. Сотрудники же, конечно, заходили через парадный вход.

— Так, мне сюда, — пробормотал Питер себе под клюв. Резко открыв тяжёлую дверь, он с размаху уткнулся лицом во что-то большое и мягкое и чуть не грохнулся у порога. Кто-то быстро поднял его за шиворот и, как пушинку, переместил в сторону.

— Аккуратнее, сэр! — донёсся до него чуть сердитый голос. Питер снова задрал голову и увидел уже знакомое добродушное лицо. Заулыбался. Девушка-медведица под два метра ростом по имени Бернадетт Гортензия Блумфилд ухмыльнулась. Её серёжки в виде ягодок черники насмешливо покачивались в пушистых ушках. Здесь она работала санитаркой, а ещё обладала очень полезным талантом — приводить усопших в надлежащий вид. Они познакомились в тот день, когда Питер пришёл сюда впервые на собеседование.

— Бернадетт, доброе утро! Прошу прощения, чуть снова не снёс вас... — он галантно склонил голову и жестом пригласил её пройти вперёд. Бернадетт рассмеялась.

— Доброе утро, док! Право же, я едва устояла на ногах.

Они рассмеялись уже вдвоём и не торопясь пошли вдоль коридора. К ним откуда-то подскочила Элис с горящими глазами, которая тут же принялась щебетать, как те самые птахи за окном. Элис Одли была закреплённой за доком ассистенткой и ещё училась в интернатуре. На собеседовании заведующая Шелдакс объяснила ему, что девушка является племянницей её подруги и было бы неплохо её всему научить на практике, дабы в будущем взять в штат ещё одного спеца. У Элис были круглые серые глаза, вздернутый клювик, который не закрывался ни на секунду, и светлые волосы — каре с челочкой. Ей уже исполнилось двадцать семь, а Бернадетт была и того моложе. Питеру они казались совершенно юными, хотя, как он успел заметить за эти пять дней, девушки обе были ответственные, любознательные и весьма способные. Но особенно ему нравились в его новых коллегах позитивный настрой и весёлый нрав. Качества, так остро необходимые работникам их профессий, как свято верил сам Питер. Сохранить его порой было весьма не просто.

— Мистер Скайларк, у нас сегодня двое, — тараторила Элис. — Женщина, упала на улице, и дорожное, мотоциклист... Когда в секционную пойдём?

— Ого, аж двое. Я уж начал думать, у вас в округе никто не умирает. Пять дней и тишина. Мои первые в Дакбурге... — хмыкнул Питер, тут же сделавшись серьёзным и собранным. — Сейчас всё подготовим, и пойдём, мисс Одли.

— Ой, ну можно же просто Элис! Я же говорила... О, ну конечно же, умирают. Вот одного привезли пару часов назад! — возбужденно воскликнула она. Ей, видимо, не терпелось увидеть своего нового наставника в деле.

— Прости, конечно, Элис...

Как оказалось, пожилая дама умерла в результате сердечного приступа. С мотоциклистом тоже всё было понятно: множественные травмы также не способствовали жизнедеятельности. Каждый раз, когда к Питеру на стол попадали любители быстрой езды на мотоциклах, он вспоминал бывшую жену, которая, будучи в положении, заставила его продать байк...

Уже ближе к вечеру, сидя в своем кабинете, Питер бодро стучал по клавиатуре, делая наметки будущих заключений. Девушки, притихшие и уставшие, устроились за его спиной на диванчике, попивая чай с имбирным печеньем. Элис и Берни оказались весьма расторопными и толковыми не только в теории, но и на практике. Делали всё быстро и без лишних слов. Элис прямо в процессе работы со слов дока настучала на ноутбуке шаблон для будущих заключений. Так оказалось даже немного удобнее, чем с диктофоном. Берни тоже порадовала, очень быстро и аккуратно сделав свою завершающую работу. Питер, оторвавшись от экрана ноутбука, желая приободрить и поблагодарить их, нарушил молчание:

— Вы прямо крутые, леди. Я ещё никогда так быстро не работал. Не думал, что мне так повезёт с помощницами. В Сен-Канаре я всегда всё делал в одиночку. Спасибо.

— Это вы крутой, доктор, — откликнулась Элис. — Сегодня от вас я узнала больше, чем за полгода работы с Ашером...

— У меня нет медицинского образования, я мало что в этом понимаю, но мне тоже понравилось, как вы работаете, и не несёте чушь. Не говоря уже об имбирных печенюшках и чае, — хихикнула Берни, отсалютовав ему кружкой. Питер улыбнулся и, встав с кресла, блаженно потянулся.

— Ну вот и славно. Я очень рад. Я закончил основную часть заключений. Остальное допишу, когда придут результаты анализов...

Его слова прервал настойчивый стук в дверь. Девушки с любопытством обернулись, замерев с кружками в руках. Не успел Питер сказать "войдите", как дверь распахнулась. И снова, не дожидаясь приглашения, порог его кабинета переступили две дамы, блондинка и тёмная шатенка. На груди у последней поблёскивал полицейский жетон, у светленькой жетон был прикреплён внизу, к кармашку жилетки. "Детективы пожаловали", — промелькнула мысль в голове Питера. Дамы поприветствовали Берни и Элис: Бернадетт радостно заулыбалась им, а Элис неприязненно сморщила клювик, едва поздоровавшись. Питер вежливо улыбнулся самой очаровательной улыбкой, какая у него только была в джентльменском арсенале.

— Добрый вечер. Чем могу быть полезен?..

— Добрый вечер. Детективы Кабрера и Милкбоун, — шатенка протянула ему руку. Питер, пожимая её ладошку в ответ, заглянул в чёрные глаза. Они были до того тёмные, что зрачок и радужка почти сливались. Детектив Кабрера прошила его холодным взглядом как рентгеновским лучом. На секунду он почувствовал себя крайне неуютно и робко — словно эта женщина знает о нём абсолютно всё. У неё было округлое лицо с широким клювиком, обрамлённое кудрями шоколадных волос. Пиджак и брюки дополняли строгий образ суровой офицерки полиции. Питер очнувшись, проговорил:

— Доктор Скайларк, приятно познакомиться... — и они одновременно разжали ладони.

— Здрасьте, док! — блондинка вслед за своей коллегой схватила его за руку и с такой силой жизнерадостно затрясла её, что у Питера перед глазами поплыли белые мушки. Разглядывая его, Милкбоун умильно улыбалась и беспрерывно махала хвостиком туда-сюда. Кабрера вдруг скептически усмехнулась:

— Аврора точно ничего не перепутала в этот раз? Она точно взяла на должность судмедэксперта, а не педиатра?

Детектив задела Питера за живое. За свои долгие годы работы судебным медиком ему сотни раз приходилось слышать, что он не похож на коронера. Не говоря уже о том, что вся его семья пророчила ему почётную карьеру детского врача. В ответ Скайларк спокойно ответил:

— Каким образом вы определили, что я могу быть педиатром, но не могу быть судмедэкспертом, позвольте узнать?

Вместо неё встряла Милкбоун, ласково затараторив:

— Ах, да не обращайте внимания на офицера Кабреру, она у нас говорит исключительно на языке сарказма, профдеформация, то да сë, сами понимаете, — блондинка чувствительно пихнула коллегу локтем в бок, но Кабрера даже не повела бровью. Милкбоун продолжила извиняющимся тоном. — Таким своеобразным образом детектив вам сделала комплимент, что вы очень милы для человека столь суровой профессии.

Питер доверчиво заулыбался и искренне глянул на Кабреру.

— Охотно верю, что за строгостью и иронией офицера скрывается доброе и чуткое сердце.

— Ещё бы! Наша М'ма... — начала было Сьюзен, но Кабрера перебила напарницу.

— Нам нужны фотоматериалы к заключению судмедэкспертизы по делу триста девяносто четыре. Предыдущий коронер... Мистер Ашер, — тут её лицо скривило неприязнью, — должен был их оставить. Но, к сожалению, он был весьма не собран. Нам необходимо их приложить к отчёту. Вы не сможете нам помочь?

— Да, конечно. Без проблем, — Питер повернулся к стеллажу и, как фокусник, в одно мгновение достал нужную папку, а из неё конверт. Офицер Кабрера с невозмутимым лицом пролистала фотографии.

— Да. Это они. Gracias, — чуть удивлённо ответила она. Видимо, детектив не рассчитывала на столь быстрый и благополучный исход. Она быстро обвела взглядом его стол и стеллаж с полками. В её глазах проскользнуло... Одобрение? Питер несколько дней наводил здесь порядок. Попросив выдать заведующего хозяйственной частью разноцветные папки, тщательно рассортировал все документы по цветам и номерам. Хаоса и беспорядка на своём рабочем месте он не выносил.

— Пожалуйста. Обращайтесь ещё, — ответил Питер.

— Вы здесь прибрались, — Кабрера сочла нужным огласить вслух этот очевидный факт.

— Да, — кивнул он, беспокойно вглядываясь в её непроницаемые глаза.

— Это очень хорошо... Что ж, всего доброго... Доктор, Берни, мисс Одли. До встречи, — она коротко кивнула, попрощавшись. Её напарница помахала им.

— Пока-пока! Хорошего вечера, котятки! Спасибо за помощь! Всех целуем, любим! Не грустите!

Питер, Берни и Элис также попрощались в ответ, и дамы наконец ушли. Питер уселся обратно в кресло за свой стол. Потом пытливо уставился на своих коллег.

— Что это было? — заулыбался он.

— Не что, а кто. Это была та, кто, не моргнув глазом, вас придушит, если вы накосячите, — мрачно заявила Элис. Питер сразу понял, кого из двух детективок она имеет ввиду. Он нервно хихикнул и ослабил узел своего галстука. Тихо пробормотал:

— Пока ещё ни у кого не вышло меня придушить... — и добавил чуть громче. — Надеюсь, сработаемся. Да, девочки?

Берни задумчиво звякнула ложечкой в своей чашке, улыбнувшись каким-то своим мыслям.