В последнее время в участке номер восемь с некоторыми сотрудниками стали происходить какие-то непонятные вещи. Например, капитан Пинтейл решил собрать всех детективов разных отделов в субботу на какой-то якобы очень важный брифинг. А ещё для Кабреры, Милкбоун и Манча особенно странным казался Норвуд. Сегодня, к примеру, он очень сильно опоздал на брифинг. Они, конечно, уже привыкли к тому, что в последнее время Тодд Норвуд стал более задумчивым и чаще обычного уходил в себя; и к тому, что он без конца переписывался в телефоне, тоже привыкли. Но вот то, что он пришёл в…

— В галстуке? Опрятный вид… Что это? Ты не заболел? — насмешливо спросила Кабрера Норвуда, смерив его взглядом, когда он бесшумно уселся с ней рядом. Тодд был очень серьёзен, подтянут и собран. Помимо идеально повязанного галстука в тон выглаженной рубашки, его чёрно-серебристые пряди, всегда стоящие торчком между ушей, были тщательно прилизаны. Вместо табака и кофе от него пахло мылом, а ещё, едва уловимо, чем-то хвойным — каким-то приятным мужским парфюмом. Кабрера тихонько присвистнула. Сьюзен тоже вставила свою лепту, возмущённо шепча:

— Норвуда похитили инопришеленцы, а этого подсунули вместо него. Я его раньше едва терпела, а теперь он меня просто до жути пугает.

— Старина, тебя кто-то укусил? — хмыкнул Манч удивлённо, выглянув из-за Сью и М’ма. Он хрустел своими галетами, которые не успел доесть с утренним кофе. — Ты лучше сразу скажи, а то я уже слишком стар для сорока уколов в живот.

— Ну хватит вам, — поморщился Тодд. — Галстука не видели? Я уже приходил в галстуке, вообще-то.

— Ага, — хмыкнула М’ма. Игнорируя взгляд капитана, который уже начал что-то говорить чуть громче обычного, она продолжила вполголоса. — Я помню те два галстука, в которых ты приходил. Это были уродливые галстуки и повязаны они были криво. А этот будто выбрал и завязал Педро. Ещё и рубашка отглажена.

— А чё у тебя на голове, Тодд? — зашептала Сьюзен, уставившись в место между треугольных ушей Норвуда. — Гель для укладки? Ты чего так прилизался?

— Хватит, — выпучил глаза Тодд. — Слушайте капитана и отвяжитесь от меня!

Слова Норвуда были сказаны справедливо, но несколько не своевременно. Капитан вдруг замолчал, а потом, сняв очки, выразительно глянул на них и произнёс:

— Я, конечно, понимаю, что вы одни из лучших детективов в отделе убийств, но, может быть, вы всё-таки послушаете мои идеи и уделите своё внимание презентации, дамы и господа? — все в зале обернулись на них, уставившись с любопытством. — Я делал её несколько часов!

— Просим прощения, капитан. Продолжайте, — широко улыбаясь сказала Сьюзен.

— Премного благодарен, детектив Милкбоун. Вы потрясающе великодушны.

Через несколько минут усыпляющего доклада капитана о том, как можно повысить раскрываемость, Норвуд вдруг повернул голову к М’ма, Сью и Манчу и оповестил их восторженным шёпотом:

— Ребята. Она вернулась!

— Кто? Твоя совесть? — шепнула Сью в ответ.

— Моя Дафна!.. Скоро съезжаемся!

— Ну, я так и поняла, — тихо пробормотала Кабрера.

— Бедная, передавай ей мои соболезнования. Кошмар, Тодди, выходит, без жены ты даже и с галстуком справиться не мог, — ехидно подколола его Сьюзен. Но Норвуд лишь продолжал блаженно улыбаться.

— Детектив Милкбоун… — тяжело вздохнув, громко сказал Пинтейл. — Я вас всех сейчас выставлю за дверь.

Покинув любимый участок после увлекательного субботнего брифинга, М’ма направилась на ужин к Питеру. Подъехав к дому, куда ей по заданному адресу указал путь навигатор, она аккуратно припарковала своего верного «стрижа» напротив. Из машины глянула на дом и улыбнулась. Почему-то она была ничуть не удивлена, что доктор выбрал себе именно такой дом в этом спокойном местечке Дакбурга: выкрашенный белой краской, аккуратный классический дом американской мечты за светло-серой изгородью в окружении невысоких деревьев и кустарников. Наверняка весной и летом, когда распустятся первые розы и петунии, здесь будет просто замечательно. На улице уже сгущались сиреневые сумерки, и окна дома тепло и приветливо светились. М’ма выбралась из машины и, бесшумно открыв калитку, пошла по расчищенной дорожке прямо к двери. В саду, несмотря на декабрьскую сырость и сумрак вечера, было уютно и чисто. Она нажала кнопку звонка, который издал забавную птичью трель, — булькающие жизнерадостные звуки раздались за дверью. Такой выбор звонка повеселил её, и она подумала, что надо бы спросить, почему он не выбрал кряканье утки.

— Привет! Прошу, проходи, — очень счастливое лицо Питера и его лучезарно сияющие (несмотря на один подбитый) голубые глаза чуть смутили её, и М’ма, неловко здороваясь, переступила порог. Она протянула ему бутылку кубинского рома, на что Питер удивлённо прошептал:

— Ого! Настоящий кубинский ром?! Спасибо, милая, — и ласково поцеловал её в щëку.

— Только аккуратно, — предупредила она, поцеловав его в ответ. — Он очень крепкий. Как твой глаз, Пит?

— О-о, всё нормально, как я и говорил, под перьями почти ничего не видно. А если кто-нибудь спрашивает, говорю, что не вписался в дверь, — Питер хихикнул и ловко подхватил её снятую на ходу куртку с шарфом и унёс в гардероб. В гостиной всё было предельно просто и лаконично, но тоже уютно — светлые стены, тёплый ореховый паркет, молочного цвета ковры. На стенах висели лёгкие акварели в белых рамах и синем паспарту, незамысловатые пейзажи и ботанические этюды. Наверно, рисунки его сестры. Чувствовалось, что интерьер немного пустоват, и что новые хозяева поселились здесь не так давно. Быстро вернувшись, Питер провёл её прямо к накрытому столу, и Кабрера опять слегка растерялась — она не ожидала, что здесь её будет ждать целый званый ужин. Большой овальный стол, застеленный льняной скатертью, был сервирован белоснежными тарелками и сверкающими столовыми приборами. Глядя на большую фарфоровую супницу с милыми фиалками, стоящую в середине стола, закуски и вино, М’ма только и вымолвила «ну и ну». Питер явно любил всё делать с размахом и, видимо, к любому делу подходил основательно.

— Нэнси, Мэдди, ну где вы?.. — нетерпеливо позвал он сестру и дочь. Первой в гостиную зашла его сестра, а следом, широко улыбаясь, Мэделайн в тёмно-синем сарафане. В этот раз её волнистые белые волосы были не растрёпаны, а красиво уложены у лица и заплетены в косу. — А вот и наш детектив — Мария Кабрера, Нэнси, знакомьтесь! С Мэдди вы уже знакомы…

— Здравствуйте, детектив Кабрера, — пропела Мэдди и невинно захлопала ресницами. М’ма тут же поняла: Питер всё-таки рассказал и дочке, и сестре, что ухаживает за ней.

— Добрый вечер, Мария, — приветливо сказала Нэнси. Она действительно очень походила на своего старшего брата, только волосы были не русые, а рыжеватые и прямые, коротко подстрижены, а на клюве — круглые очки с розовыми стёклами в тонкой золотистой оправе. Да и стиль она предпочитала более комфортный и свободный: маечка, кардиган, вельветовые шаровары, на запястьях тонкие браслеты с подвесками, которые тихо позвякивали, когда она вскидывала руку в каком-то жесте. В остальном же Нэнси Скайларк была почти такой, как её и представила М’ма, когда о ней рассказал Питер. Смешливая и голубоглазая, с россыпью мелких рыженьких пятнышек на щеках (у Питера они тоже были, только очень светлые, едва заметные).

— Добрый вечер, Мэделайн. Рада вновь увидеть тебя. Добрый вечер, Нэнси. Очень приятно познакомиться. Правда Питер назвал моё имя не полностью. Все, кроме него и ещё пары человек, зовут меня просто М’ма. Можете с Мэдди тоже так звать меня.

— Конечно, как скажешь! Мой братец любит всё делать по-своему, — рассмеялась Нэнси, а Питер едва заметно смешно поморщился на эту фразу. Они обменялись рукопожатиями, словно старые подруги, и уселись за стол. Несмотря на то, что сама М’ма в силу своей профессии была очень немногословной, это никого не смущало, так как все трое Скайларков были весьма разговорчивыми, и ей оставалось только вставлять пару вежливых фраз между их дружелюбной болтовнёй и коротко отвечать на светские вопросы.

— Надеюсь, ты не ужинала? — спросил Питер, наливая что-то в её тарелку из той самой красивой супницы с фиалками, что стояла в центре стола.

— Нет, — ответила М’ма, внимательно разглядывая содержимое тарелки. В густом и ароматном сливочном бульоне плавали кусочки рыбы, креветки, мидии в створках и овощи с зеленью. — А что это? Какой-то… рыбный суп?

— Это ирландская рыбная похлёбка, — торжественно произнёс Питер. — Это очень вкусно! Попробуй!

— Этот супчик из рецептов бабули, она у нас ирландка. Если вы это не съедите, па впадëт в депрессию на неделю, — заявила Мэдди, погружая ложку в похлёбку и поглядывая то на М’ма, то на тётушку. — Папа очень ранимый.

— Мэделайн, не выдумывай, пожалуйста, — отмахнулся Питер от дочери. — Я не обижусь, но всё-таки попробуй.

М’ма всё так же неуверенно разглядывала суп, но, вдохнув невероятно аппетитный аромат, наконец решилась. Питер, Нэнси и Мэдди очень внимательно уставились на неё в ожидании. Едва она проглотила одну, затем вторую ложку, как Питер нетерпеливо спросил:

— Ну как?..

— Это самое вкусное, что я когда-либо пробовала, — удивлённо проговорила М’ма, вскинув глаза на Питера, и все трое Скайларков просияли. — Нэнси, это ты приготовила? Или вы вместе?

— Аха-ха-ха! Нет, ну что ты! Я вообще не готовлю и не умею толком это делать, — звонко рассмеялась Нэнси. — Тем более, думаешь мой брат пустил бы меня на свою кухню? Это всё готовил сам Питер.

— Папочка прекрасно готовит, — небрежно сказала Мэдди. — Папа, неужели ты не рассказал об этом детективу Кабрере?..

— Спасибо, милая, — улыбнулся Питер дочери. — Кажется, говорил.

— Что-то припоминаю, — кивнула М’ма. — Правда я думала, ты слегка преувеличивал.

— В Ирландии это блюдо подают почти в каждом пабе. Но у мамы всегда были свои небольшие секреты насчёт всех блюд, и так вышло, что в нашей семье их знаю только я, — не без нотки гордости сказал Питер.

М’ма Кабрера была очень, очень практичной женщиной. И сегодня она, пробуя одно блюдо за другим, весь вечер улыбалась Питеру гораздо заинтересованнее, чем обычно. И тот не мог не заметить этого, тихо радуясь про себя, что дама сердца оказалась такой гурманкой, — кажется, его кулинарные навыки явно впечатлили её больше, чем музеи, рестораны и опера вместе взятые.

— Значит, вы работаете вместе с Питером, — вдруг сказала Нэнси, когда разговор зашёл о работе. — И так и познакомились?

— Верно, — ответила М’ма. — У нас в отделе были серьёзные проблемы с судмедэкспертизой. Пока не появился Питер.

— Представляешь, Нэнс, из-за заключения их прошлого судмедэксперта однажды им пришлось расследовать убийство дино… м-м, м-м-м.? — договорить Питер не успел, так как М’ма поспешно закрыла ему клюв ладонью.

— Не надо, прошу, — деликатно проговорила М’ма. — Я не люблю эту историю.

— Хорошо, не буду. Но это правда очень смешно, — уверил он сестру, когда М’ма любезно убрала руку.

— О, а ты расскажи что-нибудь о своей работе в полиции, М’ма! Питер ведь никогда и ничего толком не говорит, — упрекнула Нэнси Питера. Не успел он что-то возразить, как встряла Мэделайн.

— Да, расскажи нам, М’ма! Ты когда-нибудь стреляла в преступников?

— Крайне редко, в основном в воздух, — скованно проговорила Кабрера. — Нам нельзя без веской причины использовать оружие. Так можно и жетона лишиться. У патрульных есть тайзеры. У детективов табельное, но зачастую мой кольт лежит в сейфе.

— А ты хорошо стреляешь? — не отставала Мэдди, у которой загорелись глаза. — Меня научишь?

— Мэделайн, ну хватит, — недовольно проговорил Питер, успокаивающе погладив дочь по лопаткам. — Никто не будет тебя учить стрелять. И зачем тебе это? Может, ты лучше пойдёшь и подготовишься к урокам?

— Ага, ещё чего. У нас в гостях детектив, а я буду учить уроки, — пробурчала она в ответ, но послушно притихла, побоявшись быть изгнанной из взрослого общества.

— Стреляю я неплохо. Почему бы и нет? Научу когда-нибудь, — уклончиво ответила Кабрера, улыбнувшись Мэдди. Она повернула лицо к Нэнси и призналась. — На самом деле это ведь я хочу послушать о твоей работе. Точнее, мне нужно, чтобы ты меня проконсультировала. Питер говорил?

— О да, точно, я и забыла, — рассмеялась Нэнси. — Какие-то картины в дакбургском музее тебя смутили?

— Больше всего меня смутили останки девушки, замурованные в стене этого музея, а потом уже картины… — хмыкнула М’ма, сделав глоток вина.

— Останки? В музее? — изумилась Нэнси.

— О-бал-деть! Супер, — в восторге воскликнула Мэдди, чуть не подпрыгнув на стуле. — Реально, пап? Почему ты никогда не говоришь мне о таком?! Я же столько дичи могу Аманде и Нику рассказать! Особенно Аманда будет в восторге…

— То-то, я смотрю, твоя новая мрачная подружка тогда на мне чуть дыру не прожгла. Ты уже ей рассказала, кем я работаю? — скептически произнёс Питер, вздохнув.

— А что я должна своим друзьям говорить, что мой папа стоматолог? — язвительно спросила Мэдди.

— Слушай, давай-ка лучше поставим пирог в духовку, — Питер буквально вытолкал дочь из-за стола, и они отправились на кухню под её обиженные возгласы. — Дамы, прошу прощения, мы скоро вернёмся.

Нэнси понимающе кивнула и негромко добавила для М’ма:

— Пит не любит говорить о своей работе с нами. И Мэдди до двенадцати лет думала, что папа стоматолог. Придумали такую глупую легенду.

— Мда, — проговорила Кабрера, глянув им вслед. — Вот это поворот.

— Ладно, извини, что отошли от темы. Ничего страшного, они быстро договорятся. Рассказывай.

— Э-э, да. Так вот, раз ты не знаешь… — М’ма подробно рассказала Нэнси об останках девушки, её подвески с цветком ириса и инициалами, а также об их свидании в музее и том триптихе. В довершении своего рассказа она достала телефон.

— Вот, смотри. Это цветок на кулоне. Запомнила?

— Вполне. Ну, что-то очень такое обычное. Не могу сказать, что оно мне что-то напоминает. Хотя в живописи Северного Возрождения, цветок ириса, особенно белый, встречается довольно часто.

— Охотно верю, но тут здесь он скорее как… Автограф? — она смахнула фото с кулоном и нашла с картиной. Нэнси внимательно уставилась в экран, подняла брови вверх и взяла телефон из рук М’ма. Из кухни вернулись слегка надутая Мэделайн и улыбающийся Питер. Мэдди, впрочем, тут же подскочила к ним и с любопытством заглянула Нэнси через плечо.

— Подождите. «Триптих Бирмелина» Хуберта ван дер Гуса? Что? Этого просто не может быть. Это копия? — она глянула на брата. Питер отрицательно мотнул головой.

— Не-не. Это оригинал. Там нет никаких копий! Это же музей, Нэнс.

— Пит, я понимаю, — недовольно отозвалась Нэнси. — Но в дакбургском музее, равно как и в других, «Триптиха Бирмелина» не может быть. Он утрачен, вообще-то. Сгорел во время пожара в одном католическом храме Франции полвека назад.

— Ты что-то путаешь, Нэнси, дорогая, — покачал головой Питер, возразив. — Мы же там были и видели его своими глазами, да, Мария?

— Вечно ты во мне сомневаешься! Я ничего не путаю, Пит, — рассердилась Нэнси. — Я защитила диссертацию по фламандским художникам Северного Возрождения!

— Эй. Ты судмедэксперт, а не искусствовед. Пусть Нэнси скажет, она же в этом профи, — недовольно проворчала М’ма, вступившись за Нэнси.

— Да, пап, пусть тётя Нэнс говорит, — поддела отца довольная Мэделайн. Питер тихонько фыркнул на неё, но притих. Нэнси поправила очки и снова принялась смотреть фотографии.

— В общем-то, я уже всё сказала. И если у тебя, братец, есть сомнения на мой счёт, я могу отправить ссылку с этой информацией, а также дать список литературы, где говорится об этом. Это никакой не оригинал. Этого не может быть!

— Но как тогда вообще такое могло произойти? Как же эти картины оказались в музее? — нахмурился Питер.

— А вот это мне теперь и самой интересно. У меня завтра с утра лекции в Академии, а потом я могу вместе с вами сходить в этот музей. Посмотреть бы их вживую и поговорить с директором…

— Не понимаю, как же такое возможно. Что за безобразие в этом музее, у них что, нет специалистов? — возмутился Питер.

— У них в стене труп тридцать лет пролежал, а ты удивляешься каким-то поддельным картинам? То, что там могли быть копии, я теперь вполне допускаю. Спасибо, Нэнси. А как насчёт цветка, что я разглядела? Вот тут… — М’ма пальцами провела по экрану, приблизив одну из фотографий.

— Ого. Действительно. Один в один, как на кулоне! — снова изумилась Нэнси. — Я не знаю, как было в оригинале, хороших цветных фотографий этого триптиха не сохранилось, но уверена, ничего подобного там не было. Это совершенно не характерно ни для этой эпохи, ни для какой-то другой. Ни один из известных художников так не подписывал свои работы и не стал бы подрисовать подобные силуэты цветков, не несущие никакого смысла, то тут, то там. Меня потрясает, как ты разглядела это, М’ма.

— Совершенно случайно, на самом деле, — хмыкнула М’ма. — Нэнси, а может быть, ты слышала что-нибудь об Артуре Колдуэлле?

— Впервые слышу, — пожала плечами Нэнси. — А кто это?

— Один джентльмен. Известный у нас в Дакбурге коллекционер живописи. Был. И когда-то в далёком прошлом искусствовед, — пояснила М’ма.

— Наверно не слишком известный в нашей среде и Сен-Канаре, по крайней мере я не встречала его публикаций. Не припоминаю авторов с подобной фамилией. А насчёт коллекционеров — их немало всех мастей, и обычно у них в коллекциях не так много работ, которые могут по-настоящему заинтересовать специалистов.

— Ладно. Может, тогда постараемся в понедельник навестить Эрику Кросби? Сможешь в час дня, Нэнси?

— Да, без проблем. Лекции закончатся уже в двенадцать, — согласилась Нэнси.

— Вы же сходите одни, девочки? У меня йога в это время, — заявил Питер. М’ма заинтересовано уставилась на него и хихикнула.

— Ты ходишь на йогу?

— Ага. А что такого? Мне нравится. Решил попробовать групповые занятия. Неподалёку от бюро в одном фитнес-клубе подобралась такая приятная компания. Пенсионерки и очень милые дамы, которые ждут малышей…

— Пенсионерки с будущими мамочками обойдутся без тебя, а я нет, — категорично сказала М’ма, убирая телефон в карман пиджака. — Ты понравился Кросби, возможно, с тобой она будет разговорчивее. Прикинешься наивным милашкой, у тебя это хорошо получается. Впрочем, тебе особо и притворяться не надо.

— С чего ты взяла, что я ей понравился? Я с ней перекинулся всего парой фраз!

— Она дала тебе свою визитку и пригласила на личную экскурсию, — сказала М’ма с очень недовольным видом, вспомнив тёплую улыбку директрисы, адресованную ему. Питер попытался ещё немного поспорить.

— Я не могу пропускать йогу, я только вошёл в режим. И я не хочу ни на какую личную экскурсию с Кросби!.. Не смотри на меня так.

Но М’ма не отступала, глядя на него в упор. Питер наконец сдался.

— Ладно. Схожу на йогу в другой раз, — вздохнул Питер и Кабрера, заулыбавшись, легонько потрепала его по плечу.

— Gracias, cariño.исп. — Спасибо, милый.

— А вы правда встречаетесь? — вдруг раздался как будто между прочим невинный голосок Мэделайн. Все обернулись на неё, и в воздухе повисла неловкая пауза. Нэнси подняла брови вверх и с лёгким укором посмотрела на племянницу. Питер только хотел было открыть клюв, чтобы что-то сказать, как М’ма невозмутимо сообщила:

— Да, это правда. Надеюсь, ты не против? — в этот момент у Питера слегка порозовел клюв, а во взгляде промелькнуло явное восхищение своей дамой сердца.

— Я? Ну, если вы у меня спрашиваете, — захихикала Мэдди, кокетливо накручивая кончик своей косы на палец и явно довольная тем, что смогла внести некоторое смятение и неловкость среди взрослых, — то я не против. Думаю, это прикольно, встречаться с женщиной, которая хорошо стреляет.

Вскоре пришло время возвращаться домой, и М’ма, попрощавшись с Мэдди и Нэнси, собралась уходить. Питер выскочил вместе с ней на улицу, решив проводить её до машины и немного поболтать наедине.

— Не замёрзнешь? — сказала она ему.

— Не-а. Я же не привязан к дереву в лесу, — хихикнул Питер. — И даже в ботинках и пальто.

— Давай-ка лучше в машину, — предложила она, подмигнув, и они уселись в её авто. — Я не хочу, чтобы ты простыл.

— Ага. Ты довольна, милая?

— Очень даже, — улыбнулась она. — Спасибо за ужин. На кой чёрт ты водил меня в эти рестораны? Ты готовишь ничуть не хуже.

— Скажешь тоже! Просто кое-что умею. Пожалуйста. Я рад, что угодил тебе. Надеюсь, моя Мэдди не сильно смутила тебя своими вопросами? — проговорил Питер, улыбнувшись.

— О, глупости какие, конечно нет. Твои девочки — и Мэдди, и Нэнси, — просто прелесть.

— Я думаю, ты им тоже очень понравилась. Я увидел это по их довольным лицам, — рассмеялся Питер.

— Угу. Они и сейчас смотрят на нас, — заметила М’ма, кивнув на окно дома. Питер обернулся — в тëплом приглушённом свете было прекрасно видно два силуэта; за ними явно пристально наблюдали, прижавшись к окну вплотную.

— Вот же любопытные, — с досадой поморщился Питер и тихо добавил. — А я так хотел поцеловать тебя.

— А-а, ты решил, что пора перейти к следующему этапу развития отношений?

— Если ты, конечно, не против.

— Ты ещё не признался в чувствах и не дарил мне цветы, только пончики, — развеселилась М’ма.

— Вот же чëрт. Ты права. Насчёт первого: я признаюсь в чувствах к тебе. Отрицать это бессмысленно и глупо. И насчёт второго! Какие же цветы предпочитает детектив Кабрера? — с интересом спросил он.

— Педро, ты меня удивляешь. Ты до сих пор не догадался? — словно бы разочаровано зацокала языком М’ма. — Кактусы. Я люблю кактусы.

Питер непонимающе заулыбался:

— Ка-актусы… А почему кактусы, кстати? Почему не розы, например?

Кабрера подняла на него свои жгучие, чёрные глаза:

— Потому что розы за своим прекрасным цветком и нежным ароматом прячут шипы, доктор Скайларк. А кактусы ничего не прячут — они такие, какие есть. И ты только представь, сколько же нужно возиться с кактусом, чтобы он расцвёл?

— Никогда не выращивал кактусы. В моём саду росли только розы, гортензии и фиалки.

— А ты посади кактус. Когда ты вложишь в него огромное количество сил и времени и не напортачишь, а он, наконец, зацветёт, ты тоже полюбишь кактусы. И, возможно, даже почувствуешь себя счастливым. На какое-то время.

Питер расплылся в улыбке и потрясённо поднял брови вверх.

— Кажется, я тебя понял.

— Да неужели? — иронично усмехнулась она. Питер взял её за руку и проговорил:

— Как думаете, детектив, а мне удастся сделать так, чтобы кактус зацвёл? У меня есть шанс стать кактусоведом, экспертом по кактусам? — он выглядел весьма забавно, шепча такую ерунду с самым серьёзным видом. М’ма улыбнулась, разглядывая его наивное лицо и глаза, полные надежды.

— Доктор, — наконец вздохнула она. — Я думаю, вам многое под силу. Только дайте мне ещё чуть-чуть времени.

— Сколько угодно. Хоть вечность, — проговорил Питер и поцеловал её руку.

В понедельник с утра Кабрера решила, что пришла в участок самая первая, — даже Макса и Почарда ещё не было. И чуть не растянулась, подойдя к своему столу и споткнувшись обо что-то. Точнее кого-то. Она изумлённо уставилась вниз: на полу, почему-то рядом с её столом, спали стажёры, свернувшись клубочком и подложив под головы свои куртки.

— Dios mío, что это такое?! — грозно воскликнула она. — Немедленно вставайте!

— Ну мамочка, ещё несколько минут, — захныкал Люк, не открывая глаз. Саймон лишь дёрнул ногой, прижавшись поближе к напарнику.

— Я сейчас вам покажу «мамочку», — тихо пообещала Кабрера, в которой внезапно взыграло детство, и ей ужасно захотелось сделать какую-нибудь мелкую пакость. Сходив к кулеру, она вернулась с двумя полными стаканами. Когда на стажеров полились струйки прохладной воды, они мигом проснулись, подскочив и столкнувшись друг с другом лбами. М’ма не удержалась от смеха, увидев, как они смешно фыркают и потирают ушибленные лбы.

— Что вы делаете, офицер?! — возмущённо завопил Люк сонным голосом.

— Вот и умылись заодно, аха-ха!..

— Офицер Кабрера, как вам не стыдно? — заныл Саймон, вытирая лицо салфеткой.

— Вообще не стыдно. Вы что, совсем с ума сошли? Дрыхли, что ли, тут?

— Пришлось, — пробурчал Люк. — Вчера только вернулись из Дакберри поздно вечером. Думали с вами поговорить, раз вы не брали трубку, но вас тут не было, и мы задержались. А потом оказалось, что охранник уже закрыл отдел на ключ. Не заметил нас.

— Ну вы и олухи. И с чего вдруг я должна была быть здесь вчера? У меня был выходной, — хмыкнула Кабрера. — А чтобы вас открыли, надо звонить на пост охраны.

— Откуда мы знаем телефон охраны? — огрызнулся Люк. М’ма с жалостью глянула на них и молча показала на список всех номеров, в том числе поста с охраной, который висел на доске прямо перед её столом.

— Утята, — насмешливо покачала головой М’ма. — По пропавшей девушке что нового узнали в вашем Дакберри? О Трое Брюере, Лаванде Бишоп?

Саймон сонно глянул на Кабреру, поправил очки.

— Мы расспросили миссис Милдред Харди, нашу школьную библиотекаршу, которая помнила их всех. Ну и нас, разумеется, она знает. Она очень древняя. Но она только рассказала, что они учились на параллели в одной школе. Впрочем, у нас в Дакберри всего одна школа, так что это очевидно, раз они ровесники.

— Но зато она утверждала, что видела недавно Троя Брюэра неподалёку от дома Мортонов, — заявил Люк.

— А вот это уже интересно! — удивлённо распахнула глаза Кабрера, уперев руки в бока. — Как давно?

— Она сказала, что с неделю назад, — отозвался Люк.

— Она не могла ничего перепутать? Пожилые люди часто путают что-то и ошибаются.

— Только не миссис Харди. Когда мы пришли, она сначала чуть не убила Люка, который не вернул в библиотеку учебник по физике за восьмой класс. Помнит всё и всех, поверьте, М’ма, — уверил её Сэм, поправляя мятый галстук.

— Хм, хорошо. А что сейчас с домом Мортонов? Вчера вы сказали, что он заколочен? Вы не пробовали туда залезть? — спросила Кабрера таким тоном, словно именно это они и должны были сделать.

— Чтобы попасть внутрь, нужен лом, — пробурчал Люк, пожав плечами.

— И ведь у нас нет ордера, чтобы зайти туда, — осторожно сказал Сэм, и М’ма закатила глаза. — Миссис Мортон умерла относительно недавно, вдруг у этого дома есть наследники, это же частная собственность, это не по правилам…

— Какой ордер, мой мальчик? Ордер, — всплеснула руками Кабрера. — Запомните, pollitosисп. — птенчики: если бы я всю жизнь руководствовалась только правилами, разрешениями и ордерами, моя фамилия никогда бы не висела вон там вверху! Просто надо делать всё осторожно и аккуратно. И чтобы начальство не узнало лишнего.

Она мотнула головой на доску со списками детективов и раскрытых дел — её фамилия действительно была в одной из первых строк с самым большим количеством раскрытых преступлений. Люк и Сэм уважительно посмотрели на доску, затем на неё.

— В следующий раз поедем с ломом, — сказали они хором. Кабрера одобрительно закивала.

— Ладно. Вы и так уже немало сделали и узнали. Съездим ещё в этот ваш загадочный Дакберри с ломом чуть погодя. А сейчас знаете что: езжайте-ка домой, выспитесь нормально, отдохните. Отпускаю вас до завтра. Только будьте на связи, если что.

— Ура-а! Спасибо, грасиас, детектив, — радостно завопил Люк, а Саймон сладко зевнул. Они шустро ускакали отсыпаться в более комфортных условиях, а другие детективы отдела принялись суетливо стекаться к своим рабочим местам. Многие из них уже напялили на себя свитера с рождественскими мотивами, а Сью пришла с ободком на голове с оленьими рожками — близилось Рождество. Сьюзен и Лорейн принялись украшать отдел, и М’ма тоже решила им немного помочь: вырезала из старых отчетов несколько кривоватых снежинок — рукоделие никогда не было её сильной стороной, да и ножницы оказались туповаты; также они развесили всюду гирлянды и венки из омелы и остролиста. В завершении всего М’ма надела на свой маленький кактус красную шапочку с белым помпоном, которую достала из ящика письменного стола. Лорейн умилённо запищала, а Сьюзен довольно захлопала в ладоши.

— Ура-ура, красота! М’ма, а ты с кем будешь отмечать Рождество?

— Не знаю, — пожала плечами М’ма. — Подружка Фентона к тому времени уже вернётся, наверное с ними.

— А Питер? — спросила Сью с любопытством заглядывая ей в глаза. Лорейн тоже уставилась на неё.

— Пока ещё от него не поступало предложений насчёт этого, — улыбнулась М’ма. — Но наверняка что-нибудь предложит. Я в субботу впервые была у него в гостях, кстати.

— Ихи-хих-хи. Вы были одни? — отчаянно захихикали Сью и Лорейн.

— Испорченные девчонки, о чем это вы сейчас подумали? Нет. Мы ужинали с его дочкой и сестрой, вообще-то, — притворно возмутилась М’ма и тоже захихикала.

— Когда вы поцелуетесь, ты хоть расскажи, я запущу конфетти, — фыркнула Сьюзен, смеясь. Лорейн скептически скривилась и подняла бровки.

— Вы что, ещё даже не целовались? Это в вашем возрасте уже такие отношения — держаться за ручки и ужинать с семьей? Скука какая!

— Но-но! Мы целовались и не раз, — с укором погрозила пальцем секретарше М’ма. — В щёчку.

— М’ма, надо быстрее понять, подходит он тебе или нет! Быстрее целуйтесь, и вообще, — заявила Лорейн.

— Я пробовала ужин, приготовленный им, и могу с уверенностью сказать, Лорейн — он мне подходит. На все сто, — самодовольно заявила Кабрера и они снова рассмеялись.

— Пит очень клёвый и милый. У него словно бы и нет недостатков, — сказала Сьюзен и хихикнув, добавила. — Может, кроме этих его забавных усиков.

М’ма непонимающе уставилась на неё.

— Вообще-то, Сью, его усики очаровательны. И они мне нравятся.

Время прошло незаметно в рабочей суете среди коллег, и вскоре все разошлись на обед: кто с контейнерами к микроволновке, кто домой, а кто-то в кафе и забегаловки поблизости. М’ма же поспешила отправиться в музей искусств. Увидев перед музеем полицейские машины, Кабрера нахмурилась. Неприятное предчувствие сдавило ей грудь, и она стремительно вышла из авто, хлопнув дверцей. На неё тут же налетел откуда-то Питер, который приехал чуть раньше.

— Мари! Представляешь!.. — начал он, округлив глаза.

— Представляю. Что случилось? Где Нэнси? — с беспокойством спросила она его, кивнув на полицейские машины.

— Нэнси попала в пробку, скоро приедет, но дело в том, что… Ты же не будешь нервничать, верно?

— Боже, Педро, только не говори, что ещё один труп в стене нашли. Конечно, я буду нервничать, — она ринулась к входу, и Питер поспешил за ней.

— Нет-нет, там не труп, иначе мы были бы уже внутри! Украли картины.

— Ты шутишь? Дай угадаю, тот самый триптих северного рождения?! — воскликнула она.

— Возрождения, милая. Не знаю, меня не пустили, я узнал у патрульных на входе о краже, — с грустью признался Питер, словно он был виноват, что произошла кража.

— Ничего, сейчас пустят, — уверенно сказала Кабрера, дёрнув тяжёлую входную дверь.

— Мэм, вы куда? Вход запрещ-..— начал было один из патрульных на входе, пытаясь преградить им путь. Но М’ма молча показала жетон, и тот, почтительно кивнув, сам придержал им дверь, лишь вопросительно глянув на Питера.

— Он со мной. Это эксперт, — коротко пояснила она. Нехорошее предчувствие сбылось: в том самом зале, где висел триптих Бирмелина, а теперь пустовала стена, уже вовсю работали детективы из отдела краж — были там и Пол Барлоу, и детектив Карл Борг. Эрика Кросби стояла рядом с растерянным лицом. Сержант Барлоу аж весь засиял, увидев М’ма, но та и бровью не повела, лишь вежливо пожав его руку в ответ.

— Детектив Кабрера! Привет, дорогая! Вот это да! Откуда ты здесь?! — радостно воскликнул Барлоу. Борг скорчил постное лицо, но затем вежливо улыбнулся.

— Добрый вечер, Кабрера, доктор Скайларк, — кивнул им он. Питер заулыбался, дружелюбно тряся его руку. — И правда, что вы тут делаете? И опять вдвоём?

— Несомненно. Опять вдвоём, — очень довольным голосом подтвердил Питер.

— Похищен тот триптих Бирмелина? — быстро спросила Кабрера у своих коллег. Директриса Кросби, скорбно промокнув глаза платочком, кивнула.

— Как вы узнали? Вам уже кто-то сказал?

— Нет, догадалась. Есть кое-какие соображения на этот счёт. Питер, напиши Нэнси, что она может не торопиться, — оценить картины вживую уже не удастся, — М’ма сердито уставилась на Кросби. — Вы мне вот что скажите: как можно было просто прийти и украсть шедевр мировой живописи, а?

Кабрера скрестила руки на груди, даже в её речи от возмущения сильнее проступил испанский акцент. Казалось, ещё секунда, и она начнёт ругаться на испанском.

— Кто-то отключил всю сигнализацию, и пробрался ночью через окно. Утром не сразу заметили, а потом смотрительница обходила зал, и… — всхлипнула Кросби и чуть пошатнулась. Питер по-джентельменски подхватил даму под локти.

— Ох, ну что вы, миссис Кросби! Всё будет хорошо, всё наладится в вашем музее! Пойдём-ка, присядем, — он аккуратно повёл директрису в сторонку, к креслу у окна, и принялся усердно обмахивать её платком. М’ма могла бы поклясться, что Эрика едва заметно блаженно улыбнулась в этот момент. Кабрера осуждающе фыркнула, но повернувшись к Барлоу и Боргу, задумчиво проговорила:

— Отключили сигнализацию. Ещё интереснее. Ещё совпадение.

— Кабрера, может ты, наконец, объяснишь, что ты тут делаешь? — очень недовольно проговорил Борг. — Опять хочешь моё дело сцапать?

— Я? Твоё дело? Это моё дело! Моё и моего коллеги из отдела убийств! Ты знаешь о том, что в этом музее недавно нашли останки? А ещё недавно грохнули известного коллекционера живописи и искусствоведа прямо у него дома? Так что хочешь ты этого или нет, нам придётся снова поработать вместе. Уж извини.

— Вот же ты нахалка, Кабрера! Вот бы и занималась бы своими убийствами! С чего ты взяла, что это всё связано? — язвительно поинтересовался Карл.

— Слишком много совпадений. И я перед тобой не обязана отчитываться, чем я должна заниматься, — хмыкнула она и совсем другим тоном, более мягким и доверительным, обратилась к Барлоу. — Послушай, Пол. Мне будут нужны все подробности этой кражи, а особенно то, как именно отключили сигнализацию, как тут всё устроено в плане охраны, все записи с камер видеонаблюдения, все улики, отпечатки…

— Конечно-конечно, детектив, я всё устрою, — суетливо закивал лысеющей головой Пол. — Я слышал и о тех останках, и об убийстве. Поэтому и сам детектив Борг, и всё, что он разыщет, будет в твоём полном распоряжении!

— Спасибо, сержант, — М’ма вдобавок ласково улыбнулась ему под разъяренный взгляд Карла и очень внимательный — Питера. Он стал быстро и очень беспокойно махать платком перед клювом директрисы. Только его воспитание не позволило ему оставить Кросби наедине с её плохим самочувствием и не ринуться обратно, втиснувшись между М’ма и Барлоу, который слишком уж близко пододвинулся к ней.

— Как же так, сержант Барлоу?! Ещё не доказана связь этих преступлений, одни домыслы этой наглой выскочки, а вы уже сдаёте моё дело? — шипел Карл, теряя терпение.

— Эй, Борг, полегче! Выбирай выражения! Как ты разговариваешь? — недовольно потряс пальцем перед клювом своего детектива сержант Барлоу. — Во-первых, это Кабрера! Если она считает, что связь может быть, значит, скорее всего, так оно и есть! Во-вторых, преступления имеют общую канву и совершены были в один временной промежуток! Всё, разговор окончен. Все материалы — детективу Кабрере.

— Отвратительное дежавю, — пропыхтел Карл, зло глядя на М’ма. Однако она уже говорила с Манчем по телефону, чтобы тот срочно подъехал в музей и они могли вдвоём ознакомиться с уликами. Борг, воспользовавшись моментом, отвёл сержанта в сторону, пытаясь ему что-то доказать, но, судя по всему, Пол Барлоу был непреклонен. Питер, с облегчением заметив, что М’ма, добившись своего, потеряла интерес к Барлоу, стал обмахивать платком Кросби более умиротворенно.

— Вам лучше? — участливо спросил он её.

— Намного, доктор. У вас такая прекрасная аура. Вы такой милый и обходительный, — улыбнулась она, но увидев перед ними неожиданно возникшую М’ма, вздрогнула. — Чего не скажешь о детективе Кабрере.

— Миссис Кросби, наш доктор Скайларк ужасно расстроен произошедшим, хоть и не показывает этого, — начала издалека Кабрера. — Он буквально скорбит вместе с вами об утраченном шедевре. Так ведь, док?

— Кто, я? Конечно. Конечно, ужасно скорблю, — испуганно подтвердил Питер. — Это… Ужасное, ужасное происшествие.

— Правда, доктор? — умилилась Эрика, взяв его за руку. Тот закивал. — Я сразу поняла, что вы неравнодушны к искусству.

— Питер как никто ценит искусство. Он и оперу обожает, — невозмутимо продолжила Кабрера. — Вот и в музей ходил недавно, к сожалению, не застал вас, но этот... как там?.. Триптих! Просто поразил его в самое сердце. Даже к нам в участок пришёл и рассказывал. Так ведь?

— Гхм… Да-да. О, да, — казалось, невозможно представить, насколько ещё круглее станут его глаза, но в остальном Питер старался сохранять уверенность и невозмутимость.

— Ну так чего же ты мнëшься? Задай все интересующие вопросы миссис Эрике Кросби, — деланно возмутилась она и доверительно добавила. — Он у нас такой стесняшка!.. Ладно. Мне надо встретить детектива Манча, вы тут общайтесь, не буду мешать. Я-то сама ничего не понимаю в искусстве!

— Ах доктор, ну какой же вы душечка! Конечно же, я вам расскажу всё, что знаю! — рассмеялась Эрика, словно это не она совсем недавно чуть не грохнулась в обморок и словно не в её музее раз за разом происходят чрезвычайные ситуации. В голове Питера пронеслось «помогите», и он обречённо рассмеялся в ответ, глядя вслед М’ма.

Кабрера, мчась навстречу Максу, едва не врезалась в него в холле. Она снова так быстро и взволнованно говорила, периодически переходя на испанский, что Манч не сразу понял, что произошло. Но всё же свою мысль ей удалось донести до него, так как его всегда нависшие брови приподнялись.

— …ну, что думаешь? Теперь ты не скажешь, что здесь нет никакой связи!

— М’ма, ты действительно была права. Здесь явно прослеживается один след. Сигнализация была отключена и в доме Колдуэлла в обход всей системе каким-то образом.

— А ещё в здание музея проникли через окно. Ничего не напоминает?

— Ну и дела, пёсики-барбосики…

Они поднялись на второй этаж, почти все криминалисты уже завершили свою работу, а Борг с мрачным выражением лица и сержант, напротив с очень довольным, ждали их. Молодая женщина-криминалистка с короткой стрижкой, с которой Кабрера раньше не работала (видимо она появилась в отделе краж не так давно), вежливо поздоровалась с ними. Борг нехотя представил её.

— Сесилия Беннетт, наша экспертка по айти. Это детективы Кабрера и детектив..?

— Макс Манч, — договорил Макс, и они обменялись рукопожатиями.

— Очень приятно. Карл сказал, вам нужно знать, как была отключена сигнализация?

— Это было бы превосходно, — кивнула Кабрера.

— Я буквально полчаса назад это выяснила. Сигнализация отключена с помощью вируса, написанного на взлом системы. Кто-то через общественную сеть отправил электронное письмо с ним. Письмо было помечено как отчёт о безопасности, его открыли, ничего не подозревая, и вирус оказался в сети.

— А можно как-то узнать, кто отправил это письмо, мэм? — спросил Манч, хмуря свои кустистые брови.

— Боюсь, чтобы узнать это, нам придётся потратить пару месяцев, — развела руками Сесилия. — Да и рассылку делали явно с левого компьютера.

— Спасибо, мисс Беннетт. Перешлите, пожалуйста, все данные и имеющуюся информацию об этом письме и вирусе в отдел убийств, участок номер восемь, детектив Кабрера. Желательно как можно быстрее.

— Без проблем, детектив, — пожала плечами Сесилия. Они попрощались, и мисс Беннетт ушла. Макс вздохнул.

— А чего-то более осязаемого или визуального на месте преступления не найдено? Отпечатки носа, подушечек? Следов? Лапок?

— Только ус, — коротко произнёс Карл, показав Манчу и Кабрере пластиковый пакет с длинным чёрным, чуть закрученном на конце усом. — Нашли самым первым, на плинтусе под картиной. Точнее, под тем местом, где они раньше висели.

— Лопни моя селезёнка, — Манч водрузил на горбатый нос очки и взял пакетик у Борга. — Кабрера. Слышь?

— Что? — спросила она, с интересом рассматривая находку в руках напарника.

— На что похоже? На чей ус?

— Похож на кошачий, — хором произнесли Кабрера и Борг. Манч многозначительно поднял палец вверх.

— Верно. Это не просто ус. Это кошачий ус. И не просто кошачий. Я этот ус словно бы видел раньше. А помнишь, я говорил тебе о Вито Чирилло?

— Думаешь, это он? — тихо спросила М’ма.

— Утверждать не могу. Но экспертизу делать надо срочно… У него всегда были шикарные чёрные усы, закрученные на концах. Если это он, совпадение по базе будет 100%.

— О, а я тоже похожий нашёл! — удивлённо воскликнул Питер. Он так незаметно подошёл к ним сзади, что его заметили только когда он подал голос.

— Где? — спросила Кабрера, но, кажется, она и Макс уже знали ответ.

— Под одеждой мистера Колдуэлла. Под воротником, — ответил Питер.

— А я говорил тебе, Кабрера, этот Чирилло прихлопнет кого-угодно и усом не поведёт — за картину, за то что выставили дураком, да за что угодно, — мрачно проговорил Макс. Кабрера вздохнула.

— Погоди, ещё неизвестно, чей ус.

Тут Манч, заметив слегка припухший глаз Питера, бесцеремонно спросил:

— Старик, да никак тебе кто-то в глаз дал или мне кажется?

— Просто неприятное происшествие, ерунда. Немного не вписался в дверь на прошлой неделе, — опустил глаза Питер, улыбаясь. М’ма невинно уставилась в потолок.

— Ох ты ж. Осторожнее надо, приятель, — покачал головой Макс. — Вечно бегаешь как заполошный и суетишься, по сторонам не смотришь, вот и результат.

— Да. Я такой, — покорно согласился Питер.

— Ну, что ты узнал у Кросби? — деловито спросила Кабрера Питера, когда они вдвоём зашли ненадолго перекусить в «Кофейного утёнка» после музея. Здесь тоже всё уже было украшено к Рождеству, а у бариста на голове были такие же оленьи рожки на ободке, как у Сьюзи.

— Совершенно ничего такого, чего она не рассказала бы тебе, — ворчливо заметил Питер, вешая куртку М’ма и свою на вешалку рядом со столиком. М’ма пожала плечами и взяла меню.

— Кто знает. Она могла знать какие-то детали, с которыми не посчитала бы нужным делиться с полицией. А так как ты ей понравился как мужчина, то почему бы этим не воспользоваться?

— Она ущипнула меня за хвост! — возмущённо прошептал Питер. М’ма прыснула и недоверчиво посмотрела на него, оторвавшись от меню.

— Ты шутишь? Не может быть, она же такая интеллигентная дама.

— Я не шучу. Я больше ни за что на свете не подойду к ней и к этому музею, — с обиженным выражением лица заявил Питер и тоже уставился в меню. — Ой, я хочу эти аппетитные венские вафли с лососем, а ты что будешь, симпапусечка?

— Закажи мне то же, что и себе, и большой капучино, — сказала М’ма, отодвинув меню. Питер кивнул. Он сходил к кассе сделать заказ и, вернувшись за столик, наконец коротко поведал:

— Триптих Бирмелина появился в музее десять лет назад. Тогда и его, и ещё несколько других полотен отдали в музей после смерти какого-то мецената Леонарда Ван де Вельде. Он их завещал дакбургскому музею искусств.

— А экспертизы на подлинность? Их проводили?

— Эрика сказала, что да, все необходимые экспертизы и документы уже были у этого господина, их передали в музей вместе с ними.

— О, она уже и Эрика? — подняла брови М’ма, иронично улыбнувшись.

— Она сама попросила перейти на имена. И ты же хотела, чтобы я втëрся в доверие? — Питер подпер щеку рукой и уставился на неё, мило улыбаясь. — Ревнуете, детектив?

— Ладно-ладно… Эрика… Я не сомневаюсь, что Нэнси права и это вовсе не подлинник. И видимо, под сомнением и остальные картины. Мне нужно лишь документальное подтверждение этого. Но пока, раз картин нет, то невозможно отдать их на новую экспертизу.

— Можно попробовать отдать другие полотна. Если Эрика, — тут он произнёс её имя специально с особо въедливой интонацией. — Ах, пардон, дорогая. Если миссис Кросби разрешит.

— Постановление из департамента полиции не оставит ей выбора, — пропела М’ма. — Кто знает, может там тоже есть автографы в виде цветка ириса? Кстати, ты не спросил авторов и названия других картин, попавших в музей вместе с триптихом?

— Спросил-спросил… Благодарю, сэр! — проговорил Питер, когда им принесли заказ и официант расставил тарелки и чашки у них на столике. — Даже записал, чтобы не забыть.

— Умничка, — подмигнула ему Кабрера. — А насчёт миссис Кросби и её заигрываний с тобой... Знаешь, милый, я сама больше не подпущу её к тебе. Щипать тебя за хвост — это уже перебор.

— О да, это перебор. А этот сержант Барлоу? Почему он так на тебя смотрел? — в свою очередь ревниво спросил Питер. — Я подумал, ещё немного, и у него с клюва начнёт капать слюна.

— Это просто старый друг и коллега из отдела краж и грабежей. Работали вместе. У него ко мне давнее… Э-э. Влечение, — деловито объяснила Кабрера. — Не подумай лишнего. У меня ничего с ним не было. К тому же, мы были напарниками.

— О, понятно. Ну что ты, я вовсе… И даже если бы и было, это меня не касается, — сконфуженно произнёс Питер, которому стало неловко, что ей пришлось оправдываться и на свой вопрос он получил такой развёрнутый ответ.

— Барлоу бывает полезен своими связями и тем, что он всегда на моей стороне. К тому же, он безобидный. И поверь, он прекрасно знает, что я им иногда пользуюсь в служебных целях, он не против.

— Угу. Прекрасно понимаю сержанта Барлоу, — вдруг улыбнулся Питер, сделав глоток кофе, и занялся вафлей с лососем.