Возможно, это была не самая лучшая идея. Изо всех сил стараясь скрыть закравшееся в душу смущение, Венти уставился на белую субстанцию на своей груди. Они просто разговаривали, выплескивая эмоции, а потом слово за слово, и вот теперь- ну, Венти все еще не отошел от оргазма, чтобы до конца осознать произошедшее.

Он никогда не испытывал подобных чувств с кем-то другим. У него были и предыдущие партнеры, и секс на одну ночь, но ни разу не возникало такой искры, такого жара. От этого у него все внутри переворачивалось.

— Нужно привести тебя в порядок, — нарушая царившую тишину, прошептал Сяо. Он поднес к губам покрытую их спермой ладонь и, высунув язык, стал слизывать ее. Его взгляд был прикован к Венти, чей рот от данного действа распахнулся.

В Ли Юэ Ху Тао постоянно смеялась над Сяо за то, что он выбрал жизнь в одиночестве. Ее шутки сводились к тому, что настоящая любовь Сяо — его рука, и что он никогда не ощутит тепла тела другого человека. Вполне естественно, что это навело Венти на мысль, что Сяо — ханжа. В итоге он сильно удивился тому, насколько соблазнительным и бесстыдным оказался его возлюбленный.

— Давай помогу, — схватив руку Сяо и притянув к своим губам, сказал Венти. Он почувствовал соленый вкус возбуждения и, слегка посасывая, провел языком по пальцам Сяо. Золотые глаза оного с интересом следили за его движениями.

Когда ладонь стала чистой, Сяо обхватил ею лицо Венти и вновь поцеловал его. Поцелуй был медленным, Венти таял от прикосновений Сяо. В каждом поцелуе можно было услышать заявления Сяо: «Я выбираю тебя. Я выбираю тебя. Я выбираю тебя. Навеки».

Прижимаясь к его губам своими, чтобы сказать ему то же самое в ответ, Венти промычал. Он видел, что Сяо отвлекает себя. Его пальцы до сих пор дрожали, а дыхание время от времени сбивалось, тем не менее он не желал отпускать Венти. Венти — единственное, что не давало ему расклеиться.

Сяо старался скрывать свои эмоции под каменным спокойствием, но легко оступался. Он держал себя в руках гораздо лучше Венти. Декарабиану удалось потрясти Сяо настолько, что его стены треснули. Венти боялся того, что случится, если дяде удастся полностью разрушить их. Сяо был сильным. После всего пережитого он по-прежнему был способен любить и испытывать счастье. Если это заберут, а носимая Сяо маска станет реальностью… что ж, Венти подозревал самое страшное.

Он злился, но не на Сяо — нет, его обманом заманили в ловушку — а на себя. Почему он продолжает терпеть неудачи? Однажды он должен будет стать королем, однако каждое его решение приводило к тому, что те, кого он любил и хотел защитить, подвергались наказанию.

Он защитит Сяо. Он ни за что не позволит дяде еще больше испортить жизнь тому, кто уже перенес такие тяготы и страдания.

Венти застигло врасплох, когда Сяо, повалив его на кушетку, поменял их положение. Он прервал поцелуй и пробежался губами по шее Венти. Его теплое дыхание щекотало кожу Венти, пока он осыпал поцелуями его ключицы. Он спускался все ниже и ниже, ненадолго останавливаясь на сосках, прежде чем достиг цели. Слизывая остатки свидетельства наслаждения, его язык прошелся по животу Венти. Длинные темные ресницы Венти затрепетали, и Сяо, подняв на него глаза, ухмыльнулся.

Это было так эротично, что Венти пришлось отвести взгляд, отчаянно думая о вещах, от которых у него сводит живот, чтобы погасить грозящую взорваться искру. Его пальцы нашли волосы Сяо и зарылись в шелковистые пряди. Язык Сяо кружил вокруг его пупка. Он продолжал это делать, пока живот Венти не стал безупречно чистым. От их предыдущего занятия не осталось ни следа. Затем Сяо поправил штаны Венти, завязал их и сделал то же самое со своими.

Венти с облегчением вздохнул, а Сяо усмехнулся ему. Он положил голову на живот Венти и наверняка слышал, как быстро бьется его сердце.

— Это было жестоко, — отметил Венти.

— Тебе понравилось. Кроме того, не осталось никаких улик. Я уверен, наследный принц не хочет, чтобы горничные подумали, что он по ночам в одиночестве ублажает себя.

Тело Сяо упало на пол, стоило Венти, яростно пытаясь скрыть румянец, отпихнуть его.

— Это не…

Тихий смех заставил его замереть. Он приподнял голову и увидел, что Сяо с мягкой улыбкой на губах смеется. Редко, очень редко можно было увидеть его столь беззаботную сторону. Венти не решался двинуться, словно иначе спугнет пугливого зверька. Плечи Сяо дрожали, пока он пытался сдержать смех.

В такие моменты легко можно было понять, почему Венти влюбился в Сяо. Он забывал о той части себя, которая все еще ненавидела его за содеянное, за разрушение его жизни.

Венти медленно сполз на пол и, бросившись к Сяо, обхватил его за плечи. Они упали на плюшевый ковер. Венти не хотел отпускать Сяо. Его переполняли эмоции, многие из которых он даже не был уверен, что сможет назвать, но Сяо все уладил. Он напомнил Венти, что у них все еще хорошо.

*** 

Венти проснулся в пустой постели. Он провел с Сяо всего две ночи, тем не менее холод от его отсутствия уже въелся ему в кости. Накануне ночью Сяо настоял на возвращении в комнату рыцарей. Венти хотелось прижаться к его теплому телу, но он неохотно согласился. Однако во сне его терзало беспокойство. Все ли в порядке с Сяо? Нужен ли ему кто-то? После их возвращения в Мондштадт Сяо был добр к нему, и Венти хотел напомнить ему, что это работает в обе стороны.

Чайльд опять посетил его во сне и в этот раз насмехался над испорченностью Сяо. Он был пригвожден к стволу дерева стрелой Венти, из каждого отверстия в его теле капала кровь. Он с рассеченными губами и красными зубами улыбнулся и сказал:

— Если он сбился с пути, это твоя вина. Ты привел его сюда.

Не желая больше слышать ни слова из его уст, Венти пустил ему в горло еще одну стрелу. Чайльд вернется следующей ночью и во все последующие, но Венти хотел минуту покоя.

Вызванный выходкой дяди гнев только усиливался. Он знал, что обязан что-то предпринять, пока не взорвался. Сяо не должен расплачиваться за его ошибки. Это неправильно. Кроме того, нужно положить конец увлечению Декарабиана Сяо. Венти не был уверен, что именно дядя увидел в нем. Угрозу? Способ поиздеваться над Венти? Или что-то другое?

Простыни зашуршали, когда Венти откинул их. Было еще рано, утреннее солнце, придавая комнате золотистый оттенок, пробивалось сквозь шторы. Он быстро оделся, накинув на себя первое попавшееся под руку, а именно: набор зеленой одежды. Бегло взглянув в зеркало, он убедился, что выглядит вполне прилично. Он так привык к простым нарядам, которые носил в Ли Юэ, что теперь от кучи слоев и аксессуаров голова шла кругом.

Как только собрался, он вышел из своих покоев и направился по коридорам. Слуги останавливались как вкопанные, озадаченные ранним подъемом принца. Всем было известно, что Венти тот еще соня. Он ничего не мог поделать! Ему нравилось спать! Даже если некий рыжеволосый преследовал его во снах.

Венти завернул за угол и оказался в искомой комнате. Резко распахнув двери, он с легкой ухмылкой наблюдал, как Декарабиан и мама оторвались от еды и расширенными глазами уставились на него. Декарабиан пришел в себя раньше Амос.

— Венти. Наконец-то присоединишься к нам? — спросил он, а затем отложил вилку и махнул прислуге. — Принеси завтрак Венти сюда.

Венти направился к столу и сел как можно дальше от Декарабиана. Нахождение в одном помещении с дядей вызывало у него тошноту. Даже в такой близости ему казалось, что он может заразиться.

— Доброе утро, Вен, как спалось? — спросила мама вежливым голосом, который, как Венти знал, скрывал ее истинные чувства. Ее белоснежные волосы были заплетены в перекинутую через плечо косу с вплетенными цветами. Когда они с Химмелем были маленькими, Амос сажала их к себе на колени и разрешала по очереди заплетать ей волосы. Венти гордился тем, что у него получалось лучше, чем у Химмеля, почему-то всегда завязывающего волосы мамы в узел.

— Хорошо, спасибо, — пробормотал Венти, слегка краснея при воспоминании о теплых руках Сяо на его теле этой ночью. Его мама не хотела бы об этом слышать.

Вернулся слуга и поставил перед Венти тарелку с вкусной едой. Его рот сразу же наполнился слюной.

— Нам так давно не удавалось посидеть и поболтать! — фальшиво улыбаясь, сказал Декарабиан. — В последнее время ты постоянно занят. Расскажи, как прошло твое небольшое путешествие в город?

Венти знал, что это произойдет. В противном случае он бы не явился, и все же слова Декарабиана глубоко задели его. Это был еще один способ напомнить Венти о его бессилии. Можно подумать, его не успели похоронить, едва он вернулся. Это была очередная груда земли на могиле, в которую его поймали.

— Мне понравилось. Даже то небольшое шоу, свидетелем которого я стал, было впечатляющим. Часто ли такое случается?

Вилка в руке Амос замерла на полпути. Она перевела взгляд на Декарабиана, а тот в ответ лишь пожал плечами.

— Для защиты всех были приняты новые законы. Я не могу винить тебя за их незнание.

Его безразличный ответ только разозлил Венти. Декарабиан действительно не заботился о людях, которых должен был защищать и которыми должен был править! Из горла Венти вырвался сухой смешок.

— И поэтому ты решил наказать моего личного охранника?

— Я бы не назвал это наказанием. Он доказывал свое мастерство. Ты нашел себе весьма впечатляющего человека.

Само собой, впечатляющего! На меньшее Венти бы не согласился. Дядя, зная об этом факте, не сидел сложа руки.

— Его не нужно проверять. Он мой охранник.

Декарабиан щелкнул языком.

— Ничто не принадлежит тебе, Венти. Сяо, может, и назначен тебе, но теперь он подчиняется Мондштадту, а Мондштадт подчиняется мне. Это значит, что я должен узнать, на что он способен.

— Ты ничего не должен о нем узнавать! Он не твой и никогда не будет. В следующий раз, когда у тебя возникнут ко мне претензии, накажи меня. Не его, — Венти хлопнул ладонями по столу. — Не впутывай в это Сяо.

Сяо ни за что бы не позволил управлять собой — особенно такому человеку, как Декарабиан. Венти тоже не позволил бы им управлять. Сяо был свободен. Венти никогда бы не отнял у него эту свободу, не подверг бы такой участи. Он уже пережил этот ад. Шрамы жестокого детства навсегда отпечатались в его душе.

— Венти, — строгим голосом сказала Амос.

— У меня пропал аппетит, — с громким скрипом отодвигая стул, заявил Венти. За этим столом ему больше ничего не было нужно. Это приведет только к еще большему разочарованию. — Я вернусь в свои покои. Хорошего дня, — он кратко поклонился дяде и маме, после чего развернулся на пятках и вышел из столовой. Его сердце бешено колотилось в груди.

Дурак, дурак, дурак! Полный дурак! Как будто разговор с дядей мог привести к чему-то продуктивному! Скорее всего, он только усугубил ситуацию. Нарисовал на спине Сяо мишень и протянул дяде лук.

Была ли причина, по которой все шло так ужасно плохо? Неужели Венти настолько огорчил богов, что был наказан? Разве он не благословлен? Разве он не избранный? Рождаются ли благословленные богами только из-за жизненных испытаний? Он никогда не просил подобной жизни. Никогда не хотел ее.

Но именно такая жизнь была ему дана, и он, как бы тяжело ему ни было, не собирался от нее отказываться. Существовали люди, которым он был нужен. Если эти силы даны ему для спасения своего королевства, он сделает это.

Венти прошел мимо своих покоев и вышел в сад. Cолнечный свет поприветствовал его, согревая тело. Его ноги ступали по прекрасно выращенной траве, повиновавшейся прихотям садовников. Она была не слишком высокой, не слишком короткой, идеального зеленого оттенка. Проходя через ряды цветов, он остановился, чтобы собрать небольшой букет, прежде чем подойти к большими металлическим воротам кладбища.

Венти боролся с концепцией смерти. После возвращения он смог лишь единожды заставить себя прийти на кладбище. Знающие Химмеля и его судьбу люди сказали бы Венти, что он в лучшем мире. Но почему лучшим миром его брата был тот, в котором они не вместе? Разве это справедливо? Когда-то они были неразлучны, а теперь им обоим предстояло исследовать неизвестное без другого рядом.

Ворота издевались над Венти, пока он медленно открывал их. Они скрипели и завывали, смеясь над ним, когда он проходил через них. Атмосфера изменилась. Венти вспомнил, как мама учила его, что кладбища нужно уважать. На них покоились прошедшие границу души. Венти задался вопросом: есть ли среди них Химмель?

Хоть в городе и имелся большой собор, где обычно хоронили членов королевской семьи, Химмелю там было не место. Люди никогда не узнают о его существовании — ему с самого рождения было суждено стать призраком.

Формально сам Венти был похоронен в соборе вместе с отцом, правда, его гроб был пуст. От осознания того, что маме пришлось похоронить его, затем вернуться домой и похоронить своего второго сына, который на самом деле умер, у него внутри все оцепенело.

Единственное, что подняло Венти настроение — памятник брату. Он никогда не смог бы получить статую из самого лучшего камня, но на его надгробии находилось множество каменных птиц. Их крылья были распростерты в полете, они взмывали на новые высоты — туда, куда Венти не мог добраться даже со своей силой.

Венти положил цветы возле надгробия и сел перед ним. Камень покрывал мох и немного лишайник. Протянув руку, он протер камень локтем. Надо будет найти кого-нибудь, кто почистит его. Химмель заслуживал того, чтобы о нем заботились. Возможно, Венти даже займется этим сам. Это даст ему повод время от время отлучаться из дворца.

Ему хотелось что-нибудь сказать, но слова застряли в горле. Оставалось только ухватиться за надгробие в отчаянной мольбе, чтобы Химмель понял, что он хочет выразить.

— Он тоже по тебе скучает, — произнесла Амос из-за спины Венти. Ее шаги были настолько тихими, что он не услышал ее приближения.

Венти не шелохнулся, когда мама села рядом. Длинная бледно-голубая юбка раскинулась по траве вокруг ее тела. На такой светлой ткани наверняка останутся пятна. Впрочем, Амос, судя по всему, это не заботило.

О том, как держала себя мама, Венти мог только мечтать. Амос блистала не только своей красотой, но и уравновешенностью. Люди часто думали о ней как о кукле, прекрасной на вид, однако скованной и безжизненной. Это было далеко не так. Версия, которую она показывала Мондштадту, была королевой, но для Венти она всегда была его мамой.

Теперь, когда стал старше, он видел разницу между Амос королевой Мондштадта и Амос Дей, его мамой. Венти всегда нравилась та версия, которую она показывала ему с Химмелем. Больше всего он любил в ней ее тайные улыбки и игривую натуру. Он знал, что от нее ему достался легкий характер, хотя, похоже, он не получил способность быть лидером, как она или даже отец.

Из них двоих Химмель всегда был более серьезным. Венти часто задавался вопросом, каким бы он был королем. Химмель утверждал, что его не интересует трон, что он хочет провести свои взрослые годы, путешествуя по миру. У него так и не появилась возможность покинуть Мондштадт.

— Я бы хотел, чтобы он был здесь, — через какое-то время признался Венти. Слова были тяжелыми, почти удушающими.

Рука Амос мягко обвила плечи Венти, и она заключила его в объятия.

— Я тоже. Он всегда был таким сильным. Я горжусь им — вами обоими.

Ее слова ранили. Он знал, что она серьезно. Мама не лгала о таких вещах.

— Я не сделал ничего, чем бы ты могла гордиться, — пустым голосом прошептал Венти.

Амос покачала головой.

— Не говори глупостей. Нужно быть сильным человеком, чтобы вернуться в такое опасное место. Ты мог плюнуть, забыть о своей жизни здесь и начать новую. Но ты вернулся.

— Вернулся и тут же попался, — почувствовав, что на глаза вот-вот навернутся слезы, Венти моргнул, прогоняя их. Объятия мамы успокаивали, но совсем не так, как объятия Сяо. — С тех пор все мои действия приводили к страданиями других людей. Я понятия не имею, что делаю.

— Никто из нас не имеет. И никто не осуждает тебя за это. У всего этого нет простого решения — такова жестокая реальность. К сожалению, ситуация станет еще хуже, прежде чем улучшится.

Сколько еще людей пострадает из-за него? Сколько еще сможет выдержать его сломленная душа?

— Я боюсь.

— Ты был бы глупцом, если бы не боялся.

Венти был уверен, что он все равно глупец. Он хотел лишь одного — помочь своему народу.

— Как ты можешь быть такой спокойной? Как тебе удается столь хорошо скрывать свои эмоции?

Амос рассмеялась.

— Годы и годы практики. Со временем у тебя это получится. Возможно, тебе стоит спросить своего нового охранника. У него точно есть несколько трюков в рукаве. Слухи о его привлекательности дошли даже до моих ушей. По идее, он должен быть в курсе, но его стоическое выражение лица, кажется, ни на секунду не меняется!

У Венти внутри все сжалось. Первое, что он собирался сделать, когда станет королем — издать закон, запрещающий сплетничать о Сяо. С другой стороны, при упоминании о его возлюбленном на него обрушилось чувство вины. Если кто и заслуживал знать правду, так это мама. Человек, отнявший у нее одного из детей, ходил по коридорам дворца и теперь должен был защищать ее второго ребенка. Следует ли Венти рассказать ей? Стоит ли Сяо быть с ним, чтобы извиниться? Да и стал бы он вообще это делать?

Они старались не говорить об этом. Независимо от их чувств друг к другу, это всегда будет больной темой для них обоих. Это была неизведанная территория, на которой ни один из них не знал, как поступить, рана, которая никогда полностью не заживет и не затянется.

В те мрачные пять лет одиночества мама была для Венти путеводной звездой. В самые худшие времена он вспоминал ее добрую улыбку и заразительный смех — даже когда память подводила его и он сомневался, что когда-нибудь снова увидит ее и услышит ее голос. Он знал, что она может постоять за себя, и гордился тем, что она умеет держать марку, тем не менее хотел, чтобы она жила так, чтобы ей не приходилось постоянно быть начеку. Она всегда ставила своих любимых выше себя. Венти хотелось отплатить ей тем же, дав свободу от трона и Декарабиана.

Слова, которые раньше было тяжело произнести, сорвались с его уст:

— Это он. Он убил Химмеля. Я нашел его в Ли Юэ и хотел, чтобы он заплатил за содеянное, но вместо этого влюбился в него. И я люблю его так сильно, что предпочту умереть, чем расстаться с ним.

Амос вздрогнула. Она глубоко вздохнула, а потом ее пальцы ласково погладили Венти по голове, перебирая пряди.

— Думаешь, он плохой человек?

Он, ни секунды не колеблясь, ответил:

— Нет. Он… он совершал плохие поступки, но он не плохой человек. В глубине души он очень добрый и нежный… и он-он тоже любит меня. Он ни за что не причинит вреда мне или тем, кто этого не заслуживает.

Амос отвела взгляд, ее лицо невозможно было прочитать.

— Жизнь непредсказуема и несправедлива. Мне жаль, что так сложились ваши судьбы. Ты заслуживаешь любить кого-то без груза трагедии, связавшей вас вместе. Трагедии, на которую никто из вас не мог повлиять.

— Ты разочаровалась во мне?

Губы Амос нежно коснулись лба Венти.

— Разумеется, нет, дорогой. Пути любви неисповедимы. Мы бессильны перед ее выходками, — глаза Амос метнулись куда-то вдаль и вернулись к лицу Венти. — Ты человек, который в каждом видит лучшее. Если бы у Сяо отсутствовали искупительные качества, я знаю, ты бы не позволил ему и шагу ступить в Мондштадт. Я доверяю твоему мнению. Как-никак ты мой сын.

Венти и не подозревал, что мечтал об одобрении мамы, пока не получил его. Крепко обняв Амос, он почувствовал, как с души упал камень.

— На тебя легко огромное бремя. Я рада, что ты нашел человека, который пройдет с тобой через это. Пожалуйста, никогда не забывай, как я горжусь тобой, — продолжила Амос.

Уткнувшись лицом в платье Амос, чтобы скрыть теперь текущие по лицу слезы, Венти кивнул. Когда он в итоге отодвинулся, Амос подняла голову к небу, прикрывая от солнца глаза.

— Боже! Смотри, сколько времени прошло! Может, отдадим дань уважения Химмелю и продолжим наш день? Уверена, Сяо уже судорожно ищет тебя.

Венти мог только покраснеть. Он не ребенок, за которым нужно присматривать! Впрочем, закрыл глаза на нежные поддразнивания мамы.

Они оба повернулись к могиле Химмеля лицом и почтили его минутой молчания. В этот тихий момент Венти задумался, нравится ли Химмелю наблюдать за ним, или же он стонет от каждого его глупого решения. Скорее всего, второе. Венти глянул в сторону мамы и заметил, что она, молитвенно сложив руки, склонилась над землей.

Где бы ты ни был, Химмель, мы всегда будем любить тебя, — подумал Венти, после чего выпрямился и нарушил момент покоя.

Амос последовала его примеру, поднялась с земли и отряхнула юбку.

— Венти? — позвала она.

— Да, мама?

— Если тебе становится слишком тяжело во дворце, почему бы не навестить Джинн? В это время года цветы в поместье Гуннхильдр особенно красивы. Она наверняка с радостью на некоторое время приютит тебя с Сяо.

— Ты пытаешься выгнать меня, хотя я только вернулся после пятилетнего отсутствия? — спросил Венти.

— Иногда пребывание вдали от посторонних ушей и глаз творит чудеса для здоровья, — подмигивая, ответила Амос.

Ох! Она хотела помочь! Венти кивнул.

— Хорошо, я напишу сегодня Джинн.

— Замечательно.

Шуршание со стороны ворот напугало Венти, и он подпрыгнул. Он все еще не привык к тому, что теперь люди без предупреждения приближаются к нему. Он обернулся и увидел прислонившуюся к воротам Фредерику Гуннхильдр. Ее голубые глаза были устремлены на Амос. Она даже не обратила внимания на Венти рядом с ней.

Амос улыбнулась Фредерике и помахала рукой.

— Похоже, моя охрана пришла за мной! — хихикая, сказала она. — Возможно, я ускользнула от нее ранее, чтобы найти тебя. Думается мне, теперь она на меня очень сердита!

Фредерика не помахала Амос в ответ, а лишь бросила на нее обеспокоенный взгляд. Амос напоследок улыбнулась Венти и направилась к воротам, где тепло поприветствовала Фредерику. Она взяла ее под руку и потянула с кладбища. Фредерика неохотно последовала за ней. Смотря им вслед, Венти охватило сильное желание найти Сяо.

Он позже напишет Джинн письмо, а сейчас ему хотелось только одного — затащить Сяо в темный угол и целоваться с ним до тех пор, пока у них обоих не закончится дыхание. Это идеальный способ провести время.