Поездка на карете сопровождалась сильной тряской. Каждый крупный камень у них на пути, такое чувство, бился о внутренности Венти. Сяо выглядел абсолютно равнодушным, его глаза были закрыты, а руки скрещены, пока они сидели в тишине. Ни один из них не хотел так скоро покидать поместье Гуннхильдр, но, получив письмо Барбары, они решили, что лучше собрать вещи и отправиться обратно, чтобы дождаться Дилюка. Джинн с Лизой проводили их, причем Джинн пообещала скоро вернуться во дворец.

Венти ерзал на своем месте. Ему не терпелось увидеться с одним из своих старых друзей, но под этим скрывалось и нервное беспокойство. Его вкус не сильно изменился. Для Венти внешность не имела значения. Его больше привлекала личность человека. Особенно красивые замкнутые люди, которые чаще хмурились, чем улыбались.

Пока что Сяо всем нравился. Даже Кэйа с удовольствием дразнил его. Однако Венти опасался Дилюка. Он был из тех, кто быстро составляет свое мнение о ком-то, и после этого его тяжело изменить. Если он выяснит хоть каплю правды, сразу же оттолкнет Сяо, что только помешает прогрессу, которого они добились. Дилюку и Сяо нужна была успешная первая встреча, и это заставляло Венти беспокоиться. Оба мужчины не оставляли хорошее первое впечатление.

— Ты пялишься, — до сих пор не открывая глаз, произнес Сяо.

— Я думаю, — ответил Венти.

Сяо ухмыльнулся.

— Это что-то новенькое, — сказал он, чем заработал шлепок по руке от Венти. Он приоткрыл глаза. — Ладно! В чем дело?

— Я хочу, чтобы вы с Дилюком поладили, — признался Венти.

— А есть причина, почему можем не поладить?

Он единственный, кто увидит нашу ложь насквозь. Он тот, с кем я, скорее всего, связал бы свою жизнь, если бы не ты. Он тот, кто может разлучить нас. Он заботится о Мондштадте больше, чем я.

— Он довольно закрытый с новыми людьми. Как и кое-кто еще, — намекая на Сяо, сказал Венти.

Сяо с любопытством посмотрел на него.

— Я хорошо умею вести себя дружелюбно.

Венти пришлось сопротивляться желанию закатить глаза. Сяо скорее вытащит кинжал, чем выдаст очередную фальшивую улыбку. Они оба понимали, что он почти на пределе, ведь ему каждый день приходилось изображать напускную любезность. Его улыбки становились все менее убедительными.

Сяо воспринял молчание за ответ. Его глаза закрылись, а сам он прислонился спиной к стенке кареты.

— Это много для тебя значит, поэтому я сделаю все возможное.

Это было обещание. Венти знал, что может доверять Сяо, тем не менее тревожное беспокойство не утихало. Между ними опять воцарилось молчание, а поездка продолжалась. Венти рассматривал холмы за окном. Снег полностью растаял, и земля вернулась к мягкому весеннему состоянию, которое всегда помнил Венти.

Этот вид был для него глубоко родным, укоренившимся в его жилах, однако из-за расстояния, которое разделяло их последние несколько лет, Мондштадт казался почти нереальным. Некоторые мелкие отличия и изменения заставляли Венти сомневаться. Когда-то он знал здесь каждый метр земли, но все изменилось, и комфорт, который он когда-то ощущал, теперь был чужим.

Когда в поле его зрения появился дворец, страх только усилился. Каждый раз, как возвращался сюда, Венти входил в свою собственную клетку и выбрасывал ключ. Он гадал, всегда ли будет чувствовать такое? Сможет ли когда-нибудь опять почувствовать себя в Мондштадте как дома?

После долгого отсутствия Венти увидел, каким огромным и экстравагантным был отполированный белый камень, из которого построен дворец. Красивая синяя крыша, когда-то сияющая в его памяти, теперь казалась безвкусной. Неужели это всегда было его домом? Это чрезмерное богатство и величественность? Он никогда не задумывался об этом.

Место, которое он делил с Кадзухой, было лишь средством для выживания. Он проводил там как можно меньше времени, когда Кадзуха отправлялся в плаванье. Тем не менее то короткое время, что Венти провел с Сяо и остальными, оставило в нем тоску, схожую с той, что он чувствовал, когда впервые покинул Мондштадт.

Он скучал по тому, как вместе с Ху Тао дразнил Сяо. Ему нравилось наблюдать, как остальные разыгрывают Гань Юй, когда она засыпает, и даже как Чжун Ли время от времени вступает с Янь Фэй в жаркие споры об истории Ли Юэ. Вопреки всему они нашли друг друга и решили стать семьей.

Венти завидовал им. Его семья была чопорной. Внешне они являлись образцом идеальной семьи. Когда был маленьким, он даже верил в это. Теперь же, оглядываясь назад, понимал, что это была всего лишь иллюзия. Его отца заботила только роль Венти как наследника. Мама была сосредоточена на его силах и жизни как благословленного богами. Химмель единственный ничего от него не хотел. Но даже тогда Венти знал, что у него есть свои секреты. Все казалось таким продуманным и спланированным. Все они вели свою игру, и только Венти не знал правил.

Он часто задумывался, какой была бы его семья, если бы он родился без божественных сил или если бы они не были королевскими особами. Довольствовались бы обществом друг друга? Хватило бы этого, чтобы сохранить их как семью? Чем больше он думал об этом, тем меньше становился уверен. Все они терпимо относились друг к другу, и иллюзия в его голове окончательно разрушилась.

Прогоняя эти мысли, Венти закрыл глаза. Он хотел перестать ковыряться в этом. Что толку разрушать воспоминания, помогающие ему держать себя в руках? Разве от того, что он соберет их заново под личиной реальности, станет лучше? Отбрасываемые на его детство тени скрывали тревожные истины. Ему следовало оставить занавески закрытыми и не трогать их. Его пальцы подергивались в знак несогласия.

Так что Венти вновь обратил свой взор на Сяо — единственное утешение, которое он позволили себе почувствовать. Он протянул руку и взял ладонь одной из скрещенных рук Сяо. Сяо не отреагировал, лишь позволил ему переплести их пальцы. Одного этого прикосновения хватило, чтобы заглушить бушующие мысли. Они держались за руки, пока карета не остановилась, проехав через ворота.

Когда они вышли на открытый двор, Барбара ждала их. Ее волосы, как всегда, были собраны в два светлых хвостика. Ни одна прядь не выбивалась. Ее щеки покрывал легкий румянец, отчего сияли глаза. Когда она увидела Сяо, ее лицо озарилось, пока они приближались к ней. Венти придержал язык, в то время как Барбара низко поклонилась.

— С возвращением, ваше высочество, — произнесла она. Она выпрямилась и улыбнулась Сяо. — С возвращением, Сяо.

— Привет, Барбара, — сказал Сяо. — Надеюсь, ты хорошо провела время, пока нас не было.

— Я наконец-то закончила стирку, — ответила она. Шагнув вперед, она понизила голос до шепота: — Я отправила письмо мастеру Дилюку. Он прибудет завтра утром.

Венти кивнул, и его глаза метнулись вверх, заметив какое-то движение. Это Декарабиан стоял в одном из окон и наблюдал за происходящим. Его зеленые глаза были сужены, и когда их взгляды встретились, в них что-то сверкнуло.

По позвоночнику Венти пробежал холодок. Он отвел взгляд, сосредоточившись на Барбаре. Возможно, из-за того, что он вздрогнул, но глаза Барбары моментально упали на него. Она нахмурилась, и Венти покачал головой, надеясь, что она не станет лезть не в свое дело.

— Ваше высочество… — начала она, а затем еще сильнее нахмурилась. Ее руки были засунуты в карман передника, она там что-то теребила. — Я хочу поговорить с вами о кое чем, когда вокруг будет… меньше ушей.

Сяо с любопытством поднял бровь. Венти тоже был заинтригован. Что нашла Барбара? И все же ее улыбка в адрес Сяо несколько раздражала Венти.

— Ладно, — сказал он. — После того как мы устроимся.

Явно недовольная его ответом, Барбара прикусила нижнюю губу.

— Хорошо, выше высочество. Я буду ждать, когда вы позовете меня. А пока желаю вам хорошо отдохнуть, — она вновь поклонилась и отошла в сторону, чтобы Венти с Сяо смогли пройти.

Кэйа и Эмбер позади них разгружали карету, а слуги заносили багаж во дворец. Хоть это была короткая поездка, Венти все равно вернулся с подарками. Все это казалось таким тривиальным. Серьги для мамы, она улыбнется и поблагодарит его, но больше их никогда не увидят. Для его дяди Джинн выбрала что-то дорогое и роскошное, что, скорее всего, закончит в дальнем ящике комода.

Легкость, которую он чувствовал в Терновом порту, уже развеялась, и реальность тяжелым грузом легла на его плечи. Сяо проводил его до покоев, после чего вернулся в крыло рыцарей. Венти хотел, чтобы он остался. Возможность иметь рядом с собой Сяо во время визита к Джинн сделала его жадным. Ему постоянно хотелось близости Сяо, его присутствия, легких соприкосновений их кожи.

Вместо этого он стоял один в своей комнате. Огромное безжизненное пространство являло собой мучительное зрелище. Его комната всегда казалась такой большой? Гложущее чувство вернулось. Неужели вот такой будет вся его оставшаяся жизнь? Одинокой? Пустой?

Не помогало и то, что комната была безупречно чистой. Барбара превзошла саму себя. Не было ни пылинки. Абажуры были идеально вычищены, подоконники протерты, а полы блестели от мытья. Комната была в безукоризненном порядке, ни одна вещь не стояла не на своем месте. Венти тошнило от всего этого.

Ему захотелось заметаться по комнате, разбить лампы или испачкать полы. Эта жизнь наседала на него. Он оказался в ловушке, его легкие кричали, требовали воздуха. Венти подергал за золотой браслет, отчаянно пытаясь сорвать его. Его силы пугали его, но то, что они были запечатаны, было еще хуже. Возможно, если он отрежет себе руку…

Он прикусил губу, пока во рту не появился металлический привкус крови. Его одолевала тревога. Слишком много задач нужно было выполнить, а он был бессилен. Отдых у Джинн должен был помочь, но вместо этого лишь приостановил его беспокойство, чем дал ему расти.

Венти бросился на кровать. Желая закричать, он уткнулся в подушку лицом. Почему все так сложно и запутанно? Разве не должно быть просто? Вернуться в Мондштадт, вернуть себе трон и жить долго и счастливо. Он даже в процессе нашел свою любовь. Но герои его любимых историй никогда не сталкивались с такими трудностями. Никогда не ставили под сомнение свое путешествие. Разве ему не суждено было стать героем? Был ли он каким-то другим персонажем в истории, которую еще не видел?

В дверь слабо постучали. Венти повернул голову, надеясь, что это Сяо. Вместо него вошла блондинка с двумя хвостиками.

— Прощу прощения за беспокойство, — заметив явное разочарование Венти, сказала Барбара. — Я знаю, что вы бы позвали меня, но, боюсь, это срочно.

— Сяо в порядке? — садясь на кровати, спросил Венти.

— Думаю, да.

— Тогда это не срочно.

Барбара насупилась от его поспешного ответа.

— Простите за бестактность, ваше высочество. Я знаю, что вы невысокого мнения обо мне. Вы всегда были ближе к моей сестре, и я не виню вас за это. Я всегда была младшей сестрой, которая хотела играть со старшими, и, возможно, ваше мнение обо мне все еще остается таким. Но я выросла, и Мондштадт тоже стал моим домом. У меня есть люди, которых я хочу защитить. Ваша враждебность, откровенно говоря, мешает.

Глаза Венти расширились, а Барбара, удивленная своими словами, сделала шаг назад. А затем ее лицо ожесточилось, она сжала кулаки и закрыла за собой дверь.

— Я буду признательна, если вы будете хоть чуть-чуть уважать меня, чтобы позволить мне помочь.

Ее слова стали прямым ударом по самолюбию Венти. Насколько позорно было то, что его укоряла его собственная горничная? Переполнявшая его тревога, просачивающаяся ревность — иногда, когда смотрел в зеркало, он почти не узнавал себя. Барбара была права, разумеется, права. Она не сделала ничего плохого, но Венти все равно наказывал ее.

Опустив глаза, он отвернулся.

— Прости, — сказал он. — Рассказывай, что ты там хотела.

— Пока вас не было, меня назначили помогать его величеству. Благодаря этому я смогла осмотреть места, которые обычно не доступны простым горничным, как я. И нашла вот это-, — она потянулась к карману своего передника.

Быстрый стук в дверь не дал ей договорить. Они оба повернулись, когда дверь открылась. В проеме показалась Фредерика Гуннхильдр. Ее взгляд упал на Барбару, но она тут же отвела его и посмотрела на Венти.

Иногда Венти удивлялся, как его мама с детства дружит с Фредерикой. Джинн и Барбара разительно отличались от нее. Ни у той, ни у другой не было ее холодного характера. Разве что она с возрастом приобрела его. Что с ней случилось, что она закрыла свои эмоции?

— Король просит вас присутствовать на ужине сегодня вечером, — резким голосом произнесла она.

— Хорошо, — глухо ответил Венти. — Передайте ему, что я приду.

Кивнув, Фредерика вернула внимание на Барбару, которая уже вынула руку из кармана.

— Идем, Барбара. Его высочеству нужно подготовиться к вечеру.

— Но-

— Сейчас же. Похоже, твоя работа здесь закончена. Пойдут слухи, если ты будешь проводить свое свободное время в комнате принца.

Барбара бросила на Венти извиняющийся взгляд, поклонилась и вслед за матерью вышла из комнаты. Что бы она ни хотела ему сказать, этому придется подождать.

Венти уставился на закрытую дверь. На что он мог наткнуться? На враждебность? На фальшивые любезности?

Он опять развалился на кровати, решив поспать до вечера. Даже кошмары были лучше реальности.

*** 

Ужин проходил именно так, как он ожидал. Когда он пришел, мама и дядя уже сидели за столом. Они оба взглянули на него, и их лица рассказывали разные истории. Со своим хмурым видом и печальными глазами Амос передавала жалось.

Почему ты вернулся? Тебе следовало держаться подальше от дворца.

Декарабиан был полной противоположностью. Его улыбка расширилась, когда Венти сел за стол. Он наклонился вперед, его глаза возбужденно блестели.

— С возвращением, племянник.

— Дядя, — отстраненно поприветствовал Венти.

— Как в порту? Ты привез прекрасные подарки. Спасибо, что подумал о нас во время отдыха.

— Дела в порту идут просто ужасно с тех пор, как ты перекрыл им основной источник дохода.

Декарабиан выдавил из себя смех.

— Всем нам приходится идти на жертвы. Потеря экспортной торговли не нанесла ущерба нашей экономике в целом. Риск того, что пострадают некоторые города, был оправдан.

В комнату вошли слуги и поставили перед всеми за столом тарелки. Вымещая свой гнев на еде, Венти проткнул ножом кусок мяса. Было бесполезно спорить с дядей. Они просто будут ходить по кругу.

— Я остановился в комнате, в которой ты жила, мама, — игнорируя дядю, сказал Венти.

Амос подняла голову, ее глаза расширились. На ее губах повис вопрос, который остался неозвученным. Она отвела взгляд.

— Давненько я там не была, — ее голос был тихим, тем не менее ласковым.

— А как Джинн? — спросил Декарабиан. — Она такая трудяга, как и ее мать. Ей так легко дается следование правилам.

Услышав из уст Декарабиана имя одного из своих друзей, Венти стало дурно. Он проглотил еду.

— У нее все хорошо.

— Кстати, — не обращая внимания на ответ Венти, продолжил Декарабиан. — Пока тебя не было, я имел удовольствие наблюдать сестру Джинн, Барбару, в действии. Она такая милая девушка. Правда, я беспокоюсь, что она слишком впечатлительная. Будет очень жаль, если с ней что-то случится.

Сердце Венти замерло. И он, и Амос вкинули головы и уставились на Декарабиана. Тот улыбался, поднося вилку ко рту и откусывая.

— Что ты-, — попытался спросить Венти, однако Амос опередила его:

— Мисс Пегг — уважаемая и заботливая девушка. Если ты так беспокоишься о ней, я возьму ее под свое крыло. Уверена, Фредерика согласится.

В столовой воцарилась тишина. Амос редко выступала против своего нового мужа. Молчаливая стойкость была ее единственным способом выжить.

С лица Декарабиана спала улыбка. Он быстро натянул ее обратно, но все увидели, как на мгновение промелькнул оскал.

— Не волнуйся, дорогая. Я лишь слышал, что говорили молодые рыцари о ее внешности. Вот и все.

Амос отказывалась отступать:

— Если ее безопасность под вопросом, я отправлю ее в собор к отцу.

— Амос, — голос Декарабиана был тверд. Их с Амос взгляды встретились. Ни один из них не двигался. Глаза Венти нашли на обоях пятно — несовершенство, на которое не хотелось смотреть. Он предпочитал держаться подальше от любовных ссор, в которых не участвовал. Атмосфера сгущалась, и сидеть здесь становилось невыносимо.

К всеобщему удивлению, первым сдался Декарабиан. Он откинулся на спинку стула и усмехнулся.

— Ты же знаешь, что я просто дразнюсь, дорогая.

Поджав губы, Амос положила свою салфетку на стол.

— Пожалуй, мне пора спать. Спокойной ночи, — она встала со стула и, не желая смотреть ни на Декарабиана, ни на Венти, с гордо поднятой головой вышла из комнаты.

Декарабиан негромко присвистнул.

— Отношения бывают очень утомительными. У людей всегда есть секреты и свои мнения, — он лениво махнул рукой. — Но тебе-то это и так известно, да, племянник?

— У меня нет никаких секретов. Я уверен, ты выведал их все, — ответил Венти.

— Я говорю не об отношениях между нами. Я о секрете, который ты хранишь от того лиюйского рыцаря.

— Я не-

— Его родословная довольно интересная. Не удивляйся, — Декарабиан бросил на Венти жалостливый взгляд. — Изучение истории одной семьи из Ли Юэ не прошло для меня незамеченным. Неужели ты считал меня настолько глупым, что я не пойму, с кем она связана?

Венти всего несколько раз ходил в библиотеку дворца для изучения родословной Сяо. Ему захотелось ударить себя за то, что не догадался, что дядя может проверить записи о просмотренных книгах.

— Нет, — пробормотал Венти, потому что если кто и был глуп, то это он, учитывая, как облажался.

— Мне все равно, как ты это выяснил, но должен сказать, эта информация весьма полезна. Внебрачный ребенок — истинный наследник одной из самых известных семей Ли Юэ с самыми большими связями в рудной торговле? С этим можно многое сделать.

— А почему тебя это вообще волнует? Ты же закрыл границы.

— Потому что волнует тебя.

Декарабиан улыбнулся. Улыбка была холодной и жестокой: он знал, что нанес глубокий удар.

— Это волнует тебя больше, чем ты хочешь признавать. Итак! Что мне делать с этой информацией? Я слышал, что его сводный брат теперь главный. Интересно, как думаешь, он хорошо воспримет новость о том, что он не истинный наследник? Что какой-то ничтожный отброс может в любой момент вернуться и отобрать у него все? Как думаешь, оставит ли он Сяо в живых? А ведь будет так легко написать простое письмо.

— Пожалуйста… — единственное слово, которое смог вымолвить Венти. Единственное, что мог сделать. Он будет молить о безопасности Сяо. Даже если Сяо сочтет его дураком. А он сочтет. Венти не мог рисковать жизнью Сяо.

— Не трогай его.

— Тогда будь хорошим мальчиком и делай то, что я тебе говорю, — Декарабиан встал из-за стола и подошел к Венти. Затем схватил его за подбородок и вынудил откинуть голову назад, чтобы он смотрел Декарабиану прямо в глаза. Его пальцы впились в кожу Венти, ногтями до крови протыкая ее. — Ты — бельмо у меня на глазу. Я упустил возможность раз и навсегда избавиться от тебя. Теперь позабочусь о том, чтобы все, кого ты любишь, страдали. Они будут медленно исчезать один за другим, пока ты не останешься один. Я заставлю тебя пожалеть о том дне, когда ты решил снова ступить на мою землю. Мондштадт никогда не будет твоим. Только попробуй своевольничать.

Венти плюнул дяде в лицо.

Они оба молчали, пока слюна медленно стекала по щеке Декарабиана, а потом по подбородку, с которого упала ему на грудь.

От удара руки Декарабиана на щеке Венти моментально вспыхнула боль, а перед глазами поплыло.

— Дерзкое отродье. Ты будешь наказан за это, — прорычал Декарабиан. — В тебе определенно есть отцовское непослушание. Отвратительная черта, от которой нам следует тебя избавить.

— Я буду хорошо себя вести, но никогда не подчинюсь тебе.

— Я не дам тебе такого выбора.

Отпустив Венти, Декарабиан шагнул назад. Разговор был окончен. Когда он повернулся и пошел к выходу, Венти захотелось проклясть его. Хотелось закричать. Хотелось бросить тарелку, разбросав еду по столу и полу.

Венти молча сидел, в то время как дверь в столовую закрылась, оставив его одного. По его щеке скатилась слеза, и он быстро смахнул ее.

Это больше не был его дом — уже давно не был. Он с трудом узнавал заполняющие эти коридоры воспоминания. Время продолжит идти. Он продолжит стареть. Дядя продолжит править. Народ продолжит страдать. Что ему оставалось делать?

Мог ли он вообще что-то сделать?

*** 

Венти проснулся от шума за пределами своих покоев. Голоса были приглушенными, но повышенными. Даже не слыша слов, он все равно почувствовал панику. Так что стал перебирать в голове всевозможные сценарии. Нападение казалось маловероятным, поскольку границы государства были закрыты. Запаха дыма он не чувствовал, так что возможный пожар исключался. Объявили какое-то незапланированное событие? Прибыл особый гость?

Любопытство взяло верх, и Венти встал с кровати. Он натянул на себя несколько свободный одеяний — достаточно приемлемых для того, чтобы предстать перед кем-то, если его застукают, и потянулся к дверной ручке.

Позади него раздался грохот, от которого Венти в панике налетел на дверь.

Из потайного прохода вышел Сяо. Его волосы были растрепаны, пряди разлетелись во все стороны, а сам он был одет в половину доспехов, как будто ушел посреди сборов. Венти шагнул к нему ближе, чтобы получше разглядеть, и тут у него засосало под ложечкой.

Что-то произошло.

Что-то серьезное.

Лицо Сяо было белым. Его глаза были широко раскрыты, и в них плескался ужас. Сяо был человеком, который еще в детстве преодолел свои страхи и теперь с каменным лицом встречал самые ужасные события. Он победил смерть. Это страх должен был бояться Сяо. От того, что что-то так сильно напугало Сяо, у Венти заколотилось сердце.

На задворках его сознания прозвучало предупреждение Декарабиана. Он ведь не предпринял никаких действий? Был ли Сяо в беде? В безопасности ли мама? Джинн? Лиза?

Вырвавшиеся изо рта Сяо слова зазвенели в ушах Венти, а комната вокруг закружилась.

— Барбара, — без приветствия ответил Сяо. — Ее объявили предательницей короны.