— Кто хотел?! Что ты мелешь?! — происходящее заложило совсем уж неожиданный вираж.

Хотя, такой ли неожиданный? Просто в разгар драки не до причинно-следственных связей.

— Аристарх, чертов кобель! Наверное, по старой памяти. Ну ничего, это я из него вытравлю, как только ты перестанешь мозолить нам глаза!

Мозолить глаза? Вот теперь пришла очередь Медеи смеяться. Не весело, но от всей души:

— Ничего себе они у тебя вытаращенные, дорогуша! Мозолятся за несколько тысяч километров от меня! Ты бы голову, что ли, в другую сторону повернула, раз такое дело!

— Смешно тебе?! — рявкнула Глафира. — Ну ничего, мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!

И земля задрожала. Медея с трудом удержалась на ногах.

Ну Глашка, ну стерва! Когда сопернице удалось одновременно подчинить воздух и инертную землю, Медея решила, что та уже ничем не сможет ее удивить. Но гляди ж ты, более глубокий уровень подчинения, не меньше четвертого, а то и целый пятый. Где там Панфутий?!

— Ох, Глунь, твою энергию да в мирное русло. Занялась бы собой, что ли. Прическу, там, сменила, новый рецепт освоила, жопу подкачала…

За жопу Глафира оскорбилась сильнее всего. Очередная молния, на мгновение озарив окрестности, чуть не оставила от Медеи дымящиеся шнурки.

Было бы, конечно, что озарять: кругом сплошной песок и Глашка с перекошенной рожей. А Панфутия не видать…

— Или раскошелься на эротичное белье и спляши ему приватный танец.

Молния.

…остается надеяться, что тот заныкался в ближайший свеженасыпанный бархан и ждет удобного момента. А не провалился в только что образовавшуюся расщелину.

— Прояви, в общем, фантазию, ты же умеешь!

Молния. Молния. Молния. Зацепило тебя, значит, стерва?! Вот и отлично, аж сил прибавилось!

Скакать под обстрелом по ревущей содрогающейся земле — то еще удовольствие, но злость — нет, ярость! —здорово придавала сил. Прямо-таки открывала второе дыхание.

С Глафирой явно происходило то же самое. Потрясающее умение: нагадить, огрести, быстренько переквалифицироваться в несчастненькую жертву и начинать гадить по новой, черпая силы и вдохновение в своей же «несчастности». И ведь работает! Вон как молнии прописывает, Анка-пулёметчица! Суперартефакт — это, конечно, здорово, но тут явственно виден глубокий личный вклад.

Глашка всегда была такой. Наделает, а потом искренне обижается на ответочку. Или, что куда более соответствует нынешней ситуации, наделает, а когда вышло не по плану, обвиняет в этом окружающих.

— Глаш, я все понимаю. Тебе было бы значительно проще, если бы я решила все твои проблемы махом, испарившись по доброте душевной…

Нет уж, обойдешься, сволочь! Это у Медеи жизнь тогда перевернулась с ног на голову! Это она, Медея, должна ненавидеть, мелко гадить и по-крупному строить козни!..

А ведь прошло уже двадцать лет. Двадцать чертовых лет, все давно отболело, отмерло и, нет, не забылось, но было отправлено на дальние антресоли памяти за общей ненадобностью.

И почему тогда до боли хочется схватить Глашку за уложенные волосенки, макнуть головой в песок и держать так до победного конца?!

— …но окружающие редко соответствуют нашим ожиданиям. Впрочем, ты всегда можешь подать мне хороший пример и испариться сама.

Пример подавать, Глафира, конечно, не стала, зато молнией шмальнула от всей широты мерзкой душонки: ветвящейся молнией, так что отскакивать пришлось аж от трех разрядов.

В общем, все получилось как нельзя лучше. Медея ведь за прыжками и выкриками времени зря не теряла, а восстанавливала связь с воздухом. И теперь накинула на отвлекшуюся на другую стихию соперницу воздушный аркан.

Вернее, попыталась накинуть, та подачу перехватила в полете, трансформировала в смерч и отправила назад. Медея не растерялась: смерч усилила и перенаправила адресанту. Глафира ответила тем же. Медея разбила смерч на два. Глафира усилила оба. Медея превратила один из смерчей в направленный поток, назад ей вернулось целых три.

Это продолжалось долго. Наверное. Или всего-то несколько минут. Адское напряжение что-то делало со временем: каждая секунда столетием давила на плечи. В какой момент Медея ошиблась? Была ведь уверена, что все под контролем, а молнию — молнию, черт побери — чуть не проморгала. В самый последний момент закрылась щитом. Разряд срикошетил о него и ушел в землю метрах в десяти.

И тут стало тихо-тихо. Настолько тихо, что собственное тяжелое дыхание показалось Медее громом, которого в этот раз они почему-то не дождались. Земля и воздух успокоились мгновенно, будто бы их и не тревожили, песок опал, и теперь ведьма наконец-то ясно разглядела Глафиру.

Выглядела та жутко. Волосы дыбом, колготы порваны, на безумно ухмыляющейся морде слой макияжа смешался со слоем грязи. Но самое главное — метрах в трех над Глафирой парила петля воздушного аркана. В петле, перехваченный за живот, трепыхался Панфутий.

— Какое убожество, — отчеканила Глафира. — Дорогая, ты заметно снизила планку.

Ну и о чем она? О вытянувшем последние крохи сил поединке? Или приняла Панфутия за Медеиного сожителя и теперь надеется, что нашла ее болевую точку. Ну-ну, милочка, если для тебя твой потасканный козел — красно солнышко и воплощение мечты, то это не делает автоматически его таким же и для других. Смешно это, право слово… если бы не было так грустно.

Время. Нужно время. Еще никогда Медее не было настолько нужно время. Хоть на капельку восстановить силы, придумать какой-нибудь маневр, обходной путь, да хоть что-нибудь придумать!..

— Зато ты свою так задрала, что сама допрыгнуть не можешь, — огрызнулась она, даже не от злости, на качественную злость энергии уже не осталось, а чтобы хоть как-то отвлечь соперницу.

— Что меня всегда в тебе восхищало, дорогуша, так это сила духа, — отозвалась та и сжала аркан.

Панфутий охнул.

— Как бы жизнь тебя ни била, у тебя всегда хватало сил скалить зубы и отгавкиваться. Даже сейчас, на пороге смерти. Это потрясающе, милая.

— А не слишком ли ты самоуверенна? — поинтересовалась Медея.

— В самый раз. Знаешь, Медь, мне даже за тебя самую капельку обидно. По чистой случайности ввязаться в нелепую авантюру, из-за чего глупо погибнуть. Жаль. Правда, не настолько, чтобы тебя отпустить. В первую очередь нам нужно избавиться от крысеныша…

— Он мышь, если что, — сочла нужным уточнить Медея.

— Но и свидетели совершенно ни к чему, — завершила свою мысль Глафира.

После чего изящным движением заключила Панфутия с Витьком в воздушную сферу.

Медее эти чары были знакомы… Там внутри огромное давление! Она вскрикнула.

Нужно было срочно что-то предпринять! Вот прямо сейчас! Мгновенно! Но Медею хватило только на крик, даже на желанный мордобой сил не нашлось. Ведьма рванула было к сопернице, вернее, попыталась рвануть, но оступилась и упала на втором шаге.

Сколько уже времени прошло? Несколько секунд?... Несколько часов?.. Панфутий — существо крепкое, но вот Витек… может быть, уже… Хотя, какая разница, если у Медеи остался только крик…

Помощь пришла внезапно и откуда совсем не ждали. Из песка вынырнула кукла и стрелой бросилась на Глафиру, целясь в горло.

Сфера с треском лопнула, Панфутий полетел в песок. Медея, не найдя в себе силы подняться, на четвереньках подползла к товарищу.

— Как ты?

— Вроде в норме, — слегка заплетающимся языком пробормотал он.

— А… — слова застряли в горле. Пусть ведьма сама неоднократно грозилась умертвить Витька, услышать ответ на невысказанный вопрос было страшно.

— Копошится, — неуверенно отозвался черт и полез в карман.

Мыш действительно копошился и тяжело дышал.

— Ну, знаете ли…— бормотал он. — Знаете ли… Решено, сейчас же завязываю с героической карьерой и уезжаю в амбар, к матушке на ферму!

— У тебя и не было героической карьеры, дурень, — отозвалась Медея. От сердца у нее отлегло.

Правда, ненадолго.

Кровь на кукольной мордахе смотрелась так отвратительно, что даже завораживающе. Кукла покончила с Глафирой и теперь стояла напротив приключантов, вперив в них немигающий слепой взгляд. Те в свою очередь во все глаза уставились на нее. На шее у игрушки болтался увесистый, покрытый ржавчиной медальон — источник Глафириного могущества, а теперь, надо полагать, боевой трофей.

Медея ощущала, что вот-вот ляснется в обморок. Последний раз такое с ней было в далекой юности, когда она только осваивала искусство полета. Тогда наставница выпихнула ее из летающего над городом вертолета. Без парашюта, зато с метлой.

Некстати вспомнилось. А может, это жизнь начала спешно проноситься перед глазами? Теперь-то у нее даже метлы нет.

Отмер Панфутий.

— Возможно, я ошибаюсь… Хотя, вряд ли. В любом случае, с происходящим нужно что-то делать. Витек, ты прости, если что не так.

Черт с трудом поднялся на ноги. Кукла сделала пару шагов вперед. Панфутий тоже.

— Ты что делаешь?! — заверещал трепыхающийся Витек. — Ты что, гад, делаешь?!

Кукла протянула руку. Панфутий наклонился и положил ей на ладонь обмякшего Витька. Кукла аккуратно погладила мыша.

— Что это все значит? — слабым голосом поинтересовалась Медея.

— Мы нашли Судьбоносное Лезвие, — устало пояснил черт.