Днем Эд с Иззи отправились за пресной водой вглубь острова, а Стид остался в капитанской палатке – наслаждаться новыми книгами, украденными с одного французского корабля. Он надеялся, что Эд воспользуется этой возможностью, чтобы поговорить с Иззи вдали от чужих ушей, но, в то же время, волновался, что из этого выйдет.

Эд не был мастером разговоров. В том же, что касалось Иззи, он вообще демонстрировал удивительную невнимательность и нечуткость. Однако Стид хорошо знал: в этих сложных отношениях было что угодно, кроме безразличия.

Ему было крайне трудно объяснить даже самому себе, что он хочет получить в итоге. Все, что касалось Иззи, пронзало его душу также легко, как шпага Хэндса, однажды пригвоздившая его к мачте «Возмездия». Он мог с определенностью признать лишь одно – его собственные чувства к Иззи были также далеки от безразличия, как Багамский архипелаг от Китая.

Стид учил команду говорить о том, что лежит на сердце, сам же так долго избегал следования собственному совету, что чуть не потерял Эда…

Когда оживленные голоса матросов возвестили о том, что Эд вернулся в лагерь, Стид постарался принять небрежную позу и все-таки раскрыл книгу (которая пролежала на его коленях нетронутой больше часа). Он ожидал, что сейчас в палатку войдет его со-капитан и расскажет о том, как все прошло, однако уже по звуку шагов, вязнущих в коралловом песке, он понял, что это кто-то другой.

Резко отдернув полог, внутрь вошел Иззи. Подняв на него обманчиво спокойный взгляд, Стид спросил:

– Удалось найти источник?

Иззи лишь скривился, демонстрируя желание проигнорировать этот вопрос. Он явно был разозлен, но, кажется, к этому примешивалось что-то еще.

– Боннет, какого черта?

Стид поднял брови, выражая вежливое непонимание.

– Какого черта что?

– Ты… ты как-то… – слова давались Иззи нелегко, и Стид начал всерьез волноваться, что произошло что-то нехорошее. – Каким-то образом… заставил Эда… говорить со мной о нашем прошлом? Зачем?

– Прости, я не понимаю. «Заставил»? Как я мог «заставить» Эда?

– Понятия не имею! – голос Иззи, обычно глухой и хриплый, вдруг взмыл ввысь. – Он никогда не делал этого. За все то время, что мы знакомы… ни разу!

Стид сокрушенно вздохнул. Он собрался было начать объяснять, для чего нужен был этот разговор… и что Эдвард согласился завести его без какого-либо принуждения, когда Иззи вдруг продолжил с явственной, пугающе откровенной горечью:

– Зачем тебе это понадобилось? Я принял все, что произошло, я смирился. Я… остался. Зачем ты заставляешь это вновь всплывать на поверхность? Ты хочешь унизить меня? Раздавить?

Последнее он произнес тихо, смотря куда-то в сторону, словно вид сидящего на постели Стида мог причинить ему ощутимую боль.

Стид вдруг осознал, сколько усилий Иззи приложил к тому, чтобы запечатать в себе эти ранимые чувства, превратить их в преданность, настолько сильную, что она двигала им на протяжении многих лет… Даже когда целостность этого сосуда оказалась разрушена тем, что произошло между ними троими, Иззи хватило сил вновь собрать вместилище своей любви, чтобы продолжать… просто чтобы продолжать служить Эду…

На его глаза навернулись слезы, но, игнорируя их, Стид решительно поднялся с места и приблизился к замершему, онемевшему Хэндсу.

– Я ни за что не стал бы делать ничего подобного…

Иззи поймал его взгляд. Сощуренные глаза, наполненные непоколебимой верой в то, что мир никогда не протянет руку помощи, смотрели пронзительно и бесконечно устало.

– Считай меня идиотом… но я восхищаюсь вами.

– Что?..

– Ты защищал и спасал Эда столько раз… как и он тебя… если бы не ваша крепкая связь, возможно, вы оба были бы уже давно мертвы… И ты никогда не стал бы следовать за ним, не чувствуя… к нему того, что чувствуешь. Он – никогда не стал бы принимать твою верность просто так… Понимаешь?

– Ты не…

– Не считаю это опасным для себя? – Стид закусил губу. – Это просто есть. Так может…

Стид вдруг почувствовал себя до невозможности слабым. Смешным, нелепым, излишне открытым. Он сделал шаг назад и вернулся на свое место. Вновь глянул на Иззи снизу-вверх.

– Что он сказал тебе?

Иззи дернул плечом. Было видно, что ему сложно даже просто повторить эту фразу.

– «Ты много для меня значишь»…

– Разве это не было тебе очевидно?

– Нет! Нет, черт возьми! Мне было очевидно, что ему плевать!

– Ох, Иззи… Поверь мне, это не так… Это совсем не так…

– Откуда ты, черт возьми знаешь?!

Стид вновь вздохнул, будто каждый новый вопрос Иззи забирал у него слишком много сил.

Рядом с тем местом, где он сидел, постель оставалась смятой после того, как Эд, по привычке встав спозаранку, нежно поцеловал его в губы и умчался звать Иззи отправиться за водой. Этот явный отпечаток человеческого тела на складках одеял и прохладном песке под ними показался вдруг Стиду каким-то труднообъяснимым, но бесконечно важным символом.

Протянув к Иззи руку, Стид тихо попросил:

– Присядь рядом со мной. Пожалуйста. Я расскажу тебе кое-что.