Данияр съёжился. Тело болело, болела душа, волк внутри испуганно скулил, а мир за окном внезапно стал серым и мрачным. Огромное пятно ярости и ненависти нависало над ним, и эти чёрные помыслы барина были столь сильными и искренними, что Данияр задрожал.

Лихошёрстов ударил его ещё раз, и ещё... Пока из носа не потекла тонкой струйкой кровь, а перед глазами не потемнело. Данияр растёкся по полу, дезинформированный и беспомощный, как новорождённый кутёнок. Он приподнял ладони, пытаясь защититься от ударов, но Лихошёрстов злобно зашипел и заломил ему руку. Подтаща его к лестнице, он быстро продел сквозь ошейник верёвку и крепко-накрепко привязал его, словно дворового пса, посаженного на цепь.

Данияр слабо дёрнулся, пытаясь вырваться, но было поздно. Саня отодвинулся чуть в сторону и оскалился.

— Сейчас ты обратишься, — с угрозой пообещал он, уходя в соседнюю комнату.

Данияр, тяжело дыша, привалился лбом к перилам. Разбитый нос щипало, а в душе был полный раздрай. Он снова и снова взывал к своему волку, но тот, напуганный не меньше него, не хотел выходить.

Лихошёрстов выглянул из кухни, и Данияр отшатнулся, округлив глаза. Хозяин выглядел очень озлобленным, а сжатый в руке нож вызывал приступы паники.

— Нет... Не надо... — слабо выкрикнул полувольф, пытаясь отплозти с траектории движения Лихошёрстова. Ключевое слово — пытаясь: как это вообще сделать, будучи привязанным? — Молю, не надо!

— Обращайся, —- с ещё более явной угрозой тихо произнёс Лихошёрстов, медленно надвигаясь на него.

— Пожалуйста...

— Обращайся, сукин ты сын!

Сталь блеснула, отразив выглянувший из-за занавески свет. Где-то вдалеке раздался жандармский горн, а за несколько дворов залаяли собаки, а кто-то засмеялся, проходя мимо по мостовой... Данияр слышал буквально всё, но взгляд его был прикован лишь к одному существу, которого он сейчас боялся пуще огня.

Светлые глаза Лихошёрстова поблёскивали безуминкой, а рот искривился в гримасе. С каждым новым мгновением, как Данияр игнорировал его приказ, не в силах призвать волка и заставить его выйти, аура человека становилась всё более тёмной и угрожающей. Он прижал Данияра к ступеням и замахнулся, собираясь вонзить нож в его горло. Именно этот момент выбрал волк, чтобы выскочить.

Волк яростно оскалился на хозяина, защищая вторую часть своей тушки. Данияр же, испугавшись, закопался в самую дальнюю часть головы. А Лихошёрстов... А Лихошёрстов демонически, тёмно усмехнулся.

— Хороший мальчик, — произнёс он со злобным торжеством.

Волк почувствовал в его словах радость, смешанную с гневом, но был слишком неопытен, чтобы понять, что она означала. Как и не понял он, что за магия впилась в ошейник, словно токовой разряд, прошедшийся по тёмной шерсти, мгновенно лишив голову лишних, человеческих, мыслей.

Лихошёрстов выпрямился. Рука расслабилась, и нож с глухим стуком упал на пол. Волк поднял на него взгляд — тёмные и очень умные глаза вперились в него. К сожалению, каким бы умным не был зверь, он не мог разговаривать. Впрочем, Лихошёрстова уже давно не интересовали разговоры.

— Я не позволю тебе уйти, — тихо произнёс он и усмехнулся. — И если мне придётся навсегда заблокировать твою человеческую сторону, сделав послушным псом... Что ж, я сделаю это.