когда умер зарксис брейк стало неожиданно тихо.

тихо, как бывает, когда наполненный доверху сосуд вдруг рассыпается на части, на каждую по отдельности. они приобретают знакомые очертания, отзываются в памяти образами и звуками — слезами шерон, смехом оза, мелодией музыкальной шкатулки и звоном металлической застёжки на дневнике артура бармы. всем тем, что было как-то связано. что оставляло память. стоит всем осколкам сосуда соприкоснуться с землёй, и наступает именно эта тишина.

тишина, потому что о зарксисе брейке больше никто не говорит.

это как негласное правило — они обмениваются понимающими улыбками (которые врут: «видишь, мне совсем-совсем не больно»), перекидываются сухими фразами и хлопают друг друга по плечам. они делают вид, что ничего не происходит.

и каждый из них знает, что врёт (не столько кому-то, сколько самому себе).

когда умер зарксис брейк, все остальные делают всё, что могут, чтобы продолжать жить. это непривычно, и первое время распущенные члены пандоры не знают, куда себя деть: когда рейм начинает отпрашиваться в поместье рейнсворт, руфус барма не скрывает хитрого прищура и благословляет их с шерон быстрее, чем они оба успевают всё осознать. он вручает ему лист пожелтевшей бумаги, где затейливым с завитками почерком сообщает, что освобождает его от обязанностей слуги. рейм смотрит недоверчиво, руфус — хвалит его за хорошую работу на протяжении стольких лет и улыбается, пока он не видит.

позже он вымученно улыбается шерил:

— выйдешь за меня?

шерил пропускает его волосы сквозь пальцы, смотрит на него сверху-вниз, смотрит заботливо, как-то по-домашнему — совсем как тогда, в их последнюю схватку с баскервиллями — и качает головой.

— ты и сам этого не хочешь.

руфус думает, что действительно любит эту женщину. но любит уже не так, как пару десятков лет назад, любит как кого-то очень близкого, того, с кем установлена сильная эмоциональная свзяь. он поджимает губы и наконец-то признаëтся сам себе. признаëтся, что всё это — слишком очевидная попытка самобмана, в которую ему даже не хочется верить. он печально хмыкает и произносит скорее для себя:

— не хочу.

ему вдруг кажется, что шерил знала всё с самого начала, как он знал о рейме и шерон. потому что со стороны виднее, потому что со стороны никто не делает вид, что ничего нет. он смотрит в усталые глаза шерил и чувствует себя слишком уязвимым.

— прекрати уже корить себя. разве не ты всегда говорил, что не хочешь прожить всю свою жизнь, сожалея о том, что чего-то не сделал?

руфусу хочется встать и спрятаться от её проницательного взгляда. хочется закричать: «но я ничего не сделал», и убежать отсюда, не оглядываясь. этот город всегда был для него слишком чужим. может быть, он смог бы ещё начать всё заново. вопрос шерил он оставляет без ответа, и она сочувственно улыбается, позволяя морщинкам на её лице собраться утиными лапками у глаз.

эта тишина давит. давит, когда руфус барма, проходит по поместью, собирая ладонью слой пыли с массивных стен. он смотрит на свои перепачканные в пыли пальцы и мельком проклинает слишком молодую кожу, еë слишком здоровый цвет и неестественную мягкость. проклинает себя за то, что он всё ещë жив.

ветер подхватывает плотные портьеры и цепляет волосы руфуса, путает их между собой и тоже молчит. руфус резко раскрывает двери, и окно захлопывается сквозняком.

он срывается на бег, огибает здание за зданием, и чувствует как вместе с горячей кровью внутри начинают пульсировать слова. громкие, невысказанные, и их много, слишком много, чтобы оставаться запертыми в сознании. руфус чувствует, как горят колени, когда он падает на них перед могильной плитой. ему почти кажется, что он слышит взрыв. такой взрыв бывает, когда горячий воздух вдруг встречается с холодным, преобразовывая энергию в звук, когда слишком долгая тишина вдруг разрывается на части от громкости и количества произнесённых слов.

руфус барма пользуется тем, в чем хорош больше всего. он рассказывает всю информацию, которую только может рассказать: о баскервиллях, о шерил, о шелли и артуре барме. он говорит, и тишина наконец-то перестаёт давить на его грудь.

когда умер зарксис брейк стало неожиданно тихо, и руфус барма разрушил эту тишину.

руфус барма остался жить.