Человеческая вера в богов, в демонов и всякую ныне мистику всегда вызывала усмешку на лицах знающих. Человеческая вера не была постоянной, менялась чуть ли не каждый час, поднималась и опускалась в определенные дни и ситуации. От того, наверное, ему ставилось смешно, когда какая-то женщина или особо впечатлительный мужчина приходили с заявлениями.

      — То есть вы утверждаете, — Ризли бросает взгляд на написанное описание проблемы и прилагающийся рисунок к нему, — что видели рога у служащего в соборе?

      — Все верно! Стыд то какой, заходить нечисти во владения Бога! — на этот раз пришла старушка, возмущающаяся то шарлатанам, то действительно умеющим творить колдунам, то всяким видениям.

      — Так ли священна земля, по которой разгуливает демон?

      Мужчина бросает фразу в никуда, уже не замечая, как старушка открывает и закрывает рот в попытках высказать все, что она думает о таких неверующих. Печать оставляет свой след на бумаге, больше похожей на творение ребенка, заигравшегося в полицейского, чем реальный документ, но деваться некуда: запросы в сторону этого «особенного» служащего поступали с завидной периодичностью.

      — Что-то еще? — он поднимает взгляд на нервную женщину и старается сдержать уставший вздох. — Если нет, то можете выходить. Ваше заявление принято.

      Она поспешно извиняется и просит избавиться от нечестивого, решившего порочить священную землю. Ризли смеется глухо, стоит двери закрыться. Сколько еще придет сегодня людей?

      Следующий заходит спустя пару минут ожидания. На этот раз человеку показалось странным наличие большого зверя, подобного ящерице-переростку, возле реки. Увидев довольно неплохой рисунок, Ризли хмыкает, вспоминая определенного дракона. Заявление так же приходится принять. Небольшой город, отсутствие должных организаций, заставляет всех ходить в полицейский участок, который знаменит своим раскрытием дел. Не то чтобы у людей вообще существовала альтернатива…

      После долгого дня приема заявок и слухов, с которыми жители городка шли к нему от скуки иной раз, хотелось только закрыться и уйти в лес, ногда хотелось даже вернуться обратно. Но ему оставалось лишь встать из-за стола, накинуть куртку и наспех выпить остывший чай. Вечерняя прохлада имела место быть, и это не могло не радовать всех после жары днем.

      Ризли, напевая незатейливый мотив подслушанной в баре мелодии бредет по улочкам и высматривает в тенях что-то иное, неправильное, похожее на хоть какое-то объяснение всем тем слухам и страхам. Но все как обычно: те же гоблины считают найденные упавшие (и не очень) монеты, те же феи стучатся в окна детишек, те же малышки мелюзины снуют туда-сюда в поисках работы. Ничего нового, никого внезапного.

      Однако давно разрушенный собор начал свою деятельность несколько месяцев назад, люди стали чаще приходить к нему в отдел с разными проблемами, а мелюзины активизировались. Кому вообще поклонялись все те верующие? Ризли внезапно останавливается, понимая, что ни разу никто не сказал о боге, ни разу никто вообще не заикнулся о внезапном появлении религии в их городке, но верующие есть.

      Гремлины в тени проулка шугаются, с подозрением смотря, как вздыбливается шерсть на тени у единственного оборотня на весь этот городок, как тот втягивает воздух, вызывая изнутри зверя.

      — Очеловечился, — слышится ему разговор наблюдавших.

      — А ты нет?

      Ризли хмыкает, стоит звукам уйти на второй план и дать место запахам. Если бы он не закрывал собственное «я», люди давно бы ушли из этого места. Чего, если честно, ему не хотелось. Ризли в сотнях не очень-то приятных запахов находит выбивающийся и увлеченно срывается с места. По крайней мере, как может срываться человек, вспомнивший о чем-то важном. Не так уж легко внезапным событиям выбить его из колеи.

      Дорога к собору была неровной, ухабистой. На ней всевозможные мелкие камни и булыжники выбивались то тут, то там из намеченных мест и лежали чуть в стороне. Выйдя из города, Ризли сбавил шаг. Отчетливый запах леса смешивался с особенным, демоническим, что шел точно от собора. Могли ли люди быть настолько глупы? Иной раз с этим сложно не согласиться.

      Собор простенький, на его вкус в самый раз, без излишеств. Единственное, что выбивалось из бело-синей палитры каменного здания, это золотые, отлитые детали. Величественный храм. Стоящий возле глубоко озера посреди леса он приманивал путников и просто прохожих своей необычностью. Туманная дымка отлично бы вписалась в это место. Великолепный в своем образе обман.

      Ризли не стучится, заходит спокойно, чувствуя энергию высшего демона по всюду. Ожидая увидеть прихожан, он все же довольно щурится, стоит ему не обнаружить никого из людей. Только малышки мелюзины бегали и очищали от старой пыли и грязи стены собора.

      Служитель нашелся возле фрески, сделанной искусным мастером. Голубоглазая девушка, знакомая Ризли как один из Верховных демонов, смотрела на него игриво, с призывом поклоняться только ей. Она, прячущая за бравадой свои страхи, сейчас стала новым богом в глазах людей его городка. Но за ее портретом еще чувствовалась ангельская сила, едва-едва, на кончиках пальцев, обжигающая, резкая. Явно родная этим стенам, светлая энергия отторгалась существом оборотня.

      В фигуре же человека узнавались детали. Выбравшийся на поверхность дракон, что столетиями сидел на привязи своей хозяйки, сейчас, не переставая быть служителем, выглядел уже лучше. Те же серебряные волосы, струящиеся по спине, те же раскосые глаза, подкрашенные для красоты и полноты образа, ряса, так непривычно-забавно смотрящаяся на крепком теле. Но взгляд более живой, удивленный, хватка стала увереннее с последнего раза. Ризли делает шаг, смотря исключительно на старого друга.

      — И что в стенах собора божества забыл верховный демон? — глаза на мгновение сверкают мягким мятным цветом и тут же возвращают кристально чистый голубой. Невиллет бы позволил себе сравнить его с небом.

      — Это место давно пустовало, а госпожа Фокалорс просто взяла его под свое крыло, герцог, — Невиллет улыбается кончиками губ, делает шаг вперед, соглашаясь на разговор.

      — Пусть так, — Ризли хмурится от упоминания его титула в пространстве тени. — Но раз уж вы договорились, — он выделяет слово, делая паузу, и хмыкает, стоит заметить промелькнувшее раздражение, — то будьте осторожны в собственном пребывании в мире людей, месье Невиллет. А то народ донимает меня не первый день.

      Дракон останавливается, задумчиво переводя взгляд на малышек мелюзин, на стены и, наконец, достигая вновь глаз Ризли.

      — В чем именно их претензия?

      — Полагаю, их смущает ваш вид в особые моменты, — они стоят посреди брошенного богами, но не ангелами храма, стоят посреди демонической энергетики, старающейся вытеснить светлую до самого конца. — Стоит чуть лучше контролировать вашу веру в Верховного демона, Невиллет.

      — Приму к сведению, — он кивает столь уверенно и серьезно, что Ризли коротко смеется. Он всегда был таким.

      — Признаться, был удивлен увидеть вас здесь, — они стоят посреди места поклонения, места сборы веры, а Ризли тянет уткнуться в шею того, кого он не видел веками. Запах гидро-дракона бьет в ноздри, перебивая даже демоническую энергию. Все такой же. Пальцы колет в желании вцепиться, потрогать. Но он не делает ничего. И лишь огонь в глазах выдает его. — Но для твоей собственной безопасности, Невиллет, тебе лучше не оборачиваться прилюдно. Даже чуть-чуть. Даже немного. В тебе все также много энергии. А люди, к моему сожалению, очень чувствительны к ней.

      — Хорошо, — дракона ведет от присутствия рядом герцога, от желания в глазах. Но Невиллет не намерен отдаваться воспоминаниям так легко. Сбежавшему столь внезапно оборотню стоит сказать хотя бы пару важных слов. — Будут еще какие-нибудь нарекания к моей службе, сэр?

      — Никаких, — Ризли выдыхает резко, стискивая в ненужный ком чувства, выкидывая их вновь. — Хорошей вам жизни. Боги любят своих последователей.

      И Невиллет вздрагивает, с упреком смотрит на герцога, решившего бросить мир за тенью, не знающего всей картины. Но он кивает, отворачивается и с неправильной тоской идет обратно к фреске его госпожи. Не останься он тогда с ней, не поддержи неопытную Верховную демоницу, не сдержи он ее взрыв силы, вряд ли бы хоть кто-то в человеческом мире мог дышать спокойно. Страх одолел бы каждого. Но герцогу это знать необязательно.

      — Если вы думаете, месье Невиллет, что мне неизвестно о вашей жертве, то вы ошибаетесь. — дверь в этот раз ужасно скрипит. — Я просто не принимаю ее таковой. — хлопок ударяет по сознанию хуже всей встречи, которая, Невиллет был уверен, произойдет.

      Гидро-дракон смутно осознает собственные эмоции, но точно понимает, что он был бы не против вернуть хотя бы на пару минут ту непринужденность из их общей прошлой жизни. И первый аккорд сорвавшейся капли ударил по голове Ризли, медленно идущего назад к себе в участок, где на верхнем этаже была его квартира. Дождь, кто бы сомневался, что он мог не политься…

      Люди слишком быстро меняют веру, слишком остро реагируют на любое отклонение от привычного, и это столь противоречиво. Как и его, Ризли, реакция. Как и то, что он когтями цепляется за землю, траву и корни, убегая в глубь леса, но возвращаясь к озеру. Дышать так тяжело, шерсть липнет из-за дождя к телу, собственная одежда валяется где-то у входа в собор, и в груди стоит комок непринятия прошлого. Собственная гордость бьется с закопанной и так грубо вытащенной на поверхность тоской. Он воет, надеясь, что все эти века у него тоже хоть немного болела душа, что он не забыл его. Ризли воет, всем телом ощущая переживания нынешнего разговора, и поет о собственной печали.

      Ливень скрывает движения гидро-дракона, ныне водного змея, скрывает и все звуки.

      — Я не мог по-другому.

      — Ты не захотел, — Ризли усмехается, смотря грустным взглядом в потускневшие сиреневые глаза Невиллета. — Возможно даже не понял, что можно иначе, — вопреки своим эмоциям, вопреки старой обиде, Ризли входит в воду и цепляет зубами, как может, шею дракона. — Мне не хватало тебя. И им тоже.

      — Я скучал, — Невиллет обвивает кольцами спустившегося волка. В собственной эгоистичной манере действовать, дракон перемещает их в тень, в любимое обоими место, что не изменилось ни на миг за все столетия.

      — Это все было ловушкой для меня? — Ризли усмехается, потягиваясь, расслабленно мотает хвостом и уже руками держит талию укравшего его дракона. — Как какую-нибудь принцессу из сказок украл.

      — Что? — Невиллет озадаченно наклоняет голову.

      — Человеческий мир удивительное место. И истории там придумывают под стать событиям за тенью. — Ризли усмехается, падая на траву и нежась в лунном свете. — Фокалорс не выдержала дождей?

      — Все не так, — но кончики ушей все же покраснели.

      — Хорошо. Надеюсь, спустя столько лет сидения возле ног Верховной ты освободился?

      — Я не должен находиться с ней рядом всегда.

      — Тогда навещай иногда меня, — поцелуй спустя долгое время отдает соленым. Не его ли это слезы? Нет. Точно нет. Просто так сложилось, что они искупались в озере. — Я не хочу возвращаться. Пока еще не хочу.

      И Невиллет кивает, выпускает из объятий того, с кем хотел увидеться, кто стал частичкой его семьи задолго до всей ссоры.

***

      В печатном выпуске газеты на утро выходит статья от пробравшегося к собору человека. Разорванная одежда их гордого полицейского навела еще больше страхов, но его появление тем же днем у себя утихомирила страх. Ризли очеловечился, может быть, слишком сильно. Но это не помешает ему очеловечить еще одного существа из тени. И пока днем в собор ходит паства, ночью в подавляющей энергии гидро-дракона любят друг друга два существа. Пока Фокалорс получает веру в себя, Невиллет может познавать эту оболочку их большого мира.