Мир и правда изменился, и мне понадобилось очень много времени, чтобы свыкнуться с этим. После дворца, когда схлынуло напряжение, мое сознание затуманилось, перед глазами то и дело темнело, а иногда еще и какие-то странные фигуры начинали мелькать, словно из учебника геометрии, и порой так трудно было удержаться в седле!.. Днем небо висело серое, осеннее, словно сейчас доживал свои дни ноябрь, а не только-только начиналась осень. Земля была холодной, покрытой островками вялой травы, как больная стригущим лишаем, и почти не слышно стало птичьего пения, не попадались в пути животные, даже волки не рыскали по дорогам в поисках дичи. Все время дул пронизывающий до костей ветер, в воздухе стоял противный холод, и ни единого лучика света не пробивалось через тучи, чтобы осветить и согреть проклятый мир. Ночью же небо становилось темно-серым, глубоким, и холод набирал обороты, но в остальном ночи от дней практически не отличались — Солнце и Луна не показывались из-за завесы туч, словно планета накрылась огромным мутным стаканом. Открывая глаза, я не всегда могла понять, какая сейчас часть суток, не заснула ли я, где мы оказались; вместе с солнечным светом из мира исчезло и время.
Волосы Ти Фея касались моего лица, все кости ныли от холода земной тверди.
— Что тебе надо...
— Ты упала с коня, — тихо ответил он, обеспокоенно разглядывая мое лицо. — Наверное, уснула в седле.
— Ой, да подумаешь, — фыркнула я, поднимаясь. — С кем не бывает...
Хотя, кажется, это я только подумала, что сейчас поднимусь, а тело решило иначе. Я пыхтела, хмурилась и дергалась, но не могла пошевелить ни руками, ни ногами; Ти Фей с обеспокоенным видом наблюдал за моими конфессиями, две хилые белые лошадки паслись неподалеку, пожевывая вялую траву и флегматично отмахиваясь хвостами от несуществующих мух.
Ти Фей поднял меня, потянув за обе руки; я посмотрела на наших скакунов и безрадостно заявила:
— Конягам недолго осталось.
— И ты из-за них волнуешься? — фыркнул он. — Видела бы ты себя! Сама как лич...
Я попыталась засмеяться, но смех превратился в кашель:
— Я... кх-кх-кх... Я Непре...взо...й...
— Я же ведь не спорю, — очень мягко отозвался он. — Просто тебе нужен отдых. Отдохнуть — не значит проиграть.
— Я не собираюсь!..
— Тебе непременно стоит поесть, поспать...
Желудок зарычал с такой силой, что кони испуганно подняли головы, а один из них даже выронил траву из пасти прямо на землю — вторая лошадь тут же слизнула ее длинным языком.
Последний раз мы ели во дворце.
— Ты же как-то справляешься.
— У меня есть запасы, — он ущипнул себя за мягкий бочок. — А у тебя ничего не осталось, ребра пересчитать можно! Решено: остановимся на ночлег в ближайшей деревеньке. Должна же тут быть деревенька...
— А с каких пор ты что-то решаешь?
С оскорбленным видом Ти Фей поспешил обратно к лошади, всем своим видом показывая, что такое обращение терпеть не намерен; я хотела фыркнуть и вскочить, демонстрируя, что я здесь самая крутая и удалая, но вместо этого мое глупое тело завалилось на бок.
— А-а, дурацкие ноги!
— Что с ногами? — Ти Фей повернулся в мою сторону; недовольство выветрилось с его лица.
— Не слушаются! Не хотят вставать!
— Кью, ты, наверное, ударилась, падая...
Не на ту напал, мальчик, не на ту! Я сражалась с драконами, троллями и мертвыми королями, неужели какие-то там две ноги сумеют меня одолеть?
Всеми десятью пальцами я зарылась в землю, затем выдохнула, сосредоточилась и подтянула свое тело вперед, изо всех сил напрягая мускулы. Перевела дух, вытащила пальцы и снова погрузила в землю чуть-чуть впереди; онемевший от такого зрелища Ти Фей даже рот открыл. А что он думал? Я Непревз...
— Мы отправляемся в деревню, — он подошел и так резко поставил меня на ноги, что мир немедленно превратился в одно размытое красное пятно, а в висках застучало, словно у меня там поселились маленькие противные гномики с молоточками. — Только посмей возразить.
Вообще-то, я девушка бесстрашная и решительная, но в тот момент все-таки побоялась слово сказать поперек.
Как удачно, что спустя несколько километров пути нам встретился указатель, по которому мы без труда смогли определить нахождение ближайшего городка. Ти Фей повернул лошадей туда; он сидел верхом и вел мою лошадку под узды, а я же лежала животом поперек лошадиной спины и чувствовала, что меня сейчас стошнит, так что можно было даже радоваться абсолютной пустоте в желудке.
— Ы-ы, — мудро произнесла я, когда на горизонте показался дымок из печных труб. — Принц Фы-ый, а чем платить-то за посто-ой собираес-с-с-с... О боже! Я превращаюсь в тролля!
Он хохотнул и тут же засмущался.
— Я как-нибудь что-нибудь придумаю. Сейчас я буду решать все вопросы, ладно?
— Ти-и...
Деревня, куда нас занесло, ничего особенного из себя не представляла, а все же выглядела довольно интересно. Справа и слева от нее высились покрытые мягкой зеленой растительностью высокие холмы, похожие на бочки, и деревня теснилась у их подножий, как можно ближе к берегу прозрачного озерца. Получалось, что куда ни посмотри — увидишь гору, куда ни пойди — упрешься в гору, и за счет этого холод здесь стоял еще более невыносимый, чем на дороге. Не удивительно, что невысокие кучкующиеся домики были сплошь выкрашены в красный и желтый цвета — бедные жители, наверное, мечтали о солнышке.
Наше появление не могло остаться незамеченным — деревенские жители побросали свою работу и высыпали на подъездную дорожку, галдя и перешептываясь. Я уже говорила, что эхо в этом горном краю тоже было ого-го?
Ти Фей так резко перешел на язык Союза Гор и Фьордов, что я даже оторопела. Забыла совсем, что существуют разные языки... так хорошо все во дворце говорили на моем наречии...
Почувствовав, как меня начали снимать с коня, я поняла, что опять уснула прямо в своем щекотливом положении, пока Ти Фей договаривался. Да уж, да уж... Разомкнула свинцовые веки, уставилась на круглые лица двух мужиков, пытавшихся стянуть меня; у обоих были внушительные надбровные дуги и очень красные глаза.
Простонала:
— Ти-и Фе-ей...
Оказалось, что мой друг рядом — я-то думала, что он умотал куда-нибудь — и я ощутила прикосновение его горячей руки к плечу.
— Что, Скиталица?
— Ты же знаешь, что все вокруг — вампиры?
Скосив глаза, я увидела улыбку на его лице.
— Я в этой стране полгода прожил вообще-то, Скиталица.
— Как ты с ними договорился? Кровь за кров?
Мне показалось, шутка вышла просто сногсшибательной, и я тихо захихикала; Ти Фей улыбнулся шире, но не особенно оценил каламбур.
— Просто я умею уговаривать нежить.
— Он просто дал нам денег, — на хорошем эльфийском заявил один из вампиров, державших меня.
Что ж, это был действительно самый аффективный способ уговоров.
Нас расположили в одном из домиков, предоставили комнату и кровати, и я вытянулась на мягком матрасе, не веря своему счастью: наконец-то отдых! Милая девушка-вампирша обслуживала нас, предлагала сладким голосом чаю (да!), еды (да-да!), табаку (Ти Фей помялся, но посмотрел на меня и нетвердым голосом отказался), а в конце, уже собираясь выходить из комнаты, она спросила:
— А юноша часом не наш принц Фей?
И мы поняли, что долго оставаться в Союзе Гор и Фьордов нельзя.
— Послушай, Кью, — тихо начал он, с опаской поглядывая на мое распластанное по кровати тело, — наши кобылы нас все равно до границы не дотащат. Будет чудом, если доберемся до вокзала... но поезда сейчас не ходят.
— А как же народ добирается из Союза в Семь Королевств? — удивилась я.
— Понимаешь, Скиталица... народу не очень-то понравилось то, что Струт'Гад сделал с миром, — Ти Фей явно хотел сказать "что я сделал", но под моим суровым взглядом дал заднюю. — Поэтому, можно сказать, что мир объявил Союзу бойкот.
— Бойкот, — повторила я, с трудом удерживаясь в сознании. — Ага, а я думала, это называется "война".
— А ты подумай еще раз. Стала бы ты объявлять войну государству, чьи солдаты буквально по всему миру под землей натыканы? Куда бы Струт'Гад ни обратил свой взор, там немедленно появляются целые полчащи зомби, скелетов, умертвиев... ну, ты понимаешь, о чем я. Другие страны довольно-таки заняты обороной своих городов от этих полчищ, и на какую-то военную кампанию просто не хватит средств.
— А здесь я не видела никаких зомби...
— Просто на свою страну Струт'Гад не смотрит.
Он сам сказал и сам же посмеялся — явно брал пример с меня.
— Ну, и что ты предлагаешь, скажи на милость? — образ Ти Фея на соседней кровати превратился для меня в размытое черно-белое пятно, но я помнила, что скоро принесут еду, и поэтому не отключалась.
— Я думаю...
Наш разговор прервала девушка; она явилась с подносом, на котором стояли тарелки с картошкой и фрикадельками; мне почудилось, что я умру от счастья из-за одного только запаха. Ти Фей пересел на мою кровать и взял поднос; я хотела возмутиться, чего это он на мою порцию позарился, но подумала, что вряд ли верный друг и товарищ решил бы так со мной поступить. Скорее уж я не поняла чего-то.
Девушка хотела уйти, но Ти Фей ее остановил.
— Послушай, красавица, — произнес он, обворожительно улыбаясь; у девушки заблестели глаза, — нам бы добраться до границы. Такая умная барышня, как ты, наверняка знает...
Она захихикала; Ти Фей вилкой мял фрикадельку в тарелке.
— Может, тебе лучше остаться с нами, принц?
— Нет, мне очень нужно — и я не принц.
— Само собой! Но у нас никакого транспорта нет.
— Нет лошадей?
— Ни одной кобылы.
— Тогда мы оставим вам своих, — прохрипела я. — Как же вы пашете без коней?
Оба уставились на меня с сочувствием.
— Так ведь они вампиры, — тихо пояснил Ти Фей, поднося вилку с мясом к моему рту. — Зачем им хлеб.
Я хотела возмутиться, чего это он решил меня кормить, но поняла, что не смогу поднять руку; хотела фыркнуть, что если у них есть картошка, то почему бы не быть и хлебу, но поняла, что на фырканье не хватит дыхания, и в итоге только лишь так устало вздохнула, что оба отвлеклись от разговора, засуетились вокруг. Что ж! Должна признать, чувствовала я себя и правда весьма дурно, так что их заботы были кстати.
— Горло болит...
— Мы сделаем тебе чаю, — заявил Ти Фей, убирая подальше поднос с едой. — Или лучше просто теплой воды. Еду будем давать потихоньку... нельзя сразу много...
— Но я хочу есть!
...сказала я. Или не сказала? Непонятно; мозги в моей голове как будто сварились, стали непонятной жидкой жижей, а думать жижей не так-то и просто, чтоб вы знали! Вот я и не думала. Я лежала...
Я очутилась снова в доме моей мамы, я была малышкой, а у меня в руках была кукла — очень важная кукла, да только стоило мне поднести ее к лицу, чтобы рассмотреть, как ткань превратилась в труху и посыпалась на липкий пол таверны. Вокруг грохотали пьяный хохот и шумные разговоры, а я стояла и не могла понять, не гром ли это доносится с улицы. Было так душно, что кружилась голова и обмякали ноги; кто-то впихнул мне в руки поднос и криками приказал идти к столу Облачной Империи.
Ти Фей сидел на троне, облаченный в золотые одежды. Он распустил свои бесконечные волосы, и теперь они растекались по земле лужами черной нефти, в которых тонули бедно одетые люди. Хотя мое тело было словно из железа выковано, я все-таки смогла сделать несколько шагов, высоко поднимая колени; Ти Фей заметил меня, смерил презрительным взглядом, дернул себя за воротник золотого платья.
— С чем пришла?
Я посмотрела на свои руки — подноса больше не было, вместо него я держала крошечную деревянную шкатулку с изображением маленькой лесной птицы на веточке дерева, и хотя шкатулка помещалась на ладони, весила она никак не меньше тонны.
Опустившись на одно колено, я открыла ее и показала Ти Фею содержимое; он встрепенулся, подошел ближе, разливая по полу еще больше нефтяных луж, и наклонился ко мне.
— Хорошая девочка!
Захотелось кричать; кожа Ти Фея стала почти белой, губы высохли и обнажили серые десна, из которых росли желтые кривые зубы, глаза запали и засияли нездоровым зеленым огнем; его череп вдруг оказался практически лысым, только чуть выше ушей остался тоненький ободок бесконечно длинных волос, а материнские кольца со звоном попадали на пол с его узловатых исхудавших пальцев.
— Дай мне сюда...
Превозмогая усталость и тяжесть, я захлопнула шкатулку, подняла одну руку над головой и ударила тварь по впавшей щеке, вложив в этот удар всю силу, какая только оставалась в моем теле...
Ти Фей взвизгнул и осыпал меня ругательствами; голос у него был весьма живой для столь изможденного тела, да и спина, которую я увидела перед собой, оказалась вполне нормального размера, даже чуть шире, чем прежде...
Через окно в комнату пробивался легкий рассеянный свет пасмурного утра; Ти Фей стоял надо мной, рассерженно потирал щеку и ворчал:
— Вот так "доброе утро"! Вот так "здравствуйте"! Вот так "спасибо"!
Чувствовала я себя так, словно это я только что превратилась в нежить.
— Ти... Фей... что...
— Ты мне вмазала, а я всего лишь хотел тебе температуру померить! — возмутился он. И правда, в левой руке он сжимал ртутный градусник. — Ну не нравится тебе эта процедура, ну можно словами же сказать...
Я хлопала ресницами, ничего не понимая; Ти Фей смерил меня обиженным взором и вздохнул несколько раз, пытаясь успокоиться:
— Тебе кошмар приснился?
Я, хотя еще не была в этом уверена, кивнула, просто чтобы он не обижался.
— Извини, я не знаю, чего вспылил, — чуть-чуть спокойнее заявил он. — Я просто никак не ожидал... ты так долго не шевелилась...
Я подвигала пальцами руки, затем подергала ногами; хотя мышцы еще ломило, в целом тело вполне себе слушалось. Это хороший знак.
— Что... со мной?
— Как что? Ты болеешь. Грипп помноженный на истощение. Я уже пятый день только тем и занимаюсь, что выхаживаю тебя, кормлю, забочусь...
Он так ловко всунул мне под мышку градусник, что стало понятно: точно не врет.
— Извини, Ти Фей. Пятый день?
— Да. Повезло, ну, что ты эльфийка, а не человеческая женщина, иначе мы бы здесь месяц провалялись как минимум, — вздохнул он, присаживаясь на край моей кровати. Впрочем, видок у него был вполне себе приличный — особенно в сравнении с тем Ти Феем из сна. Щечки розовые, взгляд решительный... — А ведь нас уже ищут. Позавчера в деревне появился солдат, расспрашивающий о нашей паре; местные сказали, что ничего и знать не знают, но посматривали на меня многозначительно. Там предлагают деньги...
— Все ясно! Значит, отправляемся! — уверенно заявила я и тут же сама над собой посмеялась: ну, куда я могу отправиться, разве что в гроб?
Ти Фей сперва нахмурился, но увидел, что я хохочу, и тоже хмыкнул:
— Шутница. Отдыхай! Есть будешь?
Я прислушалась к своему животу и с очень серьезным видом кивнула; Ти Фей прыснул и почти бегом помчал в соседнюю комнату.
Благодаря его заботам, хорошей кормежке и эльфийской крови уже в конце недели я почувствовала себя практически здоровой. Начала понемногу вставать с постели и ходить по комнате, даже отважилась совершить легкую утреннюю гимнастику, чтобы хотя бы вернуть крепость мышцам, а то очень уж мне не нравилось ощущение собственной слабости! Эх, а ведь когда-то я была такой сильной, такой мощной...
Отжимаясь у приоткрытого окна — свежий воздух это хорошо! — я услышала голос Ти Фея с улицы и замерла в упоре лежа. С кем это он там разговаривает, интересно?..
— И сколько? — спросил он спокойно. Ясно, наверное, договаривается об оплате. Бедный Ти Фей!
— Трое, — ответил голосок той девушки, под присмотром которой мы здесь жили. И что это значит? Трое тысяч? Трое десятков? Да разве же так говорится?
— Хорошо. Мне понадобится немного времени и очень много чая.
— А чай вам на что?
— Холодно.
Трое чаёв, что ли?
— Присмотрите за Кью, — добавил Ти Фей, и мне стало так приятно, что захотелось плакать. — Если я выступлю сейчас, то вернусь только к ужину.
Ого!.. И куда?..
Я услышала, как они расходились в разные стороны: одна из них шла в дом, а второй — от дома. Опасаясь, что вампирша первым делом решит проведать меня, я быстро-быстро поползла на четвереньках к постели, юркнула под одеяло и притворилась спящей — и очень вовремя, ведь дверь в комнату немедленно отворилась, и девушка заглянула внутрь, изучая обстановку. Я стиснула зубы и постаралась дышать размеренно, как спящая, а не как женщина, только что десять раз отжавшаяся и подслушавшая важный разговор.
Наверное, обман удался — вампирша ничего не сказала и прикрыла дверь. Я досчитала до десяти мысленно, подождала еще два удара сердца и наконец решила вылезти. В комнате никого не было, а Ти Фея и вовсе след простыл — но я поняла, что умру, если немедленно не узнаю, куда же он ушел. Раньше у нас друг от друга не было никаких тайн — и теперь не будет тоже!
На мне была надета козлиная пижама — или как там это называется, когда что-то не твое? — но к счастью, мои вещи остались рядом, осторожно сложенные на стуле. Переодеваться я не стала, поскольку даже пижама была более удобной одеждой, чем мое рванье; но вот эльфийский плащ нацепила на плечи и ножны с саблей оставлять не стала — все это может пригодиться.
Эх, были бы у меня хорошие ботинки! А то уже от одной мысли о выходе на улицу босиком меня начал раздирать такой кашель, что слезы выступили в уголках глаз. Но ботинок не было — придется терпеть.
Я приоткрыла окно, высунулась наружу, убедилась, что никого из местных на улицах не было — спать все улеглись, что ли? Черт его знает! Но мне это на руку: босыми ногами я осторожно встала на подоконник, вылезла наружу, огляделась как следует и спрыгнула — к счастью, наша спальня располагалась на первом этаже низенького домика, так что даже если бы я очень постаралась, сломать таким падением ногу не вышло бы. Ледяная земля немедленно укусила меня за голые пятки, и кашель опять проснулся, но я сглотнула его и как можно тише побрела по дорожке от дома. Как теперь понять, в какую сторону пошел Ти Фей?
Чтобы не стоять на одном месте и не мерзнуть, я решила пойти хоть куда глаза глядят, рассудив, что рано или поздно я все-таки должна найти товарища, тем более что в этом горном ущелье не так уж много было мест, куда вообще можно ходить. И удача мне улыбнулась: не успела я пройти и пары шагов, как наткнулась на выставленный у дома шахматный столик, за которым сидели двое вампиров среднего возраста и сосредоточенно играли в карты.
— Что, думаешь, троих сможет? — спросил один из них, и я тут же замерла, прикрытая плащом от чужих взглядов: если что-то опять о троих, значит, дело с Ти Феем связанное.
— Да не сможет, думаю, — ответил тому вампиру товарищ. — Бита.
— А я говорю — сможет! Он и четверых бы мог! Он же принц! Рыба.
Ну да, я так и думала — Ти Фей.
— Принц-не принц, а морда-то азиатская... Да он даже не дойдет до холма, что уж говорить...
— Что за холм? — спросила я ровным голосом.
— Так то деревня по соседству, вон за тем поворотом дорога, — ответил вампир, и только после сообразил, что не знает, кто его спрашивает. — А кто...
Но я уже убегала от них, счастливая и беззаботная — теперь ясно, куда мне надо! На Холм! Или "в Холм"? Короче, за угол и по дороге! Лишь бы удалось достаточно долго не обращать внимания на слабость в ногах и теле...
За поворотом правда оказалась дорога, ведшая в обход ближайшего холмика. Я, признаться, не думала, что здесь есть еще поселения — местные вампиры выглядели как исключительно закрытое общество, не желающее никаких новых знакомств и соседей. Но с другой стороны, наверное, даже вампиру совсем в одиночестве жить тяжело, ведь все мы — твари соц-реальные, неважно, живые или мертвые...
Из-за холма выглянули тонкие струйки печного дыма, и я заподозрила кое-что: когда мы приближались к деревне, то я издалека заметила печной дым, однако жили там вампиры, которым топить дома нет нужды, да и хлеба они не пекут. Значит, мы подъезжали к Холму, а не к вампирскому поселению? Я так плохо запомнила тот день...
Дорога заняла гораздо больше времени, чем могла бы, поскольку спустя каждые несколько шагов мне приходилось останавливаться и переводить дух. Да, мой плащ делал мое тело немного легче, чем то же тело без плаща, и поступь моя становилась куда тише благодаря его волшебству, но все же болезнь так сильно подточила мои силы, что и небольшое путешествие оказалось тем еще испытанием. Ти Фей наверняка уже добрался до Холма и занимался своими тремя (троими?), а я опять уселась на булыжник у дороги и глубоко дышала. Ну что ж это такое? Просто безобразие какое-то! Так я далеко не уйду. Так я вообще никуда не уйду! Еще и ноги замерзли, из носа потекло...
А странноватый какой-то камень мне под зад подвернулся: гладкий и как будто отполированный, и если присмотреться хорошо, то стоящий поверх еще одного подобного камня, но побольше — вряд ли такая конструкция появилась сама собой! Наверное, это какое-то обозначение, только вот не знаю, какое и зачем — да и не надо мне сейчас это знать. Не до того мне! Надо за Ти Феем...
Чуть выше по склону холма стояла еще одна каменная пирамидка из нескольких булыжников, положенных друг на друга; ну и конечно же я была бы не я, если бы не пошла посмотреть, что же все это значит! Да, в горку шагать куда тяжелее, чем просто по прямой; но когда это Непревзойденную Скиталицу Кью пугали трудности, а?
Протоптанная в вялой траве дорожка провела меня к каменным воротам, выбитым прямо в холме; за этими воротами трещало пламя, так что я, не раздумывая, пробралась внутрь. А что? Если там торчат какие-то разбойники, то с меня все равно поиметь нечего, а если там, к примеру, путницы, сбившиеся с пути и нуждающиеся в помощи, то это звучит как дело для Непревзойденной!
Я очутилась в просторной зале, освещенной несколькими факелами и большой курильницей, наполненной чем-то пахучим и дымящимся. В стенах залы были выдолблены продолговатые ниши, и почти в каждой из них лежал ящик, сколоченный из досок — даже с моими скудными мозгами нетрудно было понять, что это гробы.
Три гроба стояли вне ниш, но места для них уже были подготовлены и украшены цветами; три гроба стояли на небольшом возвышении, раскрытые и беззащитные, и перед ними стоял Ти Фей.
Я испуганно ахнула. Он обернулся. Три мертвых тела поднялись из своих гробов.
Да, без сомнений, это был мой Ти Фей — разве я могла его не узнать? Только вот выглядел он совсем не так, как обычно: он был бледен, волосы выбились из косы и лежали на его пятках, в руках он сжимал посох, и глазницы птичьего черепа светились, как два зеленых фонаря; а глаза Ти Фея залились чернотой, не оставив ни единого участка белка.
— О богиня, — испуганно выдохнула я.
Три трупа, восставших из гробов, распахнули красные глаза.
— О богиня, — повторила я еще раз, уже серьезнее.
— Кью? Кью! — Ти Фей засуетился, бросил взгляд на трупы, пошевелил губами, но ничего не сделал. — Кью, родная, ты почему встала с постели?
— О богиня, — в третий раз повторила я, одновременно и ужасаясь всей ситуации и умиляясь тому, что стала для него "родной". — Ти Фей...
— Да ты же босиком! — вскричал он. — Вот ты, — набалдашником посоха он указал на труп, стоявший посередине, труп высокой и широкоплечей женщины, — отдай ей свои ботинки.
Нежить немедленно покорилась, нагнулась и разулась, но я отступила от нее и замотала головой — не стану я обувь после покойницы носить!
— Если будешь ходить босиком, то простынешь еще сильнее, и мы никогда не выберемся из этой деревеньки! Обувайся, Кью.
Под жутким взглядом черных глаз я послушно подошла ближе и взяла ботинки мертвой, оказавшиеся не ботинками, а красными сапожками, и натянула на ноги — размер отлично подошел.
От этого стало еще страшнее.
— Ти Фей, что это такое?
— Это? — он моргнул, и в абсолютной черноте его глаз показались просветы нормального белого цвета, похожие на трещины в черном фарфоре. — Это три новых жителя для деревни. Мы так договорились. Я их вернул к жизни.
— О нет, нет-нет, — я смотрела на бледные, синеватые лица и дрожала всем телом, хотя моим ногам уже не было так уж холодно. — Ты не вернул их к жизни. Ты... сделал из них зомби!
— Да нет же, вампиров.
— Не может быть! — мне казалось, что от ужасного осознания я разрыдаюсь, как маленькая девочка, но гнев пересилил ужас. — А-а! Ты — некромант!
Он совсем не удивился моему открытию, более того, даже бровью не повел.
— Это верно. Струт'Гад обучил меня.
— Да ты с катушек слетел! Так нельзя! Это отвратительно! Ужасно!
— Кью, — произнес он, и было в его интонации что-то такое, отчего я немедленно заткнулась, — а что мне, по-твоему, оставалось делать? Моей магии больше нет. Магии Облачной империи вообще больше нет! А Струт'Гад предложил мне изучить его искусство. Лучше так, чем жить совсем без магии.
— Но Ти Фей! Ты ведь каждым темным ритуалом понемножечку уничтожаешь свою душу!
— Ах Кью, — выдохнул он и на этот раз прозвучал ужасно устало, а совсем не угрожающе, — я собственноручно уничтожил сердце своей сферы и косвенно убил сотни и тысячи людей. Думаешь, после этого в моей душе осталось еще хоть что-то, что можно уничтожить?
Я сглотнула; три новоявленных вампира словно ото сна очнулись, начали переглядываться, перемаргиваться и посматривать на меня примерно так же, как голодающий посматривает на окорок в витрине мясной лавки. Ой.
— Не бойся, Кью, они тебя не обидят, — произнес Ти Фей, но я совсем ему не поверила. — Они полностью послушны моей воле.
— Ти Фей, а ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, — я опасливо глядела в красные глаза вампирши и отступала к стене, — эти люди... они были мертвы до встречи с тобой?
Повисла подозрительная пауза.
— Да, были.
Мне послышалось, что он лжет, но ради нашей дружбы я решила ему поверить.
— И что это за странный способ расплатиться?
— Понимаешь, прежде все вот как было: в одной деревне жили вампиры, а в соседней — люди. Вампиры защищали людей от диких животных и злых землевладельцев, а люди взамен отдавали им своих умирающих, чтобы делать новых вампиров. В деревне много способов умереть молодыми...
— Угу, — в самом деле, трое из гробов были вполне юны на вид.
— Но потом началась Бесконечная Ночь, и люди решили прервать эту традицию. Появилось, знаешь, некоторое напряжение между живыми и неживыми.
— Да что ты.
— И поэтому вампиры попросили меня подсобить им и привести хотя бы пару новых селян, — он глянул через плечо на своих созданий; за время разговора его глаза стали почти нормальными, остались только крошечные черные крапинки. — Я привел троих. По словам той девушки, это вполне компенсирует наше присутствие. Знаешь, новые рабочие руки...
— Но ведь вампиры могут иметь детей! Я помню деревню, где вампирский род терроризировал тролль, который очень любил деток. Почему этим бы не сделать то же самое?
— Потому что растить детей — тяжело и долго. А некромантия — это легко и быстро. И все довольны. И все счастливы.
Я смотрела на него и не могла поверить своим ушам. Некромантия — это низкое, отвратительное, извращенное искусство, нарушающее естественное течение жизни — вернее, смерти. Нет ничего хуже некромантии; так уж повелось, что если богиня решила закончить чью-то жизнь, то этому созданию положено лежать в гробу и тлеть, а не скакать по миру в образе умертвия. И что самое главное, некромант никогда не спрашивает согласия мертвого на возвращение — некромант всегда сам решает за всех, и это делает некромантию самым насильственным из всех магических искусств — и самым ужасным.
А Ти Фей рассуждал о ней почти как о благе каком-то!
— Друг мой, — я подпрыгнула к нему, схватила за плечи и даже слегка тряхнула. — Друг мой, нам нужно срочно вывезти тебя из этой страны! Ты сам не ведаешь, что говоришь!
Он посмотрел на меня внимательно и покачал головой:
— Ты же осознаешь, что даже если ты увезешь меня на другой конец света, в Облачную империю, я все равно останусь собой?
Я подавилась воздухом — звучало так, будто он хочет сказать, что мой верный друг и товарищ Ти Фей — некромант!
— Ти Фей никогда бы так не поступил.
— Тогда кто я по-твоему?
— Ты... — меня замутило. — Ти Фей...
Он осторожно взял меня под руку и потянул к выходу из каменной усыпальницы; три новоявленных вампира мрачными тенями пошли за нами следом, сверля взорами жестоких красных глаз наши затылки. Мне кажется, я немного отключилась прямо на ходу, потому что совсем не поняла, как мы смогли добраться обратно в деревню — осознавала я в тот момент только одно, а именно комфорт своих ног, обутых в красные сапоги.
В деревеньке нас уже ждали: девушка, ухаживавшая за нами, игроки, с которыми я разговаривала, и еще пара вампиров, приведших за узды наших лошадей, на удивление откормленных и здоровых с виду.
— А мы думали, она сбежала, — призналась девушка. — Собирались помчаться в погоню, но только если бы ты справился со своей задачей, принц.
Она посмотрела за наши спины, увидела новых вампиров и кивнула с явным одобрением.
— Ладно. Меняем этих троих на своих двоих.
Имелись в виду, конечно, кони.
— Договорились, — Ти Фей стукнул посохом по земле, и молодые вампиры уставились на него так, как будто впервые увидали. — Я уменьшил свое влияние на них, но имейте в виду, никогда создание не обернется против своего создателя.
— Мы знаем! Нам и не надо на тебя нападать, — заявил один из игроков. — Мы просто хотим, чтобы вы двое покинули нашу деревню, и чтобы вещи вернулись на круги своя. Не надо нам никаких сумасшедших эльфиек!
Тут я немножечко пришла в себя, потому что нет лучшего лекарства от слабости, чем ярость и обида.
— Да вы! Да вы хоть понимаете, кто я? — поинтересовалась я, понадеявшись, что они правда не в курсе.
— Непревзойденная Скиталица Кью, — заявила девушка, и я ахнула, ужасаясь тому, что они все понимают, но не признают.
— Знаете ли вы тогда, что некоторые поселения годами умоляют меня прийти к ним и помочь?
— Да вот только нам ты не помогла. Да нам и не надо от тебя ничего. От принца было надо, принц и помог. Из живых-то мы можем вампира сделать сами, но живые от нас изолировались и не пускают. У нас раньше был местный некромант, на случай, если бы мы не успели к умирающему, да только после начала Ночи сбежал куда-то, как и многие другие люди.
Последнее ее замечание звучало очень важным; тем не менее, я тут же забыла о нем.
— Вы еще будете детям рассказывать о том, что я!..
— Поехали, Кью, — Ти Фей погладил меня по локтю, привлекая мое внимание, кивнул на лошадей. — Чего с ними спорить?
— Ну а чего они...
В моем теле уже скопилось достаточно силы, чтобы взобраться на коня, тем более, что местные расщедрились и надели на наших коняг хорошую сбрую. Ти Фей сел в седло и бросил на меня обеспокоенный взгляд, погладил коня по шее, бросил на меня взгляд, поправил узды, бросил взгляд; я фыркнула и наклонилась к нему:
— Глаза выпадут!
— Ты на меня злишься?
Злюсь? Да я в ярости! Деревенские меня не узнают! Мой лучший друг — некромант! Мое тело — хилая ветошь!..
И я не знаю, куда мне ехать надо!
— Давай просто поспешим и покинем Союз, — попросила я. — Я более чем уверена, что в Семи Свободных Королевствах нам вздохнется полегче.
— Хм, я не уверен, можно ли так сказать, "вздохнется полегче", — задумчиво заметил он. — Но Кью? Ты ведь понимаешь, что ждет нас там? Толпы мертвецов. Брошенные, уничтоженные города. Хилеющая без солнца природа...
Деревенские вампиры топтались вокруг нас и откровенно, с интересом подслушивали наш разговор.
— Это не имеет значения, — заверила я друга. — Главное, что Непревзойденная Скиталица Кью продолжает свой путь, несмотря ни на что!
Мне хотелось, чтобы они запомнили меня; хотелось, чтобы они повторяли мое имя, обсуждали меня, вспоминали и передавали из уст в уста предания обо мне; но вместо всего этого я расслышала, как они бормотали:
— Принц Фей покидает страну...
И пришпорила коня.