Я ожидала, что башня вся будет заполнена хитроумными часовыми механизмами, подобных которым нет на свете, и уже готовилась разевать рот и задавать глупые вопросы; но вместо этого очутилась во вполне обычном доме. Мы прошли по небольшому предбаннику, бежевому, украшенному яркими завитками цвета морской волны и портретами незнакомых людей в странных позах, устланному ворсистым мягким ковром. За полукруглой аркой оказалось еще одно бежевое помещение с лестницей, ведшей наверх, но наверх нам, похоже, было не слишком надо: помещение оказалось обставлено длинными столами, устланными рябыми от пятен скатертями, с лавками вдоль стен. На всех поверхностях кучковались целые дюжины пивных кружек, некоторые еще не до конца пустые. Я тут же схватила ближайшую кружку и хотела допить, но Ти Фей настолько многозначительно на меня посмотрел, что кружка как-то сама собой вернулась на прежнее место.

Помимо мебели и кружек здесь валялись и другие разнообразные предметы: тряпки, книжки, горшки и другая кухонная утварь, ножи, палки, коробки, тряпки и вообще непостижимые для меня вещи, подобные той стреляющей букве, которой нам прежде угрожали, а под потолком висела огромная хрустальная люстра, усыпанная капельками кристаллов, как листва после дождя, и поливала комнату ярким приятным светом, от которого сразу становилось тепло на душе. Я довольно долго рассматривала все это, пытаясь составить в голове картину о людях, обитающих в этой башне хаоса, и потому даже не заметила, что к нам присоединилось новое лицо. Меня окликнул Ти Фей, жавшийся к моему боку, и только лишь по его просьбе я уставилась на женщину, спустившуюся к нам по застеленной порозовевшим от времени ковром лестнице.

Высокая, кудрявая и белокожая, она была почти как Бригитта очаровательна и мила, да еще и пахла какими-то цветами; но в отличие от Бригитты от взгляда этой дамы мне стало не по себе. Эта была точно не дура. Эта была вполне в своем уме.

Женщина заговорила на своем языке, и наш Гонзик начал ей отвечать. Язык у них, надо сказать, чертовски интересный, но на мой родной ни капельки не похож! Ти Фей тоже явно плавал в их речах, не улавливая смысла, однако же прошептал:

— Если я верно понял... женщину зовут Анежка, и она тут вроде главной жены. Что-то они оба мне не очень нравятся...

— Мне тоже не нравятся, но его шумящая буква мне не нравится больше, — шепотом же ответила я. — А как ты понял, что они говорят?

— Я немного понимаю по-русски, а их языки слегка напоминают друг друга.

— Откуда ты вообще столько языков знаешь?

Ти Фей посмотрел на меня с недоумением.

— Я же монах! Мы только и делали, что учились, учились, до посинения...

Ах точно! Алый монах или как там? Даже Гонзик вспомнил это его прозвище, а я, подруга...

Анежка подошла ближе, принялась вертеться вокруг и дергать Ти Фея за руки и волосы. Она носила свободный теплый свитер, скрывавший фигуру, и забавные узкие штанишки, из-за которых были хорошо видны ее тонюсенькие ножки; у меня такое сочетание ассоциировалось с леденцом на палочке. На двух палочках. Я даже засмеялась, представляя ее конфеткой, но она на меня и посмотреть не соизволила — Анежку явно интересовал исключительно Ти Фей.

— Хватит, — по-эльфийски попросил он. — Прекрати! Ай, не дергай за косу, мне же больно.

— Ты хорошо говоришь по-немецки, — на очень плохом эльфийском ответила Анежка. — Год рождения?

— 2329, — отозвался он. — Водный кролик.

Мы с Анежкой растерянно переглянулись.

— Какой кролик?

Ти Фей захихикал:

— Да это гороскоп.

— Бред такой, — махнула рукой Анежка. — Для кролика ты слишком лысый. Значит, двадцать три года. Уже не молод, да?

— Что ты имеешь в виду?

— А мне 140 лет, — заявила я, сама не понимая, зачем им знать. Просто захотелось поделиться. — У меня был юбилей, но я его провела в тюрьме.

— Ага, очень интересно, — совершенно без интереса отозвалась Анежка. — Болезни? Травмы? Аллергии?

— Ты кто, врачея? — огрызнулся Ти Фей.

— Я здесь хозяйка! — заявила она, поиграв бровями. — И ко двору пускаю только тех, кто может быть мне полезен.

— И что ты будешь со мной делать? — настороженно спросил Ти Фей.

— Снимать штаны и... — она закатила глаза. — ...бегать. Общество у нас небольшое, узкое, все друг с другом знакомы и в некотором роде в родстве. А ты — новая кровь... с молоком...

Пока она говорила, комната постепенно наполнялась народом, спускавшимся по лестнице. Я насчитала пять человек, мужчин лишь немного меньше, чем женщин, а какая цифра идет после пяти, я забыла, так что начала считать заново. Вышло три раза по пять, если учитывать и Гонзика с Анежкой, и при этом еще одна неприглядная девушка осталась не посчитанной. Сколько это было человек?

Достаточно, чтобы потенциально завалить нас с Ти Феем без особых проблем. Похоже, не здесь нам придется искать врача. А я так устала!..

— Все понятно, — потянула я, стараясь улыбаться как можно милее. Правда, судя по их лицам, особого впечатления мои попытки не произвели. — Ну, ну, не злитесь! Мы с вами ругаться не планируем. Если надо — останемся навсегда. Только расскажите мне, вы кто? То, что любите пиво, я уже поняла и, честно скажу, высоко оценила...

Пока я говорила, мы с Ти Феем обменялись несколькими многозначительными взглядами. Моей целью было потянуть время, чтобы он успел оценить обстановку; посох был по-прежнему в моих руках, так что я могла в любой момент быстро-быстро передать его хозяину, и пара смертоносных лучей вполне сумела бы переломить ситуацию в нашу пользу.

— Мы — абсолютно счастливые люди, — заявил Гонзик. — Гордое и благородное общество, чтящее свое человеческое прошлое и уважающее древнюю культуру.

— Это звучит... довольно безобидно, — заметила я, разглядывая их чистые, упитанные и спокойные лица. — Но при этом вы безобидными не выглядите!

— Извини, девочка, но жить в городе — опасное занятие, и это накладывает свой отпечаток, — заявил Гонзик, и некоторые из его людей закивали головами — так я узнала, кто из них говорил на моем языке. — Если ты хоть на секунду потеряешь бдительность, город тебя сожрет... а теперь еще и зомби появились... Но ничего! Одна-две пули прямо в лоб приведет любого монстра в чувства! Вернее, вырубит. То есть, я хотел сказать...

Он задумался, а я воспользовалась паузой, заметив краем глаза, как Ти Фей отдаляется от меня.

— Если в городе так опасно, почему бы вам не уйти, как всем людям, в села и города поменьше? Человечество само как-то определило, сколько особей может выживать рядом, не вредя друг другу и при этом достаточно аффективно защищаясь. И вас — маловато! Не зря вы ищете молодую кровь...

— Ты не поняла, девчонка, — Гонзик подхватил со стола кружку и одним глотком допил остатки пива, вызвав у меня вздох восхищения, а у Ти Фея — отвращения. — Мы совершенно довольны своим положением! В обществе мы ни за что не смогли бы жить так весело. Там пришлось бы работать, учиться, платить налоги... а здесь можно просто жить и наслаждаться каждым новым днем.

— Странно, — я и в самом деле была удивлена! — Но вам же все равно приходится работать! Кто-то же варит ваше пиво, не могло же оно пролежать триста лет, со времен до Солнцепадения, и остаться вполне себе пригодным в пищу?

— У нас есть свой пивовар, — признал Гонзик. — Но это не работа!

— А еда? Откуда вы берете еду?

— Пиво — жидкий хлеб! А если серьезно, запасов города хватит еще не на одно столетие, а еще мы разнообразим меню грибами, ягодами и дичью. Это все тоже работой не назовешь!

Я задумчиво уставилась на их женщин, но, по правде говоря, ни одна из них не выглядела слишком уж замученной бытом. Не может же такое быть, чтобы эти люди и в самом деле вполне успешно жили, ничего не делая и паразируя на остатках циливизации? Не может! Не бывает!

Гонзик подошел ближе и по-хозяйски обнял меня, а я изо всех сил изображала дружелюбие и даже не могла врезать ему по морде.

— А еще иногда мы грабим путников, вроде тебя, — подметил он. — Вернее, прости, путниц, само собой, путниц. Так что выворачивай карманы!

Я послушно вывернула — все равно в них не было ни монетки.

— Какая жалость, — фыркнул он недовольно, а несколько человек из его команды даже начали бегать вокруг, рассматривая пол, словно не верили, что и в самом деле ничего не выпало. — Тогда я возьму твою саблю! Красивая, рубины можно выковырять и продать в ближайшем городе...

Две вещи я поняла из его слов: во-первых, не так далеко отсюда есть другие люди, и явно более развитые, а во-вторых, я ни за что на свете не дам кому-то ковырять свою саблю!

— Мальчик может остаться, — заметила Анежка, демонстративно поворачиваясь к лестнице. — От девчонки надо избавиться, раз у нее нет денег.

Пальцы Гонзика на моем плече сжались посильнее, и по его взгляду я поняла, что он с превеликой радостью сам исполнит решение хозяйки. Не удивительно. Убить Непревзойденную — такая приятная мысль!

— Смотри, как все сложилось, — прошептал он. — Милосерднее было бы пристрелить тебя еще в лесу, но вдруг бы твой сладкий товарищ дал деру? Так что... Отдай саблю, и тогда я, может быть, уговорю ее хотя бы осмотреть твою рану.

— Нет, так не пойдет, — прохладно заявила я, вяло пытаясь оттолкнуть его от себя. — Свою саблю я даже подержать не даю!

— Глупая женщина, — фыркнул он. — Думаешь, она тебе еще пригодится?

Я почувствовала его руку ниже своей поясницы, и совершенно забыла о боли.

— Что ж, игрушка в обмен на игрушку? — предложила я и показала ему его же собственную стреляющую "Г", которую выхватила из-под его куртки в момент, когда Гонзик решил пообниматься. Он даже ахнул, отступил, зашарил по карманам руками, но быстро взял себя в руки.

— Блефуешь, Скиталица? Ты же все равно не знаешь, как эта штука работает!

— Ничего, я быстро учусь, — я глянула в сторону, чтобы убедиться, что мой друг достаточно далеко, и заметила, как он сделал маленький короткий жест, как будто нажимал на что-то согнутым пальцем. Ну да, я и сама догадалась, наблюдая за тем, как он вскрывал самолетик, но все равно спасибо. — Так, поглядим...

— Ты ранена, — продолжал Гонзик, державшийся совершенно непринужденно и спокойно, хотя его товарищи начинали нервничать. — Ты промахнешься. Не стоит тратить пули.

— А что, мало их? — уточнила я, медленно забираясь на один из столов. — Пуль, в смысле.

— На пару выстрелов... То есть, так я тебе и сказал!

— А ты уже, — встав, я покачнулась, но удержалась на ногах, бросила посох своему другу, обхватила стрелялку двумя руками и подняла над головой. — Смотри и ужасайся...

— Кью, лучше целься в людей, — посоветовал Гонзик. Напряжение его друзей не осталось для него незамеченным, и я с любопытством заметила, как он бросил взгляд в их сторону, после чего все люди разом стали вести себя куда расслабленнее. С зомби было почти то же самое, серьезно говорю!

Но их спокойствие было преждевременным — я нажала на крючок и почувствовала, как штука в моих руках так сильно дернулась, что я едва не выронила ее, а из железной палки с громким-прегромким хлопком вырвалось то, что, очевидно, люди называли пулями.

— Ты выстрелила в потолок, — произнес Гонзик значительно, а в следующее мгновение на него рухнула огромная люстра, увешенная слезами хрусталя.

Люстра оказалась достаточно большой, чтобы убить его на месте — или по крайней мере я так думала. Другие "счастливчики" ахнули, но мешкать не стали и бросились в атаку, вытащив такие же стрелялки; я прыгнула на край стола, опрокинув его вместе со всеми стоявшими сверху предметами, спряталась за столешницей, искупалась в пиве, услышала, как в дерево позади меня врезалось несколько чужих пуль, задохнулась от вони пороха; Ти Фей, о котором эти счастливые идиоты успели своевременно забыть, обрушил на них шквал своей магии. Это дало мне преимущество, и вот я выкатилась из-за своего укрытия, пальнула несколько раз, почти наугад, но явно в кого-то попав, закатилась обратно и треснула по шее одного человека, успевшего добраться до меня.

— Ой, — сказал он, вытаращив на меня глаза, — зачем ты так?

Я пнула его в лицо и сама задалась тем же вопросом, но быстро нашла ответ: это Гонзик виноват!

— Скиталица! Скиталица! — услышала я женский звонкий голос, звавший меня. — Ну ладно! Я передумала! Давай договоримся!

Я вытянулась на бок, отодвинув в сторону пробравшегося ко мне беднягу, зашуршала ногой, заставляя говорившую подумать, что выгляну с той стороны, а сама высунулась с противоположной: Анежка стояла возле упавшей люстры и пыталась ее поднять. Оружия при ней не было, да и вообще счастливчики, быстро оценив свои перспективы, побросали пушки и теперь растерянно озирались. Ну ладно. Договоримся так договоримся.

— Мы не хотели ничего разрушать! — крикнула я. — Серьезно! Если бы Носок не начал угрожать и ругаться...

— Ты права, — крикнула Анежка. Ти Фей удивленно замычал. — Гонзик иногда перегибает палку. Правда ведь, ты, кот ощипанный?

"Да он умер уже, наверное", — хотела сказать я, но из-под люстры неожиданно вылез целый и невредимый Гонзик, разве что куртка его немного порвалась, да и на брюки было теперь грустно смотреть.

— Я просто хотел поиграть, — несколько по-детски заявил он. — Да и ты сама решила не оставлять ее, а я тут при чем?

Я направила на него стрелялку, Ти Фей с другой стороны наставил свой посох, так что стоило Гонзику только попытаться выкинуть что-нибудь, как от него немедленно осталось бы мокрое место. Он, впрочем, вел себя довольно расслабленно и даже посмеивался, а хитрые его глазки оставались такими же хитрыми.

— Слушайте, ну хорошо, вы победили, — заверил он нас и поднял руки над головой. — Можете тогда объяснить, какие ваши условия?

Наши условия? Да мы ведь уже сто раз сказали!

— Врача. Еды. Помыться. Пива, — я посмотрела на Ти Фея и вздохнула. — Ладно, без пива. Врача. Еды. Помыться. Спать. Сойдет?

Мой друг кивнул, одобряя такую подборку.

— И без всяких там обменов, — добавила я. — Но я могу пару вечеров развлекать вас рассказами, а Ти Фей наверняка сможет что-нибудь сделать с мертвецами.

— Ну, что-нибудь смогу, — не слишком уверенно промямлил тот. — Что-нибудь не очень значительное... Хотя мне кажется, нам с тобой нет нужды торговаться...

— Ну и мы больше не будем устраивать вам лишний хаос, — добавила я, сочтя это самым внушительным обещанием.

— Только если ты отдашь мне пистолет, — Гонзик протянул руку, а я, помявшись, все же вернула ему игрушку. У меня же еще сабля есть!

Он отвел пистолет в сторону, пощелкал им, проверяя, видимо, все ли пули я израсходовала, убедился, что все, посмотрел на своих раненных товарищей и вздохнул со свистом:

— Да, врач нам точно пригодится.

Я поняла, что сейчас помру прямо на этом месте и перевалилась на спину, пытаясь удержать подкатившую к горлу тошноту.

— Я нагрею воды, — объявила одна из женщин, кому повезло не пострадать в заварушке.

— А я постелю кровати в спальне номер 31, — сообщила другая.

— Ну, а я, похоже, пошла на кухню, — Анежка отряхнула ладони от грязи и потянулась к Гонзику, чтобы ущипнуть его за щечку. — Может, мне тебя сварить в гуляше?

Наблюдать за их играми было не очень приятно, так что я пододвинулась поближе к подсевшему ко мне Ти Фею, опустила голову на его колено и позволила себе ненадолго расслабиться, пока Анежка не спустилась к нам и не объявила, что комнаты готовы.

Мы поднялись по лестнице, выбивая шагами столетнюю пыль из блеклого ковра, и оказались в коротеньком коридорчике, из которого вело несколько дверей, темно-коричневых и массивных, украшенных жестяными табличками с номерами. Из двери с цифрами "1" и "3" вышла та женщина, что пошла стелить кровати — быстро справилась! — а я задумалась о том, где находились комнаты с первой по тридцатую? Это же так много! Три раза по десять, ну! В башню с часами бы точно не влезло ни за что на свете!

Анежка открыла перед нами дверь, и мы вступили в свои новые покои. У двери стояла вешалка для одежды, чуть дальше возле стены, на небольшом расстоянии друг от друга, располагалось две кровати, изножьем в противоположную стену, разделенные друг от друга маленькой тумбочкой с настольной лампой. Немного в стороне высился шкаф с дверцами, а напротив кроватей на стене я заметила прямоугольник более насыщенного цвета, чем остальные цветочные обои — наверное, на том месте когда-то висела картина.

— Так это отель? — уточнила я у Анежки.

— Не совсем. Ну то есть, не особо, — очень понятно и внятно разъяснила она всю ситуацию. — Здесь останавливаются люди, которым мы решаем дать приют. Люди, способные заплатить.

— Значит, отель, — рассудила я.

— Называй, как хочешь, — разрешила она, проходя вглубь комнаты, к небольшому вертикальному окну, похожему на слишком большую дырку в обоях. — Правил у нас никаких нет, вы можете ходить везде и делать все, что вам в голову придет. Недавно только появилось одно маленькое ограничение: запрещается находиться вне зданий, на улице, в период с одного до трех часов утра.

— Час быка, — заметил Ти Фей, а я разозлилась:

— Так как это, правил никаких нет, но правило есть?!

Анежка стояла ко мне спиной, но в отражении в окне я увидела, что она закатила глаза.

— Это новинка! У нас в это время ходит Белая пани по улицам и на всех нападает. Если хочешь, чтобы она на тебя напала, то пожалуйста, слоняйся по ночам!

У меня раскалывалась голова, это помимо боли в плече и ноге; я стянула с себя рваную пижаму и, совсем голая, плюхнулась на застеленную колючим шерстяным покрывалом кровать.

— Да пускай!

— Дорогая, надо осмотреть твои раны, у тебя кровь сочится, — насел на меня Ти Фей, но чтобы поднять меня с кровати в тот момент, ему понадобилось бы меня сначала прикончить, а потом превратить в зомби.

Анежка повернулась к нам с очень многозначительным видом.

— Так что так! С часу до трех. Час быка. Усекли?

— Час быка, который два часа! — воскликнула я в негодовании и спрятала голову под подушку.