Наше появление вызвало настоящий фурор. На улицы высыпали все Счастливчики и бросались мамонтам под ноги, хватались за их хоботы и уши, громко восхищались и возмущались непонятно чему. Особенно бурно радовались женщины при виде мамонтенка; они так усиленно хватались за его бока, что я начала опасаться, а не станет ли наш мамонтенок к вечеру лысым слоником?

Ти Фей улыбался, купаясь в лучах всеобщего восхищения, и позволял детенышу вести себя максимально мило: трубить в хобот, вставать на задние ножки, плясать, покачивая головой, чесаться бочком о восхищенную публику...

Так мы и въехали на площадь с часами, ведя за собой все население города. Люди вопили так громко, что и в Облачной империи, наверное, было слышно; и когда мы ступили на площадь, нас там уже поджидали Гонзик и пани с Кристиной-Кью на руках. Малышка посмотрела на мамонтов равнодушными глазками и отвернулась.

— Ничего себе! Вот это вы отожгли! — обрадованно воскликнул Гонзик, как будто мы лично для него привели мамонтов. — Ну вы даете!

Ти Фей заулыбался еще сильнее и смахнул косичку с плеча. Такой весь из себя! Красавчик в грязном платье.

— Ого, слоны, — заметила Белая пани. Я посмотрела на Ти Фея, Ти Фей посмотрел на меня и кивнул; я набрала в грудь побольше воздуха, раздулась от гордости и заявила:

— Между прочим, это мамонты!

Вот, какая я ученая!

Зия Легендарный высунулся из верхнего этажа башни, расположенного выше волшебных часов, и проорал нам:

— Скиталица! Фей! Вы где этих ископаемых выкопали?

А я шучу лучше!

Согласно первоотчаянному плану, мы должны были в этот же день отправиться в путь. Но очень быстро поняли, что не выйдет: платье Ти Фея покрылось черными пятнами и нуждалось в отбеливателе, я нуждалась в удобных штанах и какой-нибудь теплой куртке, а то холодно, особенно ночами, а Гонзик во что бы то ни стало хотел закончить некое важное дело.

— Ну, а я нуждаюсь в пиве, — крикнул Зия с башни. — Сегодня наливают?

Мой рот наполнился слюной, а сердце учащенно забилось, радуясь возможной скорой встрече с любимым; но я прикусила свой язык и мысленно его отругала. Какое пиво, Кью? Решила же, что пока не кончится Ночь, ни капли во рту не побывает. Не позволишь же ты зависимости превзойти себя?!

Мамонтам пришлось спрятаться в подвале соседнего дома, чьи жители с радостью предоставили им кров, а мы в последний раз ввалились в башню и пообещали себе повеселиться.

Всей компанией мы уселись за тот же стол, где произошло первое застолье. Ти Фей сидел в чужой одежде, только кофта с розами на нем была та же, которую он носил последние несколько дней. Зия, голый по пояс — благо, в зале было очень надышено — зависал рядом и клевал носом, иногда падая лицом в свою пивную кружку. Я тоже скучала, но старалась не подавать виду; дело в том, что Гонзик вместо обычной банальной пьянки заявил, что хочет нам почитать.

— Что за извращение? — спросила я брезгливо, услышав эти слова.

— Никакого извращения! — вмешался Ти Фей. — У Яна очень хорошо выходит читать вслух. Мне очень нравится его слушать. И тебе понравится, он как раз читает роман на немецком... на эльфийском.

Нет, ребята, пиво и книжки — это совершенно противоестественная комбинация!..

Анежка уснула, опустив голову на стол, и вообще из всех нас только Кристина-Кью казалась вполне бодрой и фигурно пускала слюни. Ну и может еще Ти Фей, внимательно следивший за текстом.

— В общем, вот так, — мудро сказал Гонзик, захлопнув книгу. — Спасибо, что дослушал до конца, Ти Фей.

Да что там "спасибо" — за это орден надо какой-нибудь выдать! И мне, пожалуйста, тоже!

— Да уж, — вздохнул Ти Фей задумчиво и печально, взглянув с тоской на книгу в руках Гонзика. — Такой трагичный финал...

Я сладко зевнула и закинула руки за голову; Кристина-Кью согласно закряхтела и и попыталась дотянуться до меня грязными ручками, но мне как-то не хотелось в тот момент возиться с ребенком.

— Вот так всегда, — покивал Гонзик. — Человек — безвольная жертва в борьбе против системы...

Вот ведь, тоже мне, "безвольные жертвы"! Один — бессмертный, наделенный бесконечной магией, второй — могущественный некромант и принц Союза Гор и Фьордов. Более безвольных созданий и придумать нельзя!

Зия всхрапнул и уронил голову на стол, опрокинув кружку.

— Печальная история, — вздохнул Ти Фей.

— Ужасная судьба, — вторил Гонзик.

Так они и сидели, припав друг к другу плечами, понуро опустив головы и поминутно вздыхая. А я из своего темного угла наблюдала за ними, отрезанная от этого печального мира, и на свой лад осмысляла услышанное. История рассказывала о человеке, ни за что ни про что обвиненном; вот только дальше он начинал творить какие-то безумные глупости, за что и поплатился жизнью. Разве это нормально?

С другой стороны, что я понимаю-то, в самом деле?..

Надо было подняться и уйти к себе, но не удавалось отвести взгляд от Гонзика и Ти Фея, от той мрачной ауры, что висела над ними и невольно сближала этих так непохожих друг на друга людей. Не только любовь способна объединять; они были едины еще и в осознании своей утраченной человечности...

Ти Фей открыл глаза и покосился в мою сторону.

— Я же чувствую, ты хочешь что-то сказать, Кью.

Румянец залил мои щеки — а я-то думала, что куда лучше скрываю эмоции!

— Это по поводу книжки.

— Мы тебя слушаем.

— Да нет, я ведь в книжках не понимаю...

— Тем интереснее узнать твое мнение.

— Ну, если ты настаиваешь... почему вы говорите, что это история о жертве? По-моему, это рассказ об идиоте!

Гонзика тряхнуло, будто молнией ударило, и от его гнева в комнате отяжелел воздух.

— Поясни! — рыкнул он.

— Ну, вот этот ваш француз...

— Какой француз?

— Да главный герой! Он оказывается без вины виноватым. Но вместо того, чтобы защищать себя, он целый год занимается непонятно чем, как будто все вокруг сами должны догадаться, что он невиновен. Он не приходит на допросы, пропускает заседания, ссорится с адвокатом...

— Он же даже не знает, в чем его обвинили, Кью, — мягко напомнил Ти Фей.

— А он хоть раз по-нормальному попытался спросить?..

Не попытался! Я увидела этот ответ в том, как мой друг качнул головой.

Гонзик разъярился:

— Ты ничего не поняла! Это вообще не про то! Не про вину! Не про суд! Это образный язык, это философия...

— Это филофигня, — отмахнулась я. — Каждому ребенку очевидно, что залог успеха в абсолютно любом предприятии — информация, а ваш герой изо всех сил пытался не узнать, в чем состоит обвинение...

Гонзик злился так сильно, как будто собственноручно написал этот роман и теперь любую критику воспринимал за личные оскорбления. И то ли Зию развеселило это поведение, то ли уж слишком ему наскучили разговоры о литературе; в любом случае он вдруг вскочил, опрокинув стульчик, взмахнул руками и громогласным голосом произнес:

— Теперь моя, моя очередь рассказывать историю! Кто-то, по-видимому, оклеветал Скиталицу К., потому что не сделав ничего дурного она попала в переплет.

— Чего? — не поняла я, а Гонзик так вообще замер со ртом, вытянутым для слога "жо...".

— Завтра Скиталица К. проснулась в постели, встала, оделась и вышла из дома. Села на пару огромных пушистых мамонтов, скрестила ноги. Тронулась в путь...

Одно из двух: либо он сошел с ума, либо в нем проснулся дар предвидения очевидных вещей.

Зия улыбнулся очень обаятельно, уселся на стол, отпихнув ногой в сторону заваленный стул, и продолжил, немного нараспев:

— Впереди ее ждало полное опасностей, сомнений и страхов приключение. Ведь не только зомби, заполонившие мир, были проблемой, нет-нет, не только!

— Как это?

— Скиталица К. очутилась на землях Облачной Империи, где воздух пахнет рисом, а земля дышит чаем, — наверное, Зия полагал, что очень красиво подобрал слова. — Вот только города, обычно переполненные народом, встретили ее пустыми домами и улицами без людей! Небо висело низко, дождливое и сумрачное, а на опустевших улицах разве что бегали собаки в поисках пропитания, а по ночам просыпались мертвецы и нападали на Скиталицу, алчные до ее плоти...

Я смотрела прямо на него, давая понять, что ничего интересного Зия в сущности не сообщил.

— А потом оказалось! — он всплеснул руками и случайно сбил бутылку из-под вина, которое пила Анежка. — Оказалось, что главная проблема в это время сидит на троне...

Достал уже нагонять интригу! И так всегда понятно, что у каждой страны главная проблема обитает в тронном зале. Так уж повелось.

— И выяснила Скиталица, хотя и довольно неожиданно для себя, что Император Облачной империи не просто так послал ее доставить камень-сердце в руки некромантов, — Зия, не увидев моего ужаса, встал, подошел ближе и поводил пальцем у меня перед глазами. — Своим поступком Скиталица разрушила сферу, ограничивавшую магию Облаков на территории империи Облаков, а магию Союза на территории Союза... и выпустила некромантию на чужие земли!

Мне показалось, что Ти Фей хочет сжать в руках посох, только посох остался в нашей спальне. Я же все никак не могла понять, к чему Зия ведет свой рассказ, а сам Зия явно радовался моему недоумению. Пи... жон.

— С помощью Скиталицы император сумел воскресить своего сына, — сказал-таки Зия, и хотя новость не показалась мне какой-то сногсшибательной, глаза он выпучил так, словно я должна была по меньшей мере в конфессиях биться на полу от ужаса. — И теперь этот мертвый принц занял трон, принадлежавший ему по праву...

— Ну и отлично, — заметила я издевательски спокойно. — Занял принадлежавшее ему по праву. Все как надо.

Зия чуть качнулся в сторону, и из-за его спины показалось бледное лицо Ти Фея. Видимо, не как надо.

— Ты говоришь... — начал Ти Фей неуверенно. — Ты говоришь о том принце, что умер несколько лет назад? Как его... Ли?

Зия махнул на него рукой, явно не желая в данный момент отвлекаться от своих нелепых попыток произвести на меня впечатление.

— Некропринц занял трон, и оттого ужасно трудно стало жить обычным людям в империи! Права мертвых уважались больше, чем права живых! И этой ужасной ситуации очень сильно поспособствовала Непревзойденная Скиталица, — он хищно улыбнулся. — И что же она, такая умница-разумница, решила сделать? Как поступить? Как выпутаться из ситуации, когда с ее помощью ходячий труп начал править целой страной живых людей?!

А, ну понятно. Ждал, что я заплачу и испугаюсь. Но не дождался.

Последовав его примеру, я встала и, поскольку мой стул не упал сам, отбросила его в сторону рукой.

— А вот что сделала Скиталица К.! — сказала я и обвела собравшихся значительным взглядом, а затем поняла, что забыла озвучить идею. — Она вооружилась саблей, которую, между прочим, когда-то выбила у Зии Легендарного, победив его в схватке!

— Это не обязательно было упоминать, — смутился Зия.

— ...и по древнейшим дорогам она добралась до дворца, оскверненного мертвым принцем, — я пожалела, что не взяла оружие с собой, сейчас как раз бы взмахнуть сабелькой над головой и издать какой-нибудь звучный боевой клич, эх!.. — И пробилась через всю стражу, не оставив зомби ни шанса, а потом дошла до трона, на котором восседала мертвая императорская попа, вытерла подолом любимого эльфийского плаща свою саблю, схватила принца за горло и — эх! Снесла ему голову, вернув его туда, где ему место. А знаешь, что Скиталица не сделала бы? Не стала бы сидеть сложа руки и ждать, что все как-нибудь само рассосется. И... — я хотела еще развить эту тему, но остановилась, побоявшись, что Ти Фей может принять это на личный счет. — ...и освободила трон для сестры мертвеца, принцессы Мао, так что в империи снова воцарились мир и покой! Что, съел, Легендарный? — я потрясла кулаком прямо перед его довольной рожей.

Зия мгновение смотрел на меня молча, переваривая весь мой яркий рассказ, а потом вдруг заулыбался и произнес:

— Знаешь, Скиталица, если бы мы с тобой родились в другом времени, я взял бы тебя в жены.

Я отвернулась.

***

Утром мы оба встали очень рано, полные готовности отправляться в путь и вернуть миру свет дня. Ти Фей, едва умывшись и обрезав под корень волосы, выбежал на улицу, как он сказал, гулять; я же осталась перебирать свои скромные пожитки: эльфийский плащ, сабля и груз воспоминаний о прошлых приключениях. Ну, а что ж? Бывало, что мне приходилось отправляться в путь, не имея на себе вообще ничего! Так что и так неплохо. Платье, правда, так и не нашла, чем сменить...

Спустилась вниз, отловила Гонзика, чтобы порешать с ним кое-какие вопросы относительно нашего путешествия. В итоге к уже перечисленным сокровищам добавилось немного еды из кухни и — наконец-то! — полный комплект удобной женской одежды, с брюками, рубашкой, парой теплых перчаток и даже модным кожаным жилетом, отжатым со скандалом у Пети. Петя взяла с меня письменное обещание вернуть ей жилет почтой к весне, но забыла дать адрес, а я решила не напоминать. Знаете ли, у бессмертной женщины в жизни еще много жилетов будет!..

Последний подарок неожиданно принесла Анежка: явилась к столу, за которым я завтракала в компании Гонзика, уже не опасаясь его влияния, вывалила передо мной два белых свертка и встала с таким видом, как будто я прямо сейчас должна была пасть ниц перед ней и задрыгать ножками от восторга.

— А это что? — спросила я нарочито спокойно.

— А ты погляди!

Я взяла свертки и обнаружила, что это были две куртки, одинаковые совершенно, только одна побольше, а другая поменьше. С широкими рукавами, но узкими манжетами, стоячими воротничками и множеством карманов, а главное: по левому плечу и рукаву курток шел яркий узор в виде змеи, зеленой, с крупными чешуйками, очень красивой! На мне будет смотреться великолепно, а на Ти Фее тем более.

— Спасибо, — поблагодарила я ласково. — Круто!

— Ну так! Еле нашла, — с гордостью сказала Анежка. — Называется "бомбер".

— Если честно, я думала, что ты меня недолюбливаешь.

— А я и недолюбливаю! Но Фейчик в тебе души не чает. А он слишком умный, чтобы кого попало любить...

Голос "Фейчика" я слышала через приоткрытую дверь: он катал всех желающих на мамонте, а самых миниатюрных девушек на мамонтенке, и, похоже, собирался до конца путешествия питаться всеобщим восторгом, а не хлебом и водой. Вот бестолочь!

Я схватила свою куртку, нацепила, лопаясь от радости, хотела отнести ему вторую, но Анежка заявила, что сама это сделает, и в итоге в качестве компромисса мы схватились каждая за свой рукав и так поволокли бомбер наружу.

— Это что, ваше дите? — фыркнул Зия, столкнувшийся со нами в дверях башни. — На тебя похож, Скиталица! Ну что, готовы вы? Оба?

Я похлопала себя по пустым карманам, поправила саблю на поясе. Кажется, да!

— Забыл. Вы не сможете отправиться через Чайное царство, потому что я перед уходом окружил его своей стеной. Ну, чтобы к нам хотя бы чужие твари не лезли, а то своих достаточно, — Зия печально потряс головой. — Вам придется идти в обход. Но держитесь моей стены, и в принципе попадете в Облачную империю.

— Долго будет... — нахмурилась я, примерно прикидывая в голове расстояние. — Это совсем не напрямик! А прямо-таки в обход. Может, ты просто выключишь свою стену на время?

— Одной ночи достаточно, чтобы мертвецы из соседних стран заполонили мою землю. Прости, Скиталица. Не выключу.

— А Ти Фей? Он же человек! Он может отправиться один коротким путем, а я нагоню...

Ти Фей заслышал обрывки нашего разговора и уже бежал ко мне с перепуганным лицом, бросив и мамонтов, и наездниц.

— Я? Ни за что! Я без тебя никуда! А куда надо?

После короткого пояснения ситуации он расслабился и вообще на нас рукой махнул, железно заявив:

— Ерунда это все! Некроконструкты могут ехать и днем, и ночью, без перерывов на сон и на обед. Так что мы достаточно быстро доберемся, пусть даже и в обход. Да и скорость у них неплохая. Не как у автомобиля, конечно...

— Откуда ты знаешь про автомобили? — напрягся Зия, а Ти Фей захихикал, довольный тем, что и этого человека сумел заинтересовать. Но про наш визит Петербурга рассказывать не стал, сохранив ореол загадочности. Кокетливо!

Провожать нас тоже собралась вся Прага, и меня даже слегка растрогала эта очаровательная картина. И стар и млад, хотя в основном только млад, и мужчины и женщины, хотя по большей части все же женщины, все-все столпились вокруг нас, начали пожимать руки, благодарить за визит и просить заехать на обратном пути еще раз, после того, как солнце вернется на небосвод. Надо же, а как жутко все начиналось! Нас ведь едва не прирезали здесь, а теперь вон — чествуют! И что мы сделали? Неужто ради Кристины-Кью?

Пани вышла из башни с ребенком на руках и дала его подержать сначала Ти Фею, а затем и мне. Маленькое создание хлопало губами и светилось ярко-ярко, дергало Ти Фея за уже снова совсем черные волосы, кусало кулачок и посмотрело на меня глазами какающего ребенка. Ну конечно же, на чьих же еще руках это делать? Только у Скиталицы!

— Она просто тебя боится, — заявил Зия, подошедший к нам вместе со всеми, и я в очередной раз пожалела, что под рукой не было чего-нибудь, пригодного для швыряния. Надо уже завести себе подходящего размера камень!

— Ладно, вы уж нас не забывайте, — попросил Гонзик, протягивая ко мне руки, чтобы забрать ребенка. — Заезжайте как-нибудь.

— Мы всенепременно заедем, когда ситуация позволит, — обещала я ему, а сама подняла Кристину-Кью над головой повыше, чтобы он не дотянулся, и держала так, пока за ней не подошла мать девочки. — А вы берегите и не обижайте маленькую лунную принцессу. И не пейте из лужи! Ти Фей, помоги мне взобраться на мамонтиху, ладно?

Мой друг купался во внимании, раздавал всем желающим воздушные поцелуи и даже не сразу понял, о чем это я его прошу. Но все же, мало-помалу, мы оба оседлали большего мамонта, устроились на его — то есть, ее — широкой спине и двинули прочь из города, должна признать, в довольно бодром темпе. Мертвый зверь не испытывал усталости, не боялся холода и не нуждался в кормежке — даже странно, что в Союзе Гор и Фьордов каждый второй не катался на дохлой лошади!

— Просто некромантия — сложное занятие, подвластное совсем не каждому, — пояснил Ти Фей, лежавший животом на голове мамонтихи и смотревший с улыбкой вперед, на горизонт. — Оживить такое крупное создание, это, пожалуй, под силу только мне и Струт'Гаду. А у Струт'Гада как раз есть целый табун мертвых лошадей...

Я вспомнила тех измученных кляч, на которых мы выбирались из Союза, и поежилась: неужто бедняжек готовили на убой? Что ж, видимо, на судьбе им было написано помереть. Вот и померли.

Долгая дорогая лежала впереди...