Когда мы добрались до города, была уже глубокая ночь, и мы обе выбились из сил, но меня поддерживал праведный гнев и желание помочь другу, а Ти И — не знаю, что, но тоже что-то. За весь путь она лишь единожды вздохнула, в основном потому, что запнулась о вылезший из земли корень дерева, и только один разок со мной заговорила, чтобы сообщить, что здесь нужно повернуть налево.

— Знаешь дорогу, — сощурилась я, маленько сходя с ума от паранойи.

— Я вообще хорошо знакома с местностью, — заметила Ти И спокойно, не заметив моего взгляда (или проигнорировав его). — А уж откуда в нашу сторону пригоняют недружелюбных солдат, я и подавно должна знать. Чтобы защищать своих девочек.

"Не очень-то твои девочки ценят твою защиту", — подумала я, но поджала губы и не стала ничего говорить.

Когда за краем леса мы разглядели первые городские огни, в нас мгновенно открылось второе дыхание, и мы бросились туда, не веря своему счастью. Добрались! Город сиял на сто цветов и тысячу оттенков, ночное небо прорезали огни, зеленые, красные, желтые и так далее, так что я даже не смогла бы все эти цвета перечислить, потому что названий не знаю! Из-за такого дикого буйства красок быстро начинала болеть голова и приходилось отводить взгляд и смаргивать усталость — с какой тоской взглянула я обратно на зеленый лес, в котором взгляд отдыхал на каждом дереве! Ох уж эта цивилизация, черт ее раздери!..

Ти И решила прервать молчание сразу, как только мы добрались до первых высоких домов с плоскими крышами, напоминавших мне гигантские поленья, воткнутые вертикально в землю.

— Мы что, прямо так туда ввалимся? А как же мертвецы? Нас сразу разорвут!

Ну если уж до этого момента не разорвали...

— Порубим! — объявила я, выхватывая саблю.

Ти И остановилась и скрестила руки на груди. Я прошла еще несколько шагов вперед, пытаясь намекнуть, что если ей идти не надо, то пусть остается; но потом все же развернулась на пятках и потопала обратно. В конце концов, она ведь почти права. Зомби в городе должно быть много.

— Начнешь рубить — поднимется шумиха, — голосом школьной учительницы сообщила мне Ти И. — Поднимется шумиха — узнают во дворце. Узнают во дворце — прирежут твоего Ти Фея, если он правда пленник. Или пошлют по твою душу сто тысяч солдат, если он просто тепло устроил свой зад возле некропринца.

— Значит, нужна маскировка, — рассудила я, нарочно проигнорировав ее слова про зад и все такое. Мне кажется, отсутствие реакции на выпады Ти И бесит ее куда сильнее, чем самые бурные возражения.

— И кем ты хочешь прикинуться? Мужчиной или мертвячкой? Эти твари тебя сразу раскусят, они же чувствуют...

— Жизнь — может быть, — кивнула я. — Но вот пол вряд ли! Да, я прикинусь мужчиной.

— Да никто не поверит...

— Подумай сама! На улице уже темно, видно все плохо. Тело за плащом все равно не разглядишь, как ни старайся, — в доказательство своих слов я закуталась поплотнее в полу плаща. — А лицо — ну, я, как известно, не красавица... так что решено!

— Ну, а что насчет меня? — усмехнулась Ти И. — Я-то за мужика точно не сойду! При моем очаровании...

Она встала в красивую позу, как бы доказывая мне свою правоту; но я тоже не луком шита, знаете ли!

— А спорим, я смогу это очарование припрятать? — хмыкнула, наклоняясь к земле. — Спорим?

— Скиталица, — она прочла мои намерения по глазам и отступила на шаг, — Кью, не вздумай...

Но меня было не остановить! Размахнувшись, я сделала вид, что запускаю ей прямо в моську большой ком земли, но удержала его в пальцах и вместо броска осторожно размазала грязь по щеке Ти И.

— Фу-у, Кью!

— Вот, теперь ты вполне походишь на среднестатистического мужчинку!

В ожидании взрыва затряслись поджилки; вот-вот она покраснеет, скривится и набросится на меня с воплями или просто скажет что-то такое, от чего я умру внутри, вот сейчас моим лицом протрут всю улицу, чтобы я больше не смела...

Вместо этого всего Ти И вдруг рассмеялась (я замерла с открытым ртом) и отомстила мне моим же оружием: набрала земли побольше и размазала по моему лицу (предварительно закрыв мой рот рукой, чтобы в него не попало).

— Ти И!

— А вот ты даже с таким камуфляжем для парня слишком симпатичная, — заявила она весело. — Но если мы постараемся избегать источников света, то может и сработает твоя афера, Скиталица. В конце концов, лучшего варианта тебе все равно с твоими мозгами не придумать.

— Ладно, но ты должна говорить заниженным голосом: вот та-а-ак!

— Не знаю, Кью, похоже не столько на мужчину, сколько на гнойную ангину с осложнением!

— А в чем ра-азница?

Мы расхохотались, я даже согнулась от смеха, прислонив ладонь к животу, и хотя голова напоминала мне, что Ти И нельзя верить, что нельзя расслабляться при ней, сердце не могло сдержаться.

Немного успокоившись, мы все же решили двигаться дальше. Все-таки сколько бы ни нашлось шероховатостей у моего плана, стоять на месте было бы менее продуктивным решением, чем идти вперед, а возможные проблемы станем решать по мере поступления — как я всегда и делаю!

Город оказался ужасно большим, больше всех когда-либо виденных мною Лесов Смерти, и на удивление шумный. Привычными картинами таких мест были запустение, разруха и безлюдность, и только редкие крысособаки вносили оживление в пейзаж. А здесь жизнь била ключом и почти сбивала с ног своей силой: на каждом доме, встреченном нами, висела яркая вывеска, играющая немыслимыми цветами, из приоткрытых дверей грохотала музыка, заставляя дрожать даже барабанные перепонки в ушах, и то тут, то там на улицах попадались люди: качающиеся, шатающиеся, странные и неизменно бесконечно веселые.

Увидев первого человека, мы обе замерли и напряглись, подумав было, что это мертвец, ведь он едва мог шагать и все время спотыкался. Но вглядевшись в его лицо, я догадалась, что он вполне себе жив, просто очень пьян, и Ти И, тоже это заметив, прильнула сзади к моей спине. Близость мужчины ей действовала на нервы. Хотя мы знали прекрасно, что они здесь будут...

— Ш-ш, — я нащупала ее руку и сжала, — он так напился, что ничего вокруг не замечает.

И в доказательство моих слов мужик согнулся и вывернул желудок прямо на собственные ботинки, после чего рухнул сверху. А ведь стемнело совсем недавно, как он умудрился нажраться за столь короткий срок? Или типа начал еще за завтраком?

— Кью, — прошептала Ти И, — а куда нам идти-то?

На это у меня был ответ. Взявшись за ее острый подбородок пальцами, я заставила ее взглянуть вверх; там, на небосводе, угольно-черном из-за Ночи и ярких вывесок, виднелось вертикальное зеленое пятно, распространявшее вокруг себя чуть заметное, изумрудное сияние.

— С чего ты взяла, что он там? — возразила Ти И, и вполне справедливо. — Мы же с тобой понятия не имеем, что это такое.

— Думаю, тебе придется просто мне поверить, — ответила я, нависая над ней. — Считай это женской интуицией. А может просто я провела рядом с некромантом столько времени, что начала чувствовать, когда что-то связано с этой грязной магией...

— Ну, а вдруг там какой-то другой некромант заседает?

— Как я уже сказала, Ти И, — моргнув, я отпустила ее лицо и отвернулась, даже зашагала уверенно вперед, — тебе придется мне поверить. Вот и все. А если не хочешь — оставайся.

Если честно, я осознавала тогда, что это — чистая манипуляция с моей стороны. Даже вспомнила такое сложное слово. Не знаю, может в моем мозгу открылась какая-то палата ума, прежде запертая на восемьдесят замков. А может это те объятия в нашей хижине неким образом на меня повлияли и сделали умнее, или же мои глаза взяли и открылись; в любом случае, я поняла, что Ти И ни за что не отпустит меня одну, что ей во что бы то ни стало нужно оказаться перед Ти Феем в моей компании, так что если я просто возьму и пойду вперед, она поспешит следом, как послушная овечка.

Так и вышло: я услышала ее беглые шаги, а вскоре она уже поравнялась и зашагала рядом. Огромный зеленый рог, казалось, рос совсем близко, буквально за углом, но я уже знала, что это обман, как и с небоскребами — на самом деле они могут быть очень далеко.

Угольное небо над нами казалось бесконечным...

— Странный город, — шептала Ти И, ступая рядом со мной, — правда ведь, странный? Мне кажется, мы за все время здесь не встретили ни одного трезвого человека!

И правда: народу вокруг становилось все больше и больше, и все как один были пьяны. Я даже наступила на чью-то спину, не заметив ее владельца, распластанного по асфальту, а он и голоса не подал в ответ на такое обращение.

— Примерно так я представляла себе рай, — рассмеялась я, невозмутимо шагая дальше. — Тут явно никому не нужно завтра на работу!

— Но ведь ни одна печень не выдержит...

— Что печень! Неужто лучше жить трезво, но с печенью?

— Вообще-то да! — воскликнула Ти И, и я весело расхохоталась, так что даже несколько прохожих повернулись в мою сторону, но ни один из них не попытался предпринять что-либо еще: то ли и правда посчитали, что я — такой же пьяный мужичонка, как и они, или же просто не нашли в себе силы на какие-либо действия.

— Ладно, Кью, — Ти И снова нагнала меня и опять пошла рядом, вцепившись пальцами в рукав моего комбинезона, — у меня есть более дельное замечание.

Любопытно, а есть ли слово "дельнее"?

— Слушаю тебя, брат И.

— Мы с тобой ноги сотрем по тазобедренный сустав, если будем идти к этим штуковинам пешком, — зашептала она. — На обочинах много автомобилей, если удастся угнать один...

Я растерянно завертела головой и лишь теперь поняла, что непонятные железные конструкции, иногда появлявшиеся в лучах цветных вывесок, были автомобилями — сложными машинами для перевозки людей из пункта а в пункт б. Потому что, наверное, у людей до Солнцепадения не было лошадей и поездов. Вот и пришлось выдумывать.

— А ты умеешь водить машину, Ти И?

— Умею.

— И откуда же?

Она немного сконфуженно улыбнулась и пожала плечами.

— Ну, я же жила одна, знаешь, как это непросто...

Итак, вот какие мысли бурей пронеслись в моем мозгу за секунду после того, как она договорила последнее слово:

Мысль номер раз: Облачная империя — крайне магическое государство, вернее, была им до Ночи. Здесь очень много могущественных волшебников вроде Ти Фея, а любая магия, как мы знаем, приводит к поломке сложных машин. Когда Хотару катал нас с Ти Феем, ему под страхом скандала было запрещено колдовать. Так откуда взялись машины в руках Ти И?

И ответ я додумала сама без особых трудов: машины оказались в руках женщин, которым по какой-то причине к магии доступа не давали. Ага, интересно.

А вот мысль номер два: Ти И рассказывала мне, что до Ночи работала на заводе и жила с какой-то женщиной, то есть, вела довольно скромный образ жизни. Откуда же взялись у нее деньги на такие всякие штуки, как автомобиль и топливо для него? При условии, что на дороге это не валяется, а то я бы уже нашла!

— Надо же, какое удачное совпадение, — пробормотала я, повторяя про себя эти занимательные размышления. — И не исключено, что хозяин валяется где-то пьяный, так что пропажи автомобиля не заметит...

— А мы в сто раз быстрее доберемся до цели, — Ти И остановилась и прислонила ладонь к первой попавшейся машине, заглядывая внутрь через темное стекло. — Вот, например, вот эта. Выглядит очень даже достойно...

Подергала за ручку двери, но машина не открылась, а судя по щелчкам, там вообще что-то сломалось. Ручки так не щелкают.

— Дай-ка мне, — я занесла ногу для удара и уже собиралась выбить стекло, но Ти И железной хваткой вцепилась мне в лодыжку.

— С ума сошла? Ты там все стеклом засыплешь! Да и вообще, без ключа мы не заведем.

— А у Хотару никакого ключа не было, — возразила я. — У него был только такой черный брелок, из которого вылезала железная палочка...

— Ключ. Этот брелок и есть ключ.

— Но он же ничего не отпирает!

Ти И заулыбалась во весь рот и заявила ласковым и сахарным голоском:

— Я как раз вспомнила, как же сильно я тебя люблю.

И на эту замечательную мысль ее подтолкнуло мое недоумение, да?..

— Хозяин наверняка наливается в ближайшем баре, — она махнула рукой в сторону двери под яркой зеленой вывеской, иероглифы на которой мне ничего не говорили. — Зайдем, возьмем...

— Там миллион народу, как собираешься понять, кто из них тот?

— Доверься моей интуиции, — немного мстительно заявила Ти И. — Идем.

Ну что поделать, пришлось пойти! Не отпускать же ее одну на растерзание толпе пьяниц?

Мы спустились на пару ступеней вниз, потому что бар находился в подвальном помещении. Дверь не запирали, так что удалось беспрепятственно пробраться в узенький коридор, увешанный пошлыми плакатами и картинками, на которые неловко смотреть, а затем и в просторный зал, музыка из которого буквально сотрясала земную твердь.

Здесь было жарко, душно и сильно воняло восхитительной смесью спирта и мужского пота. Кругом, куда ни глянь, находились люди: грязные, усталые, с всклокоченными волосами и заплывшими лицами, они лежали на круглых столиках, иногда чмокая губами в поисках бутылки, как младенцы, сидели на придвинутых к стенам диванах, похрапывая или почесываясь, валялись на полу в проходах или ползли куда-то, цепляясь за руки и плечи товарищей. В центре помещения высился большой круглый стол, зачем-то прикрученный длинными шестами к потолку, и вокруг этих палок вертелись не очень тщательно одетые женщины, потрясая грудью, бедрами и головами в некоем подобии танца. Я говорю "подобии", потому что на танец это не очень сильно походило: женщины то и дело повисали вниз головами, раскидывая в стороны ноги, отчего их юбочки, собранные из нескольких блестящих цепочек, задирались до груди и демонстрировали все на свете, без вида чего я, если честно, смогла бы спокойно прожить.

Сначала мы с Ти И удивились, ведь до этого момента были совершенно уверены, что кроме нас двоих женщин в городе не осталось.

А затем поняли, что танцовщицы уже давно мертвы.

Их тела двигались легко и быстро, даже с грацией, но были совершенно лишены жизни: гнулись как угодно, как никогда не сумел бы выгнуться нормальный живой сустав, местами кожа трескалась, и вылезало мясо; руки уже были сбиты и оцарапаны, показались кости, и та же картина была и на задних сторонах коленей, которыми танцовщицы цеплялись за свои шесты — стерто аж до косточек. Головы заваливаются, глаза стеклянные, рты безвольно раскрыты, как будто девушки глубоко спят, но тела продолжают неукоснительно выполнять заданный набор движений.

Прежде, шагая по улицам, я еще удивлялась про себя: как же можно вот так напиваться? Но стоило только взглянуть на этот ужас, и я сама безумно захотела выпить.

— Какая мерзость, — прошептала Ти И.

— Да уж.

— И Ти Фей приложил к этому руку!

— Ты свихнулась?!

— Он некромант, а это все — некроконструкты, — Ти И раздавила меня тяжелым взглядом, — дальше сама подумай.

Но я затрясла головой и отказалась думать на эту тему — Ти Фей не стал бы такое делать, и все тут.

Еще одна голая мертвячка приблизилась к нам и сунула под нос несколько коктейлей — я заметила, что ее кожа в нескольких местах была скреплена скобами, судя по блеску, совершенно новыми.

— Спасибо, — прохрипела я, принимая напиток.

— Мужчины не говорят "спасибо", Кью! — зашипела Ти И, хватая свой.

В смысле, не говорят? Да вообще-то очень даже!..

Не желая разводить дискуссию в комнате, полной врагов, я пожала плечами и сделала вид, что пригубила коктейль. От меня не укрылось то, с каким вниманием Ти И на меня в тот момент глядела, будто желая наверняка убедиться, выпила я или нет. Но я не стала, заткнула соломинку языком и только ощутила легкую прохладу от жидкости, не позволив ни капле попасть в рот. Говорила же, не буду пить.

Ти И поступила точно так же, хотя заулыбалась так, словно и в самом деле припила.

— Я сейчас буду говорить по-китайски, а ты кивай и улыбайся, — прошептала она мне. — Я буду болтать про ту машину, и увидим, кто из зевак признает в ней свою.

Я подумала, что тут явно не все самого себя признать в состоянии, что уж говорить о машинах; но решила довериться Ти И. Тем более, что она доверилась мне чуть ранее. Да и они все тут такие угашенные, что даже если наш обман вскроют, и всей толпой на нас решат напасть, то мы раскидаем их одной левой. В их сторону сейчас подуть достаточно, и они покатятся!..

Ти И прошла к шестам с танцовщицами и заголосила, глядя на меня. Я кивала и улыбалась, когда интонация ее слов звучала вопросительно. Пока что никто не обращал на нас внимания — как я и думала, местный бомонд слишком хорошо напился, чтобы слушать чужую болтовню.

Чтобы не выглядеть подозрительно и странно (как будто это возможно!), я облокотилась на ближайший стол, по-прежнему делая вид, что слушаю Ти И. На столе спал пьяный человек, однако поначалу мое присутствия его совершенно не беспокоило. Но понимаете, не зря же я сказала "поначалу"?

Он поднял голову, чтобы найти губами соломинку своего напитка и промочить горло, и тут заметил меня; я постаралась встать спиной, надеясь, что светлые волосы его не сильно привлекут, однако вышло все ровно наоборот. Надо было капюшон напялить! Я просто думала, что капюшон это лишнее в помещении, ясно?

Проморгавшись, этот оплывший незнакомец прохрипел:

— Непревзойденная Скиталица?..

Ну вот как всегда! Работаешь над своей репутацией, заботишься о ней изо всех сил, а потом кто-то берет и узнает тебя в самый неподходящий момент! А в подходящие не узнает.

— Не-а, — буркнула я, сама не знаю, на что надеясь.

— Да нет же, это ты! Точно ты! Я эти шрамы узнаю из тысячи! — от радости он даже протрезвел. Бедняжка! — А ты меня не вспомнила, да? Я держал тебя за руку!

— Меня как бы многие... — смутилась я. Ну правда, не могу же я всех помнить?

— Я охотник! Охотник! — восклицал он. — Мы встретились с тобой полтора года назад на охоте. Ты напала на нас, но потом я сказал, что нам нечем кормить детей, и ты помогла...

А-а, вот теперь вспоминается! И правда что-то такое было.

— Вы дали мне карту.

— И указали путь через горы!

— Да, а потом я встретила...

Он вылупил на меня глаза, ожидая продолжения истории, но я покачала головой:

— Да неважно. Прости, вы были не настолько увлекательным приключением, чтобы вас запоминать.

— Да ничего! Зато мы вас запомнили. Вы научили наших женщин варить тот умопомрачительный супец...

Не сдержавшись, я все-таки хохотнула и улыбнулась, польщенная до глубины души.

— Да, я такая!

— А что вы здесь делаете?

— Это ты что здесь делаешь? Твоя деревня очень далеко.

— Ах, да ведь нет больше деревни, — охотник взял в руки стакан и собирался отпить через край, но передумал. — Все разрушили мертвецы, пришедшие с этой Ночью.

— Ой.

— Да вот уж точно, "ой"! Стариков, детей и женщин поубивали. А те, кого не успели, разбежались в разные стороны. Я еще жил какое-то время в деревне, пытаясь обороняться, но потом ко мне пришли солдатские рекруты, и я пошел в солдаты. Вот и все. Короткая история ничем не примечательного персонажа.

— Погоди, товарищ, а ты не женат ли? Собирался же жениться!

— Это я тогда соврал, — покраснел он. — Потому что боялся идти через горы.

— Эх ты!..

А Ти Фей вот не побоялся! Я зачем-то вспомнила его, того мальчика в чистом красном платье, повстречавшегося мне в горах Облачной; звонкого, шумного, напыщенного и самодовольного; вспомнила, как больше всего на свете мне хотелось начистить ему морду и повыдергивать все волосы, и как постепенно, изо дня в день, росла и крепла наша взаимная привязанность. Кто бы мог подумать, что встреча с ним настолько перевернет мою жизнь?

А теперь мы далеко, а жизнь продолжает переворачиваться, но уже из-за Ти И.

Все-таки мне лучше путешествовать одной, да?..

— Скиталица?

— Вот только не говори мне, что хочешь стать моим спутником, — проворчала я, взглянув на охотника.

— Что вы, нет! Я из Пекина ни ногой.

— Ну да. Нравится тебе, что ли, жить как пьяная свинья? — я набросилась на него с обвинениями, хотя и понимала, что на самом деле злюсь не на него, а на себя и немножко на Ти Фея, дружба с которым привела к тому, что я сижу теперь в этом противном прокуренном баре и общаюсь с человеком, чьего лица даже не удосужилась в прошлый раз запомнить.

— А вы думаете, у меня есть выбор? — охотник сложил руки на столе и посмотрел на меня так проницательно, что мне под его взглядом стало ужасно неловко. — Поймите меня тоже, пожалуйста. Во что превратился мир? Как только я просыхаю, на меня находят размышления. Я никогда не женюсь, потому что все женщины сбежали в женский город Ти и живут там, под защитой вонючей стены. Детей, значит, у меня тоже не будет. А ведь это все, буквально все, чего я хотел от жизни! Быть мужем и отцом. Иметь дом, где всегда пахнет людьми, собираться всей семьей на кухне, чтобы лепить пельмени. Иметь жену, которая будет массировать мне плечи после долгой охоты, а я, само собой, помну ей ноги после дня у плиты. И чтобы вокруг бегали детишки, орали и дрались, а я орал на них, но, знаете, не со зла, а из любви. Я мечтал о маленьком человеческом счастье, о жизни безбедной, мирной и, главное, не одинокой. Только мир перевернулся так, что это все стало недостижимым. У меня летать научиться шансы повыше, чем стать семьянином! А если невозможно исполнить сокровенную мечту, что остается, кроме выпивки? Я и в людское сопротивление пошел только из-за того, что мне обещали бесплатные коктейли.

— Но послушай, — я сложила локти на стол и наклонилась к его лицу, хотя дыхание у мужичка к этому моменту уже было убийственное, — это правда, что иногда мечты разбиваются на наших глазах. И это нормально! Я в юности мечтала стать то ученой, то актрисой, то зеленой грушей. И...

— Зеленой грушей? Это метафора?

— Да нет, фруктом на веточке! А что такого? Висишь себе, бока солнцу подставляешь, грушами пахнешь. Восхитительно!

Охотник рассмеялся и отпил от своего коктейля, а я продолжила говорить:

— Но мир изменчив. И к этому нужно быть готовым. Доля Непревзойденной Скиталицы в мои планы точно не входила, я, можно сказать, видела себя примерно в той же роли, какую ты себе придумал: жить где-то с кем-то, лишь бы не одной, что-то делать и радоваться мелочам. Однако из дома меня выставили, а дальше... все пошло по наклонной... я оказалась на дорогах, совсем одна, маленькая восьмидесятилетняя девочка. И я могла бы тоже выбрать какой-нибудь легкий путь, спиться или убиться, к первому я даже вполне успешно двигалась какое-то время. Но так просто сдаваться мне было бы обидно, и я продолжила искать себя, и в конце концов создала образ Непревзойденной Скиталицы — может быть, немного банально и напыщенно, но зато под этим именем мне удалось найти свое место. Мне удалось...

Я замолчала и задумалась. Была ли я счастлива, когда мотала туда-сюда по миру, не зная покоя, и пропивала все свои гонорары в первую же неделю после получки? Или же счастье меня настигло в хижине, где мы с Ти И...

— Ну, продолжай, — попросил меня охотник, нежно улыбаясь. — Мне нравится слушать твой голос.

— Э-э, да я просто хотела сказать... — я вскочила и выпучила на него глаза. — Подожди, брат, ты что, ты только что сказал, что ты — солдат людского сопротивления?

— Ой, это было мягко говоря не только что!

— Людское сопротивление? Людское сопротивление! Так почему тогда вы мирно напиваетесь на землях некропринца?

Он замолчал довольно надолго, видимо, пытаясь понять, что же я несу.

— Некропринц — это принц Ли, — подсказала я, и его глаза просветлели:

— А-а... так это потому что принц Ли и наш предводитель Мака Дее — союзники, — пояснил он спокойно. — Мы тут пьянствуем и ждем приказов.

— Но ведь вы боретесь против Ночи! — услышанное просто не укладывалось в моей голове. — А Ли — ее порождение!

— Причем тут Ночь? Мы сражаемся за сохранение человечества, — он развел руками. — Мы же так и зовемся, Армия Освобождения Человечества (человечество в скобках).

— От чего освобождения? — спросила я не своим голосом.

— От одиночества.

Он сказал "от одиночества", а я услышала "от Ти И" и в ужасе отскочила от стола.

Знала ли об это Ти Эр, когда предлагала им союз? Или её обманули так же, как и нас? Не важно; главное, что дело дрянь! И мы оказались буквально вдвоём против всего мира...

— Ти И! — я шагнула в ее сторону, за разговором с охотником совсем перестав обращать на нее внимание; и успела увидеть, как кулак Ти И впечатался в рожу какого-то пьяницы.

— Да ты что же делаешь такое, а?!

— А ты слышала, что он мне предложил?! — громко возмутилась Ти И.

— А даже если слышала, то не поняла, конечно. Но за такое и убить мало!

Перепалка сразу привлекла к себе внимание всех вокруг, только мертвые танцовщицы продолжали равнодушно крутиться у шестов.

— Ой, Скиталица, — услышала я за собой приглушенный голос охотника, — бегите вы отсюда лучше...

Но убежать мы бы не успели: мужчины повскакивали со своих мест с синхронностью каре-балета.

— Женщины! — раздалось вокруг. — Женщины! Настоящие!

Надо же, как много облачных говорит по-эльфийски.

Или же это были солдаты Армии Освобождения, и немало из них происходило из моей страны. Этак я остатки патри-отчизны растеряю.

— Хватай их!

Вот вам анекдот: заходят две женщины в бар, полный пьяных мужиков, полгода не видевших живой женщины... а он им как раз.