Рассказывала ли я вам когда-нибудь о том, почему не люблю путешествовать в составе группы? А вот посмотрите сами.

    Как только прозвучали слова "Зал Высшей Гармонии", Ти Ба скривилась, замахала кулаками в воздухе, и мы все поняли, что сейчас грянет подростковая истерика. Штука погромче грома, я вам скажу!

    — И вы там тоже все разрушите?! — завыла Ти Ба, махая руками с такой силой, будто взлететь пыталась. — Это самый крупный деревянный дворец во всей Облачной! Его построили в 1406 году, это почти тысяча лет назад! А вы там все разе... е-е-е... разобьете, да? Разобьете! Прям как здесь! Вы, вандалши!

    — Слушай, ты! — взбесилась в ответ Ти И. — Да будь моя воля, мы бы сюда вообще не перлись! Это вам понадобилось спасать драгоценного брата!

    — Это мне понадобилось, — чуть слышно прошелестела я, практически одними губами. Мое горло как будто бы сжали раскаленными тисками, и оттого пропал голос.

    — Это же наше наследие! — не успокаивалась Ти Ба. — Наша культура! А вы, в вас нет ничего святого! Ни-че-го-шень-ки!

    — Тебя бы выпороть, — заметила Ти И голосом до того холодным, что уже сами эти слова имели эффект плетки.

    — Выпороть? Выпороть?! — Ти Ба покраснела и как будто даже начала раздуваться от гнева, будто воздушный шарик. — Да я тебя саму сейчас типа отдеру, как знаешь кого? Знаешь? Показать?!

    Она и в самом деле набросилась на сестру с кулаками, но к счастью рядом оказалась Ти Эр и успела схватить ее за пояс. Пришлось восьмерке прибегнуть к звуковой атаке:

    — А-а-а!!!

    Я увидела, как Ти И замахнулась, и чудом успела схватить ее за запястье; взгляд, брошенный в мою сторону матриархом, заставил подкоситься колени, но все же как-то удалось устоять.

    — Не будем тратить время на рукоприкладство.

    Голос Ти Сан прозвучал так неожиданно, что мы все тихонечко вскрикнули и уставились на окно, за которым появилась третья сестра.

    — Ой точно, — прошептала я. — Ты же с ними уходила... куда ты делась?

    — А, она пописать отошла, — фыркнула Ти Ба, дрыгаясь на руках Второй.

    — Спасибо за лишние подробности, — фыркнула Ти Сан, смутившись. — Вообще-то я тут уже давно стою.

    — Насколько давно?

    — Достаточно, чтобы быть в курсе, — перекинув ногу через раму, она пролезла в комнату. — В общем. Если Ти Ба так волнуется за свой дворец, пусть остается здесь и начнет прибираться.

    — Вот еще?! — разозлилась Восьмая. — Я не убираюсь!

    — Ну и не возражай тогда!..

    Со спины Ши скатилась Четвертая сестра, и я в ужасе подхватила ее под мышки, опасаясь за ухудшение ситуации с ее ногой, на что Ти Сы любовно хлопнула меня по плечу.

    — Если честно, мысль дельная, — заявила она нам. — Пусть Ти Ба остается. Вместе со мной.

    — Тебе не кажется, что помощь некромантессы может быть нам полезна? — нахмурилась Ти И.

    — Не-а. Вы ведь идете к Ти Фею, нашему брату. Вряд ли он будет настроен как-то... неправильно. А если и будет, то я вам все равно с этим не помогу, — ее лицо вытянулось и побледнело, словно она увидела призрака. — Я чувствовала его силу в лягушках, и... я никак не помогу.

    Сестры колебались, переглядывались, мялись; Ти Сы посмотрела на меня, взывая о помощи, и, вздохнув, я произнесла:

    — Пусть остаются. Ти Сы ранена, и передвижение, пусть даже на спине Ши, может усугубить ее проблему. А нам это не нужно.

    — Остаемся без некромантессы, — покачала головой Ти И.

    — Зато с Непревзойденной! — бодро воскликнул Ши, но меня лишь передернуло. Все-таки нужно смотреть правде в глаза. Я попросила о помощи. Я всего лишь Кью.

    — Но я хочу сражаться! — Ти Ба выхватила свой огнепистолет и продемонстрировала нам, вот, мол, разве не понятно, что ей сражаться надо?

    — Подожжешь свой супер-пупер-что-то-с-чем-то деревянный зал? — уточнила я, и с силой данного аргумента Ти Ба не могла поспорить.

    Двое остались в красной комнате; по их просьбе мы вынесли кусочки вампира и прикопали в ближайшем клочке земли, оставив лягушек скакать по полу — Ти Сы понравилось с ними баловаться. Ти Ба немного ворчала, что не посмотрит на "самое интересное", но ее прощальный взгляд, брошенный в мою сторону, будто бы намекал, что все не так уж плохо, и в принципе она даже почти довольна положением. Да и лягушки ей сразу понравились.

    Собираясь уходить, я сказала ей:

    — Когда мы избавимся от принца Ли, дворцам, возможно, понадобится хороший ремонт. И ты могла бы этим заняться, а?

    И благодаря этой моей идее мы расстались лучшими подружками, я даже получила поцелуй благодарности прямо в подбородок. Обрадоваться, конечно, не вышло, и духом я не воспрянула — холодный взгляд Ти И отравил все — но хотя бы Восьмерочка обрела надежду и повеселела. Уже что-то.

    Проскальзывая по протоптанной дорожке через поваленные стены, мы направились в тронный зал.

    День стоял такой сухой и теплый, что в воздухе повисли запахи лета, и мне чудилось, словно бы вокруг поют птицы, легкий приморский бриз треплет волосы, а я не мчусь на встречу со страшным чудовищем, а вышла на пробежку перед долгим рабочим днем. И я поднимала глаза к небу, искала светлое пятно солнца на облачном куполе, вдыхала лето полной грудью и все искала, искала и искала в себе то ощущение, которое неизменно возникает в каждом существе на заре тепла: счастье, легкость и смутная вера во все хорошее и новое, что есть на свете.

    Но ничего. Ничего и нигде. Посмотрела на Ти И, ощутила дрожь в желудке, и мрачно констатировала себе: только эта женщина теперь способна принести мне радость. Только она. Нет ничего.

    Нет Скиталицы...

    Зал Высшей Гармонии оказался гигантским дворцом под золотой крышей, стоявшим на вершине длинной белой лестницы. Красные колонны, синие украшения, фигурки на крыше; я точно видела здесь же точь-в-точь такое же здание, только чуток поменьше, не такое масштабное. Под нашими подошвами скрипели мраморные ступени, пока мы, выбившиеся из сил, взбирались ко входу, спрятанному за колоннами ровно по середине, и даже Ши к этому моменту уже начал фыркать и припадать на раненную мною в день нашей встречи лапку — еще не восстановился до конца. Свои же ранения мне даже осознавать не хотелось: болело все, кроме разве что сердца, потому что оно как будто бы укатило в отпуск, и в груди на его месте появился холодный склизкий камень.

    Я хотела отворить, но Ти И вышла вперед меня и сама это сделала, с силой толкнув половинки дверей внутрь; в лицо нам ударил легкий сквозняк и запах благовоний, а следом за ними меня поразил чуть слышный возглас, напоминавший смесь из крика ужаса и радостного восклицания.

    Это был голос Ти Фея.

    Ти И уверенно пошагала вперед, держа руки скрещенными на груди. Тронный зал поглощал ее шаги, словно зверь; его пол был выложен блестящими как водная гладь кирпичами, потолок покрывали плиты, украшенные бесчисленным полчищем разнообразных драконов, а подпирали его стройные колонны, почти все красные, кроме шести, отлитых, кажется, из чистого золота, между которыми стоял на небольшом возвышении императорский трон. Семь красных ступеней вели от его подножия к полу; на троне восседало существо, напоминавшее высушенную мумию с облезлой темной косичкой, повалившейся на плечо, в висевшем нелепым мешком серо-зеленом платье; а на ступенях, украшенных изображением двух драконов, стоял Ти Фей.

    Я узнала его сразу же, хотя, признаться, больше сердцем, чем взглядом, потому что за прошедшие месяцы он сильно переменился. Побледнел, похудел, осунулся в лице; у него теперь были впалые бесцветные щеки, волосы распущенные, растрепанные, лежащие кое-как, чего мой Ти Фей бы себе никогда не позволил, глаза потухшие, а губы потрескавшиеся и синеватые. Он простер к нам руки, и я ужаснулась тому, какие они были худые и тоненькие, как дрожали, будто у старика; и хотя он был одет в прекрасное зеленое платье с черными узорами, явно очень дорогое и высококачественное, но на похудевшем теле оно смотрелось плохо, и ножки, видневшиеся в разрезе, напоминали две очень длинные спички. Надо думать, мертвый принц его не особо кормил. И ста лет не хватит мне, чтобы утолить жажду мести.

    — Кью! — воскликнул Ти Фей, сходя со ступеней к нам. — Это ты, Кью?

    Я открыла рот, но сказать ничего не успела.

    — Не тем вопросом ты задаешься, — холодно заметила Ти И, все сильнее приближаясь к брату, — лучше бы ты спросил: "Что тебе нужно, Ти И?".

    Ти Фей смутился, поднялся на пару ступенек вверх, бросил взгляд на Ли.

    — Что тебе нужно, Ти И? — уточнил он слабым голосом.

    — Бедный, бедный Ти Фейчик, — заговорила она, неприятно играя интонациями. — Поглядите только, до чего его довел принц-злодей! Ты так похудел, так побледнел...

    — Я похудел? — Ти Фей, знатно удивившись, взглянул на свои обнаженные руки — я впервые видела его в платье с коротким рукавом. — Не замечал...

    Ли, должно быть, его еще и накачивал чем-то!..

    — Мы здесь, чтобы забрать тебя, — говорила, вроде, я, но голос свой совсем не узнавала. — Пришли за тобой, Ти Фей.

    — Ох, Кью...

    — А ЭТОГО мы уни...

    — Цыц, — рявкнула Ти И; я вытянулась по струнке и замолчала. Да что же мы, только и делаем, что затыкаем друг друга? — Первым делом, усилители. Мы хотим, чтобы их уничтожили.

    Она бы еще "пожалуйста" сказала!

    — Об этом не может быть и речи, — зазвучал голос Ли, и я несколько удивилась тому, сколько силы и бодрости в нем откуда-то появилось. — Я столько сил потратил... Да и почему вам не все равно? Это...

    — Видишь, Кью? Договариваться нет смысла, — Ти И глянула на меня через плечо и заулыбалась так, что у меня земля ушла из-под ног. — Принц Ли не уступит. Надо бы показать ему, кто тут Непревзойденная!

    А кто — Непревзойденная? Уж точно не я!

    Но Ти И рассчитывает на меня, и для слабости сейчас не время.

    Я выхватила саблю, собираясь наброситься — принц высоко забрался, но нет такой вышины, которую мне не покорить! — и вдруг за моим плечом прогремел выстрел. Там стояла Ти Эр, значит, стреляла она; пуля за считанное мгновение достигла Ли и пробила дыру в его модном платье и в его гниющей груди. Ну что ж! Мне ли тягаться с пулей в скорости!

    Ти И расхохоталась, глянув на меня презрительно и ядовито. Непревзойденная, Непревзойденная... имя, над которым я столько трудилась, стало для меня страшнее всяких оскорблений.

    Я сорвалась с места и помчалась к трону так быстро, что почти не чувствовала пола под ногами. Кто-то вскрикнул: "О небо, ты в порядке?!", но я не среагировала. Подлетела над ступенями, метнулась к трону; Ли вскочил и увернулся от моего удара, забрался с ногами на сидение и спрыгнул, повалив спиной фигурку какой-то большой белой птицы, безучастно взиравшей на императора. Увернулся. Черт. Смех Ти И продолжал звучать в ушах и отдаваться в сердце.

    — Кью!..

    Я размахивала саблей с такой силой и удалью, что от деревянного трона почти летели искры, но мне никак не удавалось достать до чертова принца! Сестры выпустили еще несколько пуль, поразив его, но уже все поняли, что выстрелами его не снесешь, а поджигать кого-то в центре деревянного дворца все-таки не стоит. Значит, это должна сделать я. Я должна снести ему голову, яростно и сильно, как тому вампиру. Если бы только я была способна хоть на что-то, хоть на что-нибудь!

    В слепой ярости я не заметила, как зал переменился. С усыпанного драконами потолка заструилась темная густая жидкость, заливая пол и постамент, и когда я спрыгнула на лестницу, чтобы догнать улепетывающего принца, мои ноги заскользили, и я скатилась вниз, пересчитав костями все ступени. Хорошо еще на собственную саблю не напоролась!

    Ти И уже не смеялась, ведь поняла, что даже смеха я недостойна.

    — Скиталица! — рука принца Ли обхватила мое запястье, и я вздрогнула, почувствовав, что пальцы у него теплые и мягкие, как будто у живого человека. — Успокойся, ты пугаешь его!..

    Я попыталась приподняться, да только ноги заскользили; воткнула саблю между ступеней, чтобы найти хоть какую-то опору, крутанулась на ней, прокатываясь ногами по скользкой жиже на полу, и сбила Ли, словно кеглю. Ухнув, он осел на пол и погрузился в жидкость; что это, нефть? Да откуда?

    Выдернула саблю, сама не веря, что в руках нашлась такая сила, размахнулась и уже почти-почти, вот-вот отрубила бы эту уродливую голову, закончив все; но неожиданный удар под ребра повалил на бок. Подняла взгляд, ахнула, не веря; Ти Фей стоял надо мной, сжимая в руках свой посох, и острый птичий клюв отпечатался сильнейшей болью на моих ребрах.

    — Да что ж такое! — закричала Ти Эр; мы трое взглянули в ее сторону, обнаружили там Ти И, вцепившуюся в пистолет сестры в попытке отобрать, и за этим зрелищем не заметили, что по скользкому полу к нам мчался Ши, катившийся на заду, задрав высоко хвостик.

    Когтистая лапа, взлетев, подняла море брызг и оттолкнула Ти Фея от меня — бедняга, он проехался по жиже и с криком врезался в одну из множества колонн спиной. Мой бедный!.. предатель.

    Следующий удар пришелся на Ли, разорвал плоть на его боку, так что в ошметках ткани я увидела белые ребра, однако прямо на глазах рана начала затягиваться, так что не успела я и воздуха в грудь набрать, как в дыре на платье затемнела вполне целая кожа.

    — Да выслушайте же вы наконец!..

    Грохнул взрыв, Ти И переборола сестру; однако, куда был направлен пистолет, я не поняла, потому что просвистела она где-то за моей спиной. Ну ладно, дала осечку, с любой может произойти; я попыталась подняться на ноги, хотя подошвы скользили, и нанести финальный удар. Ли понял мой маневр, непременно понял, и подался мне навстречу; его горячая рука схватила меня за плечо, придавливая к полу; Ши осыпал его сзади градом ударов, но как бы сильно его когти ни разрывали мертвую плоть, страдало только платье, болтавшееся теперь неказистыми лохмотьями. Он даже не дергался, этот Ли, хотя удары были очень сильные, даже с виду; Ши злился, обливался по́том и рычал, страдая от бессилия так же, как страдала я. Бедный Ши...

    Ли занес руку и впечатал мне пощечину, от которой я, не выдержав, вскрикнула. В стороне кто-то плакал — наверное, одна из сестер перепугалась и не справилась с собой.

    Щека горела, к глазам подступали слезы отчаяния. Почему, ну как, ну отчего; я же была Непревзойденной столько лет, и вдруг так ослабела, так... так...

    Маленькая черная тень скользнула со спины Ши на его голову, окруженную слипшейся от пота гривой, и, перевалившись через его морду, упала на спину Ли. И тут же рухнула тяжелым мешком в лужу черной мерзости; Ли замер с рукой, высоко поднятой, готовой врезать мне еще разок. Но замер не весь; в нем что-то переменилось.

    На моем плече по-прежнему лежала его рука, вот только пальцы перестали быть крючковатыми и сухими, а обрели вполне симпатичный силуэт и здоровый цвет кожи, разве что ногти нуждались в хорошем маникюре. В клочках одежды, болтавшихся на плечах, проглядывалось мускулистое, жилистое тело, настолько широкое, что брюки, прежде очень свободные, стали ему тесноваты; вместо плешивой косички, напоминавшей крысиный хвост, на голове заколосились волосы, черные, густые и здоровые, а высушенное лицо обратилось ликом юноши, с миндалевидными глазами, закругленным подбородком и немного оттопыренными ушками. И главное, этот странный юноша был жив даже больше, чем я: он вздохнул полной грудью, ахнул, выпустил меня, принялся ощупывать свое тело и, найдя рукой что-то на спине, повернулся этим чем-то ко мне: между его лопаток торчал нож, украшенный рунами.

    Стрельба прекратилась — Ти И, пораженная, опустила пистолет.

    — Это что было? — поинтересовалась Ти Эр, висевшая у нее на поясе. Видимо, победу старшей обеспечил скользкий пол.

    — О небеса, — произнес голос Ти Фей, и я услышала его хлюпающие шаги, спешащие к нам, но взгляд оторвать от переменившегося Ли не смогла. — О небеса, о небеса...

    Ли вскочил на крепкие молодые ноги, обежал меня, будто декорацию, и заключил Ти Фея в объятия. Мы ахнули дружным, стройным ахом; принц Ли и Ти Фей обнимались, и черт меня раздери, если это были просто дружеские объятия!..

    — Что... — слова почти не лезли из моего горла. — Что это...

    — Все это время решение было так близко, — смеясь по-человечески, произнес Ли, прижимаясь щекой к щеке Ти Фея. — Буквально у нас в саду!

    — Если бы я только подумать мог! — восклицал Ти Фей, ощупывая Ли со всех сторон руками и, кажется, немножечко плача. — Если бы я мог предположить! Я бы давно это сделал, сто лет назад бы это сделал!

    — Да кто бы мог подумать, что заклинание, созданное для дерева, подойдет и человеку? Конечно же, я то еще бревно, но не настолько же!

    — Бревно? Ты, самый лучший танцор во всей Поднебесной? Ты, мой Ли...

    И они поцеловались — на полном серьезе — прямо в губы — прямиком в губы — Ти Фей и принц Ли...

    Если бы мое сердце не покинуло грудь некоторое время назад, то в это мгновение точно собрало бы манатки.

    — Может, все-таки соизволите пояснить, что тут происходит? — прозвучал голос Ти Ву. Я заметила ее, заглядывающую в зал через двери — и правда самая умная из сестер, сразу спряталась, чтобы не участвовать в побоище! Однако пониже ее головы в двери торчала пушка, так что совсем капитуляцией это назвать было нельзя.

    — Да мы пытались! А вы стрелять начали, саблей махать, — Ти Фей осуждающе на меня посмотрел. — То, что Кью сначала бьет, а потом спрашивает, для меня не новость, но вот сестренки...

    Ти И так отчетливо скрипнула зубами, что у меня даже мурашки пошли по коже.

    — Дело в том, что мы с Ли... мы с Ли... — не договорив, он ахнул, побледнел, как будто бы только сейчас осознал всю глубину фразы "мы с Ли", обошел принца кругом и сделал несколько шажков ко мне. — О небеса, о нет. О небеса... Она умерла.

    И черная жижа, только-только прекратившая лить с потолка, заструилась с удвоенной силой.

    Ти Ву открыла шире дверь и вошла в зал вся, с пушкой наперевес.

    — Что значит "она умерла"? — прозвучал ее недоуменный вопрос.

    — А есть варианты?! — огрызнулся Ти Фей, в его голосе слышались слезы, но я пока не могла осознать, что именно случилось. — Я это почувствовал. Ее душа. Ее душа покинула...

    Зашевелился Ши. Наклонил голову, ткнулся носом в тело той тени, что напала на Ли сзади. Чуть сдвинул ее, затем потрогал лапкой, пошевелил когтями волосы. Схватил зубами за рукав и потянул, переворачивая на спину; бледное лицо Седьмой Ти Ци с широко раскрытыми глазами уставилось в расписной узорчатый потолок, не выражая ничего. И я поняла.

    Ши сел на зад, запрокинул голову и завыл.

    — Не может... быть, — стянув перчатки, я коснулась кожи Ти Ци, убрала волосы с ее лба, заглянула в безразличные темные глазки. — Она не так сильно ударилась же! Отчего...

    Мои вопросы никто не расслышал — их все сожрал отчаянный вой Ши.

    — Мне очень жаль, — прошелестел на фоне голос Ли.

    А ведь это он виноват. А ведь это его вина. Его и больше ничья. Все от начала до конца — его.

    (Моя).

    Я поднялась, медленно, чувствуя каждое движение своих мускулов. Ши выл, заливался слезами, и в огромном его сердце, к сожалению, было слишком много места для боли; отмщение легло на мои плечи.

    Повернулась к Ли, но увидела Ти Фея, стоявшего между нами; его глаза были черным-черны, но даже так я видела скорбь в его лице. Но то, где он стоял, давало понять, на чьей он стороне.

    — Отойди, — прошипела я.

    — Кью, милая...

    Щека еще горела от удара, а душа пылала от гнева. Ши выл, срываясь на хрип.

    — Это все...

    — Твоя вина! — крикнула Ти И, и прогремевший выстрел поразил Ти Фея.

    Удивительно, но она опять не попала — пуля вошла в ногу, а не в туловище, и я могла поклясться, что ошибка произошла лишь благодаря Ти Эр, продолжавшей бороться с сестрой.

    — Фей! — вскричал Ли испуганно.

    — Ти Фей! — воскликнула я, инстинктивно простирая к нему руки.

    — Я в порядке, в порядке! — провозгласил он; вместо крови из раны потекла черная жижа. — Я могу... Но ты там охренела, что ли, Ти И?

    Послышался глухой удар, затем звук падения; я глянула в сторону и с ужасом увидела, что это Ти И оглушила вторую сестру и отбросила от себя. Еще одного выстрела мимо не будет.

    Поймала испуганный взор Ти Ву, стоявшей с оружием наготове и явно не знавшей, куда стрелять. А Ти Сан, что ли, опять пописать отошла?..

    — Это все твоя вина, дорогой брат, — кривя лицо, прошипела Ти И, неумолимо сокращая расстояние между ними. — Твоя вина, твоя... Ты убийца. Ты убил. Ти Ци.

    Ши вдруг перестал выть, и я, опасаясь худшего, повернулась в его сторону. Согнувшись над телом Ти Ци, он когтями царапал свое лицо, сведенное мукой, и его кровь стекала по складкам кожи, заливалась в рот, струилась по гриве; в его глазах не осталось человека. Если он поверил Ти И...

    — Я здесь ни при чем! — воскликнул Ти Фей, обхватывая худые голые плечи дрожащими руками. — Я даже не понял, что произошло!

    — Ты виноват, и это неоспоримо, — Ти И встала вплотную к нему, вытянув пистолет, прижав дуло к груди брата. — Дрянь. Ты убил ее так же, как убил свою мать. Ты приносишь одни страдания. Всем. Всегда.

    — Что за глупости?

    Пистолет передвинулся и указал в мою сторону.

    — Посмотри на свою обожаемую Скиталицу. Что ты с ней сделал.

    Ти Фей посмотрел, и судя по его лицу, выглядела я не лучшим образом. Ну да. Неудивительно. Нелучшая — это про меня.

    Чувствовалось, что надо бы возразить, но сил не нашлось. Сил не осталось ни капли.

    — Убийца своей матери, сестры и лучшей подруги, — торжествующе пропела Ти И. — Я надеюсь, ты примешь свою смерть с гордостью. Я надеюсь...

    Ти Сан выросла за спиной Ти И так же неожиданно, как, впрочем, и всегда. Даже я ее не заметила, а Ти И и подавно; когда руки Третьей сомкнулись вокруг горла Первой, та вскрикнула от неожиданности и выронила пистолет прямо в ладони все еще обескураженного Ти Фея.

    Слегка придушив для верности, Ти Сан дернула Ти И в сторону и швырнула в лужу черноты.

    — Достаточно! Достаточно! — ее лицо заливали слезы, но голос звучал железно твердо. — Ты зашла слишком далеко!

    — Сан, — у Ти И от гнева зашевелились на голове волосы. — Ты...

    — Это перешло все границы! Погибла твоя сестра! Твоя младшая сестра! — Ти Сан встряхнула руками, но в то же мгновение взяла себя в руки, выхватила уже свой пистолет и наставила на матриарха. — А все, о чем ты можешь думать, это твоя жалкая месть?

    Отмерев, я бросилась к Ши и попыталась отнять его лапы от лица, пока там осталось хотя бы немного целой кожи. Он смотрел ошалевшим взглядом сквозь меня и чуть слышно шептал порванными губами одно-единственное имя.

    Ти Фей всхлипнул — его всхлип я бы узнала из тысячи.

    — Это все ложь! До этого момента все было ложью! — мрачно и торжествующе провозгласила Ти Сан. — Ти Гоубицзы. Послушай меня сейчас. Твоя мать умерла семь лет назад.

    — Чего? — пролепетал он, а Ти И зарычала совсем как зверь. На моей коже бурлила кровь Ши, смешанная с липкой слюной.

    — Твоя мать умерла семь лет назад, — повторила Ти Сан. — Ты не имеешь к этому никакого отношения. Ти И заставила нас солгать тебе, что она умерла от Ночи, чтобы ты думал, что ты имеешь к этому отношение...

    — О нет, — выдохнул Ти Фей. — О нет, она не могла... так...

    — Еще как! Еще как могла! — закричала Ти Сан. — Она нас всех держала в страхе! Она грозилась, что если мы тебе или Кью расскажем, мы будем наказаны... Мне тридцать пять лет, но она запугала меня... ты себе не представляешь...

    Средь ошметков кожи я разглядела глаза Ши, и мы смотрели друг на друга так долго, что крошечные крупицы человечности, оставшиеся в его душе, начали собираться во что-то более осмысленное. Я прижала ладони к его гриве, и он всхлипнул, горько, жалобно, по-людски, и зарыдал.

    — Так я не виноват? — произнес Ти Фей неуверенно. — Я... это был не я? Но погоди! Она же писала мне! Она писала мне все годы, пока я был в монастыре...

    — Прости нас, пожалуйста, — пробормотала Ти Сан.

    — О да... это была я, — подала голос Ти Эр, видимо, пришедшая в себя. После стольких травм головы у нее явно останутся проблемы. — Извини, Гоубицзы. Папа запретил рассказывать тебе о ее смерти, потому что ты бы непременно сбежал домой, если бы узнал. Я получала твои письма за нее и отвечала на них. Но я всегда старалась писать так, как она бы написала, честное слово, Гоубицзы! Я всегда ходила на ее могилу, чтобы там вслух зачитать твое послание, представляла, что ее дух где-то рядом, и ответ писала там же, надеясь, что твоя мама будет управлять моей рукой. Не имею понятия, как мне загладить свою вину перед тобой за это, но поверь мне, я совсем не хотела сделать тебе больно...

    Повисла пауза, нарушаемая только горькими рыданиями Ши.

    — ...я верю, — тихо признал Ти Фей. — Ты не хотела сделать мне больно. Она хотела.

    "Она" — это определенно Ти И.

    — Вот это новость, — кривя голос, произнесла Первая. — Не могу поверить, это ты сам догадался, или прочитал где? Ты такой умный мальчик, Ти Фе-е-е-е-йчик!

    — Ты так сильно меня ненавидишь?

    — И до этого дотумкал? Да ты и правда умняша!

    — Ну, перестань, — судя по звуку, он скривился от неприязни. — Скажи правду. За что? Только из-за той истории, что случилась, когда мне было тринадцать лет?

    — Ну что ты. Я же не настолько мелочная. Дело в том, как ты был рожден. Вернее, в том факте, что ты был рожден. Если бы тебя не появилось на свет, я владела бы всем. Дом. Деньги. Семья. Я получила бы все и отлично бы этим распорядилась. Но появился ты, мой обожаемый младший брат. И сломал мне всю жизнь!..

    — А, черт, ну прости, пожалуйста, за то, что я не выбирал, и на что никак не мог повлиять! — вскричал он визгливо. — Как будто бы мне вся эта ерунда нужна была... Ты хочешь дом? Да подавись ты им!

    — Ну, милый, не так все просто, — усмехнулась, и по моей коже снова пошли мурашки, которые я никак не могла контролировать. — Дом у меня уже есть. Пара возмущенных сестренок у меня его не отберут, пока в моем подчинении Скиталица. Теперь я хочу большего. Теперь мне нужна Империя!

    Теперь выдохнул уже Ли.

    Я с радостью бы послушала их дальше, но кое-что другое отвлекло меня. Тело, лежавшее в луже рядом с нами, вдруг шевельнулось. Или мне просто почудилось? Нет, вряд ли; мы с Ши оба уставились в его сторону, и я клянусь, положение ее руки изменилось...

    Может быть, она жива?

    Ти Фей не совершил бы такой ошибки.

    О, богиня. О нет.

    Бесконечная Ночь.

    Ти Фей тоже почуял неладное, и наши глаза встретились. Вот только если в моих был ужас, то его взгляд просиял.

    — Что же я не подумал об этом раньше? — вскричал он радостно. — Ведь сейчас же Ночь! Никто умереть не может!

    — Ты хочешь сказать?.. — Ти Эр поднялась с пола и уставилась на Ти Ци. — Она сейчас...

    Ши застонал и повалился грудью на пол, царапая когтями пол в агонии. Ти Ци — зомби...

    — Погодите, все не так ужасно! — заголосил Ти Фей. — Смерть произошла, конечно, несколько давно, и работа теперь не выйдет такой уж качественной, но я все равно могу попробовать вернуть ей жизнь!

    — Чего? — я глянула на него; он улыбался улыбкой Ти Фея, но в сути своей был, кажется, не Ти Фей.

    — Сейчас, я сделаю из нее конструкт, — пояснил он, подступая ближе. — Это будет почти то же самое, как если бы она воскресла. 

    Я взглянула на лицо Ти Ци. Бледное, почти восковое, совсем детское лицо; рядом страдал в агонии Ши. Позволить ему сделать это и вернуть к жизни самую родную и любимую? Но нормально ли это? Правильно ли? Вот так вмешаться в круговорот жизни и смерти...

    Иногда необходимо принимать решения.

    И порой самые верные из них оказываются не самыми простыми.

    Я поднялась, с трудом управляясь с собственным телом. Сжала в обеих руках эфес сабли и шагнула к Ти Ци. Ти Фей замер, испуганно на меня глядя, и остальные сестры замолчали, следя за каждым моим движением. Занесла саблю над головой, глянула еще раз на тело...

    Опустила саблю так быстро, что никто не успел бы меня остановить. Даже лучший из лучших. Даже Ти Фей.

    Хрустнули позвонки, и голова Ти Ци отделилась от тела. В таком состоянии ее уже не удастся превратить ни во что, ни в зомби, ни в конструкт. Хотя не помешало бы еще и сжечь, конечно, но...

    Поймала на себе взгляд Ши; его лицо застыло, как маска, и я поняла, что нашей недолгой дружбе пришел конец. Пускай я поступила правильно. Никогда он не простит мне хруст этих костей.

    Развернулась, дошла до лестницы и упала на нее, заливаясь слезами. Рыдала во всю мощь свою, во все горло, так, как не рыдала никогда в жизни. Непромокаемые рукава промокли от слез, а рыдания все не могли прекратиться.

    Как так получается, что однажды у тебя есть все, а затем раз! И ничего. Больше не было Ти Фея, проигравшего в борьбе с темной магией. Больше не было Ти И, проигравшей своему безумию. И Ши не было, не вынести ему горя от утраты, не перенести мысли о том, что я сделала. Не было и Непревзойденной Скиталицы; ее образ, залитый солнечным светом, промелькнул перед глазами и исчез во тьме Ночи.

    Ничего не осталось.

    Я слышала за своей спиной шаги, но это не остановило моих слез. Слышала голоса: Мака Дее ("Город захвачен, сдавайтесь, не заставляйте применять силу"), принца Ли ("Да я и не пытался!"), Ти И ("Какие же вы жалкие!"). Затем последовали возня и крики (Хотару: "Не трогай Ти Ву, безумная!"), щелчок затвора ультра-оружия, которое Пятая принесла с собой, и звуки падения; тяжелой поступью Ти И приближалась ко мне, а я была не в силах даже просто повернуть голову, чтобы посмотреть ей в лицо.

    Схватив меня за косичку, она произнесла:

    — Ты, моя дорогая подруга, — потянула за волосы вверх, чтобы я смотрела на нее и видела изобретение пятой, зажатое в ее руках, — пожалуйста, наблюдай за тем, как я займу свое место.

    "Ее место"? Ее место... планировала ли она это изначально или действовала из чистой импровизации? Могла ли она настолько хорошо все продумать, догадаться, что мы дойдем до императорского трона? Или просто так уж удачно все совпало: Ти Фей, Ли, тронный зал?

    — Ти И, — снова Мака, — хватит сходить с ума. Даже если ты сядешь сейчас на трон, это не заставит нас принять твое правление. Мы тебя просто застрелим.

    Опустив мою голову так, чтобы я все видела, Ти И добралась до трона и повернулась к своим нежеланным подданным.

    — В моих руках оружие невероятной силы, — произнесла она. — Ти Ву недостаточно храбра, чтобы применить его. А вот я не спасую. Вы склонитесь передо мной. Ну же, склоняйтесь. Я шла к этому слишком долго, чтобы дальше терпеть. Я должна была родиться императрицей. Ну, пришлось лишь слегка подкорректировать планы мироздания.

    Опустилась на трон, держа оружие наготове. И правда, она явно оказалась на том месте, для которого была создана; все в ней, каждый ее жест и знак, каждое движение пронизывались такими грацией и величавостью, что дворец казался самым естественным ее местом обитания. Она создана для дворцов. И всегда это знала. И наконец...

    Медленно подняв глаза, я уставилась на потолок, украшенный золотыми драконами. Мне вдруг вспомнилась Прага, сама не знаю, почему; там тоже были резьба на потолке и прекрасные узоры, которые я рассматривала, отдыхая за пьяным столом с абсолютно счастливыми людьми. Как же они это делают? Как у них получается находить свет даже в самые темные часы? Сумели бы они найти огонек и во мне? Лежали ли они когда-нибудь у ног императрицы, обливаясь слезами, слыша в ушах непрерывный вопль убитого горем льва и хруст позвонков мертвой девочки?

    Что сделали бы они, окажись на моем месте, и смогли ли бы называться Абсолютно Счастливыми?

    Над троном потолок украшала особенно искусная резьба, изображавшая парившего в небесах дракона. В мощных челюстях он сжимал канат, к которому крепилась конструкция, напоминающая люстру: центром композиции была гигантская, наверное, с мою голову размером, черная жемчужина, блестящая и перламутровая. И сколько тысяч лет он провел вот так, замерев на резьбе потолка, денно и нощно удерживая в зубах жемчуг?..

    Не знаю; а только мне вдруг показалось, что дракон шевельнулся, вильнул хвостом, тряхнул головой. От слез я уже не могла видеть вещи достаточно четко и сомневалась, что мне не почудилось, но картинка выглядела правдоподобной; и гигантская черная жемчужина, кажется и правда полетела вниз. Дракон ее упустил.

    Я выпрямилась на руках, не веря своим глазам.

    Черная жемчужина сорвалась с потолка и упала на Ти И.