Рыжая прядь волос выбивается из пучка, и Накахара сдувает её с лица, чтобы не мешалась.

Говорят, что творчество и работа руками успокаивают нервы. Поэтому решила записаться на пробный урок по лепке из глины. Можно хотя бы попробовать. Всегда можно уйти.

Пальцы все перепачканы, равно как и фартук, но хоть собственная одежда не испорчена. Все-таки Чуя была слишком аккуратна.

Дверь в мастерскую громко хлопает, и Накахара вздрагивает от неожиданного звука, сминая пальцем стенку чашки. Придётся заново лепить, вот же дрянь. И кого только принесло на занятие, которое началось уже полчаса назад? Им успели уже дать некую теорию и показать как работать с глиной, а кто-то только заявился!

Чуя оборачивается, чтобы узнать из-за какой твари испортила чашку, но на стойке регистрации видит...

Ну только не это!

Она была бы счастлива, если бы молния поразила её на месте.

Всё что угодно, лишь бы не видеть довольно улыбающуюся Осаму, которая движется точно к ней!!

– Вау, Чиби-Чу тоже здесь! – счастливо выпаливает Дазай, прежде чем сесть рядом, из-за чего все остальные оборачиваются в сторону их парочки.

Накахара готова под землю провалиться от стыда.

– Какого чёрта ты портишь мой единственный выходной? Даю руку на отсечение, ты знала о моём походе сюда ещё до того, как я сама записалась на занятие.

Чуя показательно отворачивается и поправляет сломанную стенку у чашки, чтобы не видеть расстроенную мордашку девушки (только и делает, что давит на жалость!).

Осаму делает вид самой обиженной в мире девушки, придвигая к себе ближе глину.

Некоторое время они сидят в абсолютной тишине, от чего Накахара уже начинает думать, что перегнула палку с обвинениями. Может правда совпадение, и Дазай ни в чем не виновата?

Как оказалось, зря переживала.

Осаму совершенно не умеет обижаться.

– Чуя-Чи, неужели тебе не пришлось просить стул пониже? Посмотри! Твои ноги касаются пола. Невероятно, правда?

Чуя понимает, что все её мечты провести свой выходной спокойно и атмосферно рассыпались как карточный домик. Дазай это как её персональное наказание. Вот только чем она так сильно насолила богам?

– Не боишься, что сейчас твои бинты намотаются на гончарный круг?

– Это угроза?

Накахара миленько улыбается, не отвечая. Берёт свою чашку и отдаёт работающей здесь девушке, чтобы убрали изделие на обжиг.

Как только Чуя остаётся одна и снимает фартук, собираясь немного отдохнуть, в неё прилетает кусок глины. Тяжёлая масса тут же падает, оставляя за собой длинный след краски на волосах, шее, белой рубашке Накахары.

– А?! – злобный, жаждущий мести взгляд Чуи напугал даже работников мастерской, но только не вальяжно развалившуюся на стуле Осаму. На пальцах, коснувшихся шеи, остался яркий след синей краски.

– Извини, перепутала тебя с мусорной корзиной, – ангельская улыбка Дазая так сверкала, что ею можно было осветить комнату, не включая ламп.

Накахара подскакивает ближе и хватает со стола тюбик с краской, выдавливая его полностью на распущенные волосы Осаму. Дазай не удерживается и с громким криком падает на стуле назад, вцепившись пальцами в рубашку Чуи. Теперь они обе катаются по полу, стараясь испачкать одежду друг друга посильнее, чем попадётся под руку.

– Я никогда не вычешу глину из своих волос!

– Всё равно линяешь как собака, тебе не страшно.

Накахара оказывается сверху и прижимает руки Осаму к полу, наслаждаясь её желто-зеленой мордашкой. У самой Чуи была яркая красная полоса на всё лицо.

– И что? Стоило оно того?

Накахара недовольно смотрит на Дазая, пытаясь оттереть лицо влажными салфетками. Всё без толку.

Все-таки их разняли и с позором выгнали из мастерской, заставив оплатить весь нанесённый ущерб.

– У меня и так уже долг за общежитие, а из-за штрафа от стипендии совсем ничего не осталось, – грустно ноет Осаму, укладывая голову на плече Чуи. – Но не страшно, ведь ты меня приютишь~

Накахара отталкивает Дазая от себя, фыркнув.

– Ага, ещё чего!