Не то чтобы Кун действительно собирался исполнить то, что придумал шепнуть тогда Лао… Однако, отдыхая в одиночестве в своих покоях, он становился всё более одержим этой идеей. Выпил немного вина, чтобы успокоиться и снять напряжение, но сработало это ровным счетом наоборот.

Этот Лао — он разузнал его имя — не выходил из головы. Кун не был склонен к сочувствию, совсем не это двигало им. К тому же, этот осужденный, казалось, в нем и не нуждался — наоборот, любая жалость по отношению к такому человеку была бы оскорбительной. Так, по крайней мере, чувствовал Кун. Его тянуло к нему любопытство. Желание удивить, застать врасплох. Кун жаждал знать, как поведет себя с ним Лао после случившегося. Был уверен, что сможет всё осуществить. Знал, кому отсыпать горсть монет, чтобы, впустив его, о камере с заключенным забыли на некоторое время.

И тем не менее всё-таки медлил. Может быть, это была боязнь разочарования — что если, что-то пойдет не так? Если его попытаются оттолкнуть?.. Ведь он точно не хотел брать своё силой… И сам способ, который он предложил тогда, сымпровизировав на эшафоте… На самом деле, он этого ещё не делал. В сексуальных отношениях он всегда предпочитал исключительно активную, «мужскую» роль — так уж было принято. Но не сомневался: если пойдет, то именно для того, чтобы сделать то, что сказал. Это необходимо из эстетических соображений, так будет интересней, и так хочет он, Кун. Так что какого черта он медлит?! В конце концов, это Лао пригласил его! А если его отвергнут — уж как-нибудь переживет. Решено!

Он понимал, что нелепо так волноваться из-за предпочтений узника темницы, который и так себе не принадлежит и полностью в его власти. Но таковы условия игры. Кун считал, что его желания должны исполняться именно таким образом, как того желает он сам, и никак иначе. Потому и усложнил себе задачу. Впервые овладев этим человеком благодаря своей должности, теперь он хотел покорить его собственным… обаянием.

***

Лао сидел в позе медитации на полу в своей камере. Мебели здесь не предполагалось. Камера представляла собой каменный мешок с узким окошком под потолком — из-за вечерних сумерек свет уже почти не проникал внутрь. Обход делали каждые полчаса, лишая его возможности поспать. Так как стражник ушел совсем недавно, Лао был удивлен, когда в замочной скважине звякнули ключи. Пытаясь очистить разум, он гнал от себя воспоминания о том, что было накануне. О тех словах, что шептал ему экзекутор и что он отвечал… Но, видимо, не слишком в этом преуспел — ведь первым, что пришло ему на ум, было изумленное: «Да не уж-то?!»

В камеру вошел человек, укутанный в черный плащ со скрывающим лицо капюшоном. В руках у него была лампа, которую он сразу приспособил в нишу стены. От резкого света Лао зажмурился и ничего не мог видеть, но уже точно знал, кто пожаловал в его скорбную обитель.

— Господин Лао, добрый вечер! — просто сказал Кун, откидывая капюшон. Его глаза и улыбка сверкали отблесками лампы. — Ждали меня?

— Вы вполне вовремя, господин Экзекутор, — протянул Лао.

— О, прошу вас, зовите меня просто Кун! Мы ведь уже перешли на «ты», пусть так и будет.

«Перешли на ты», да уж… Лао чуть не покраснел, припомнив, что тот имел в виду — он тогда назвал его «малыш»… Но ничем не выдал смущения и только усмехнулся:

— А, ну точно! Прости, запамятовал. Позволь задать тебе прямой вопрос, чем обязан столь пристальному интересу к моей скромной персоне, Кун?

Кун прохаживался вдоль стен и не без любопытства осматривал убранство темницы. Увиденное несколько обескураживало. Он, конечно, понимал, что камера заключенного и не должна выглядеть, как его покои, но как-то не думал, что она вообще не пытается быть похожей на человеческое жилье. Это было место не для жизни, а лишь для содержания…

— Интересу? Что ж, это очень верное слово. Интерес заключается в вас. — Он перевел взгляд с окошка под потолком на Лао и уставился прямо в глаза.

Эти слова и взгляд не понравились Лао — они похожи были на повадку дознавателей, с которой он, увы, был знаком слишком хорошо. Он слегка нахмурился, придавая своему лицу непроницаемый вид. Лао даже огорчился этому подозрению — раньше ему и в голову не приходило, что этот человек может быть связан с его делом. Но тут же одернул себя — стоп, какое дело, какое следствие?! Сегодня с утра состоялась «казнь», он уже лишь временно живой мертвец — чего ещё им может быть нужно?

Кун заметил, что что-то не так. Эх, а неплохо же начиналось! Но, кажется, догадался о причине этой перемены:

— Господин Лао, хочу вам сказать, что я действую только исходя из собственных соображений. Я не собираюсь выспрашивать у вас ничего, чего вы сами не хотели бы мне рассказать. Как вы помните, я вообще здесь сейчас не за этим. — «С места в карьер! Отлично, — укорял себя Кун, — с помощью одной неловкости перебить другую».

Тем не менее это сработало. Лао коротко рассмеялся:

— В самом деле, а тебе не кажется, что это несколько странно, Кун? — Он с улыбкой взглянул на молодого господина и теперь сам пристально вглядывался в его глаза.

— Конечно! Ну так, чем более странно, тем лучше. Разве нет? — вернул улыбку Кун.

— О небо, мне нравится эта логика!

Лао действительно не имел причин отказываться. Ему нечего было терять, наоборот, более близкое общение с палачом как бы размывало и делало менее существенным унизительный факт утреннего инцидента, который оставался таковым, хотя и был смягчен усилиями того же палача. К черту! Слишком всё сложно!

Опираясь на стену, Лао встал. Кун протянул ему платок и флакон с ароматической водой, который предусмотрительно взял с собой.

— Благодарю, очень кстати! — сообразил узник.

Кун снова прошелся по камере, пока Лао приводил себя в порядок. Он слегка нервничал, но не только от предстоящего. Просто вдруг почувствовал, как нелепо его придурь выглядит в скотских условиях этого каземата. И даже до его чуждого эмпатии сердца дошло, что, вероятно, у Лао есть сейчас гораздо более важные проблемы, чем озабоченность навязчивого юнца. Что ж, хоть отвлечется!

Когда через некоторое время он обернулся, Лао уже ждал, опираясь о стену. Кун подошел ближе, лицом к лицу. Лао действительно был лишь немного ниже ростом, на его взгляд отвечал неизменно прямо. В карих глазах читался вызов, а, может быть — хотелось верить в это — и желание… Кун смотрел на него с алчностью, буквально пожирая глазами. Жалел, что Лао решил остаться одетым, но не посмел бы вынуждать его снять балахон. Понимал, что так тот будет чувствовать себя более уязвимым, а ему сейчас этого было не нужно. Кун протянул руку и отодвинул полу одеяния, проведя ладонью вниз по груди. Видел, как дрогнуло горло Лао, как он судорожно сглотнул. Сейчас Куну хотелось гораздо большего, но он держал себя в руках. Всё должно пройти согласно заранее установленных правил. Поэтому он удержался от объятий и поцелуев, которые не были оговорены ими, а просто опускал руки все ниже, распахивая одеяние, опускаясь на колени…

— Ты действительно это делаешь! — бессмысленно воскликнул Лао.

Кун посмотрел снизу вверх, облизнув губы:

— Конечно! А иначе зачем это всё?

Действительно, вообще всё больше не имело значения — ни утренняя площадь, ни обстановка вокруг — только эти двое, застывшие в этом моменте, оба жаждавшие его.

Для начала Кун бережно и умело сжал член Лао теплой ладонью и сделал несколько плавных движений. Плоть постепенно наливалась кровью, становилась всё твёрже. Лао откинул голову назад, его дыхание участилось. Глядя на его реакцию, Кун не стал медлить и приступил прямо к делу — обхватил влажными губами головку, провел по ней кончиком языка. Судорожный вздох Лао подхлестнул его возбуждение и погасил неуверенность. Принимая глубже, он проскользил губами по стволу до основания. Потом обратно, создавая вакуум ртом — и снова, жадно, назад… Это оказалось не так уж сложно. Не желая, чтобы Лао догадался о его неопытности, он старался заглатывать достаточно глубоко. Держать ритм. И ни в коем случае не касаться зубами! Всё-таки он прекрасно знал технику процесса — но только с другой стороны…

Сейчас он чувствовал свою власть над наслаждением этого человека. Каждое его движение, каждое прикосновение отражались на партнере — нескрываемым удовольствием, сбитым дыханием — заставляли терять связь с реальностью. Это было именно тем, чего он так хотел! Порой, чтобы растянуть момент и дать передышку себе, Кун выпускал член изо рта и только дразнил, увлеченно проводя языком по пышущей жаром плоти. Не хотелось, чтобы это закончилось быстро. Но оказалось, что этого не хотелось не только Куну. Когда он снова принял твердый член в жаркую глубину рта и ускорил ритм, то вскоре услышал прерывающийся шепот Лао:

— Погоди, погоди… — он впервые прикоснулся к его волосам, — не так быстро… я…

Кун взглянул исподлобья. Слегка сжал ствол у основания и замедлил движения. О, он сделает всё возможное, чтобы продлить эти мгновения!

— Малыш, ты просто демон во плоти! — опять сморозил нелепость Лао, но это было не важно — от любых слов, сказанных в таком состоянии, возбуждение лишь возрастало.

Некоторое время Кун продолжал томительные ласки, стараясь держаться подальше от финальной черты. Но чувствовал нетерпение Лао, его желание — это понуждало двигаться всё быстрее, принимать всё глубже… В какой-то момент оба решили отдаться волне. Лао уже крепко держал голову Куна, надавливал на затылок, чтобы углубить проникновение. Приходилось игнорировать неприятные ощущения — зато как заводила эта неудержимая страсть! Что ж такого, что из-за этого слезятся глаза?..

Сжимая обеими руками его ягодицы, заглотив максимально глубоко, Кун почувствовал, как по всему телу Лао пошла крупная дрожь… Так. Так! В рот хлынул поток горьковатого семени. Он продолжал плавные движения, слушая, как протяжный стон переходит в лихорадочное хватание воздуха. Замер. Сглотнул и пока не спешил выпускать горячий ствол изо рта. Его лицо впечаталось в живот Лао. Он снова не хотел его отпускать. Так близко… Чувствовал такое облегчение, будто они кончили вместе. Хотя Кун, конечно, тоже был до крайности возбужден, собственное физическое удовлетворение не заботило его. Ведь так и задумывалось. Сейчас была не его очередь. Это подарок только для Лао.

Перебирая пальцами гладкие волосы сумасбродного юного палача, преклонившего перед ним колени, Лао постепенно приходил в себя, но голова его шла кругом.

Когда Кун отстранился и снова бросил взгляд снизу вверх, то увидел, что Лао стоит, закрыв глаза, с блаженным выражением на лице. Он уже встал на ноги и хотел помочь ему оправить одежды, как вдруг заметил, что у Лао подогнулись колени, и он стал сползать вниз по стене. Кажется, он начал терять сознание! Ох, он, конечно, хотел довести его до беспамятства, но не в этом же смысле! Кун ловко подхватил Лао и, приобняв, плавно усадил на пол. Потряс за плечо, другой рукой проводя по щеке.

— Господин Лао! Господин Лао, очнитесь!

Лао приоткрыл глаза и заморгал. Бормотал, оправдываясь:

— Что?.. О небо, какая досада… Не принимай на свой счет, Кун, все было очень славно, просто… Очень уж долго я нахожусь в этом месте, организм уже не выдерживает малейших потрясений. — Он огляделся, запахнул полы своего казенного серого балахона и с улыбкой добавил: — А это было действительно потрясающе, малыш!

Кун рассмеялся в ответ:

— Благодарю за столь высокую оценку моих скромных талантов. Но, в самом деле, терять сознание — несколько излишне. — На самом деле ему было неловко за то, насколько он не брал в расчет не только положение заключенного в темнице, но и его физическое состояние. В камере было холодно и сыро, на теле Лао, как он видел, было множество разной степени заживления ран и ушибов, да ещё и… — Наверное вас совсем здесь не кормят?

— Нет, почему же! Что-то похожее на пищу приносят почти каждый день. Иногда мне даже удается это проглотить. Наш Орден ведь славен своим гуманным отношением к преступникам! — иронично отметил Лао.

— И сколько вы ещё так продержитесь? — задумчиво потирая лоб рукой, спросил Кун.

Лао уклончиво хмыкнул:

— Почему тебя это интересует? Появились новые планы?

Он более менее определился с отношением к Куну. Хотя Лао не вполне понимал природу его интереса к себе, но кое-что было очевидно. Молодой экзекутор со специфическими наклонностями пользовался своим положением, чтобы устроить себе эротическое приключение. Что ж, глупо будет в свою очередь не попытаться воспользоваться этим! Терять ему уже нечего, а… кхм… физический контакт, даже в качестве платы, как оказалось, был отнюдь не противен.

— Появились. Хочу вытащить вас отсюда, — просто заявил Кун.

От такой наивной дерзости брови Лао взмыли ко лбу:

— Невозможно!

Кун усмехнулся:

— Хотя я пока и не слишком высок рангом, но для человека с моими связями нет ничего невозможного! Для меня, — сказал он с нажимом, — нет невозможного.

— И что ты хочешь взамен? — несколько опешил Лао от такой бравады. Ну, а вдруг — правда, и надо быть начеку?

— Что тут не ясно? — не понял вопроса Кун. — Я не хочу, чтобы вы находились в этом месте в таком состоянии. И я знаю, как этого достичь. Сейчас мне нужно поговорить с одним человеком. Прошу, господин Лао, ждите меня!

С этими словами Кун быстро накинул свой плащ и забрал лампу. Уже около двери он обернулся и послал прощальную сияющую улыбку так и сидевшему у стены Лао.

Дверь захлопнулась, заскрежетал замок. Ушел.

Вот и как это понимать?! Что он собрался делать? Речи не может идти о побеге, но неужели у него настолько могущественные покровители, что в его распоряжение могут отдать смертника? Правда, все публичные процедуры уже были исполнены, и теперь он должен тихо исчезнуть, отправившись в «отдаленные исправительные обители». Лао старался об этом не думать. Единственное, он не позволял себе обманываться, точно зная, что никаких таких обителей нет, а что есть… Ходили разные слухи. Но не могли же его вместо этого просто отдать этому юному служителю. Так не бывает. Наверное… Черт его знает, этот Орден!