Что чувствовал Лао, когда, наблюдая издали, увидел, как тронулся с места и вскоре исчез из виду черный экипаж? Умом он понимал, что это совершенно не обязательно означает, что Кун уезжает насовсем… Ничего подобного они не обсуждали. Уж мог бы он предупредить его о своих планах? Но ведь Лао и не спрашивал. Ну как, не спрашивал… В смысле, они так и не обсудили свои намерения, находясь в трезвом и спокойном состоянии. С запоздалой досадой Лао вдруг осознал, что даже не предложил Куну, хотя бы как вариант, остаться в поместье Цинь настолько, насколько будет нужно. Хотя на самом деле он и не мог бы этого предложить, из опасения тут же услышать, что у его юного друга совсем другие планы.

Так что, когда экипаж скрылся, он явственно почувствовал себя так, как если бы тот уезжал навсегда. Всё внутри сжалось. Пронзило холодом. Снова один… Неужели можно было упустить его, отпустить в тот момент, когда всё только начало налаживаться, без этого ужасного недопонимания? Но ведь, если он действительно решит вернуться в Орден… Лао глубоко вздохнул. Значит, и понимание было только кажущимся. На что ему связывать себя отношениями с орденским? Как он себе это представлял? Тайком ходить друг к другу в гости: служитель — в поместье Цинь, предатель — в Обитель? Нет, если ушел, то только навсегда. Навсегда.

Кун не возвращался довольно долго, пасмурный день сменился вечерней темнотой. Лао не хотел бы без толку прождать всё время у ворот, поэтому периодически перемещался — то в свои покои, то обратно в парк. Проходя мимо комнаты Куна, он вспомнил их вчерашнюю, такую нормальную, такую страстную ночь. И всё же, хотя она была лишена неоднозначности их связи в Обители и того болезненного безумия, которое он позволил себе после побега, эта близость также волновала его. Впервые всё было по взаимному и добровольному согласию. Уже нельзя было сказать, что кто-то из них был вынужден за что-то отплатить. Только вот оба из-за какой-то настороженной гордости не могли прямо заявить о своих чувствах и намерениях, поэтому и эта ночь казалась рискованным, не до конца предрешенным действом.

Лао уже понимал, что Кун не держит на него зла, хотя это и было для него непостижимо — чтобы функционер Ордена вот так запросто переломил всю свою жизнь из-за интрижки с осужденным, да потом ещё и ничуть не сожалел об этом? Вероятно, именно из-за того, что он с самого начала не понимал мотивов действий этого человека, его к нему настолько необоримо тянуло. Вероятно также, что и сам Кун не отдавал себе отчета в своих действиях, а, возможно, и в чувствах. Да Лао и не знал, есть ли они у него! Конечно, он был очень страстным в постели, но Лао уже достаточно взрослый человек, чтобы понимать, насколько это может ничего не говорить о чувствах. А на словах, в ежедневном общении, Кун сохранял невозмутимость и естественность, как будто всё идет совершенно нормально. Так он вел себя всегда — даже в темнице, даже на эшафоте… Как, впрочем, и сам Лао.

Последней соломинкой для сохранения собственного душевного равновесия была у Лао мысль, что и для него, в сущности, эти отношения не являются чем-то жизненно важным. Первые дни после своего побега он действительно сильно переживал за Куна, много думал о нем — но это ведь из-за того только, что знал, в какую беду попал этот странный юноша. Слышал своими ушами — о, эти звуки он не спутал бы ни с чем! — как его арестовали. И ничем не мог помочь. Опять… Вот эти чувства собственного бессилия и благодарности за неожиданную помощь и сплавились потом в ту одержимость, от которой у него и сейчас в тщетном ожидании холодели пальцы. Ведь, находясь в Обители, ничего особенного по отношению к своему экзекутору Лао не чувствовал. Ну, пожалуй, только признательность за заботу и влечение к молодому телу. А теперь, когда ясно, что его бывшему палачу больше ничего не угрожает, что его не пытают в застенках из-за Лао, что у него есть близкий, готовый о нем позаботиться, влиятельный друг… Может быть этот морок наконец рассеется?! Мог же он раньше жить без этого мальчишки!.. Этой улыбки, этих рук, этого…

Лао обнаружил себя снова стоящим прямо рядом с воротами, с силой упирающимся ладонью в шершавую каменную кладку ограды. Внезапно он услышал звук, которого подсознательно ждал всё это время — отдаленный шум приближающихся колес. Увидел отблеск подвесного фонаря на черном экипаже. Сразу почувствовал легкость в животе, но лицо его исказилось от сдерживаемого облегчения. Ведь ещё может статься, что тот вернулся только попрощаться?..

Из экипажа вышел пассажир — его высокую стройную фигуру невозможно было не узнать — и сразу устремился к дому. Ещё не заметил встречающего и, видимо, уже простился с тем, кто его привез. Лао ухватил его за запястье, когда тот проносился мимо. От неожиданности юноша лишь ахнул и тут же повис у него на шее, ничего не говоря.

— Господин Лао! — донесся певучий голос из открытого окна экипажа. — Прошу вас, берегите моего друга. Доверяю его вам! Прощайте.

Лао успел только помахать рукой, вскинув голову в утвердительном кивке — другой рукой он обнимал вцепившегося в него Куна — как повозка Юаня укатила прочь.

— Что такое? — пытаясь скрыть дрожь в голосе, спросил Лао. — Мы так давно не виделись?

— Ох, лучше молчите! — Кун закрыл своей прохладной ладонью его рот, как уже делал однажды. — А то я снова подумаю, что, может быть, меня здесь не так уж и ждут.

Лишенный возможности отвечать, Лао только крепко, очень крепко сжал его в объятьях.

***

— Так значит для Ордена мы теперь мертвецы? — спросил Лао, разглядывая заверенное по всем правилам свидетельство о собственной смерти. — Забавно.

Они вновь уединились в покоях Куна. Тот полулежал на кушетке рядом со столиком с ужином и, отрывая по виноградине, спокойно рассуждал:

— Официально. Понятно, что если нас захотят ликвидировать или принудить к сотрудничеству, эта бумага их не остановит. Но разыскивать и казнить больше не будут, — лучезарно улыбнулся он.

Лао хотел наконец расставить все точки над і — ведь эти бумаги означали, что юноша окончательно решил не возвращаться в Орден! Но невольно залюбовался им, его грациозными движениями, расслабленной позой…

Кун расценил эту паузу по-своему:

— Юань обещал, что через свою сеть даст нам знать, если там о нас почему-либо вспомнят.

О, как бы Лао хотелось перестать слышать это имя! Он чуть нахмурился, но быстро решился спросить:

— Он предлагал тебе вернуться в Обитель? — А когда увидел утвердительный кивок, так же просто продолжил: — И почему ты отказался?

Кун раздраженно повел плечом. Он не знал с чего и начать, но прямо сказать о главной причине был пока не готов. Но больше не опасался, что Лао спрашивает об этом, желая его оттолкнуть. Всё же кое в чем он, наконец, был уверен…

Тогда, простившись с Юанем, Кун действительно понятия не имел, как отнесется к его возвращению Лао. Сама открытость и легкомысленность этого человека становились в глазах Куна сложной загадкой. Да, очевидно, ему нравилось делить с ним ложе, но захочет ли Лао впустить его не только в дом, но и в душу?.. Но когда Кун увидел, как он ждет его у ворот, когда почувствовал крепость его объятий… Разве мог он продолжать сомневаться дальше?

— Я хотел бы начать новую жизнь. Вне Ордена. Я знаю, что это возможно. Надеюсь, вы поможете мне, — словно делая последнюю ставку, бросая жребий, отрывисто отчеканил Кун

— Да, тут ты по адресу, — улыбнулся Лао, зачем-то пытаясь скрыть радость и облегчение, но они всё равно бесстыдно светились в карих глазах. Болтал по-прежнему легкомысленно, почти равнодушно: — У меня есть в этом некоторый опыт. Единственное, мне до сих пор не понятно, как ты так быстро преобразился из ярого неофита с успешной карьерой в пропащего нарушителя устоев?

Кун усмехнулся в ответ:

— А я быстро учусь, как вы могли заметить. — Он прекрасно видел этот радостный блеск в его глазах. И как-то больше не смущался говорить о неприятном так же прямо и легко: — Причем не только благодаря вашему растлевающему влиянию. Кое-что понял и на собственной шкуре.

Лао тоже не хотел больше думать о плохом. Не хотел вновь содрогаться от вины и сочувствия. А вместо этого напомнил с веселым возмущением:

— Извини, конечно, но ты вообще помнишь, какая у тебя была должность? Как можно было чего-то не понимать?!

— Ох, господин Лао, и долго вы собираетесь припоминать мне это? — недовольно наморщился Кун.

Глядя, как хмурятся его брови, как сверкают под ними притягательно-темные, почти черные, бездонные глаза, Лао рассмеялся:

— Всю жизнь, полагаю. Это же самое интересное!

— Вот как? — Заражаясь его веселостью, Кун принял преувеличенно обиженный вид и жаловался от души: — Я, между прочим, в тот раз впервые исполнял свои служебные обязанности! Видимо, так себе из меня экзекутор, да и служитель Ордена тоже, если я поддался искушению от первого попавшегося на моем пути смутьяна.

Раньше Лао не задумывался о том, как долго Кун пребывал в должности Главного Экзекутора. Так значит, по крайней мере, в этом смысле он у него первый…

— Вот как? — в свою очередь переспросил он, приподняв бровь. — Я ещё и виноват.

Собственные слова напомнили ему, что, вообще-то, именно так он и думал минувшие дни, и сколько неприятных эмоций принесли ему эти мысли, но вот наконец можно было сказать это вслух в качестве простой шутки. Кун смотрел на него смеющимися глазами и твердо заявил:

— Виноваты. В том, что я теперь свободный человек. Как и в том, что вам придется потерпеть меня рядом некоторое время.

— Некоторое? — Сердце Лао забилось чаще.

— Какое-то время, — уверенно кивнул Кун и всё же добавил: — Если вы не против.

После услышанного Лао уже не мог держать себя в руках, приобнял его, проникновенно посмотрел в глаза:

— Когда я тебе отказывал?

Кун ещё не привык к его инициативе и немного смутился от этого напора. Да и от слов…

— Я… тогда всё было неправильно. — Пока он говорил, Лао впился поцелуем в его шею. По телу разлилось щекочущее удовольствие от засасывающих движений губ и дразнящих ласк языка. Голос Куна стал слабее: — Я не хотел вынуждать вас…

Кун замолчал, отдаваясь уже привычной, такой желанной неге. Он совершенно не ожидал, что Лао захочет продолжить разговор:

— Ты ни к чему не принудил меня против моей воли. — Низкий бархатный голос словно проникал под кожу. Ухом Кун чувствовал горячее дыхание, а на его член легла рука и начала плавно поглаживать через одежду. — Ты был деликатен даже на эшафоте. Не в твоей власти было этого избежать. Да и не стоило, иначе…

— Иначе ничего этого не было бы, — выдохнул Кун. Но на самом деле сейчас и представить себе не мог, что всё могло быть как-то по-другому…

Лао расстегнул полы его одеяния, обнажил грудь, принялся целовать и покусывать соски. Дыхание Куна стало громче. Лао продолжил избавляться от мешающих одежд, расстегнув его брюки. Когда он уже собирался обхватить член губами, а Кун в ожидании замер, Лао вдруг решился спросить:

— Этот Юань, — произнес он ненавистное имя, сжимая и поглаживая твердый член умелыми движениями руки, — у вас с ним что-то было? Ты ведь не будешь мне врать, малыш?

— Я же говорил, — тихим, чуть дрожащим голосом ответил Кун. Лао определенно не собирался прекращать болтовню! Что ж, пусть услышит, если так хочет… — Мы жили в одной комнате, нам было по шестнадцать лет…

Кун не смог сдержать судорожного выдоха в конце фразы — пока он говорил, Лао начал ласкать головку языком, нежно засасывая губами. Но, не позволяя Куну замолчать, улучил момент прошептать:

— Продолжай!

— Ну да, да, о небо, что в этом необычного! С ним мы впервые пробовали…

И снова не сумел договорить — в этот момент Лао принял член до основания, впустил в самое горло и замер. А затем начал двигаться так жадно и напористо, так искусно создавая вакуум ртом, что не только вся кровь устремилась навстречу безумной эрекции, но, казалось, вся личность Куна сосредоточилась в этом умопомрачительном наслаждении. И очень скоро начало казаться — ещё несколько движений в этой влажной глубине — и Кун просто растворится. Исчезнет в сияющей вспышке. До конца.

Но в последний момент Лао прервался. Сжал ствол у основания и чуть потянул — не позволил сорваться в бездну. Похитил почти подаренное сладостное падение. Спросил жарким шепотом, вскидывая на него насмешливый, но тоже ошалелый взгляд:

— А вот так, например, умел он тебя ублажить?

— Нет… Никто, кроме вас… — чуть слышно ответил Кун.

Лао быстро снял с себя одежду, потом помог и ему избавиться от всё ещё накинутого на плечи одеяния и заключил в объятия.

— Кун, мне не важно прошлое. Скажи, что было между вами сегодня. — Он потянул Куна на себя и оказался снизу, придавленный его горячим телом, весь в нетерпении почувствовать наконец проникновение и услышать ответ на свой вопрос. Лао убеждал себя, что готов к любому ответу, только бы не оставаться в неведении, нанося смазку на его член — пышущий жаром, до крайности распаленный его вероломными ласками.

Кун оторвался от долгого поцелуя в шею и сбивчиво ответил:

— Я не буду врать. Ничего не было. Но это не моя заслуга. Простите…

Лао направил член к своему анальному отверстию и вытянул шею, откидывая голову назад. Кун плавно вошел. Глубоко. До конца. Так непривычно было сдерживать стоны — но нужно же было продолжить разговор!

— Не говори так… — А всё-таки голос чертовски дрожал. — Не надо никаких извинений… Мне просто любопытно… Значит, ничего не было?

Кун начал ритмичные движения. Всякий раз, чувствуя близость с этим человеком, чувствуя, как тугая плоть сладостно обхватывает член, увлекает двигаться все глубже и ненасытнее, он совершенно терял голову. Как можно говорить в эти мгновения? Да ещё о постороннем… И на такую тему! Да и как это объяснить? Но Кун ни в чем не мог бы ему отказать. Он постарался:

— В какой-то момент мне показалось… что я мог бы отблагодарить… — Говорил напряженным срывающимся голосом. Не прекращал толчков. — Но что было бы ужасно… если бы вы узнали…

Лао ощущал умопомрачительный сплав ревности и наслаждения. Прекрасно понимал, как донимает этим Куна. Мстил ему таким образом за проведенные в отчаянном ожидании часы. Да и, похоже, что вытянуть из него правду только и можно было таким замысловатым образом! Провел руками по спине, слегка царапая ногтями:

— И что же случилось?

— Ничего. Меня огрели веером… и предложили либо ехать в Обитель… либо прекратить, — в голосе Куна, пробиваясь даже сквозь пелену наслаждения, звучали вина и стыд. — О, Господин Лао, за что вы со мной так? Ну зачем вам это знать?!

— Продолжай… Глубже, Кун, да!

О, часть этого требования было совсем легко исполнить! Кун пронзал его так глубоко, так напористо, но никак не мог насытиться… С каждым толчком как будто бы делал его всё больше своим. Они были уже на грани. Перед тем как поддаться оглушительной волне, Кун потянулся рукой к члену Лао. Самые простые ласки сейчас могли вознести его на вершины блаженства. Обхватывая длинными пальцами пульсирующую плоть, Кун чувствовал этот жар, как свой собственный. А вот продолжать говорить было всё сложнее. И в то же время — проще. Он ведь совсем уже не мог думать, когда выпалил как на духу:

— Я бы всё равно этого не сделал… Я бы не смог… Просто он первый опомнился… Вот и всё… О небо! — Почувствовал на ладони теплую вязкую жидкость. Сам держался уже из последних сил. И наконец мог дать себе волю. Мир всё-таки на мгновение исчез. Но вскоре снова возродился. В шепоте Лао. Когда он, пытаясь отдышаться, поглаживал Куна по волосам:

— Не переживай так, мой демон! Это всё не так уж важно. Даже если бы ты сделал это. Важно лишь то, что ты вернулся. — Он был искренен. Он правда это понял. Какая разница, кто, когда и с кем — если прямо сейчас этот удивительный человек рядом! Если им вместе так хорошо! Заверил, успокаивая: — Просто не мог сдержать любопытство.

Кун поднял голову и улыбнулся:

— Просто любопытство? Всегда думал, что это называется иначе… Ну, будь по-вашему. Только давайте в будущем обойдемся без разговоров в такие моменты, хорошо?

— Как скажешь, Кун, — Лао обнимал его за плечи, вспоминая, как ещё пару часов назад допускал, что потерял его навсегда, — как скажешь.