Картины произошедшего в прокурорских покоях до сих пор стояли перед внутренним взором Лао, хотя прошло уже несколько дней. Он не мог разобраться в своих чувствах — хотя бы потому, что тягостное впечатление от перенесенного унижения и вероломства затмевалось в его памяти потрясающим до глубины души наслаждением, которое доставил ему этот человек. К тому же поведение Тана, его слова и улыбки никак не вязались с образом жестокого насильника… Скорее, искусителя…

Чем бы это ни было, Лао не собирался давать Прокурору шанс продолжить. Ноги его больше не будет в том доме!

***

Фэнь сегодня с самого утра был в особенно приподнятом настроении, и Лао был этому рад. Все эти дни он с опаской ожидал со стороны товарища каких-нибудь подозрений — не верилось, что пережитое никак внешне не отразилось на нем — в конце концов, Фэнь мог о чем-то догадаться… Лао казалось, что они несколько отдалились. К тому же эти воспоминания о прокурорском кабинете… Было бы гнусностью вновь пытаться сблизиться с ним, тая в голове такие мысли.

И вот сегодня Фэнь был как никогда сияющим и легким — необычно было видеть его таким.

— У тебя сегодня какой-то праздник? — не удержался от любопытства Лао, глядя, как тот принаряжается к выходу перед зеркалом — то поправляя рубиновую серьгу, то приглаживая непокорную копну вечно растрепанных волос. — Чего так прихорашиваешься?

— Ревнуешь? — бросил, не подумав, Фэнь и тотчас скрыл неловкость за усмешкой.

— Кхм… Не думаю, что есть повод. Рассказывай уже!

— Сегодня принимают в Обитель моего младшего брата. Будет торжественная церемония. Приедут родственники. Пойдешь со мной? — Казалось, Фэнь сам был удивлен смелостью своего приглашения, но резком голосе не слышно было особой надежды.

От услышанного Лао испытал противоречивые чувства. Прежде всего, он не понимал, как этот человек, такой здравомыслящий и тонкий, мог искренне радоваться, что Ордену на заклание поступает новая жертва. С другой стороны, было приятно, что он приглашает разделить с ним этот значимый для него момент. С третьей…

— Ох, Фэнь… — Лао покачал головой, прогоняя нахлынувшие думы. — Давай я просто промолчу о том, что на самом деле об этом думаю?

Фэнь только повел плечом:

— А я знаю. Я ещё докажу тебе, что ты не прав. Но потом, — отрывисто отчеканил он. — Так ты не пойдешь? Я так и думал.

Лао всматривался в оживленные черты загорелого лица, отраженные в зеркальной глади — действительно, не было похоже, что ожидаемый отказ удивит или огорчит друга. Тогда он вздохнул и покаянно улыбнулся:

— Орденские церемонии и встречи с родственниками — это не мое. Прости. — И неожиданно для самого себя вдруг добавил: — Лучше опять притащи вечером вина. Отметим вдвоем…

Фэнь, отвернувшись от зеркала, смерил его язвительным взглядом:

— То-то ты ко мне больше не подходишь!.. Без вина не можешь вспомнить, как это делается?

— Фэнь!

Задохнувшись от неожиданного смущения, Лао бросил в него подушкой. Сосед принял вызов и тоже ринулся в бой. Их шутливая возня, когда они пытались, заламывая руки, опрокинуть один другого на кушетку, больше напоминала объятия после долгой разлуки. Оба чувствовали, что появившаяся между ними корка льда теперь сломлена, и думают они об одном и том же.

***

Вечером Фэнь действительно принес спиртное, вот только от его утреннего искристого настроения не осталось и следа. Он был бледен, зрачки зеленых глаз расширены, нервные пальцы бессознательно то теребили полы одежды, то поправляли пряди у лица. Сердце Лао сжалось от этого зрелища — он-то надеялся, что эту ночь они проведут так же легко и расслабленно, как минувшее утро — да и просто больно было видеть друга таким.

— Фэнь, что случилось? — спросил он полным тревоги и сочувствия тоном.

— Потом скажу. Пойдем. — Сосед кивнул в сторону своей комнаты.

Когда они расположились на прежнем месте и уже разлили вино, Лао попытался вытянуть из товарища хоть что-нибудь. Но тот только качал головой. Нет, церемония прошла хорошо. Его брат вырастет достойным человеком, побольше бы таких в Обители. Нет, родственники не сообщили ему никаких плохих новостей. Их семейство процветает и как никогда влиятельно — ведь это большая честь, что в Орден приняли сразу двух сыновей. Нет, ничего не болит. Ничего такого не случилось. Просто…

— Мне вручили повестку на допрос, Лао, — наконец признался Фэнь, слегка успокоенный как алкоголем, так и искренней заботой друга. — Вот, можешь посмотреть.

Лао не верил своим ушам и глазам, уставившимся на казенную бумажку. Как, вот так просто? Конечно, они оба понимали, что заслуживают этого по всем нормам Устава, но в голове не укладывалось, что вот теперь это действительно случилось. Подозрение. Допрос. Но о чем конкретно? Что именно пошло не так?!

— Ох, Фэнь… — Лао, отбрасывая смущение, придвинулся и сжал в своих руках руку друга. — Держись! Ты знаешь, чего они хотят?

— Я не знаю, что им известно. — Фэнь, горько усмехнувшись, положил повестку на стол, сделал несколько глотков вина и почти горделиво продолжил: — Хотеть они могут что угодно. Я думаю, что заработал на высшую меру уже несколько раз.

— О чем ты? В чем ещё, кроме твоей дурацкой прически, метания ножей и… наших отношений, ты нарушил устав Ордена? Или ты кому попало на каждом шагу болтал о своих новаторских идеях?

Фэнь даже слегка просветлел лицом — видимо, из-за слов Лао об их «отношениях» — и пожал его руку в ответ.

— Прическа, кстати, нормальная. Очень удобно, рекомендую, — скороговоркой попытался отшутиться он. — А насчет того, чтобы рассказывать кому попало — так кто бы говорил! Ты не постеснялся сдать себя самому Прокурору! Нет, дело не в этом. Но если они действительно знают…

Лао напрягся при упоминании Тана, но не понимал, на что намекает Фэнь.

— О чем? Во что ты ввязался?

— Ну, не буду же я ещё и в этом делать из тебя сообщника! Просто поверь. — Смутьян с долей высокомерия хмыкнул: — Зря ты думал, будто я просто мечтаю о грядущем изменении порядков и ничего для этого не делаю!

Видя, что ему удалось хоть немного сбить Фэня с его мрачного настроя, Лао не хотел бы сильно углубляться в эту тему, но любопытство было слишком велико.

— Фэнь, прошу, не надо так… Ты же мне доверяешь? Просто скажи то, что можешь сказать.

Фэнь вновь наполнил свою чашу, слегка сдвинул брови. Его подвижное тревожное лицо приняло сосредоточенное выражение, словно он оценивал, насколько значимы сейчас слова о доверии.

— У меня есть связи вне Обители. Есть переписка…

— С твоей семьей? — не сразу понял Лао.

— Не только. — Уголок рта Фэня растянулся в нервной усмешке. — Даже моё семейство не вполне уведомлено о моих контактах. Так нужно для их же безопасности.

— О небо, Фэнь! — Лао поморщился — история с перепиской была ему до боли знакома… — Надеюсь, ты хотя бы уничтожаешь улики?

— При обыске они ничего не найдут.

— При обыске?! Ты допускаешь и такое? — Лао снова второй рукой накрыл руку Фэня, словно опасаясь, что у него отнимут друга прямо сейчас, и пытаясь максимально надежно его удержать.

Фэнь ответил серьезно и просто:

— Я допускаю всё. — И всё же, отмечая эти его жесты, ободряюще улыбнулся: — Но ты не переживай! Мы ещё поборемся. За меня есть кому вступиться.

Лао только растерянно покачал головой — снова приходилось вспоминать о своей семейной истории.

— Когда моего отца преследовали за недозволенную переписку, его спасло только то, что родственники помогли ему покинуть Обитель. Укрыли у себя. До ареста и судебного дела тогда не дошло.

— Лао, ты же знаешь, я не собираюсь покидать Орден! — Фэнь был на грани того, чтобы вспылить, как в прошлый раз, и только горячие ладони друга сдерживали его нервные порывы. — Тогда бы во всем, что я делаю, не было никакого смысла!

— Я знаю. Ты упрям. Я просто… — Лао сглотнул ком в горле, прежде чем продолжить тихим голосом: — Не хочу так скоро потерять того, кого так долго искал…

Неожиданно Фэнь рассмеялся этим словам — впрочем, за этим смехом запросто могло скрываться смущение.

— Это еще кто кого искал?! Помню, после нашего первого разговора ты старался даже не смотреть в мою сторону. И, наверное, никогда не подошел бы сам…

— Ну да, — улыбаясь воспоминаниям, кивал Лао. — Ты даже раздражал меня своим высокомерием. Ты всегда всем своим видом показывал пренебрежение нормами Устава, а я недоумевал, отчего это ты ведешь себя так, будто тебе всё дозволено.

— Высокомерие? А сам-то? Я сделал первый шаг — и что получил в ответ?

— Первый шаг?! Ну, знаешь… Это было довольно агрессивное начало, а я не любитель конфликтов. Кто ж тебя знал, что ты по-другому не можешь… — Преодолевая неловкость, Лао протянул руку, чтобы коснуться непокорных прядей золотисто-каштановых волос.

— Не могу. — Фэнь не отстранился от ласки, хотя обычно не выносил прикосновений к своим волосам. — Я наблюдал за тобой давно. Ты всегда был сам по себе. Тебя нельзя было не заметить. Но я правда не хотел разочаровываться — вдруг ты оказался бы таким же, как все…

— Я — не все.

После этих слов из первой их ночи они наконец осмелились перейти к более решительным действиям. Фэнь притянул к себе Лао для поцелуя — тот с готовностью ответил на это движение. Оказалось, только этого он и ждал… Но вначале они встретились взглядами — дерзко-зеленые глаза Фэня прочли во взоре Лао, помимо жажды обладания, ещё и появившийся страх потери.

— Лао, выбрось из головы эту повестку, — тихо и быстро проговорил он, отводя взгляд. — Не мог же я от тебя скрывать… Но, может быть, это просто ерунда и совсем по другому вопросу. Зато… Теперь ты хотя бы знаешь, что мне есть чего опасаться посерьезней, чем выговора за прическу.

— Знаю. Это я и так понимал… — Лао склонил голову, прикоснувшись лбом к горячему лбу друга. — За это я тебя и… ценю. Правда, мне хватало того, что ты у меня бунтарь и мечтатель. Совсем не обязательно было оказываться ещё и деятельным смутьяном!

— Я не… Может хватит уже разговоров?.. — Фэнь крепче сжал объятия и припал к губам, которые почти прошептали ему то, о чем сказать было бы невозможно. То, о чем говорить, впрочем, было бы и излишним…

Только впившись наконец поцелуем в губы Фэня, Лао в полной мере осознал, как не хватало ему этого все эти дни, особенно после событий в кабинете Прокурора. С каждым прикосновением, с каждым вздохом он ощущал, как постепенно освобождается от мутных навязчивых воспоминаниях о той порочной ночи, за которую почему-то чувствовал себя таким виноватым. Прежде всего перед Фэнем. Он никогда не должен узнать!..

Помогая друг другу избавиться от одежды, они бросали её на пол по пути к ложу. Лао видел, как искрится отраженным светом рубиновая серьга Фэня, оттеняя его смуглую кожу, подчеркивая необычность стрижки. Видел, как от нетерпения лихорадочно вздымается его грудь, как нервически искажается беспокойное лицо — иногда его выражение напоминало страдание, иногда ярость — такова была особенность этой остро чувствующей, смятенной натуры… Просто огонь и ветер! Как бы ему хотелось успокоить эту мятущуюся душу! Как бы хотелось подарить ему хотя бы мгновения облегчения и покоя! Одна идея пришла ему на ум…

Когда они подошли к кровати, Лао мягким движением толкнул Фэня, так что тот сел на её край, а сам опустился на колени напротив.

— Что ты делаешь? — Фэнь явно не ожидал такого развития событий.

— То, на что это похоже, — вернул ему его фразу Лао, снизу вверх глядя на друга смеющимися глазами.

Провел руками по его шее, по груди, животу, всё ниже и ниже, словно пытаясь запомнить пальцами каждый изгиб этого драгоценного тела — тела, через которое он может доставить удовольствие этому непостижимому и такому необходимому существу. Лао бережно сжал в ладонях член, жадно улавливая лихорадочный вздох и трепет, и уже собирался приблизиться губами, когда услышал тихий прерывистый голос:

— Ты… уверен? Я не хотел бы… торопить тебя. — Фэнь прикоснулся к голове Лао останавливающим жестом. Он ведь был действительно неопытен в таких вещах, и то, что собирался проделать Лао, казалось ему особо интимной формой близости, к которой сам он пока был не готов.

— Уверен, — спокойно улыбался Лао. — Доверься мне, всё будет хорошо.

— Ты… Разве ты это уже делал?

Лао внутренне поежился от подозрений Фэня, но с чистой совестью мог ответить:

— Нет. Ты первый. Я буду осторожен. Прекрати! — Он накрыл рукой касавшуюся его головы руку Фэня.

Тогда Фэнь убрал руки и завел их за спину, чтобы, опершись, откинуться назад.

— Ладно. Делай, что хочешь. Я просто не ожидал… — Его голос прервался, когда Лао, облизнув губы, скользнул ими по нежной коже головки.

Лао замечал малейшие реакции Фэня — и то, как его смуглые пальцы сминали простыню в ответ на дразнящее скольжение губ, к которым он добавил щекочущие прикосновения языка, приводило в восторг. А ведь он даже ещё ничего всерьез не начал!

— Лао! — жалобно воскликнул Фэнь, сквозь стон.

— Да? — Чуть отстранившись, он не останавливал плавные движения рукой. — Мне продолжать?

— Да, да… — Этот глухой голос сквозь прерывистое дыхание был лучшим в мире поощрением. — Только… не своди меня с ума!

— Невозможно, — решительно отказал Лао.

Но он понимал, о чем говорит Фэнь — пора было уже переходить к делу. Снова облизнув губы, он, медленно засасывая, взял член в рот полностью, проскользив губами по стволу почти до основания. Почувствовал, как головка упирается в горло. Дальше продвинуться не мог — на глазах тут же выступили слезы, и пришлось подавлять рефлекторные спазмы — но он был готов на что угодно, лишь бы подарить минуты наслаждения своему Фэню. Только, пожалуй, не стоит пока так глубоко… Он начал ритмичные движения, сжимая губы кольцом и добавляя ощущений упругим кончиком языка. Наградой ему были стоны, больше похожие на всхлипы — Фэнь с его пылким характером совершенно не мог сдерживаться, когда что-то настолько до глубины души пронимало его. К тому же, все эти ощущения он испытывал впервые и не был готов к такой их обнаженной остроте.

Так уж вышло, что, занимаясь этим новым для себя делом, Лао пришлось припомнить своего первого неожиданного наставника — хотя бы для того, чтобы понимать, как действовать и что делать. Что от этих его действий должен чувствовать Фэнь, он помнил по себе. Лао тоже попробовал применить прием качелей — сначала разгоняясь, потом сбавляя темп, уже дважды почти доводил Фэня до крайней точки, но не до разрядки.

Вдруг снова почувствовал цепкие пальцы в своих волосах, но на этот раз они не отстраняли его, напротив. Услышал горячий страдальческий шепот:

— Лао… Пожалуйста, прошу…

Фэнь прижал его голову так, что пришлось принять член глубже, чем до сих пор. Инстинктивно хотелось отстраниться, но Лао не мог не ответить на мольбы. Понимал, что сейчас очень важно блестяще закончить, поэтому, снова подавляя спазмы, лишь увеличил амплитуду движений и их скорость. О небо, да, он доведет его до конца! Сейчас. Лао слышал, как изменилось дыхание Фэня, когда он вышел на финишную прямую. Чувствовал, что он сейчас полностью в его власти и скоро совсем потеряет над собой контроль. Но в то же время он понял Тана — как велико было искушение сделать то, что он сделал тогда, освободив Лао перед самым концом, чтобы только увидеть его реакцию… Нет! Прочь, прочь эти мысли!

В рот брызнула теплая сперма, напряженный член судорожно подрагивал. Лао замедлил движения, не останавливаясь полностью — пока выгнувшееся дугой тело Фэня не перестало требовать их продолжения, пока его похожие на рыдания стоны не перестали вырываться с каждым конвульсивным выдохом.

Снова услышал шепот:

— Лао… — Тонкие пальцы Фэня перебирали его пряди.

Лао отстранился и чуть смущенно посмотрел на своего партнера снизу вверх.

— Да?

— Ты… Я не знаю, что сказать. Иди ко мне!

Только оказавшись в его горячих объятьях, Лао понял, что Фэнь не собирается останавливаться, и почувствовал насколько сильно возбужден он сам. Прижимался своим напряженным членом к его бедру, пока Фэнь, впиваясь в губы жадным поцелуем, гладил требовательными руками все части тела, до которых мог дотянуться — старался наверстать те минуты, что не мог этого делать из-за выбранной вначале позы.

Своими ласками Фэнь пытался выразить чувства, которые — из сдержанности ли, или юношеской стыдливости — но только никоим образом не мог превратить в слова. Этому способствовало и то, что рот его был занят долгим поцелуем, от которого невозможно было оторваться.

А Лао просто таял от его прикосновений и хотел только, чтобы он обнимал его ещё сильнее, даже когда уже не мог сделать вдох. Только бы он был всегда! Только бы раствориться в его объятьях и в жаре этого тела. Когда Фэнь обхватил пальцами член, почувствовал, что надолго его не хватит, и пожалел, что скоро всё закончится. Но он действительно не мог больше терпеть. Всего несколько минут бережных плавных движений, во время которых он как можно плотнее прижимался к Фэню и не отрывался от поцелуя — и Лао замер, всем телом чувствуя приближающуюся волну наслаждения… Тогда Фэнь неожиданно прервал поцелуй и, высвободившись, склонился к его члену. Лао не ожидал, что он решит закончить так. Ощутил, как эти невероятные четко очерченные губы сжимают его плоть, увидел блеск зеленых глаз во вскинутом наверх взгляде… Зная теперь об истинной скованности и неуверенности этого человека… можно было не опасаться, что это просто юношеские эксперименты. Поэтому Лао и испытал в эти мгновения не только яркое физическое наслаждение, но и что-то большее — от чего сладостно замерло сердце, а душу наполнил триумф. Он делает это для него!

Лао не задумывался о том, что вообще-то ранее сам настоял на подобных ласках. Ведь для него это было… Проще. Он понимал только, что сам хочет сделать это для Фэня, но не подразумевал ответного жеста. И поэтому сейчас был совершенно счастлив, что этот невероятный идеалист и вспыльчивый задира, этот сгусток нервов настолько доверился ему и настолько хотел доставить ему удовольствие, что, отбросив сомнения и неловкость, сделал то, к чему явно не готовился.

Лао не хотел доставлять Фэню неприятных ощущений и, чтобы тот не пытался сразу взять слишком глубоко, перехватил член у основания рукой, ограничивая проникновение. Так как он давно уже был на грани, потребовалось всего несколько размашистых движений Фэня, который, плотно обхватывая ствол губами, жадно засасывал его в себя. Лао успел отметить, как красиво очерчиваются его скулы, как веки прикрыли наполнившиеся слезами глаза, отбрасывая на лицо тень длинных ресниц… Всё, он больше не может терпеть!

— Фэнь, да! — Он выкрикнул это дорогое сердцу имя вместе с последним стоном, когда семя толчками устремилось в рот партнера.

Того самого, дорогого и невероятного… Всё-таки странно устроена жизнь, что самые нежные и трепетные чувства в ней обречены на соседство с вещами такими стыдными и неловкими — но всё же настолько невыносимо приятными!

***

Они лежали рядом. Лао сжимал руку Фэня в своей.

— Фэнь, я… тоже не знаю, что сказать. Наверное, в таком случае не принято говорить «спасибо»…

— Не вздумай. — Фэнь пожал его руку в ответ. — Просто ты… Для тебя я бы сделал всё что угодно.

— И я для тебя, — не задумываясь прошептал Лао.

— Да? Ну, а если бы я попросил тебя забыть о своих планах уйти из Обители? — Заметив, как замер и растерянно молчал друг, Фэнь поднес его кисть к своим губам и, покрывая поцелуями, продолжил: — Я знаю, так нечестно. Просто… Я должен был спросить первым. Если бы ты попросил меня уйти с тобой из Ордена… Я тоже не смог бы ответить. Давай пока не будем об этом.

Для Лао это действительно был сложный вопрос. Он даже помыслить не мог сейчас добровольно расстаться с этим человеком. А увести его с собой невозможно — чертовски упрям. Да и не было у него никакого конкретного плана — только намерение действовать по обстоятельствам. Но пообещать Фэню насовсем отречься от этого намерения он не мог. Стремление к свободе было неотъемлемой частью его личности. Лао даже не знал, возможно ли это — перестать быть собой.

— Если я смирюсь со всем и решу остаться в Ордене — это уже буду не совсем я. Зачем тебе какой-то другой Лао?

— Всё верно — мне нужен этот. — Фэнь убрал за ухо прядь волос Лао, провел пальцами по рубиновой серьге. — Весь. Такой, какой есть. Скажи, ты же не исчезнешь сегодня на рассвете, как тогда?

Лао повернулся на бок и прильнул к другу. Уже почти засыпая и не задумываясь о смысле этих слов, просто прошептал то, что очень хотелось:

— Я буду рядом. С тобой. Всегда.