Как только гость ушел, Лао бросился к умывальнику — долго и тщательно полоскал горло и рот. Не то чтобы ему внезапно стало противно от того, что только что произошло… Просто немыслимо было прямо сейчас… таким идти к Фэню. Лао пока даже не вполне ощутил, насколько ужасно поступил. Осознание этого только подступало огромной грозовой тучей из дальних областей бессознательного.

И ещё он тянул время.

Что-то случилось.

Не так важно даже, догадался ли Фэнь, чем они занимались. Но Лао боялся сейчас услышать то, что так волновало друга, когда он стучал в его дверь. Был уверен, что это связано с его делом, из-за которого мог потерять его навсегда.

Оглядевшись в зеркале, поправил одежду и прическу и вышел за дверь. Будь что будет. Что бы не сказал ему Фэнь, он ни за что его не оставит. Сделает что угодно. Особенно теперь, когда так бесконечно перед ним виноват.

Ну, хвала небесам, хотя бы дверь в покои Фэня оказалась не заперта! Лао коротко постучал и, не услышав ответа, вошел в темную комнату — ни одна лампа не горела в ней. В вечернем мраке он не сразу разглядел Фэня, неподвижно лежащего на кровати лицом к стене. А когда разглядел, сердце сжалось от боли — он лежал, свернувшись в комок, подтянув колени к груди, плечи подрагивали от судорожного дыхания, нервные пальцы крепко вцепились в какой-то предмет. Не видно было, что это.

— Фэнь… — Лао осторожно прикоснулся к его плечу.

— Не смей меня трогать! — сразу прошипел тот, резко дернув плечом.

— Что случилось, Фэнь? — Лао нехотя убрал руку, но присел рядом на постель. — Хотя бы посмотри на меня…

Теперь он рассмотрел, что предметом, который Фэнь сжимал в руке до побелевших костяшек пальцев, был нож. Тот самый, который Лао когда-то видел во время упражнений на меткость броска. Тот самый, который так любил носить при себе этот бунтарь, нарушая запреты…

Фэнь порывисто обернулся и злобно сверкнул воспаленными глазами.

— Зачем?! Что ты хочешь увидеть?

А увидеть и впрямь было что — его бровь была рассечена, на лице оставались не вытертые следы крови.

— Фэнь! О небо… — Лао не ожидал, что видеть ушибы на любимом лице настолько болезненно. — Кто это сделал? Позволь, я помогу…

— Не прикасайся!

На самом деле, больше всего в эту минуту Фэню хотелось бы оказаться в объятиях друга, а не прогонять его. Но вся его ненависть к несправедливости и жестокости мира, щедро сдобренная к тому же ревнивыми подозрениями, обратилась на того, кто находился рядом, кто спрашивал робко и терпеливо:

— Но почему? Зачем ты так со мной?

Фэнь рывком сел в постели и, опершись о стену, продолжал поигрывать с ножом, как с успокаивающей игрушкой. Игрушкой, что давала заманчиво-мрачную надежду — закончить всё сейчас… Всем было бы удобнее, если бы его просто не стало. Всем — и организации, и семье, и даже ему самому… Вот только всё-таки хотелось бы знать…

— Что вы делали с Прокурором в твоей спальне?

С напряженным вниманием Фэнь вглядывался в лицо Лао — сочувствие и вина одинаково ясно читались на нем. Эти скорбно сведенные брови, потерянный вид… Руки, что безотчетно стремились к нему прикоснуться, но, не осмеливаясь, только хватали дрожащими пальцами воздух…

— Он пришел сказать, что тебе нужно как можно скорее покинуть Обитель, — уклончиво, но вполне уверенно отвечал Лао. Что ж, это и в самом деле было правдой… — Он готов помочь.

Фэнь мрачно усмехнулся. Снова взглянул на блестящую сталь. Да уж, особенно удобно это было бы для этих двоих! Не хотелось бы обеспечивать им такой уровень удобства…

— Что, вот так запросто решили от меня избавиться? Ловко, ничего не скажешь!

Такой ход мысли даже не приходил Лао в голову. Мог ли Тан настаивать на побеге, только чтобы устранить помеху?.. Не хотелось и думать об этом. Ведь, увидев улыбку Фэня — даже такую нездоровую, услышав отчаянный, взвинченный — но такой родной голос, Лао как никогда остро ощутил, что больше не мыслит себя отдельно от этого человека.

— Что ты несешь?! — искренне вскричал он. — Ты знаешь, о чем речь! Он всё-таки Главный Прокурор. И если он говорит, что не обойдется, значит так оно и есть.

Фэнь медленно перевел взгляд с ножа на лицо друга, но взгляд его был пуст, словно устремлен куда-то вдаль. Если между ними и правда ничего не было, то… он вновь оставался один на один со своей гораздо более серьезной бедой. Самоликвидация провалившегося агента не была чем-то необычным. Фэнь был к этому морально готов. Минуту назад был готов прихватить с собой и того, кого считал предателем… Но ему был предложен и другой вариант. Непростой вариант. Только тогда… придется испить эту чашу до дна. А ради кого?..

— Я-то знаю, о чем речь. — Голос его ослаб и стал как будто более спокойным, почти отрешенным. — Я вообще сегодня узнал много такого, о чем, пожалуй, никому не следовало бы знать.

Лао почувствовал, что настроение Фэня переменилось. Он давно уже недоумевал, зачем ему дался этот нож, и без тени опасения протянул к нему руку.

— Что ты в него вцепился? Отдай. — Вынул оружие из одеревеневших пальцев опешившего от подобной непосредственности друга. — О чем ты узнал?

Когда Фэнь понял, что Лао не допускал и мысли о том, что он мог быть для него опасен, то позволил своим подозрениям отойти на второй план. Ярость совсем поблекла. Не мог же Лао так беспечно отнестись к ножу, если бы так чудовищно с ним поступил! Да и откуда этому легкомысленному товарищу знать, на краю какой бездны он сейчас с трудом балансирует… И… он всё-таки рядом. Так важно сейчас было ощущать кого-то рядом!

Пока Фэнь молчал, уставившись в одну точку, Лао сунул нож под подушку и решился бережно погладить его плечо.

— Допрос был сегодня? Это ты после него… такой?

Фэнь кивнул. Уже не пытался отталкивать Лао — просто не было на это сил. Лишившись опоры в виде ненависти, он с трудом держался, но не мог переступить через свою гордость и прильнуть к другу, хотя к горлу подкатывали слезы. Совершенно безжизненно, почти одними губами проговорил:

— Лао… Ты знал, что они… применяют пытки во время дознания?

— Фэнь!.. — Лао вскрикнул, будто ударили его, и уже не мог не заключить друга в порывистых объятиях.

Прижимая его к себе со всем отчаянным жаром, чувствовал, как у него самого слезы закипают на глазах. Сердце обливалось кровью, стоило вообразить, что кто-то мог умышленно истязать это хрупкое ранимое существо, каким в сущности был его Фэнь… О небо, что же ему пришлось вынести, пока Лао развлекался с другим?

— А я знал и раньше. — Фэнь обмяк в его руках, но вместо ответных объятий из него наконец хлынул долго сдерживаемый поток сбивчивых, лихорадочных и ужасных по своей сути слов: — А вот сегодня убедился лично. На собственном опыте, так сказать. На самом деле, они делают это так, чтобы не оставалось следов… Лицо я поцарапал сам, из-за того что сопротивлялся. Но это не самое важное… Лао, не смей хныкать, мне и так тяжело…

Заметив такую реакцию друга, Фэнь наконец слегка приобнял его в ответ и продолжил:

— Помнишь, мы с тобой говорили об отдаленных обителях? Я теперь знаю, что под этим подразумевается. У меня нет ни права, ни желания рассказывать об этом… Просто знай, что всё, что о них говорят — ложь. Нет никаких исправительных обителей. Никто в них не обитает. Узники живут недолго.

— Фэнь… — Когда Лао отстранился, чтобы с ужасом посмотреть в лицо друга, из глаз его текли слезы.

Фэнь взял его за руку и сжал в своей сухой смуглой кисти его похолодевшую ладонь.

— Но есть и хорошие новости. Я туда не попаду. Верь мне. По крайней мере, этих гарантий мне удалось от них добиться.

— От кого? Дознавателей?

Фэнь усмехнулся:

— Нет. От тех, по чьей милости я в это ввязался. От тех, кому отправлял информацию о делах и обычаях Ордена. Вот и сегодня добавил новости от очевидца…

— Значит, орденские всё-таки обо всем знали? — Лао пытался взять себя в руки и утирал лицо рукавом. — Но как это возможно, что ты до сих пор можешь поддерживать связь с… этой твоей организацией? И почему они тебя не вытащат?

— Ну, значит, орденским пока не нужен связной, — пожал плечами Фэнь, казалось, тоже постепенно успокаиваясь. Говорил ровно, почти безразлично: — Он в любом случае двойной агент. Им нужен я. Просто кто-то решил, что пора ослабить влияние моей семьи. Они специально дождались, пока в Обители не поселится мой младший брат, чтобы семья не осмелилась вступить с ними в открытое противостояние. И сделали свой ход. Все всё давно знали, Лао. Зря я переживал…

В конце даже улыбнулся — но в этой улыбке было столько горечи, что уголок рта, не выдержав, дрогнул, и, когда Лао тут же снова прижал его к себе, Фэнь уронил голову ему на плечо.

Никогда раньше Фэнь не позволял себе при ком-нибудь плакать — но только не в этот день, только не с Лао. Чувствовал, что друг разделяет его переживания и не осудит их. Фэнь лишь старался не плакать навзрыд и прочнее вцеплялся в Лао, как в единственное существо, соединяющее его с миром живых. Единственного, кому небезразлично как его нынешнее состояние, так и то, что с ним будет потом. Может быть, всё-таки не зря Фэнь согласился на этот непростой вариант?.. Может быть, есть ради кого постараться пройти через это и выжить?

Лао давно уже чувствовал себя так, как будто небо рухнуло на землю. Но надеялся, что через эти слезы Фэню удастся избавиться хоть немного от разъедающей душу боли. Сам он, стиснув зубы, больше не позволял себе расклеиваться. Пытался быть в этот момент хоть какой-то опорой своему заблудшему, потерявшемуся в своих затеях, не готовому нести за них такую меру ответственности, но всё же такому любимому, необыкновенному, самому дорогому другу.

Они сидели так довольно долго. Лао успокаивающе поглаживал его напряженную спину и жесткие волосы, в душе проклиная себя за то, что именно в этот день повел себя таким непростительным образом, добавив ещё и муки ревности к терзаниям и без того несчастного юноши. Но оправдываться и лгать было бы ещё более гнусно — хорошо, что они просто оставили эту тему.

— Ну всё, хватит! — Фэнь, вдоволь прорыдавшись, ворчал сам на себя. — Сколько можно…

Он не хотел затягивать момент своей слабости и высвободился из объятий, как только почувствовал, что сможет взять себя в руки.

Лао смотрел, как он, шмыгая носом, вытирает мокрое лицо о сгиб локтя, как покраснели и припухли его глаза, как улыбка из мрачной и отчаянной стала просто слегка смущенной и благодарной, и повторил не дававший покоя, оставшийся без ответа вопрос:

— Почему они не вытащат тебя, Фэнь? Должна же быть возможность тебе помочь!

Фэнь тут же замер. Нервное лицо становилось непроницаемым всякий раз, когда они говорили на эту тему. Что он мог бы ответить? Бежать сейчас — значило бы не только раскрыть тайну организации, но и поставить под удар семью. Их непременно обвинили бы в связи с заговорщиками. Но зачем об этом знать его Лао?

— Они сделают то, что могут сделать. Я вынужден довериться им. Я пройду через всё.

— Но ради чего?! — не мог взять в толк Лао.

— Ты же знаешь! — Фэнь снова сердился, как и всегда, когда они поднимали этот вопрос, так что эта его вспыльчивость, так знакомая Лао, даже успокаивала. — Всё что я делаю, я делаю ради того, чтобы всего этого — пыток, казней, несправедливых приговоров — больше не происходило. Эта, как ты её называешь, организация рано или поздно добьется необходимых перемен в порядках Ордена. Это стоит того, разве нет?

Лао покачал головой. Это было выше его понимания: добровольно погрузиться в этот ужас, для того чтобы — когда-нибудь, может быть — его устранить. И из-за этого он потеряет своего Фэня!

— Что будет с тобой дальше? — безжизненно прошептал он.

— Увидишь.

Кривая усмешка Фэня и его замогильный тон очень уж насторожили Лао.

— О чем ты?

— Лао, ну давай, пожалуйста, не делать вид, что мы не знаем, как поступают в Обители с изменниками! — Фэнь недовольно поморщился. Эти недосказанности казались ему нелепыми — он-то надеялся, что Лао давно понял причину его подавленности.

Лао между тем был шокирован. Нет. Он просто этого не перенесет. Он переживал о том, что Фэнь рассказал о допросе, о его ревности, о нежелании бежать, но прежде даже не представлял себе своего друга приговоренным к высшей мере, к позорной экзекуции на главной площади, на которую вынужден будет смотреть своими глазами.

— Но ты же даже не арестован… — только и смог выдавить он совершенно севшим голосом.

— А им, наверное, тоже было бы удобней, чтобы я скрылся. Все что-то норовят выжить меня из Обители, — лихорадочно усмехнулся Фэнь и уже серьезно, с нажимом добавил: — Пока не арестован. Но ничего, скоро придут. Обычно они приходят к рассвету.

Лао наконец вполне осознал положение, в котором они находились.

Обречен. Отказывается спасаться. Последняя ночь. И что делать?

У него сами собой вырвались беспомощные жалкие слова:

— Ты… совсем не думаешь обо мне… Как я смогу это вынести? Как я буду без тебя?

— Лао, не надо. — Фэнь взял его за руку, проникновенно посмотрел в глаза, но тут же отвел взгляд в сторону. — Ты же видишь, я сам едва справляюсь с тем, что предстоит. Прошу, не усугубляй! У меня нет сил ещё и… — Преодолев себя, вновь заглянул в лицо друга своим зеленоглазым взором и постарался говорить уверенно: — Я знаю, ты справишься. Мы справимся! А потом — просто дождись. Никому не верь! Я найду тебя.

***

На этот раз их тела приникли друг к другу уже не только в поисках утешения. Одежды были сброшены. Слова сказаны. Оставалось только единственно важное…

Лао, так и не сумев добиться от Фэня какой-либо внятной картины будущего, понимал только, что это их последняя близость, а потом произойдет нечто настолько ужасное, что невозможно было об этом думать, а потом… Фэнь говорит, что будет и ещё какое-то «потом», когда он найдет его. Ну что ж, он будет верить. Только это уже в любом случае не будет прежняя жизнь.

Покрывая поцелуями соленое от пролитых слез лицо, бережно стараясь не задевать рассеченную бровь, Лао подумал вдруг, какой же он счастливый, что повстречал на своем жизненном пути этого странного человека, что вызвал в нем взаимное чувство, что добился такой степени близости… Да, счастье оказалось недолгим — но он ни о чем не жалел! Ведь прямо сейчас мог сколько угодно обнимать и ласкать с переполняющей через край щемящей нежностью его горячее сухощавое тело, ощущать вкус его упоительных губ, предвкушая ещё более сладостное удовольствие впереди.

— Фэнь, — шептал он рядом с ухом, тем самым, в мочку которого была вдета подаренная им серьга, — как же мне повезло, что я встретил тебя!

Фэнь не ответил. Он не знал, кому и в чем повезло. Не понимал, как может Лао говорить об

этом в такой момент. И зачем ему это всё. Ведь если бы он не пришел… Если бы позволил довести до конца… Но теперь Фэнь не в силах даже думать об этом! Не может бросить своего Лао навсегда.

Фэнь только повернул голову и впился в губы поцелуем — таким требовательным и жадным, что причинял Лао боль, которая, впрочем, лишь усиливала возбуждение и желание ответить тем же. Ему сейчас нужна была вовсе не нежность Лао. И уж тем более не его сострадание!

Лао покрепче стиснул его плечи и уложил на спину. Оказавшись в положении сверху, уперся коленом между бедер Фэня. Их разгоряченные тела прижимались друг к другу, а ненасытный поцелуй всё длился и длился. Чувствуя, как руки страстного партнера скользят по спине, от избытка чувств царапая её ногтями, Лао отчаянно хотел навсегда присвоить, укрыть, защитить от внешнего мира своего Фэня — такого близкого, необходимого, словно ставшего частью его собственной личности. Немыслимо было воспринимать его иначе.

Фэнь погладил его по лицу, убирая за ухо прядь волос, словно пытаясь этим дать понять, что хочет что-то сказать. А для этого нужно было совершить нечто почти невозможное — прервать поцелуй.

— Лао, я хочу, чтобы ты был у меня первым, — прошептал Фэнь, когда это наконец удалось.

— Что?.. — Лао запоздало понял, о чем он, но не успел сдержать вопрос.

— Там на столике смазка… — Его голос, несмотря на неугасающее возбуждение, выражал крайнюю степень неловкости, но Фэнь попытался усмехнуться: — Подготовился.

Естественно, не имело смысла осторожничать в такой ситуации, но Лао всё же не хотел бы, чтобы Фэнь шел на это только из-за грядущей экзекуции. К тому же…

— Ты уверен? — поинтересовался он, всё ещё придавливая его своим телом. — Фэнь, я… боюсь сделать тебе больно.

— Бред! Лао, ты понимаешь, что говоришь?! — Нервный юноша умудрялся возмущаться, даже лежа обнаженным под тем, кого отчитывает. — Кто ещё будет об этом заботиться?!

Они слышали частое сердцебиение и неровное дыхание друг друга и совсем не хотели думать о том, что не имело отношения к этой ночи, но, увы, это было не в их власти. Лао потянулся к столику…

— Ну а сам-то ты этого хочешь?.. — заметив его задумчивость и нерешительность, тихо, неуверенно, почти обиженно спросил Фэнь.

— Фэнь, как я могу тебя не хотеть?! — Приподнявшись, Лао припал губами к нежным ключицам, заскользил по шее и ниже, к соскам и продолжал шептать: — Фэнь, я хочу тебя всего и полностью… С самой первой ночи… Каким угодно образом… Чем ближе, тем лучше.

Лицо Фэня было искажено испытываемым наслаждением, иначе от услышанного его снова потянуло бы в слезы. Он никогда не был уверен в чувствах Лао. Когда стучал сегодня в неожиданно запертую дверь, когда вдруг понял, чей экипаж стоял на улице неподалеку — даже отчаяние от собственного обреченного положения отошло на задний план, по сравнению с той затмевающей разум ненавистью, которая овладела им в этот момент. Как же он мог так слепо довериться этому новому, подозрительно свободомыслящему соседу? Ведь поверхностность Лао всегда была очевидна. И эта его связь с Прокурором — он даже не скрывал её… Так почему же одна только мысль о предательстве ранила так сильно? Фэнь презирал себя за слабость. Сцепив зубы, клялся, что, если Лао не придет, он просто забудет о нем. Вычеркнет из жизни. Словно ничего не было. Ну да, многие же так развлекаются. А если придет… Если посмеет приблизиться, только что вынырнув из чужих объятий… В руках оказался нож — и Фэнь сам не мог бы сказать, как далеко могла завести его ревность…

И вот теперь, слыша эти слова, он снова им верил. Они давали смысл его смятенной душе. Словно без них, без Лао, который так искренне их шептал, он вовсе и не был уверен в ценности собственного существования. Так уж он был устроен — вечно в поисках подтверждения собственной нужности, никогда не убежденный вполне.

— Я тоже хочу тебя, Лао, — говорил он, вздрагивая от всё ниже спускающихся ласк партнера, запуская тонкие пальцы в его шелковистые волосы. — Тебя одного… Как угодно…

Лао надеялся сделать всё правильно, хотя был совершенно неопытен в этом виде близости и даже наслышан мало. Но с таким сложным партнером, как Фэнь, изображать опытного почему-то постоянно приходилось ему. Что ж, главное — постараться доставить как можно меньше неприятных ощущений… И не подать виду, насколько ему неловко! Раньше он никогда даже не прикасался к этой области его тела. Не зная, как подступиться, чтобы это не выглядело грубо, решил действовать нарочито бесстыже.

Умостившись между ног Фэня, он властным жестом согнул их в коленях и закинул повыше. Для начала приступил к обычным ласкам ртом — некоторое время уделил плавному скольжению губами по стволу члена, затем продолжил неспешные ласки рукой, а губы переместились ниже. Он лизал и щекотал мошонку языком, поочередно аккуратно засасывая то одно, то другое яичко, замечая, как его друг от непривычных ласк постепенно приходит в исступление, как его костистая тонкая кисть сминает простыню, словно пытаясь хоть за что-то удержаться. Что ж, пора спуститься ещё ниже… Он нашарил небольшую подушку и ловко подложил её Фэню под поясницу, заводя при этом его ноги ещё выше, чтобы сделать угол наклона удобнее. Наконец язык скользнул по анальному отверстию. И останавливаться на этом Лао не собирался — увлеченно продолжил целовать, щекотать и вылизывать.

Фэнь не знал, чего больше в его ощущениях — стыда или удовольствия. Хотя они только что и говорили друг другу, что хотят близости каким угодно образом, всё же то, что проделывал сейчас Лао, было вовсе не обязательным. Фэню не нужны были такого рода доказательства принятия, но и останавливать Лао он не решался, опасаясь смутить. И потом, это всё-таки было довольно приятно… Почему нет.

Но когда Фэнь почувствовал, как язык проникает глубже, то уже не сдержался:

— Лао! Тебе не кажется, что это делается несколько другим органом?

Сбить с толку Лао этой неожиданной шуткой не удалось — всё равно пора было переходить к следующему этапу. Так что, поднявшись и окунув пальцы в смазку, он только улыбнулся Фэню и подмигнул:

— Я разберусь. — Палец скользнул по увлажненному отверстию и плавно проник внутрь на полфаланги. — Может быть, вот так?

Фэнь вздрогнул от неожиданности. Лао почувствовал, как его плоть судорожно обхватила палец, и сразу же вынул. Улыбка его поугасла.

— Больно?

— Лао, тебе обязательно разговаривать в таком положении? — Фэнь же любой разговор мог свести к взаимным претензиям. — Нет, всё в порядке. Просто… Непривычно.

— Я должен понимать, что делаю. А ты должен расслабиться, — уговаривал Лао.

Фэнь провел ладонью по лбу, откидывая волосы назад.

— Я знаю, но, Лао, где я, и где расслабление! Ты же знаешь меня не первый день. Просто делай то, что нужно. И давай уже замолчим!

Притянул его к себе для поцелуя, но Лао немного замешкался — помня о предыдущих ласках, он не был уверен, что это будет уместно.

— Ты чего? А… — сообразил Фэнь и уверенно потянул к себе с новой силой. Проворчал, перед тем как слиться в поцелуе: — Ох и чудной ты у меня…

Лао добавил ещё смазки и снова аккуратно проник пальцем в нежную горячую плоть. Потом добавил второй. Скоро научился различать, когда Фэнь вздрагивает от боли, а когда от удовольствия. Периодически, когда ему удавалось отстраниться от поцелуя, успевал прошептать: «Расслабься!» — и иногда это срабатывало. Совершая движения пальцами, он старался прижимать их кверху, заметив, что в таком положении реакция Фэня больше похожа на положительную.

Упираясь своим напряженным членом в бедро партнера, который, казалось, освоился с новыми ощущениями, Лао чувствовал, что они готовы перейти к главному. Щедро распределил смазку по всей длине ствола и склонился над Фэнем. Смотрел прямо в распахнутые зеленые глаза, одной рукой пригладил его непокорные пряди, а второй направил к соитию член. Вначале легко удалось проникнуть только головке — казалось непостижимым, что это узкое отверстие будет способно вместить в себя весь член полностью. Но, небо, как же это было приятно! Всё-таки он делал это первый раз!.. Продвинулся ещё немного — с трудом обуздываемое желание отражалось у него на лице. Фэнь же замер под ним и старался не дышать. И ещё немного…

Фэнь как-то не ожидал, что боль бывает такого рода — внутренности словно охватило огнем. Но всё же надеялся, что она скоро пройдет, что он сможет перетерпеть. Страшно не хотелось отталкивать Лао. Но в какой-то момент он запаниковал. Зашептал лихорадочно:

— Лао, подожди, подожди. Мне… Я пока не могу.

Услышав полный мольбы голос, Лао проявил железную выдержку и сразу же прекратил. Полностью извлек изнывающий от возбуждения член, еще больше распаленный тем, что только что разрядка казалась столь доступной. Обнял это трепещущее тело, поцеловал эти красивые губы. Было ужасно осознавать, что всё, чего он добился — сделал больно желанному существу. Но Лао не собирался настаивать на продолжении — хорошо ещё, что Фэнь не стал терпеть дольше.

Однако Фэнь не собирался сдаваться так просто. Успокоившись, он сжал плечи Лао и настойчиво проговорил:

— Всё нормально. Давай попробуем ещё раз. — Заметив, что Лао собирается что-то возразить, приложил палец к его губам. — Не вздумай мне отказывать!

До чего упрям! Его Фэнь. Его смутьян, его огонь и ветер.

— Я никогда тебе не откажу.

Лао добавил смазки и решил изменить позу — закинул ноги себе на плечи — в надежде, что она окажется удобней для проникновения.

Фэнь старался дышать ровнее и максимально расслабиться. Он доверял Лао — даже если что-то опять пойдет не так, теперь он знает, что тот сможет остановиться. Вот он вошел на ту же глубину, что и раньше… Но, то ли поза действительно была более подходящая, то ли Фэнь наконец преодолел свою зажатость и сумел нормально расслабить мускулы, только такой боли, как в первый раз, больше не было.

— Да… так… — шептал он, поглаживая спину Лао. — Можешь глубже.

Лао, с трудом сдерживаясь, внимательно вглядывался в его лицо. Заметил, как Фэнь снова скривился от боли, когда он вошел уже почти на всю глубину, но больше его не останавливал. Стараясь двигаться размеренно и плавно, он с каждым разом проникал чуть глубже, но отпечаток страданий постепенно пропадал с лица Фэня. Наконец, когда он уже полностью был внутри, Фэнь задышал чаще, и было совсем не похоже, что ему неприятно.

— Всё в порядке, Лао. Мне хорошо с тобой. Не нужно больше сдерживаться. — Он притянул его к себе за шею и впился поцелуем.

Фэню удалось перетерпеть первую обжигающую волну боли, и, как он и ожидал, вскоре она начала рассеиваться, уступая место нарастающему удовольствию. Вначале просто от факта слияния с любимым существом, от того, что можешь подарить ему такое полное удовлетворение, от его частого дыхания и сладкой муки на лице. А потом однозначно приятные ощущения начал испытывать и он сам… От ритмичных толчков, от чувства наполненности, и чего-то ещё, когда член задевал определенную точку… Это было ни на что не похоже. Фэнь чувствовал себя полностью растворенным в своем партнере, полностью слитым с ним — не разделял свое и его наслаждение.

Лао тоже совсем потерял голову. Ему самому непонятно было, как ему удается держаться так долго, ведь острота ощущений и уровень возбуждения только возрастали. Горячая тугая плоть, смыкаясь вокруг члена, дарила невероятно сладостные ощущения. Лао словно затягивало в бушующий водоворот, уносило порывом страстного вихря. Это было настолько прекрасно, что не хотелось и думать о скором неизбежном финале. Первый раз. И он же последний… Нет, нельзя допускать и мысли об этом! А ведь сегодня Лао уже и так был крайне возбужден после визита Тана и тогда не получил разрядки. Нет, нет, об этом тоже!

«Мой Фэнь! Теперь весь и полностью мой… Прямо сейчас… О небо!»

Лао снова смазал лубрикантом ладони и, проявляя невероятный самоконтроль, сосредоточился на том, чтобы непременно довести до оргазма партнера. До этого он прижимался к его члену животом, чувствовал его возбужденную твердость. Жаль, что невозможно изогнуться таким образом, чтобы ласкать его ртом, как он привык. Лао всё ещё с жадностью относился к этому вожделенному телу.

— Лао… — голос Фэня звучал необычно мягко, даже покорно. — Это не обязательно. Мне и так очень хорошо.

— Обязательно, Фэнь. Я так тебя… — Лао недосказал — не мог продолжить даже в такой момент. Не то чтобы слова любви были чем-то особенно важным или запретным. Просто это было чудовищно банально! И неловко. И не нужно — ведь всё и так ясно… Но ему постоянно хотелось, но что-то мешало их произнести.

Он скользил по стволу легкими размашистыми движениями, при этом пытаясь синхронизировать с ними собственные точки, чувствуя, как в исступлении изгибается под ним Фэнь.

Когда он открывал свои зеленые глаза, они казались подернутыми туманной дымкой, словно Фэнь не вполне здесь, в каких-то других сферах. Он отдавался Лао полностью — не был сейчас хозяином собственному телу, которое наполнял таким невыносимым удовольствием этот непостижимый человек. Его Лао. Только его.

Волна наслаждения неотвратимо захлестнула Фэня — он будто падал с обрыва. Но это было самое сладостное падение. Мир вокруг исчез. Миром стал его Лао, шепчущий на ухо невозможное:

— Фэнь, о небо, Фэнь, люблю, люблю тебя. — Он содрогался внутри него и не мог остановиться, все тело било крупной дрожью. — Мой Фэнь, моя жизнь, просто будь всегда!