Лао медленно приходил в себя после долгого глубокого сна. В окно уже во всю светило послеполуденное солнце. Он смутно помнил, как его привезли сюда ночью и кто-то помогал обмывать и перевязывать раны. Потом Тан дал выпить какой-то успокаивающий настой, погрузивший его надломленный разум в состояние неестественной пустой неподвижности. Зато благодаря ему он смог в конце концов крепко уснуть, хотя вначале это казалось невозможным из-за всплывающих в памяти образов казни и тех неясных, но обнадеживающих слов, которые говорил ему перед арестом Фэнь. Он будто слышал его голос…

«Узники живут недолго… Но есть и хорошие новости. Я туда не попаду. Верь мне».

«Я вынужден довериться им. Я пройду через всё».

«Я знаю, ты справишься. Мы справимся! А потом — просто дождись. Никому не верь! Я найду тебя».

Эти слова рефреном звучали в возбужденном мозгу Лао, отпечатавшись до мельчайших подробностей, перед тем как он уснул. С ними же он очнулся.

Это станет его новой религией. Символом веры. Жить, чтобы ждать. Знать, что они ещё будут вместе.

Он сможет всё объяснить, если Фэнь в нем сомневается. Он ведь действительно не хотел причинить ему зла! Только бы увидеть снова эти зеленые глаза, услышать нервный голос — и мир снова станет нормальным, не таким пустым и жестоким, как сейчас.

Нет, Лао, конечно, понимал, что Фэнь мог ошибиться, что всё могло пойти не так, что, может быть, никто не поможет ему обойти условия приговора. Он понимал и то, что эти сомнения навсегда будут с ним. Но это была только внешняя малозначимая рябь мыслей. В глубине же созревала непоколебимая уверенность, просто данность, что Фэнь будет жить, и они ещё обязательно встретятся. Когда-нибудь. А больше ничего не имеет значения.

Сложно было возвращаться к окружающей действительности. Долгое время после пробуждения Лао лежал погруженный в себя, обретая новую структуру смыслов, пересобирая заново свою личность.

Однако, пора было жить дальше. Не сомневаясь больше — зачем.

Оглянувшись, он обнаружил себя в светлой, ничем особо не примечательной комнате, совсем не похожей на прокурорские покои. Было спокойно и тихо. Руки Лао до локтей были аккуратно перевязаны белыми бинтами, на нем была надета чья-то чужая сорочка. Он почувствовал, что порез на шее и ссадина на виске смазаны каким-то целебным составом.

О нем здесь заботились. Так странно. А кто позаботится о его Фэне?

Нет, нельзя сейчас думать об этом! Он должен взять себя в руки. Хватит! Того, что он позволил себе вчера при Прокуроре, пожалуй, достаточно на всю жизнь. Больше никто не увидит его слабости. Не будет больше никакой слабости! Ему есть ради чего жить.

В комнату заглянул один из служителей и, заметив, что гость проснулся, вскоре появился с теплой водой для умывания.

— Молодой господин…

Лицо его показалось смутно знакомым, но поначалу Лао не придал этому значения.

Он начал приводить себя в порядок и заодно пытался упорядочить собственные мысли. Что же ему делать, как вести себя теперь в этом доме, под покровительством этого странного человека, к которому он испытывал столь противоречивые чувства? И каковы намерения самого хозяина? В любом случае, Тан явно, по-своему, хотел ему помочь, и Лао не мог не чувствовать благодарности. Но и забыть о том, как Прокурор занимал почетное место на балконе, тоже не мог. Впрочем, он помнил и другое…

В комнату вновь вошел служитель, держа в руках поднос с завтраком. Тогда Лао вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах видел его прежде. Этот красивый стройный юноша однажды уже подавал ему чашу с вином — в ту ночь, когда попечитель принимал его в окружении четырех своих наложников. Только сейчас он был в обычных одеждах, а копна густых пушистых волос собрана в хвост. Теперь Лао припоминал, что и те прислужники, которые ночью помогали перевязывать его раны, тоже были ему знакомы. Тан!.. Чувство неловкости вынудило его отвести взгляд, но он не мог не усмехнуться про себя. Чего ещё можно было ожидать от этого безалаберного своевольного человека?!

Когда служитель поставил поднос на столик перед ним и принялся разливать чай, Лао как ни в чем не бывало спросил:

— А мы ведь уже виделись? Извини, не узнал сразу. Как твое имя?

Тот явно не ожидал, что с ним заговорят. Чуть нерешительно поднял на Лао взгляд своих больших карих глаз, но улыбнулся вполне беспечно:

— Ли. Да, я сегодня выгляжу немного иначе…

— Я Лао. Да уж, я сегодня тоже… — улыбнулся он, разводя в стороны свои забинтованные руки, — в другом состоянии.

— Господин Тан велел позаботиться о вас. — Ли говорил деловым тоном, но звучало это скорее по-хозяйски, чем угодливо. — Как вы себя чувствуете? Вам что-нибудь нужно?

Лао изучающе смотрел на юношу и не замечал в нем особого смущения, словно для него такое положение дел было в порядке вещей. Это как-то расслабило Лао. В конце концов, он так давно ни с кем не общался!

— Я в порядке, спасибо. Только, боюсь, мне нечем будет заняться. Может быть, здесь есть какие-нибудь книги? — Он на ходу придумывал о чем бы спросить, хотя сейчас было вовсе не до чтения.

Ли грациозно поднялся, подошел к одному из шкафов и распахнул его створки, демонстрируя содержимое.

— Сколько угодно! Здесь этого добра в изобилии в каждой комнате. Если нужно что-то конкретное, только скажите!

— О, отлично! — кивнул Лао и, подавляя нерешительность, добавил: — Ли, а ты мог бы обращаться ко мне на «ты»? Мы ведь почти одного возраста.

— Как скажешь, — легко согласился юноша. — Мне девятнадцать.

— Мне двадцать один. Выпускной класс, только… — Лао сам удивился, что вспомнил вдруг об учебе. — Что-то не уверен, что мне доведется его заканчивать.

— Почему нет? — Ли выглядел озадаченно. — Мы вот занимаемся на дому, никаких проблем. Господин Тан может договориться с наставниками.

Лао с удивлением понял, что Ли, кажется, даже не пытается скрывать своего положения в этом доме. Это так заинтересовало его, что он решился уточнить:

— Так вы все живете тут постоянно?

— Ну да. Следим за хозяйством, если нужно, составляем компанию в свободное время, — с мягкой улыбкой кивал Ли, перечисляя, но не знал, стоит ли продолжать, — а иногда…

— Но как же так получилось, что ты и другие согласились на это?

Ли небрежно пожал плечами:

— Почему нет? Не знаю никого, кто мог бы устоять перед его улыбкой — Он посмотрел на Лао вопросительно: — Может быть, ты?

Лао рассмеялся от неожиданности и отрицательно покачал головой. Неловкость окончательно спала, но любопытство всё ещё не было удовлетворено.

— А что насчет этой штуки? — Он поднес руку к шее, изображая ошейник.

— А что не так? — На этот раз Ли смотрел на Лао почти снисходительно. — Всего лишь особый вид развлечений.

Ли был приятным собеседником, его манеры успокаивали и отвлекали. Пока Лао заканчивал завтрак, они поболтали ещё немного. Не похоже было, чтобы Ли что-то скрывал — последние следы стеснения покинули его, так что слова звучали искренне. Нет, Тан вовсе не был мрачным тираном. Смешно даже подумать. Но насчет его предпочтений, ошейники — это ещё мелочь. Однако все были согласны на это добровольно. Он умел увлечь.

После еды Ли прибрал на столе и удалился. Лао снова остался один. Оказалось, ему действительно не хватало простого человеческого общения. Конечно, Ли нельзя было назвать заурядным, но он хотя бы не изводил его, как те двое — вечно раздраженный Фэнь и вечно язвительный Тан.

И ещё он рассуждал о том, что в этом доме, казалось, не знали ревности. Её не было и у Лао. Он поймал себя на мысли, а в принципе, способен ли он на это чувство по отношению к Тану? А к Фэню? Странно сравнивать. Тан делал всё слишком открыто, чтобы иметь к нему какие-то претензии, а Фэнь просто никогда не давал повода.

Когда Лао вдруг осознал, что впервые думал о своем друге без неизбежных терзаний, они конечно сразу воспоследовали, но он быстро сумел их обуздать. Зато теперь знал, что это возможно — помнить о Фэне и не содрогаться от боли. Это очень пригодится ему, пока он будет ждать…

***

Тан явился только к вечеру. И он и Лао, оба, пребывали в неуверенности, как после всего держаться друг с другом.

— Лао, это я, — послышался вкрадчивый голос после короткого стука в дверь. — Позволишь войти?

Странно было слышать такое от этого человека.

— Тан, ты всегда мог войти ко мне, когда пожелаешь! — нетерпеливо отозвался Лао. — К тому же, это твой дом.

Только после этого хозяин появился на пороге, окидывая гостя напряженным оценивающим взглядом угольно-черных шальных глаз.

Лао сидел на кушетке у окна, отложив в сторону надоевшую книгу, и выглядел на удивление нормально — черты лица были спокойны, не было ни следов истерики, ни апатии, ничего, что напоминало бы о вчерашнем.

Немного расслабившись, Тан подошел ближе и, указывая на место рядом, спросил:

— Я присяду?

Лао заметил, что его правая рука тоже перевязана. Не почувствовал ни малейшего сожаления о своем поступке. Наоборот, словно, выплеснув гнев, причинив боль этому человеку, теперь мог держаться с ним… проще. А настороженность Тана показалась забавной — тот будто опасался, что он бросится на него и сейчас.

— Не стоит так усердствовать с вежливостью. — Лао кивнул приглашающим жестом и, скрывая неловкость, усмехнулся: — Я в порядке, Тан, правда. Лучше, чем вчера.

Тан присел на кушетку и продолжал недоверчиво вглядываться в черты подопечного, чувствуя себя так, будто идет по тонкому льду.

— Полагаю, хуже, чем вчера, быть не может.

— Всё позади. Хорошо, что ты тогда пришел. — Лао было непривычно говорить с этим человеком в таком тоне. Уж лучше бы его привычная ирония — на неё хотя бы понятно было, как реагировать! Но всё же он добавил: — Спасибо, Тан.

Тан отмахнулся с кривой усмешкой — ему тоже было некомфортно так долго проявлять заботу и чуткость:

— Не стоит! К тому же ты уже говорил.

Лао на секунду опустил глаза, но тут же преодолел себя:

— Я помню. Я вообще вчера много чего сказал…

— Не бери в голову. — Тан насмешливо сверлил его взглядом. — Ты был не в себе.

Лао помотал головой. Нет, он тогда упрекал его абсолютно искренне. Искренне просил. Благодарил. Не хотел отпускать…

— В каком-то смысле я был в большей степени собой, чем когда-либо. Я многое мог бы повторить и сейчас.

— Да? — Не сводя с Лао своего бездонного взгляда, Тан многозначительно приподнял бровь. — Интересно, что именно… Но сейчас нам нужно поговорить не об этом. Тебе разве не хотелось бы поинтересоваться, не намерен ли я заточить тебя в своем особняке? И какой вообще у нас план действий?

Тан запоздало укорил себя, что снова перестал следить за тем, что срывается у него с языка. Какого черта он принялся провоцировать мальчишку тотчас, стоило заметить, что он чуть оклемался?

Но Лао ничуть не напрягся от этой шутки. С одной стороны, это же Тан — и этим всё сказано! С другой, даже если это не просто насмешка, с чего бы Лао теперь опасаться остаться в этом доме? Какое это теперь имеет значение?

— Всё пытаешься пугать? По-моему, это уже бесполезно. — Он грустно, но в то же время как-то вызывающе улыбнулся.

Тан почувствовал, как от этого взгляда по телу поднимается горячая волна. Мальчишка умеет подзуживать намеками получше его самого. Вот только, зачем ему это нужно? Обуздывая свой порыв, он сжал кулаки и продолжил серьезно:

— Лао, ты не раз говорил, что хочешь покинуть Обитель. Мне показалось, что ты достаточно уверен в своем решении. Не находишь, что момент вполне подходящий?

Не то чтобы Лао был шокирован услышанным предложением… Просто идея покинуть Орден давно была вытеснена на задворки сознания. «При первом удобном случае — непременно, ну и хватит об этом». И вот он настал, этот случай… Когда это настолько безразлично…

Нет, само собой, Лао помнил, что до встречи с Фэнем, самым жгучим его желанием было оказаться на свободе. И Фэнь никогда не спорил. То есть, наоборот, постоянно спорил, конечно же, но принял эти его убеждения и относился к ним с уважением. Почему бы нет? Но вместо того, чтобы сразу согласиться, Лао отвел взгляд в сторону и протянул с легкой улыбкой:

— Так значит, ты всё-таки больше не хочешь предложить мне остаться?..

Тан заинтригованно посмотрел на этого юношу. Он восхищался той внутренней силой, которая позволила Лао настолько овладеть собой после вчерашнего, но недоумевал, зачем ему нужно постоянно подначивать его, напоминая об их былой близости.

— Хочу. Но не стану. Я все равно уже недолго смог бы быть рядом… Зачем ты меня дразнишь?

Лао чуть пожал плечами и, всё так же глядя в пустоту, меланхолично рассуждал:

— Интересно… Знаешь, я уже почти не помню, зачем мне нужна была свобода. Сейчас мне всё равно, где ждать его. И мне больше не нужна твоя помощь. Разве что… — Лао замер, понимая, что сейчас снова услышит отказ, но чувствовал, что не имеет права не попытаться. В голос вернулась робость: — Тан, может быть, ты мог бы устроить нам последнюю встречу?

Тан невольно закатил глаза. Невыносимо! А ведь мальчишка казался почти нормальным… Кого он собрался ждать? И снова нужно помягче, но окончательно:

— Его уже нет в Обители. — Он приблизился и успокаивающим жестом положил руку на плечо. Произнес тихо, но твердо: — Лао, скорее всего, его уже нет в живых.

Тан действительно был сегодня в казематах, забрал оттуда кое-что и точно знал, что узника больше там нет. Дело было проведено с максимальной срочностью.

На лице Лао не дрогнул ни один мускул, словно он и не слышал, не хотел слышать смысла этих слов. Вместо этого он слышал другое:

«А потом — просто дождись. Никому не верь! Я найду тебя».

— Не беспокойся так обо мне. — Он улыбнулся, покачивая головой. — Я всё равно никогда не смогу поверить, что его больше нет. Уж извини. Невозможно.

Наконец Тану стало ясно, что всё это значит. Отрицание. Поэтому Лао и выглядит таким неуместно спокойным, почти легкомысленным. Он что-то придумал себе, чтобы не сталкиваться лицом к лицу с действительностью. Что ж, пусть так и остается, если ему так легче. Жаль даже, что рано или поздно само пройдет.

— Ты говоришь, что тебе всё равно… — всё же не мог удержаться Тан. — А ты подумал, сколько ещё раз тебе придется увидеть публичные наказания? Ты сможешь?

Лао выглядел подавлено, но отстраненно, на губах играла улыбка, ставшая уже какой-то болезненной.

— Простой физический акт… Кажется, так ты говорил? Это же не будет мой Фэнь…

Казалось, он ускользает в мир своих тяжелых, смутных наваждений. Тан слегка встряхнул его за плечо.

— Лао, это серьезно. Я многим рискую. Мне удалось связаться с твоей тетушкой, госпожой Цинь. Уже через несколько дней пришлют экипаж. Я устрою так, что тебя выпустят. Ты согласен?

Лао потребовалось всего несколько секунд, чтобы принять решение. Медленно кивая, он проговорил:

— Почему нет… Наверное, так правда будет лучше. Спасибо. — Потом вдруг улыбнулся ещё шире, вскинув на Тана сверкнувший взор, накрыл его ладонь своей и подался ближе. — Быстро же ты меня выпроваживаешь…

Тан смотрел на него как на сложную головоломку. Даже его пылающий взгляд не мог пронзить туман этой заблудшей души. Ведь ясно же, что в сердце и в мыслях у него один этот Фэнь. Зачем тогда он так изводит его?

— Почему, Лао? Зачем ты со мной играешь? — На его обычно иронично-непроницаемом лице пробивалось недоуменное раздражение, почти обида. — Неужели не ясно, что я совсем не имею в виду подобного рода благодарность?

Лао отшатнулся, но не убрал руки. Почему всё должно быть так сложно?!

— Но я же уже сказал вчера…

— А я сказал, что ты был не в себе! — прервал его Тан, пожимая руку в ответ. Хотел бы он обнять его, приласкать, утешить — но не осмеливался, опасаясь, что это будет истолковано превратно. — Значит, и до сих пор не вполне. Тебе нужно отдохнуть.

— Тан, в каком-то смысле раньше с тобой было проще, — чуть поморщившись, задумчиво ответил Лао, с удивлением осознавая, что его отвергли из-за невесть откуда взявшейся щепетильности. — Если для тебя это так важно, то благодарность тут ни при чем…

Тан снова изучающе смотрел на него, на изогнутые горькой улыбкой губы, мягкий, но упрямый взгляд, подвижные, сейчас слегка нахмуренные брови. Он прекрасно понимал, через что прошел недавно Лао. Разделял его боль — хотя и совершенно не знал и не обязан был жалеть этого Фэня. Только страдания Лао трогали его. И было неприятно думать, что он хочет просто-напросто откупиться от его заботы собственным телом, как будто для Тана только это и имело значение. Так, впрочем, бывало прежде, но только не с Лао, не с этим мальчишкой, у которого такой бархатный, такой знакомый взгляд…

— В любом случае, не сегодня. У меня, видишь ли, немного повреждена рука, — сказал он более легким, чуть язвительным тоном, демонстрируя перевязанное предплечье. — Боюсь, это могло бы нам мешать. Но, посмотрим, не изменится ли что до завтра?

— Посмотрим, — кивнул Лао.

Он подавил вздох и сосредоточенно смотрел прямо перед собой, внутренне готовясь к наступающему одиночеству.

— На сегодня я тебя оставлю. Ложись спать. Если не сможешь уснуть — на столике снотворный настой. — Тан направился к выходу. Уже около двери он обернулся и прищурил глаза в пронзительном одобряющем взгляде. — Ты отлично держишься, Лао! Ты оказался гораздо сильней, чем я мог надеяться. Прошу, убеди меня завтра, что ты правда окончательно пришел в себя!..