Апофеоз. Глава 3. Прошлое в прошлом?

Юань оставил Куна в своем тайном убежище за пределами Обители. Пообещал вернуться вскоре, когда позволит служба. И всё объяснить.

Да уж, ему придется постараться! Как ни ломал голову Кун, никаких здравых объяснений произошедшему не шло ему на ум.

В доме были прислужники, которые помогли ему оправиться и залечить раны. Кун вообще довольно быстро восстанавливался физически. Не знал только, останется ли навсегда этот пересекающий лицо от брови до подбородка шрам. А вот с душевным состоянием всё обстояло сложней.

Кун никогда не расспрашивал Лао о его прошлом. Лишь однажды полюбопытствовал, как тому удалось впервые сбежать из Обители, но Лао однозначно дал понять, что не собирается говорить об этом. И Кун не настаивал. Прошлое в прошлом. Сам он всегда считал именно так.

И вот теперь… Этот человек… После всего, что он устроил, Лао сказал: «Это — моя судьба». Что за бред? Но ведь он видел, как тогда Лао смотрел на него, Куна. Он не сомневался в его чувствах к себе. Да и зачем бы ему было изображать то, чего нет? И всё же, Лао явно остался добровольно. Добровольно пал на колени, целовал руки, был готов… Нет, это какой-то сюр!

Когда шум у ворот ознаменовал прибытие хозяина, Юаня уже ждали тысячи вопросов и непреклонное намерение Куна выяснить всё начистоту.

Входя в светлую гостиную, которую он и в этом конспиративном жилище обставил согласно своему прихотливому вкусу, Юань рад был сразу увидеть там нетерпеливо ожидающего гостя. Он поприветствовал его с неизменной легкой улыбкой, словно и не спасал в очередной раз жизнь друга при всё более причудливых обстоятельствах:

— Кун, ты неплохо выглядишь! Как тебе мои скромные апартаменты?

Но Кун не был настроен на легкомысленный лад. Позабыл даже о благодарности, которую вообще-то следовало хотя бы на словах выразить своему расторопному, неожиданно влиятельному товарищу. Только сверлил его взглядом и, жестом приглашая присесть рядом на кушетку, сказал хмуро:

— Юань, если ты сейчас же не начнешь хотя бы что-нибудь мне объяснять, все твои труды по моему спасению пойдут прахом. Я просто сойду с ума!

— Нет, так не пойдет! — рассмеялся Юань. — Я расскажу тебе всё, что смогу. Но прежде позволь хотя бы обнять тебя. И сказать, чтобы принесли чаю.

Всё же слыша эти знакомые, такие нормальные интонации, Кун не мог не улыбнуться в ответ. Юань быстро отдал распоряжения прислуге и, когда обернулся к нему, был немедленно заключен в дружеские объятия. Запоздалые тихие слова благодарности звучали прямо рядом с его ухом:

— Спасибо, Юань! Я не знаю, что бы я без тебя делал. Ты даже не представляешь, что он собирался…

— О, я прекрасно представляю норов своего братца, — мягко перебил юноша, отстраняясь. — Но, знаешь ли, у него трудная судьба. Это несколько извиняет его причуды.

Да, это и было одной из вещей, так обескураживавших Куна. До сих пор он сомневался, не ослышался ли.

— Твой брат?

Юань молча несколько раз кивнул, опустив взгляд.

Кун разомкнул руки, и они присели рядом. В это время прислуга принесла поднос с угощениями и удалилась. Настало время пуститься в объяснения, и Юань, развернув веер, насколько мог простыми словами начал повествование об отнюдь не простых вещах.

Да, десять лет назад его брат был приговорен к высшей мере и приговор был исполнен. Нет, очевидно, он не отправился в отдаленные обители. Влияние их семьи и ещё некоторой силы было достаточно велико, чтобы дело негласно отдали на пересмотр светскому суду. Да, конечно, Кун помнит, какую должность уже тогда занимал его уважаемый дядюшка. Ох, а дальше всё ещё сложней…

— Кун, я могу… говорить о твоем отце? — запинаясь и деликатно заглядывая в глаза, спросил Юань.

— При чем тут… — привычно нахмурился юноша, но тут же пожал плечами: — Ну да, да, конечно, можешь!

Дело в том, что Кун был незаконнорожденным сыном. Говорить об этом было не принято, но большим секретом не было. Его опекуном и покровителем был могущественный дядюшка Столичный Прокурор. Кун был сыном его родной сестры. Но вот о том, что отцом его был бывший Главный Прокурор Ордена, знали немногие. Всё-таки для Обители неприемлемо афишировать такого рода родственные связи. Да и были они большой редкостью.

— Так вот… Прокурор Тан скоропостижно скончался вскоре после приведения в исполнение приговора моему брату. К тому же из Обители пропал его подопечный. Твой Лао. Это выглядело подозрительно. И ставило под вопрос налаженное влияние твоего дядюшки в делах Ордена. Он был вынужден оказать Ордену одну услугу… А взамен они соглашались принять в Обитель тебя.

Кун не вполне понимал сбивчивую речь друга. У него не укладывалось в голове, как могут быть связаны его отец, брат Юаня и, в конце концов, Лао! Поэтому он спросил о том, о ком хоть что-нибудь знал — своём дяде:

— Какую услугу?

— Повлиять на вынесение максимально жесткого приговора, — как-то жалобно улыбнулся Юань. — Его стараниями Фэню дали двадцать лет заключения. Но недавно он был помилован.

Это было не то, что так хотел выяснить Кун, но что-то всё-таки сложилось в его уме в цельную картину. Значит, если бы Лао тогда не бежал из Обители, кто знает, попал ли бы туда он сам?..

Повисло напряженное молчание. Юань с треском складывал и раскладывал веер. На его тонком лице отпечаталось гнетущее напряжение и упрямая решимость довести разговор до конца.

— Вот скажи, разве Фэнь не вправе отомстить?

— Да, но… при чем тут Лао? — несколько растерялся Кун.

Юань раздраженно повел головой и досадливо протянул:

— Да я практически не знаю при чем тут твой Лао! Не знал, пока уже не влез к вам со своей помощью. И только потом начал выяснять… Но, знаешь ли, в этой истории есть ещё некоторые вещи, которые уже повлияли на твою судьбу! Не хочешь поинтересоваться, к примеру, куда подевался прежний Главный Экзекутор? Или почему, ни с того ни с сего, отправили в изгнание твоего дядюшку?

Кун никогда раньше не считал себя настолько несведущим в орденских делах. Вечные интриги и борьба за власть были там вместо воздуха. Но как будто не имели отношения к нему. Нет, вступив в новую должность, он ничуть не интересовался судьбой тихо почившего предшественника. И уж тем более, никак не связывал с этим вскоре изменившееся положение своего покровителя в Столице. У него просто не было на это времени, а все его интересы в тот момент были сосредоточены на одном конкретном человеке, и это был вовсе не он сам. Теперь всё наконец связалось воедино.

Кун прижал ко лбу ладонь и, согнувшись словно от боли, тихо пробормотал:

— Потому что он освободился и начал мстить?

Юань смотрел на него с жалостью, понимая, что его друг стал жертвой обстоятельств. Что именно давние счеты их семейства с Орденом и втянули Куна в закрутившийся вихрь событий. Но он должен был высказать ему всё это, хотя бы потому, что восстановление справедливости по отношению к своему брату стало смыслом его собственной жизни и всей деятельности в Ордене. Юань не хотел извиняться за Фэня. Он мог говорить о нем как угодно иронично, с ним самим и вовсе держался, не проявляя ни малейшего почтения, но на самом деле боготворил этого стойкого, взрывоопасного, так много перенесшего ради высшей цели человека.

Покачав головой, он с усмешкой ответил:

— Не совсем так. Вернее сказать, это было необходимо для его помилования и дальнейшей мести. Мы ещё не закончили.

Юань вкратце объяснил, как после устранения Главного Экзекутора, Столичный Прокурор на некоторое время потерял связь с Орденом. Этого времени оказалось достаточно, чтобы провернуть интригу по его смещению. Казалось, что обнаружившиеся нарушения никак не связаны с Обителью. Орден не стал его защищать. Кун был назначен на должность Главного Экзекутора автоматически. Негласная связь между его дядюшкой и прежним Главой Службы Исполнения Наказаний подразумевала эту преемственность. А в это время в Столице был произведен пересмотр одного из дел опального Прокурора. В результате Фэнь оказался на свободе. И быстро нашел, чем заняться…

Кун так и сидел, согнувшись, подпирая голову рукой. В его мозгу вспыхивали и гасли разрозненные выводы из обрушившихся на него открытий. Если бы не внезапное назначение на должность экзекутора, в его жизни не появился бы этот беглец и отступник, его Лао… Если бы Кун не лишился покровителя, ему не пришлось бы покинуть Обитель, и у них не было бы даже шанса быть вместе…

— Удивительное переплетение судеб… — подавленно усмехнулся Кун.

Ох, и это он ещё не знает всего!..

Юань протянул руку и погладил Куна по спине, по гладким черным волосам. Он понимал всё же, что больше всего друга волнует сейчас потеря возлюбленного, а не все эти разговоры о возмездии, интригах и давнем прошлом. Ему действительно было жаль, что он тщетно пытался помочь им быть вместе. Но препятствовать брату воссоединиться с тем, кого он не смог забыть за эти кошмарные десять лет, Юань не посмел бы.

— Кун, мне удалось выяснить, что Фэнь и Лао… — он запнулся, когда Кун живо взглянул в его глаза. — Они были соседями в тот год, когда… Ну, ты понимаешь!

Ну да. Это не стало для Куна большой неожиданностью. Но было очевидно, что Юаню ещё есть что сказать, и он поспешно подстегнул:

— Что ещё?

Юань как-то отчаянно улыбнулся и отвел взгляд, покачивая головой. Ну сколько ещё он может шокировать своего бедного Куна подобными откровениями?

— Кажется, у твоего Лао были какие-то отношения с Прокурором Таном… Видимо, Фэнь ревновал.

Это было уже чересчур!

Кун вскочил и заходил взад-вперед по комнате.

— Какой бред!

Он почти не помнил своего отца, ничего не знал о нем, но представлять Лао с таким близким своим родственником было выше его сил!

— Верно подмечено, — усмехнувшись, не мог не согласиться Юань.

Ему было известно и еще кое-что, о чем он уже не станет рассказывать другу. Тайная разведка совсем недавно донесла ему странную весть… Слишком поздно, чтобы можно было предотвратить… Сам виновник безумной затеи еще не знал, что об этом уже известно Юаню. Вот и Куну, пожалуй, знать ни к чему. Да Юань и не представлял, как он мог бы преподнести ещё и это!

Наблюдая за метаниями гостя по комнате, он только тихо и серьезно сказал:

— Они разберутся, Кун. Оставь их.

Кун резко остановился и как-то растерянно посмотрел в сочувствующие зеленоватые глаза друга. Само собой у него вырвалось:

— И что мне теперь делать?

О, а вот на этот вопрос Юань мог предложить различные варианты ответов!

— Решать тебе! К примеру, я всё ещё могу восстановить тебя в Ордене. Прошло не слишком много времени. Достаточно сказать, что ты ездил навестить опального дядюшку. — Юань оживился, глаза его загорелись неподдельным энтузиазмом. — Соглашайся, вскоре Обитель ждут большие перемены! Может быть, и для тебя найдется не последняя роль.

Кун брезгливо поморщился. В этом вопросе он оставался непреклонен. После всего, что он узнал об Ордене и изнутри, и со стороны, после того, как ему чудом удалось ускользнуть из его цепких лап, у него не возникало ни малейшего желания снова в погружаться в это опасное болото. К тому же как тогда он мог бы надеяться вновь…

— Юань, нет. Об этом не может быть и речи.

Юань встал и подошел к нему. Взял за руку и предложил другое:

— Тогда ты можешь оставаться здесь. Я пока могу приезжать сюда довольно часто. Могу лишь изредка… Как захочешь, — в его словах прозвучал явный намек, а во взгляде читалось лукавство.

Кун привлек его к себе, обнимая на этот раз не совсем дружески. Он был почти на голову выше своего миниатюрного приятеля и шептал в его мягкие волосы:

— Юань, мой милый, храбрый Юань… Ты же понимаешь, что всё не так просто. Но я правда очень благодарен тебе!

Прижимаясь к груди своего давнего товарища, Юань искренне хотел согреть его своим теплом, отвлечь от неприятных мыслей и чувства потери. В конце концов, они всегда были так близки… Хотелось добиться подтверждения, что и с учетом новых обстоятельств они по-прежнему могут доверять друг другу. Полностью.

— А знаешь, Кун, — улыбнулся Юань, заглядывая в лицо друга снизу вверх, — на этот раз я, пожалуй, не откажусь воспользоваться твоей благодарностью…

Так странно. Кун и правда не мог сейчас оттолкнуть его, но почему-то понимал, что Юань предлагает это скорее ради него, чем для собственного удовольствия. А ему действительно необходимо было сейчас переключиться, почувствовать себя кому-то нужным и дорогим, а не брошенным и забытым… Но всё же он нашел в себе силы предупредить:

— Юань, я в любом случае вряд ли останусь. Мне нужно многое обдумать. Всё стало так сложно…

— Забудь обо всем. — Юань нежно провел пальцами рядом со шрамом. Кое-кого вспомнил и, прищурившись, добавил: — Я тебе помогу. А потом ещё посмотрим, может ты и передумаешь!

К концу речи его глаза сияли заразительным озорством. Он уже чувствовал, что Кун не собирается отказывать ему. Цепко ухватив за запястье, Юань потянул его в сторону спальни. Кун не противился, только счел нужным уточнить:

— Если не передумаю, то, поверь, не потому, что недостаточно сильно обожаю тебя.

Они уже заперли за собой дверь, когда Юань, вскинув бровь, усмехнулся на это:

— О, а я-то думал, ты однолюб! — Впрочем, он тут же пожалел, что коснулся этой темы. — А вообще, к чему слова!

Юань отложил веер и потянулся к поясу Куна, чтобы помочь избавиться от одежды.

— Ни к чему, — улыбаясь, покачал головой юноша. — Надеюсь, без слов ты поймешь меня лучше.

Когда тело Куна полностью обнажилось, Юаню сложно было делать вид, что он не замечает следов от ударов кнутом. Но он справился. Куну сейчас была нужна вовсе не его жалость. К тому же, так как всерьез злиться на брата он не мог, вся его досада обратилась на этого злополучного Лао. Последние сомнения в этичности своих действий покинули его.

Он плавно опрокинул Куна на кровать и склонился над ним, устремив свой пытливый взор в его непроницаемые темные глаза. Видимо, всё-таки что-то такое отражалось во взгляде Юаня, от чего Кун болезненно усмехнулся половиной рта и порывисто прижал его к себе.

— Не смотри на меня так. Я ещё не совсем пропал, правда.

Кун явственно вспомнил, что в постели с этим юношей в нем всегда просыпались какие-то доминантные властные влечения. Просто невозможно было, прижимая к себе это изящное тело, не чувствовать себя сильнее и напористее, не желать потребовать большего…

Он сжал в ладонях его лицо и припал поцелуем к нежным податливым губам. Юань закрыл глаза и, мягко отвечая, растворился в этом памятном ощущении, которое он уже почти не ожидал когда-либо почувствовать вновь. Всё-таки, он был у него первым. Они друг у друга оба.

Юань и сам забыл обо всем, желая только полностью насладиться этим случайным единственным разом легкой близости. Но прежде ему не терпелось доставить удовольствие своему незабвенному бывшему спутнику. Кое-как высвободившись из его цепких рук и отстранившись от поцелуя, он осторожно провел ладонью по стройному телу. Пока пальцы, играя, сжимали сосок, губы, отыскивая нетронутые кнутом места, покрывали поцелуями ключицы. Пока теплая ладонь спускалась к животу, Юань припадал губами и языком к чувствительной, но напряженной шее. Когда рука закончила свой путь на уже твердом горячем члене, губы Юаня снова мягко прикоснулись к губам Куна, а тот, теснее прижав к себе, требовательно углубил поцелуй.

Ласки Юаня не оставляли его равнодушным. Они совсем не были похожи на изощренную страстность Лао. Юань был неизменно заботлив, бережен и нежен. Слишком нежен. Настолько, что хотелось покрепче стиснуть его в объятьях, заставить забыть об осторожности, добиться от его легкой и умеренной натуры неудержимых пылких стонов.

Но пока Кун позволял его руке скользить по своему члену, наполняясь непреодолимой жаждой обладания этим ласковым изящным существом, его не покидало, а, казалось, только нарастало щемящее ощущение того, что он сейчас совсем не с тем, кого по-настоящему желал. Желал настолько, что после этой своей маленькой измены, был готов полностью простить его — большую. Настолько, что впервые четко осознал свое намерение во что бы то ни стало вернуть себе своего Лао. Потом.

Юань тем временем, склонившись над ним, убирая за уши непослушные пряди, плавно заскользил губами по стволу возбужденного члена. Он делал это так дразняще медленно, так сладостно, что только ещё больше распалял и так с трудом сдерживаемое желание опрокинуть его навзничь, войти на всю глубину и, не пытаясь держать себя в руках, сотрясать толчками это хрупкое тело, до конца, до последнего жалобного вздоха… О нет, он не был к нему равнодушен!

Тяжело дыша, Кун прервал его, прикоснувшись к шелковистым волосам:

— Иди ко мне! Я так хочу тебя…

Юань ждал этих слов. Он часто слышал этот тон раньше. Может быть, только из-за него они и оказались сейчас в этом странном положении, когда хрупкий Юань не в первый раз стал избавителем своевольного Куна. Он просто не мог оставить на произвол судьбы владельца этого страстного голоса, этих уверенных рук, бездонных глаз!

Наконец Кун мог осуществить то, о чем грезил все эти долгие минуты. Когда Юань приник к нему всем телом, он перевернулся и оказался сверху, придавливая его к постели своим весом. Прижал к себе его бедро, располагаясь между разведенными коленями, и снова требовательно и крепко поцеловал. Вошел резко, на всю глубину. Почувствовал, как нежный юноша вначале содрогнулся от боли, но тут же крепче впился ногтями в его спину.

Юань даже позабыл о его ранах, настолько потерял голову от долгожданного ощущения полноты и абсолютной правильности происходящего. Так и должно было быть. С каждым толчком, ему только ещё больше хотелось, чтобы они были ещё глубже, жёстче, быстрее. Они всегда делали это именно так.

Дрожащим от страсти голосом, не прекращая движений, Кун шептал ему на ухо:

— Как же мне этого не хватало, Юань! Как же ты нужен мне сейчас…

Юань лишь прикрыл глаза. Провел по спине теплой ладонью.

Болезненные ощущения перекрывались разгорающимся, захватывающим дух наслаждением, но не угасали полностью. Это было и не нужно. Именно в этом сочетании Юань находил особую сладость. Именно оно могло заставить его раствориться в страстном потоке. Безоглядно подчиняться воле доминирующего партнера, отдаваться бушующей стихии, не оставляя места для посторонних чувств — вот к чему всей душой стремилась эта утонченная натура, вот что могло развеять любое напряжение, заставить забыться.

Только когда они оба были на грани, когда Юань почувствовал, как, ускорившись до предела, его партнер устремился к финишной черте, когда и сам был готов излиться от этого безудержного напора, ему удалось прошептать, задыхаясь, хотя вряд ли он был услышан:

— Я буду… помнить тебя… всегда.