Хранитель Устава, Великий Цензор Чен был погребен со всеми полагающимися почестями. В связи с безвременной утратой Обитель погрузилась в траур. Легендарный и незаменимый блюститель целомудрия и строгости нравов покинул сей бренный мир. Орден осиротел.

Обитель гудела от слухов, как потревоженный улей. Каждый причастный тайному знанию смотрел хитрыми глазами на каждого встречного знакомого, спеша первым передать ему похабную сплетню. Но вскоре неосведомленных уже не осталось. Впрочем, это не отбивало желания смаковать воображаемые подробности. Суровый праведник оказался тем ещё проказником.

Может быть, только Старейшина Лунь оставался в блаженном неведении. Застывший покой его зыбкого рассудка берегли.

Обитель звенела от злорадного облегчения. Всякий, осознанно или нет, ожидал смягчения тирании Устава. Живое олицетворение неумолимости последнего перестало быть таковым. Цензор Чен не существовал более ни как должностное лицо, ни как воплощение праведности.

Но официально всё оставалось неизменным. Орден добросовестно скорбел (и бессовестно радовался), но продолжал функционировать. Должностные обязанности Хранителя Устава временно были переданы его недавно назначенному заместителю и многолетнему помощнику.

***

Это и обсуждалось на очередном Совете.

Незваный сидел на своем полюбившемся месте в стенной нише и беспечно покачивал ногой. Как обычно, до поры до времени он не вмешивался в беседу. Она была слишком скучна даже после таких новостей. Словно заговорщики не осознавали до конца, какие перспективы открывает перед ними свершившееся. Члены организации, так полюбившие рядиться в маски, давно отвыкли ждать перемен и оказались к ним не готовы. Кроме одного, который, очевидно, осознавал всё отчетливо.

Именно на нем и был сейчас сосредоточен пытливый, но вкрадчивый взгляд обладателя экзотичной прически и развязных манер. Незваный пытался определить, насколько изменился молодой человек с последней их встречи. И отделить, что было вызвано важными новостями, а что поменялось вследствие других, возможно, более личных причин. Видно было, что его тоже раздражает та неуверенная неспешность, с которой члены Совета обсуждают падение Цензора. Он будто вибрировал от подавляемой энергии, с которой готов был ринуться в новую реальность, но инертность собравшихся обескураживала. Однако, несмотря на взвинченное состояние, нервные судороги теперь гораздо реже искажали черты его красивого лица. Фэнь стал в какой-то мере спокойней, держался увереннее. Если раньше гордая осанка давалась ему только напряжением воли, то теперь плечи его расправились, словно с них свалился тяжкий груз, словно он мог наконец дышать полной грудью. Но прямо сейчас он был на взводе от нетерпения, рвался в бой, как стрела на натянутой тетиве.

Оценив всё это, Незваный вмешался в разговор, даже не пытаясь соответствовать тому, о чем конкретно шла речь в данный момент:

— Господа! Мне кажется, или тут все старательно не замечают распахнувшегося перед нами окна возможностей?

Ехидный голос прозвучал неожиданно, хотя рано или поздно это должно было произойти. Слишком много полномочий заслужил в свое время этот вольный слушатель. В те годы, когда он пренебрегал ими, было воистину легче… Председатель, поежившись, неохотно обернулся к громогласному гостю.

— О чем вы, господин… — он замешкался, забыв псевдоним, — Незваный? Прошу, выражайтесь яснее.

Незваный ударил себя по обтянутому черными кожаными брюками колену и досадливо воскликнул, расширяя глаза:

— Вы собираетесь брать власть в Ордене в свои руки или нет? И, позвольте поинтересоваться, если не сейчас — то когда?

От настолько прямого вопроса все замерли и даже дышать стали реже. Только у Фэня блеснули глаза, когда он скользнул взглядом по знакомому лицу. Но отвечать приходилось председателю:

— Господин Незваный, а что конкретно вы имеете в виду? Члены нашей организации и так сейчас исполняют обязанности усопшего Цензора, второго человека в Обители…

— Ну-ну, — перебил Незваный с клыкастой усмешкой, — если вы ещё так помедлите, то может возникнуть какой-нибудь новый второй человек. Кто же не хочет стать правой рукой выжившего из ума Старейшины Луня?

Вновь повисла напряженная тишина. На этот раз председатель слишком долго думал, что ответить, так что Незваный продолжил:

— Неужели члены высочайшего Совета не осознают, что кому-то из нас необходимо лично отправиться в Обитель и взять всё под свой контроль?

Председатель даже кашлянул от возмущения и на этот раз медлить с ответом не стал:

— Господин Незваный, вы забываетесь! — Под маской не видно было лица, но грозно поднятый вверх палец ясно сигнализировал о недовольстве. — Конечно, почти все собравшиеся — бывшие члены Ордена, но далеко не все готовы были бы вернуться в Обитель. Не для всех представляется возможным…

Видя, как замялся уважаемый член Совета к концу фразы, Незваный фыркнул и снова позволил себе перебить его:

— Господин председатель, я отказываюсь это понимать! Вы же только что сами утверждали, что теперь Архив под нашим управлением. Для Ордена нет ничего важнее верно оформленных документов. Кого угодно можно вернуть в Обитель, на каких угодно основаниях. Никто не посмеет и внимания обратить. Или все россказни про то, что все важные фигуры так или иначе на нашей стороне, равнодушные подкуплены, а противники скомпрометированы — это блеф? — Незваный, словно опомнившись, манерно прижал ладонь к губам с притворным испугом, но тут же ехидно продолжил: — Прошу прощения, я хотел сказать, не является ли это некоторым преувеличением?

Председатель осуждающе покачал головой. Он устал в одиночку бороться с этим настырным задирой и махнул рукой члену Совета, который заведовал установлением контактов внутри Ордена. Пусть отвечает.

— Господин Незваный, — раздался тягучий ленивый голос из-под маски, — это не блеф и не преувеличение. Я лично возглавляю это направление. Заверяю вас, что работа проделана громадная. Не даром же на это понадобилось более десяти лет…

При этих словах Незваный не удержался от того, чтобы бросить взгляд на Фэня. Так и есть — тот потемнел лицом, но всё же быстро сумел подавить нервный тик. Их глаза встретились, и когда Незваный снова задал вопрос, он был обращен будто бы персонально к нему:

— Так значит, проблема лишь в том, что среди членов Совета нет никого, кто был бы готов снова погрузиться в целомудренные и праведные реалии нашей небом хранимой Обители?

Ответ не заставил себя долго ждать.

Фэнь не медлил ни секунды. Не сводя с него зеленых глаз, он произнес коротко и четко:

— Я готов.

После этих слов, гулко и раскатисто разнесшихся по залу, собрание оживилось и пришло в движение. Некоторое время они больше не нуждались даже в подстегивающих репликах Незваного. Каждый с облегчением воспринял добровольца, снявшего со всех неловкость позорной нерешительности. Действительно, теперь-то у них появилась масса идей. Но вот воплощать их лично, вернувшись в удушливую атмосферу замшелой Обители, никто не собирался. Никто, кроме этого фанатичного безумца, который почувствовал призрачный шанс исполнить свои юношеские мечты и ни в коем случае не желал его упустить.

Через некоторое время разговор неизбежно подошел к щекотливой теме. Нельзя было обойти её вниманием. Допустим, в ряды Ордена удастся внедрить члена Совета. Допустим, он достигнет влиятельного положения. Что он станет делать с «исправительными отдаленными обителями»? Там нет верных организации или подкупленных ею людей. Это совершенно самодостаточная среда.

Создав её, даже Почтенный Цензор практически не вмешивался в её деятельность. Он созвал лекарей, которые были увлечены своими идеями настолько, что стали неугодны светским властям. Лекарей, которым необходим был живой материал для своих исследований. Чену нужно было, чтобы они изобрели средство для поддержания здравия и долголетия Благодатного Старейшины Луня. И они старались изо всех сил. Кое-что действительно удалось. По крайней мере, Старейшина Лунь в это верил. Он не слишком интересовался, каким образом изготовляются целебные пилюли, которые он, доверяя Цензору, стал принимать каждый день. Ну, хуже от них точно не становилось. Лунь прекрасно себя чувствовал для своего возраста. А когда его умственные способности совершенно естественным образом ослабились, у него и вовсе не стало оснований подозревать, что таинственное снадобье не так уж эффективно…

А лекари… Для начала, они не смогли придумать ничего лучше, чем делать экстракции из крови поступающего материала. Чтобы лекарство всегда было свежим, её брали у узников небольшими порциями. Так материала хватало надолго, порой на несколько месяцев. Пока необратимые изменения, связанные с ослаблением организма и скудным питанием, не приводили к полной непригодности.

О, лекари не оставляли надежды изобрести новый, более действенный чудо-препарат! Поэтому иногда узники приходили в негодность несколько раньше… Естественно, ведь извлекая экстракцию из того или иного органа, не всегда возможно сохранить функциональность целого организма.

Это был филиал ада на земле.

Одинокие, истерзанные, униженные узники ничего не знали о том, куда им предстоит попасть. И поначалу всё выглядело вполне сносно. По крайней мере, лучше, чем в темнице. А потом начинались медицинские вмешательства…

Неизвестно, кому везло больше: тем, кто долгие месяцы постепенно угасал от потери крови и жизненных сил, осознавая приближение неотвратимого конца, или тем, кто, пусть с болью и ужасом, но быстро обретал покой вследствие очередного неумелого эксперимента. Но самым кошмарным было — выжить после операционного вмешательства. Те, кому «повезло» оклематься после того, как они лишились какого-либо органа или его части, зачастую предпочитали уморить себя голодом. Хотя этому и пытались препятствовать, кормя узников принудительно. В то же время персонал не был слишком озабочен обезболиванием…

Когда обреченный догадывался, что может ожидать избавления только с появлением новой жертвы, то начинал ждать её с гораздо большим нетерпением, чем сами любознательные и предприимчивые лекари… И в самом деле, после свежего поступления за сохранением жизни использованного материала переставали следить так уж бдительно. Если только узник не являлся подопытным в каком-либо особенно важном и интересном для исследователя эксперименте…

Обсуждающие находились в тупике. Свернуть проект и просто разогнать всех лекарей, не вызвав переполох, не представлялось возможным. Лекарство для Луня должно было поступать бесперебойно. Все высшие заговорщики знали об этом. Все считали происходящее в «обителях» чудовищным и недопустимым. Никто не стал бы марать руки сотрудничеством с беззаконными лекарями… Вероятно, Совет снова не смог бы прийти к однозначному решению, отложив всё в долгий ящик, если бы вновь не зазвучал глухой, но отчетливый голос Фэня:

— Предлагаю ничего не делать с «отдаленными обителями». По крайней мере, первое время.

Это была свежая мысль.

Настолько, что даже Незваный с удивлением и любопытством вскинул свой взор на высказавшего её смельчака. Фэнь пошел ещё дальше:

— И систему правосудия, первое время, менять вовсе не обязательно. — Когда по залу пошли шепотки и недоуменный ропот, молодой хозяин замка пояснил: — В Ордене осталось слишком много людей, которые заслуживают пройти через то, на что они сознательно обрекали других. Не будет ничего страшного в том, чтобы сократить их поголовье.

Незваный смотрел на жестокую усмешку, с которой Фэнь закончил свою речь, на его сверкнувшие холодным изумрудным блеском глаза и в сокрушенном восторге покачивал головой. Мальчишка превосходил его самые смелые ожидания. Но будет ли следующий истинный властитель Ордена более гуманным, чем предыдущий? Смотря в каком смысле. Открытый вопрос.

Как ни странно, идея Фэня не вызвала немедленных возражений у обычно осторожного и порой чрезмерно чистоплотного собрания. Тему быстро свернули, сойдясь на том, что до той поры, когда она станет актуальной, всё-таки еще много времени и других, более срочных задач.

Никто, кроме Незваного, и не заметил ледяного пламени, светящегося в зеленых глазах.

***

На этот раз после окончания Совета Фэнь сам, проходя мимо ниши, обратился к уже знакомому, но по-прежнему загадочному советчику:

— Господин Незваный, вам снова удалось расшевелить это сонное царство! — Он улыбался, и в этой улыбке уже не чувствовалось ни былой принужденности, ни проявившейся сегодня жесткости. — Не откажетесь пройтись со мной и сегодня?

Незваный откровенно любовался его искристым настроением и хитро улыбнулся в ответ:

— Как можно! Пойдемте, мой юный друг! — Соскочив с каменного выступа, сразу взял его под руку и, не заметив прежнего напряжения, задорно добавил: — Право, мне кажется, что сегодня вы сами были даже поэкспрессивней меня.

Он всё же вскоре отпустил Фэня, когда они избавлялись от полагающихся бутафорских плащей. Не хотелось начинать испытывать его терпение вот так сразу… Незваный видел, что настроение молодого человека несколько лихорадочно приподнято, но пока не замечал в нем и следа неизбежных сожалений или сомнения. Неужели он ещё не осознал?..

Болтая ни о чем, они дошли до парка. Тогда Незваный, встряхнув головой, повернулся к Фэню и пристально посмотрел в глаза.

— Господин Фэнь, вы уже придумали легенду для вашего возвращения?

— Вполне очевидную, — хмыкнул Фэнь и повел плечом. — Реабилитация. Возвращение из «отдаленных обителей». Не стоит им знать о наших «блестящих» махинациях со светским судом.

Он произнес это настолько иронично, что сразу стало понятно его истинное отношение к дипломатическим способностям организации. Да уж, десять лет вычеркнуты из жизни из-за неверно рассчитанной ставки… Организация действовала настолько неспешно, что порой казалось более правильным вовсе перестать ждать… Как же ему было не презирать это пафосное собрание заговорщиков, частью которого ему, словно в насмешку, доверили быть? Но теперь Фэнь хотя бы мог говорить об этом почти спокойно.

Незваный кивнул и жестом предложил следовать по аллее дальше.

Заседания всегда проходили за полночь. Ночной мрак сгущался вокруг желтых фонарей.

— Насколько мне известно, в вашем деле никак не упомянуты связи с нашей милой компанией. Вернуться будет несложно. Нужно только выставить вас невинной жертвой оговора, — накручивая на палец косичку, неспешно рассуждал Незваный, но колко скосил глаза, спрашивая: — Есть варианты, на кого можно свалить вину?

Фэнь нахмурился. Впервые что-то смогло пробиться сквозь его радостное воодушевление. Ответ был очевиден. Просто… теперь ему пришлось слишком отчетливо вспомнить Лао. И всё, что с ним связано. И всё, что ещё предстоит между ними решать.

— Есть. — Вначале он лишь коротко кивнул, но потом сам схватил Незваного за руку, как-то жалобно улыбнулся ему и добавил: — Он ведь всё равно ни за что не согласился бы вернуться в Обитель!

Фэнь был уверен, что загадочный спутник понимает, о ком речь.