Завтра он уедет. И снова последняя ночь.

Последние дни с ним были сладостны. Они больше не пытались спорить, доказывая друг другу, в сущности, только одно: кому из них сложнее дается это расставание. Просто были рядом каждую минуту. Даже когда Фэню приходилось отдавать какие-то распоряжения, Лао находился в его кабинете, любуясь властными деловыми манерами, слушая строгий командный голос. Ему интересно было видеть своего Фэня другим, не таким, к какому привык он сам.

Никогда раньше Фэнь не посвящал его в свою деятельность, а Лао не особо стремился узнать хитросплетения интриг заговорщиков и подковерной внутриорденской борьбы. Он и сейчас не понимал и половины из того, о чем шла речь. Лао был полностью уверен, что исправить что-либо в Обители невозможно. И, если уж нельзя уничтожить это место насовсем, следует хотя бы держаться подальше от его хищных щупалец. А Фэнь жил этим. Не мог иначе. Слишком через многое уже прошел, чтобы вдруг опомниться и всё бросить. Это было понятно.

Лао вообще многое смог наконец понять в этом человеке, который был для него одновременно источником самого полного счастья и самой острой боли. Был смыслом жизни и тем, что разрушало её. Но теперь Лао понял, что на самом деле этот слишком пылкий, слишком самоуверенный юноша просто никогда не мог поверить в искренность обращенных к нему чувств. Никому не доверял. Сам справлялся с любыми ударами судьбы. Убедившись в измене Лао, легко поверил и в полное предательство. В сущности, за его ревностью просто скрывался страх быть отвергнутым. Его собственничество произрастало из твердой убежденности, что любить можно только кого-то одного. Любые чувства, обращенные к другим, напрочь обрывали хрупкую нить доверия, которое он и так выстраивал лишь с большим трудом.

Теперь, когда Лао удалось убедить Фэня в своей искренности, он и сам смог наконец-то себя простить. Ведь все годы разлуки Лао не мог освободиться не только от болезненного ожидания, от изматывающей душу надежды увидеться вновь, сквозь которую видел мир, как через мутное стекло, но и от неизбывного чувства вины. Угрызения совести из-за собственной измены наложились на ужас от увиденного в тот день и намертво отпечатались в его душе. Конечно, Лао понимал, что вовсе не он был причиной всего того кошмара, который на них обрушился. Но порой чувствовал себя именно так.

И тем не менее, всегда верил, что сможет оправдаться. Только бы было перед кем!.. Слишком сильным было то чувство, которое он в себе хранил. Лао был уверен, что его любовь, словно поток лавы, разрушит любые преграды, смоет любые прегрешения. Только бы взглянуть вновь в зеленые глаза, пожать сухие смуглые руки!.. Что ж, в конце концов, у него действительно получилось… Правда, несколько не так просто, как можно было ожидать…

Ему в самом деле не пришлось прощать Фэня, как бы тому ни было сложно это принять. Только сострадание к этому любимому безумцу разгорелось ещё ярче, когда стало ясно, что он осознал свою ошибку. Но ещё долго не укладывалось в голове, что на этот раз не он, а Фэнь не может отделаться от чувства вины. И им не оставалось ничего другого, как преодолевать его вместе. Шаг за шагом, рукопожатие за рукопожатием, взгляд за взглядом — они становились всё уверенней и ближе… А ещё… Наконец, могли просто болтать о всякой ерунде, дурачиться вместе, подшучивать друг над другом. Это исцеляло не хуже самых проникновенных бесед. Ну, а помимо разговоров… Оставаясь наедине, под покровом ночи (а иногда и при свете дня) они сливались воедино телом и душой. Каждый больше всего на свете хотел утопить в ласках, захлестнуть наслаждением тело возлюбленного. Каждый настежь распахивал свою душу, надеясь, что другой сам прочтет в ней всё то, что так сложно выразить… Прежде всего — любовь. Счастье быть рядом. И полное принятие всего.

Когда Лао узнал о грядущем расставании… Это казалось просто немыслимым! Казалось, что невозможно — да и незачем! — снова научиться жить без него. Но всё же… Ему удалось взять себя в руки. Ведь они преодолели такой долгий путь!.. С трудом залечили кровоточащие сердечные раны. Нельзя было допустить, чтобы это расставание стало таким же жестоким — будто отрывают заживо часть плоти, часть души… Друг ради друга — они должны постараться достойно его принять.

Лао не винил Фэня за его решение. Понимал, что останься тот здесь, то лишился бы своего смысла жизни. Поэтому, чтобы как-то справиться с предстоящим, убеждал себя, что в любом случае этот медовый месяц не мог бы продолжаться вечно. Напоминал себе, что знает, как устроены отношения. Что они совсем — кардинально — разные по натуре люди. Что именно потому им сейчас так отчаянно, невыносимо, чрезмерно хорошо вместе, что оба знают о конечности и эфемерности этого счастья. Лао даже пытался представить себе в черных красках, во что могла бы превратиться жизнь с этим вспыльчивым едким человеком, если бы они были обречены друг на друга навсегда… О, это не так уж сложно было вообразить!..

Но подобные теоретические выкладки не очень-то помогали…

В это невозможно было поверить.

От мгновений осознания неизбежности скорой разлуки сердце по-прежнему пронзала острая боль.

Лао ждал Фэня, сидя на кровати, когда заметил на столике кобуру с ножом. Взял в руки, вынул из чехла. Почти такой же… Вспомнил, кому давал обещание не прикасаться к оружию. Улыбнулся грустно. Что ж, пожалуй, сейчас исключительный случай.

Рассматривая наточенный клинок, Лао, завороженный его блеском, будто видел в нем отражение той страшной ночи. Дьявольской, невыносимой ночи, когда казалось, что терять больше нечего, что всё самое страшное уже случилось… А потом пришел он… Выслушал, не обращая внимания на полные яда слова. Обнял… Дал почувствовать, что хоть кому-то зачем-то нужно, чтобы он продолжал жить… Тогда Лао показалось, что очередная близость с Таном уже ничего не усугубит. Ведь он уже и так виновен — целиком и полностью! Эта мысль прочно засела в нем. Даже потом, нечеловеческим усилием воли вернув себе самообладание, он всё равно продолжал тянуться к нему. Но всё-таки не только одиночество и благодарность толкали Лао искать утешение в его объятиях… Нет, об этом своем решении он действительно никогда не жалел.

Из тягостно-щемящих размышлений Лао вырвал насмешливый голос Фэня, появившегося из смежной комнаты:

— Что, решился, наконец, окончательно избавить нас от страданий? Давно пора!

Он присел рядом, глядя на Лао смеющимся, но слегка озадаченным взглядом. Как же Лао до сих пор ценил то, что Фэнь может вот так запросто над ними подшучивать! И что он настолько открыт, что позволяет читать малейшие искры сомнений в зеленых глазах.

— Ещё чего! Предпочитаю помучиться, — фыркнул Лао, протягивая ему клинок рукоятью вперед. — Возьми, тебе он больше к лицу.

Фэнь осторожно забрал нож из его рук, всё больше недоумевая:

— И что мне с ним делать?

— Тебе лучше знать! Это же твоя любимая игрушка.

С этими словами Лао хитро подмигнул ему и принялся стаскивать с себя ночную сорочку. Глаза Фэня загорались всё ярче при взгляде на обнажающиеся литые плечи, широкую грудь, тонкую талию… Он потянулся, чтобы отложить ненужный предмет и сосредоточить всё своё внимание на желанном теле, но Лао остановил его:

— Эй, так неинтересно! — Мягким жестом тронул держащую клинок кисть. — Тебе больше не хочется проверить степень моего доверия?

Фэнь даже вздрогнул от этих слов и вскинул на Лао растерянный укоряющий взгляд. Ему совсем не хотелось вспоминать о том, что он делал и что говорил в первое время после их воссоединения! Но в глазах Лао было только легкое подтрунивание и игривый азарт, и Фэнь улыбнулся в ответ, ещё скептически, но уже лукаво:

— Ну хорошо же… Скучно стало без затей? Устроим!

Ловко обращаясь с ножом, он перехватил его, прижимая лезвие плашмя к внутренней стороне запястья, чтобы ненароком не задеть Лао, а другой рукой властно привлек его к себе для короткого жаркого поцелуя и тут же отбросил на подушки. Еще не вполне уверенный в том, чего ждет от него Лао, провел свободной рукой по его груди и животу, спускаясь всё ниже…

— А теперь то же самое… но с пристрастием, — подсказал Лао.

— А безумец у нас здесь я… — пробормотал Фэнь, тем не менее неукоснительно следуя его инструкциям.

Он стоял на постели на коленях рядом с Лао. Почти не касался острием клинка его кожи, проводя по нежной шее, на которой пульсировала трепетная жилка. Фэнь боялся ненароком поранить его гораздо больше, чем сам Лао опасался получить порез. Когда нож опустился к вздымающейся груди, щекоча острием гладкую кожу, Фэнь ещё более ослабил нажим, чтобы лезвие не дрогнуло от дыхания.

Фэнь ведь знал — слишком хорошо знал — через что прошел Лао в орденских застенках. Как он мог позволить себе ещё хотя бы раз в жизни причинить ему лишнюю боль?!

— Ты чересчур аккуратен. Так не пойдет, — улыбнулся Лао и, распахивая полы халата Фэня, провел рукой по горячему телу. Сразу устремился к интимным местам, чтобы гарантированно заставить партнера ослабить самоконтроль.

Умелые пальцы обхватили наливающийся кровью член, лишая Фэня возможности ответить. Он задохнулся от нахлынувшего небезопасного удовольствия, чувствуя, как теплые ладони искусно услаждают возбужденную плоть. А острие ножа продолжало скользить всё ниже, поглаживая чувствительное подреберье. Но нет — ничто не могло вынудить Фэня причинить своему Лао вред. По крайней мере, теперь… Хотя из-за распаляющих ласк контролировать нажим и движения клинка было сложнее, он не оставлял ни царапины на бархатной коже. После того как лезвие очертило круг по животу, Фэнь не удержался и свободной рукой тоже потянулся к напряженному члену своего прихотливого партнера. Сжал его бережно, но жадно. Стремился доставить максимальное наслаждение дразнящими неторопливыми движениями. Ни на секунду не забывал об остром лезвии в другой руке. Сейчас оно легко щекотало тонкую кожу внутренней стороны бедра. Балансируя на грани между самозабвением в удовольствии и осторожностью с ножом, он явственно чувствовал, как этот опасный предмет между ними удивительно точно отражает историю их отношений. Никогда они не были просто вместе. Всегда с преградой, с надрывом, через боль. Задумывал ли Лао продемонстрировать это? Или просто что угодно станет казаться символом в последнюю ночь?

Фэнь видел, что Лао полностью доверился ему и даже хотел бы более жестких действий. И хотя ни малейшего пореза допустить не мог, зато придумал кое-что другое…

— Что-то ты совсем бесстрашный, — хмыкнул он с деланным разочарованием, прерывая опасные ласки. — Это становится скучным. Но я, кажется, понял, как сделать игру поинтересней, — зловещим полушепотом добавил Фэнь, поднося лезвие к своему лицу.

Лао замер и разжал свои пальцы. Затаив дыхание, наблюдал, как острие ножа скользит по высоким загорелым скулам, спускается к уголку рта…

— Фэнь, прекрати! — с замиранием сердца выдохнул он. — Это уже не весело.

— Неужели?! — сверкнул глазами Фэнь и улыбнулся с оттенком знакомой жестокости: — А что ты можешь сделать, чтобы я прекратил?

Лао понял его намек и принял игру. Что ж, он сам на себя это навлек. Конечно, Фэнь понимал, что Лао гораздо больше переживает за него, чем за самого себя, и не мог этим не воспользоваться. Склонившись к его члену, сладостно обхватывая его губами, Лао вспоминал их самую первую после десяти лет разлуки встречу. Уже тогда всё могло закончиться так — но какая пропасть лежит между той безжалостной фантасмагорией и этими постельными шалостями!

Между тем, нож медленно скользил, повторяя очертания подбородка, шеи, ключиц… Фэнь тоже помнил всё это. Знал, что Лао простил. Говорил, что нечего прощать… А Фэнь сам себя — не вполне. И, пока Лао так нежно и страстно ласкал ртом его плоть, ощущал пронзительное раскаяние за то, что вел себя с ним так жестоко. Так что произошедшее далее не было случайной неосторожностью. Стоило Лао чуть ускориться и приняться за более изощренные техники, лезвие изменило угол и усилило нажим. Немного выше сердца появился едва заметный порез. Вниз по смуглому телу устремилась тонкая струйка крови.

— Какого черта, Фэнь?! — Заметив алую змейку, подбирающуюся к животу, Лао оторвался от ласк и поднял вверх полный негодования взгляд.

— Просто шрам на память, Лао. Помнишь?.. — оправдывался Фэнь. Отброшенный нож с металлическим звоном упал на пол. — Ну же, не злись!

Фэнь быстро скинул халат и привлек Лао к себе. Срочно нужно было стереть поцелуем это хмурое выражение с его лица!

Лао крепко обнял его, повалил на спину, подмял под себя. Требовательно впивался в губы и всё ещё кипел от возмущения, что этот своевольный упрямец по-своему обернул его игру. Но оторвавшись от мучительно-томного поцелуя, заглянул в глаза, и сердце защемило от нежности — настолько растерянно-виноватым, несвойственно робким был этот взгляд. И не оставалось ничего другого — только с мягкой улыбкой покачать головой, склониться к порезу и бережно приникнуть к нему губами, слизывая кровь. О небо, как будто мало шрамов на этом болезненно хрупком, закаленном суровыми испытаниями, слишком много перенесшем и таком любимом теле!

Фэнь порывисто прижал его голову к своему сердцу. Казалось, оно готово было выскочить из груди. Отчаянно остро чувствовал сейчас, что Лао любит, понимает, принимает его, несмотря ни на что. Что бы он ни творил. Может быть, даже это расставание сможет ему простить…

А Лао с неослабевающим упоением слушал биение его сердца. Живого. Необузданного. Гораздо более ценного, чем свое собственное. И никак не мог наслушаться.

— Лао, Лао, и ты всё ещё считаешь, что тебе со мной повезло? — пробормотал Фэнь в его волосы.

Лао приподнял голову, с усмешкой взглянул на него. Ну ещё бы, мало кто мог бы оценить по достоинству такое везение! Но ответил искренне:

— Как никому на свете!

Даже странно было видеть, что этот полушутливый ответ вызвал такое обостренное доверие, ясно отразившееся в зеленых глазах.

Впрочем, Фэнь, как всегда, верил не столько словам, сколько мягкому взгляду, в котором уже не было и следа раздражения. Верил рукам, бережно скользившим по телу, поглаживая бока, проводя по талии, бедрам, даря одновременно и тепло расслабленности, и возбужденное предвкушение. Верил губам, когда Лао, не выдержав этого взгляда, сначала снова поцеловал его в губы, а потом принялся осыпать жгучими, жадными поцелуями лицо, шею, плечи…

Лао терял голову от сочетания трепетной любви и невыразимой боли, когда видел (но всегда делал вид, что не замечает) бесчисленные старые шрамы, белеющие на загорелой коже. Худощавое жилистое тело его Фэня выглядело трогательно беззащитным. Оно перенесло столько страданий, что любое наслаждение, которое он мог ему доставить, казалось недостаточным, чтобы их возместить. Сводило с ума своей отзывчивостью на легчайшие ласки, готовностью вспыхнуть от малейшей искры.

Пока губы и язык Лао дразнили напряженный сосок, рука потянулась к члену партнера, сжала твердый ствол и заскользила знакомым путем. Послышались сдержанные вздохи. Взглянув в лицо Фэня, Лао увидел прикушенную губу, сведенные брови… Так сложно было растягивать предварительные ласки! Да и его Фэнь был нетерпелив — он прекрасно знал это. Но Лао никак не мог насытиться — слишком мало времени, мало объятий, мало его неистового огня. И почему нельзя сгореть в нем раз и навсегда?..

— Иди уже ко мне… — Фэнь обнял его за шею и потянул на себя. Чувствовал, что если бы позволил Лао продолжать в том же духе, то его самого хватило бы совсем ненадолго. А ему так необходимо было ощутить его максимально близко! В себе. Частью себя.

Лао навис над ним, опираясь на руки. Раздвинул пошире его бедра. Фэнь обхватил ими его талию. Чтобы избегать неловкости, он подготавливался заранее и был готов к проникновению в любой момент. Позабыл о прежней скованности и не выбирал определенной позы. Боли больше не было даже в самом начале. Больше никаких преград между ними. Если только не думать о том, что это их последняя близость. По крайней мере, на неопределенный срок… Но когда Лао наконец вошел и начал дразняще-неспешные движения, остатки мыслей быстро улетучились, уступив место разгорающемуся огню наслаждения и постепенно обволакивающей всё тело сладкой истоме. Фэнь впивался в его спину пальцами, прижимая к себе. Жадно подавался навстречу, непроизвольно углубляя проникновение и ускоряя ритм. Он будто покачивался на волнах — они становились всё выше, превращались в шторм…

Лао тоже не мог думать ни о чем, кроме наполнившего все мысли и чувства страстного тела своего неистового любовника. Пойманный ветер. Укрощенный огонь. Настолько, насколько вообще возможно их поймать и укротить… Он двигался всё быстрее. Впивался жаркими поцелуями в шею. Жадно ловил его тихие стоны. Вторил им, не пытаясь сдерживаться. Тонул в изумрудном омуте глаз, когда они, распахнувшись, смотрели на него, позволяя заглянуть прямо в мятежную душу.

Видел, как искажается в сладостной муке лицо, когда его ритмичные глубокие движения заставили наконец этого любимого дьявола потерять контроль. Фэнь замер, резко вдохнув, а затем по телу его пошла крупная дрожь. Низом живота Лао ощутил пульсирующие сокращения распаленной плоти и горячую влагу излившегося семени. Не потребовалось и дополнительных ласк. Всего несколько толчков — и Лао нагнал своего пылкого партнера. С прерывающимся дыханием, с протяжным стоном он прижался губами к скрывающей клеймо черной ленте.

Фэнь вцепился в него изо всех сил. Закрыл глаза. Старался дышать в такт. Оставаться единым целым. Запомнить. Навсегда.

***

В эту ночь они, конечно, не ограничились одним разом. Увы, Лао не дал своему Фэню выспаться перед дорогой.

Когда они в изнеможении лежали в обнимку после очередного штурма, а Лао снова провел рукой по взмокшей от пота коже, дразня и призывая к новым свершениям, Фэнь не выдержал и возроптал:

— Лао, если твой коварный план заключается в том, чтобы довести меня до последнего издыхания в постели и таким образом не позволить уехать — то ты уже близок к успеху.

— Просишь пощады? — шепнул на ухо Лао, прижимая к себе расслабленное податливое тело.

Фэнь медленно поглаживал его волосы. Его глаза щурились, устав бороться со сном.

— Если угодно, — сдался он, пожимая плечами, и неразборчиво сонно проворчал: — И откуда ты только набрался этих диктаторских замашек?

Лао изумленно вскинул брови, но предпочел не отвечать. Уж кто бы спрашивал! Потому что его милый тиран и диктатор, доверчиво сомкнув глаза, уснул на его плече.

***

Проспав всего пару часов, так и не разомкнув объятий, они встретили новое утро.

За завтраком всегда хмурый после сна Фэнь с подозрением поглядывал на Лао:

— Лао, мы же договорились?

— О чем? — легкомысленно спросил тот, беспечно улыбаясь.

— Лао! — угрожающе воскликнул зеленоглазый хозяин замка.

Ему не удалось уговорить Лао уехать первому, а ведь Фэнь терпеть не мог долгих прощаний! Теперь оставалось только поверить на слово, что он уедет в поместье Цинь сразу после него. Фэнь не хотел оставлять Лао привязанным к этому замку, не зная даже через сколько месяцев или лет получит возможность покидать Обитель. Да и не факт, что можно будет возвращаться именно в это место. Скорее всего, если они и встретятся когда-нибудь, то уже не здесь.

Когда он пытался объяснить всё это Лао, тот равнодушно кивал, соглашаясь. Но Фэнь не был уверен, что он не поступит по-своему.

И ещё одно обстоятельство добавляло ему тревог. Фэнь знал, кто должен ждать Лао в поместье Цинь. Они практически не обсуждали этого мальчишку с тех пор, как между ними наладились отношения. Фэнь лишь изредка подтрунивал над влюбчивостью своего друга, но личностью его нового спутника не интересовался. Только помнил, каким знакомым взглядом смотрел на юношу Лао, когда тот, прикованный к стене, содрогался под ударами кнута… Тогда это только подхлестывало ярость, теперь же стало дополнительным источником и без того неисчерпаемых угрызений совести. Что ж, Незваный считает, что ему можно доверить его Лао. Юань тоже не стал бы так опекать кого попало. А что до ревности… Уроки Незваного не прошли даром… Теперь Фэнь по собственному опыту знал, что близость с другим человеком ничего не может отнять у их любви. Единственной. Бесконечной. И — если только не представлять себе слишком подробно — то какое ему, в конце концов, дело до этого постороннего человека? А Лао… Если он сможет это принять… То, может быть, это хоть как-то, хоть в какой-то мере поможет Фэню искупить свою вину. Ведь, пострадав из-за его чудовищных, нелепых действий, Лао теперь не будет одинок. Тоже, в сущности, из-за них же… Но рассказывать ему ещё и об этом, снова убеждать и объяснять, было выше его сил! Вот и приходилось волноваться, как отреагирует Лао, когда попадет домой. Если попадет.

— И этот человек однажды сказал, что доверяет мне… — с осуждающим видом покачал головой Лао. — Не беспокойся, я не останусь тут соблазнять твоего юного Вэя.

Фэнь даже чаем поперхнулся:

— Чего это он мой?! Не говори глупостей о невинном мальчишке!

— А то я не видел, как он на тебя смотрит! — не сдавался Лао. — Не замечал?

Фэню оставалось только сверлить вздорного друга взглядом, потому что под рукой не нашлось ничего, чем можно было бы в него бросить.

***

Было прохладно и пасмурно, когда все вышли провожать Фэня на подъездную аллею. Но верный своим привычкам хозяин замка старался максимально сократить время проводов и, равнодушно приняв полагающие знаки вежливости, быстро отослал всех прочь. Слуги и домочадцы разошлись, повинуясь единственному его жесту. Только один из присутствующих чуть замешкался, зацепившись за него взглядом.

— Вэй! — коротко позвал Фэнь. — Подойди.

Когда юноша подошел и, потупив глаза, встал напротив, хозяин замка положил руку ему на плечо.

— Ты теперь тут за старшего. Я найду способ поддерживать с тобой связь, — отрывисто инструктировал он. — А ты смотри, не давай им спуску!

Вообще-то Фэнь позвал его вовсе не для того, чтобы давать последние наставления… Просто, после слов Лао, ему стало не по себе от того, насколько мало внимания он уделял юноше. И хотелось хотя бы напоследок продемонстрировать свое особое отношение.

— Хорошо, господин Фэнь, — кивнул Вэй и поднял на него взгляд из-под бледно-голубой налобной ленты.

Его прозрачные глаза были полны почти осязаемой благодарности. Нет, Лао не прав. Ничего порочного не было в его чувствах.

— А ты вообще умеешь быть строгим? — усмехнулся Фэнь.

Хозяин замка никогда раньше не улыбался ему, так что Вэй не мог не улыбнуться в ответ:

— Научусь, если понадобится. Я справлюсь, господин Фэнь.

Неожиданно, словно почувствовав укол в сердце, Фэнь порывисто шагнул к Вэю и обнял его. Ему раньше не приходила в голову простая мысль, что они пережили сходные несчастья. Но что ему удалось избавить несправедливо осужденного узника от ещё более невыносимых испытаний, чем те, что перенес он сам. И этот тонкий нежный юноша сам сумел преодолеть это жестокое потрясение.

— Ты справишься, Вэй, — негромко сказал он, не ослабляя объятий. — Уже справляешься.

Голос Вэя чуть дрогнул, когда он, сдерживаясь изо всех сил, чтобы только оправдать услышанное, проговорил:

— Благодарю вас, господин Фэнь. За всё… Я…

— Я понимаю, — прервал его Фэнь, отпуская. Ни к чему было затягивать момент слабости. Сглотнув ком в горле, он добавил севшим голосом: — Живи, Вэй. Ты достойней многих. Сильней.

Вэй смотрел на него с легким непониманием, но старался как можно лучше запомнить его слова и проникновенный тон, которым они были сказаны. Для него они были самым ценным подтверждением того, что всё это не зря…

— Ну всё. Прощай! — Фэнь взмахнул рукой и повернулся, направившись к экипажу.

Вэй с трудом стряхнул оцепенение. Пробормотал вслед:

— Прощайте. — И пошел к замку с таким чувством, будто за спиной его расправляются крылья.

***

— Значит, ты всё-таки способен на вдохновляющие напутствия! — спрыгивая с подножки, похвалил Лао.

— А то, что ты говорил о мальчишке — всё-таки бред, — отозвался Фэнь, подавая ему руку.

Лао улыбнулся, накрыл своей ладонью смуглые пальцы.

— Я знаю. А как ещё было заставить тебя обратить на него свое царственное внимание?

— Заботливый какой!.. — фыркнул Фэнь и устремил на друга пронзительный зеленоглазый взор. — Ну что, и нам пора прощаться.

Лао судорожно стиснул его запястье. В глазах промелькнула паника. Ему всё ещё казалось, что этого просто не может быть…

Заметив его реакцию, Фэнь и сам с трудом держал себя в руках. Но смог добиться, чтобы голос звучал спокойно, когда вновь заговорил:

— Ты же любишь игры, Лао? Предлагаю такую: давай ты сам озвучишь то, что я хотел бы тебе сказать, но не могу. Ты же считаешь себя знатоком моих чувств! Проверим.

Лао усмехнулся, покачивая головой. Что ж, не время для смущения!

— Вероятно, что-то о том, как сильно ты меня любишь.

Фэнь отвел взгляд, но сильнее пожал его руку.

— Угу, — нервно улыбнулся он. — Ну, это было просто. Что ещё?

Впервые получив такого рода признание почти из его уст, Лао расцвел. Прижал его руку к своим губам.

— Лао, продолжай!

Понимая, к чему тот клонит, Лао поморщился:

— Наверное, ещё что-то вроде извинений.

Но Фэнь и не собирался останавливаться на этом подробнее. Утвердительно кивнув, он вновь поторопил Лао:

— Верно. Дальше.

— Дальше?.. — озадаченно переспросил Лао.

Фэнь снова поднял на него глаза. Лао видел в них и задумчивость, и боль разлуки, и доверие, и вину. Но на ум не приходило ничего конкретного. О чем он не может сказать?

— Эх, Лао, Лао!.. Где же твоя хваленая прозорливость? — пожурил Фэнь с кривой усмешкой. — Ладно, придется самому. Всё просто. — Он снова пожал его руку: — Спасибо.

Лао непонимающе уставился на него. Он почему-то совсем не ожидал этого. Что он такого сделал?

— За что? — искренне удивился Лао.

Фэнь покачивал головой и обескураженно улыбался. Да как же он не понимает? Удивительный человек! За то, что достучался и не позволил себя оттолкнуть. За то, что простил, но никогда не требовал раскаяния. За то, что любил. Хотя… Наверное, за это не принято благодарить…

— За всё, Лао. Можешь подумать в дороге, за что конкретно. Много всего… — Фэнь нежно провел другой рукой по его щеке, вспомнив вдруг, что позволил себе однажды совсем другие прикосновения этой самой руки к этой самой щеке, и голос его дрогнул: — За тебя, Лао! Когда приедешь в поместье Цинь, не отказывайся от моей благодарности.

Лао не мог угадать, что скрывается за его загадочной улыбкой, за знакомой скороговоркой этих неясных слов.

— О чем ты?

— Поймешь потом, — коротко бросил Фэнь и крепко сжал его в прощальных объятиях.

Так крепко, будто не собирался больше отпускать. Никогда. Не в этой жизни.

Их созданные друг для друга сердца бились в унисон. Позабыв о всяких приличиях, не думая ни о чем, они позволили своим губам слиться в последнем долгом поцелуе. Время застыло. Время было не властно над ними. Всё, что было между ними, всё — хорошее и плохое, счастье и боль — навсегда.

Но минуты шли. Фэнь разомкнул объятья. Отпустил. Прежняя жизнь закончилась.

Началась новая.

Он уже скрылся в повозке, но не успел закрыть дверцу, как услышал голос Лао, отчаянный и звонкий, как тогда…

— Фэнь!

— Что, Лао? — тотчас отозвался он, высовываясь наружу.

Непокорные пряди и концы черной ленты развевались на легком ветру.

— Мы же ещё увидимся?

Фэнь улыбнулся, печально, но светло:

— Не сомневайся! И не жди.

И захлопнул дверь.

Экипаж почти сразу тронулся.