Ужасно, невыносимо, до одури хотелось выплеснуть клокотавшую внутри и разбухающую, как приподнимающая крышку котелка каша, злобу хоть как-нибудь, но вернувшись в башню женского жилого корпуса, Блонди не могла себе позволить ни громко топать, ни, тем более, рассерженно хлопать дверью. Не хватало еще только разбудить соседку. Целый день все шло наперекосяк, все, будто бы сговорившись, совершенно не желали ничего слушать – отличным, что ни говори, завершением стало, когда ей не просто не дали раскрыть, что этот Блубард скрывает в школе – будто этого было бы мало, этот интриган позволил себе ее отчитывать, будто глупого ребенка. «Сперва научись сама делать хоть что-нибудь», словно бы она недостаточно умеет! Просто что-нибудь делать может кто угодно, но не кто угодно имеет ее безупречный критический вкус, помогающий другим достичь своего совершенства. Сердце колотилось где-то в ушах, словно обезумившее, девушку лихорадило, наверное, от нервных переживаний начался жар, а сна не было буквально ни в одном глазу. Она судорожно вертелась на кровати и боролась с желанием разодрать ногтями подушку, пока за обрамленном зеленым вьюнком окном небо не начало светлеть, а в лесопарке возле школы не зашумели во все горло птицы.

 Сквозь ярость от этого осознания с трудом и далеко не сразу пробилось еще и то, что Генри заговорил с ней… если это можно назвать разговором, конечно, но Блонди с самого начала подозревала, что он из обычного высокомерия строит из себя неизвестно что! Примета, как бы не так! Дарлинг еще что-то говорила о проклятье, но Дара, как и Розабелла, вообще несли такую несусветную околесицу – поди разбери, что там они имели в виду. Почему вообще девочки так легкомысленно относятся к ее советам? Неужели тоже считают, что, если у самой Блонди парня нет, то она не знает лучше, какими должны быть правильные отношения, как намекал этот гадкий Блубард? Да со стороны же все только виднее! Еще одно очевидное преимущество Эппл перед Рози, та всегда умеет прислушаться…

 Когда проснулась Купид, всегда встававшая первой, и, мурлыча себе под нос песенку, отправилась к зеркалу чистить перышки – буквально, специальной щеткой приглаживая свои небольшие крылья, Блонди натянула одеяло на голову и замерла, пытаясь притвориться, что просто еще не проснулась. Разговаривать ни с кем не было настроения.

 Просто у Блонди слишком много важных общественных дел. Да, именно так, зеркальный блог сам себя вести не будет, а вся школа нуждается в советах, как все должно быть в самый раз. Откуда взять время еще на какие-то занятия, или отношения с парнем, когда на плечах такая важная миссия. То есть, конечно, если бы какой-нибудь принц или хотя бы сын герцога, разумеется, гармонично сочетавший бы в себе нужные качества, попросил у нее свидание, девушка еще постаралась бы что-нибудь придумать, но в этой школе все парни либо уже увлечены кем-то, либо какие-то чудики…

 Хотя Блубард, пожалуй, хуже всех! У Хоппера… да что там Хоппера, у Козлика или Поросенка больше шансов привлечь внимание какой-нибудь девочки, чем у этого мрачного, высокомерного заносчивого грубияна…

 У которого оказался самый красивый голос, что Блонди когда-либо слышала – и это при том, какие гадости и глупости Генри говорил! Даже в раздражении сохранялся такой густой бархатистый тембр, что в первый момент даже оторопь охватила.

 Поняв, что прятать голову под одеяло становится душновато, девушка вяло сползла с кровати, пытаясь выпутаться из белокурых кудрей, после беспокойной ночи распушившихся буквально во все мыслимые и немыслимые направления.

 - Доброе утро! – обернувшись, прощебетала Купид, вынудив соседку через силу улыбнуться.

 - Доброе…

 Попытки обеими руками привести распушившиеся локоны к порядку результата почти не имели. Даже расчесанные они тут же снова принимались топорщиться каждый в своем направлении. Стоит, наверное, заскочить к сестрам О-Хэйр до занятий и попросить Поппи помочь – у младшей дочери Рапунцель просто чудесный дар идеально справляться с самыми густыми и непослушными волосами, как молодой стилист, она только два года назад начала свою практику, однако всегда вызывала восхищение своими умениями. Уж Блонди-то знала, какой это бесценный талант! А еще близняшки О-Хэйр были единственными, кто никогда не ворчал насчет взломанных замков, а напротив, искренне благодарили каждый раз, как кто-нибудь случайно запирал старшую сестренку, Холли. Раньше, по крайней мере, когда ей еще не было все равно – что воля, что неволя.

 Сейчас Холли переживала не самые лучшие времена, так что неплохо было бы заодно и ее проведать.

 Комната близнецов была на самом верху жилой башни, практически под самой крышей. Открыв слегка заклинившую дверь, Блонди осторожно опустила взгляд, чтобы не наступить случайно на живой ковер роскошных светло-каштановых играющих в утреннем солнце золотистыми бликами волос, заполонивших буквально всю усечено-круглую комнату. Пока Холли посещала занятия, она для удобства подравнивала волосы лишь чуть ниже щиколоток, чтобы они следовали за ней роскошным шлейфом, но и только. Но совсем немного времени, проведенном на дистанционном обучении, не выходя из башенки – и они уже отросли настолько, что едва здесь помещались. У Поппи волосы отрастали так же быстро, позволяя ей постоянно экспериментировать с креативными стрижками разной длинны и фасона, но обычно младшая О-Хэйр обрезала их выше плеч. Даже остриженные волосы потомков Рапунцель были буквально на вес золота – профессор Румпельштильцхен всегда старался их купить, заявляя, что пряжа получается ценнее шелковой.

 - Доброе утро, девочки, – изобразив всю возможную бодрость, поприветствовала Блонди.

 Холли по-турецки сидела на своей кровати и с медитативным видом водила расческой по золотисто переливающейся волне волос. Выглядела она бледной, похудевшей и усталой, словно вся жизненная сила целиком ушла в сияющую роскошную шевелюру. Поппи – сидя на кровати у противоположной стены – занималась тем же самым, перебросив себе на колени кончики устилающих комнату волос сестры. Еще две расчески порхали над солнечно-каштановыми волнами сами, будто в руках невидимок.

 - Вы не могли бы мне помочь? – Блонди дернула себя за торчащую под каким-то совсем невообразимым углом кудряшку. – Не знаю, как так получилось.

 Поппи, лишь на миг сбившись с размеренного ритма, со слабой улыбкой кивнула и щелкнула пальцами, заставив одну из самостоятельных расчесок перелететь через комнату и закружиться вокруг гостьи, укладывая стоящие дыбом кудри в изящные локоны. Та так и стояла на пороге, не найдя ни одного свободного участка на полу. Как сами двойняшки-то по комнате перемещаются?

 - Спасибо… знаете, у вас опять заклинивает замок, – чтобы слегка разбавить молчание заметила Блонди.

 - Еще немного, и я смогу через окошко подниматься и спускаться по ее волосам! – собрав кончики в «букет» в кулаке, Поппи помахала ими, будто шелковой метелкой. – До балкона холла уже сейчас можно достать…

 Однако вид у нее был при этом довольно грустный.

 - Холли, неужели тебе не скучно одной сидеть здесь целыми днями?

 - Я не одна, вы же меня навещаете, – тихим нежным голосом откликнулась старшая близняшка. – Кроме того, общаться можно и по зеркальной сети. Наши времена не то, что у первой Рапунцель, что только и могла смотреть в окно, у меня здесь есть все, что нужно.

 Блонди колебалась. Расческа закончила колдовать с ее волосами, оставалось только заколоть часть синим бантиком…

 - Знаешь, мне кажется, Деринг и Рози не слишком счастливы вместе. Такое чувство, что она отлично знает, как морально поддержать чудище, но понятия не имеет, как правильно быть девушкой Прекрасного! – решившись, выпалила Блонди. Мятно-зеленые глаза широко распахнулись. Конечно, Холли это тоже не Эппл, но все равно куда ближе к тому, какой должна быть настоящая милая и нежная принцесса. – Может быть, вовсе она и не его суженая. Своим затворничеством ты только зря от него отдаляешься.

 Холли вздохнула, печально прикрыв глаза ресницами и даже бессильно отпустив свой гребень из тоненькой руки. Поппи настороженно притихла.

 - Деринг тот принц, которому я была бы действительно счастлива протянуть свои косы. Но не раньше, чем он придет к моему окну и сам попросит об этом! – голос прозвучал как, наверное, звенел бы цветочный колокольчик.

 - Но ты выбора не оставляешь, если молчишь о своих чувствах…

 - Я не молчала! Ты просто не можешь понять, – голос Холли дрогнул. – Я не молчала… и, может быть, этим все и испортила, нельзя было на него давить. Думала, раз Деринг оказался не принцем Белоснежки, то это знак для меня. А может, и портить было нечего, это уже неважно. Рапунцель должна ждать своей судьбы в башне, тогда можно было бы быть уверенной, что тот, кто найдет и позовет меня – и есть тот самый принц, что был предназначен. А я не только гуляла, где вздумается, запутав Судьбе все локоны, но и сама выбрала принца, сама призналась ему – никто, кроме меня, не виноват, что это оказался принц не моей сказки. Так что мое место здесь, может, так все еще не поздно исправить.

 Блонди растерянно молчала, кажется, все стало только хуже. Никто так не уважал сказочные традиции Наследия, как она, всегда поддерживавшая принятый порядок, но не слишком ли буквально Холли восприняла это?

 - Прости, нам нужно закончить тут с косами до начала занятий, – напряженно поглядывая на сестру, сказала Поппи. – Увидимся на перемене.

 - Да, хорошо…

 Дверь за собой Блонди прикрыла с исправленной прической, но в еще более пасмурном настроении. Надо же было задеть чувства Холли еще сильнее.

 Словно бы она и впрямь не понимала, о чем говорит. Но ведь и Холли почему-то скрывала, что призналась Дерингу.

За завтраком девушка не сразу осмелилась подойти или даже отыскать взглядом столик Берна, отчего-то до замирания сердца боясь, что там снова окажется Блубард. Но нет. Собрав решимость, чтобы посмотреть в их сторону, Блонди с внутренним облегчением увидела, что кроме медведя и двух троллей за столиком сидит, прильнув к мощному плечу зеленокожего здоровяка, только какая-то неприметная первокурсница с кожей орехового цвета в белом платье без спины. Стоило приблизиться, как стало понятно, что спины нет не только у платья – позади девочки зияла, словно древесное дупло, дыра, из-за которой туловище казалось полым. Зато у нее, как обнаружилось, были крошечные бархатистые рожки, трепетные оленьи уши – в комплект к карим глазам, сразу заставляющим вспомнить олененка, и длинный хвостик с каштановой кисточкой на конце. Темные волосы венчала крошечная корона из дубовых листьев и желудей.

 - Всем привет! – с преувеличенной бодростью поздоровалась Блонди и даже чмокнула Бернарда в кончик черного носа перед тем, как сесть с ним рядом. Она сама уже удивлялась внезапно охватившей ее трусости – с какой стати ей вдруг избегать встреч с Генри?!

 Тем более, раз на утренних занятиях ничего не было слышно, своей угрозы рассказать директору о попытке взлома двери в мастерскую Блубард так и не выполнил. Что еще раз доказывало, что он сам пытается скрыть ночную встречу! Осталось лишь выяснить, почему.

 - Знаешь, я сегодня уже с ног валюсь, даже на кофе согласна! – призналась Блонди, забирая у Берна чашку. Тощий тролль хмыкнул, а его брат был слишком увлечен переглядываниями с пустоспиной девочкой-олененком, чтобы на что-то обращать внимание. Кроме усталости на душе тяжело повис утренний разговор с сестричками О-Хэйр. – Слушай… а вот ты тоже думаешь, что для девочки первой оказывать знаки внимания кому-то нарушение Судьбы?

 Бернард испуганно распахнул пасть и выпучил глаза.

 - Это еще зачем?! – наконец, рыкающее откашлявшись, прохрипел он.

 - Да, незачем, в общем-то. Пытаюсь изучить статистику общественного мнения в школе.

 - Какое это имеет значение? – вместо медведя заговорил тощий тролль. – Ведь Рейвен уничтожила книгу и объявила, что каждый может выбрать ту судьбу, что пожелает. А, например, в сказке Красавицы или у Русалочки героиня всегда проявляла инициативу.

 Ага, и Русалочка могла считаться образцом того, каким разочарованием такое может закончиться. Для Красавицы, конечно, все закончилось куда оптимистичнее, но очевидно же, когда парень – закомплексованное чудище, то и выбор у него невелик, тут сама ситуация определяет.

 - Берн?

 Медведь нервно дернул ушами.

 - Пожалуйста, скажи мне честно – ты ведь не положила глаз на Генри?! – вместо ответа взмолился он.

 - Что?! – Блонди едва не выронила чашку. – Да как тебе в голову-то такое пришло?

 - Ты его преследовала вчера весь день, – опять охотно встрял дылда. – Несчастный аж в кабинете Бэдвульфа от тебя прятался. Вот одна ведьмочка и предположила, что ты на него запала.

 - Я пыталась выяснить, что за делишки он скрывает в школе! Серьезно? Да кому вообще мог бы понравиться такой грубый, высокомерный тип, как этот ваш Генри? Сын какого-то барона, а самомнения больше, чем у кронпринцев.

 - Ну, не знаю. Блубарды обаятельные. В старосказочные времена репутация у их семьи была хуже некуда, а новые жены при этом как-то находились, – тролль скривил вытянутую зеленую физиономию.

 - Как кто-то может быть «обаятельным», если он вообще не… – девушка запнулась на полуслове. Сердце почему-то испуганно ухнуло. – разговаривает?

 Ну, заговорил с ней Генри вчера ночью – бесцеремонно накричал, если быть точнее – и что с того. Хотя с таким красивым голосом и впрямь, наверное, он мог бы быть обаятельным, если бы захотел, а не прятался за свое отчуждение. Попытайся он сказать что-нибудь приятное или хотя бы любезное, должно быть, эффект от звучания был не хуже, чем от улыбки старшего Прекрасного принца или взгляда в глаза младшему…

 Смутившись собственной мысли, Блонди снова начала закипать от злости. Еще чего! Откуда вообще можно такое взять, чтобы кто-то, а тем более, этот отвратительный Генри, мог сравниться аж с Прекрасными. Смешно и нелепо!

 - Не говорите чепухи! Я думала о Деринге и…

 - Пр-р-р-р! – с какой-то презрительной гримасой выдохнул сквозь губы тролль. Даже Берн насмешливо и с облегчением фыркнул.

 - Не в смысле, что Я о нем думала, дураки! – прижав к щекам ладони, воскликнула Блонди. – Вернее, не в этом смысле – думала. Обо всей этой истории. Возможно, Фейб просто неправильно заколдовала яблоко, вот все и пошло наперекосяк.

 - Дело вовсе не в Фейб, а в Рейвен, – неожиданно включился в разговор здоровяк, хотя казалось, что он и его новая подружка ничего вокруг не замечают.

 - Да понятное дело, что все началось с Рейвен, саботировавшей свои злодейские обязанности! Но…

 - Когда она уничтожила книгу, каждый сам стал творцом своей неповторимой истории поиска истинного счастья, – он покосился на свою спутницу, встретившую взгляд восторженной робкой улыбкой и положившую ладошки на его огромную руку. – Деринг, казалось, рад был стать принцем Белоснежки из-за престижа и популярности этой сказки, но в сердце своем он вовсе этого никогда не желал.

 - Ты же не думаешь, что Чудовищем он «в сердце своем» хотел быть? – скривилась Блонди. Медведь и оба тролля почему-то рассмеялись.

 - В сердце! Он вчера изводил одну ведьмочку просьбами наложить на него проклятье… удивляюсь, как у нее сдержанности хватило так его и не превратить – да не в чудище, а в полено для печки!

 - Он – что?

 - Вбил себе в голову, что это поможет получить от Рози больше внимания.

 Тут же вспомнились собственные вчерашние слова о «более брутальных типажах», но поверить, что Деринг мог сделать подобные выводы, было невероятно трудно! Блонди, окончательно растерявшись, помотала головой.

 - Как бы ни было это смешно и бестолково, но заставляет поверить, но существует теперь девушка, которая для Прекрасного важнее собственной смазливой физиономии и популярности. Я, признаться, неприятно был удивлен, услышав, что такая замечательная, талантливая и умная принцесса, как Рози, могла пойти на поводу толпы и увлечься таким надутым павлином, казалось, не способным никого любить, кроме себя. Что ж, еще одно подтверждение ее мудрости: принцессочек Прекрасный восхищал тем, каким он казался, а всех остальных раздражал тем же самым, но Рози единственная увидела его настоящего. И, главное, он сам где-то под своим тупым выпендрежем, получается, мечтал, что кто-то увидит и оценит его настоящего, а не золотую маску и не выученный показной героизм. И эту мечту Рейвен сделала достижимой, уничтожив Книгу.

 Вот уж не ожидала Блонди услышать от тролля столь пространные рассуждения! Но в какую форму их ни облекай, а сразу видно, что тролли ничего в идеальных принцах и сказочной любви не смыслят. Разумеется, ведь в отношениях зеленокожего мордоворота и девушки с дуплом в спине самое важное – принимать друг друга вместе с недостатками. Как им понять, что в отношениях Прекрасного принца с идеальной принцессой смысл в том, что недостатков быть не должно, так о каком принятии вообще вести речь?

 Но, подумать только, до чего дошел сам Деринг!

 - Наверное, не такой уж он и пустоголовый. Просто отец на него всю жизнь давил этим престижем фамилии, вот и сформировалась система ценностей.

 - На нас папаша тоже вечно давит, – со вздохом признался тощий тролль. – Только мы, наоборот, из-за этого стали делать все ему наперекор. Вели себя, как недоумки, не понимая, что все равно полностью зависим от его мнения – хоть и в обратную сторону. Вот и на смотринах повели себя, как олухи.

 - Ну что вы! – нежно прощебетала хвостатая первокурсница. – Никогда еще в нашем холме не было так весело и забавно. Я так огорчилась, когда вы сказали, что женитьба вас на самом деле не интересует, что так и не решилась заговорить, но это был лучший вечер, что я в жизни видела!

 - Да я просто от смущения это ляпнул, – ее кавалер сгреб обе смуглые ладошки в свою лапищу. – И тоже никак не решался извиниться, думал, вы там о нас без отвращения и не вспомните. Так папаша и сказал… Но жизнь каждого из нас – это гораздо больше, чем какая-то сказка. Рейвен именно это пыталась так долго до всех донести, а Рози помогла понять.

 - Не может сработать все это с «новой сказкой для каждого»! – скривила губы Блонди. – Подумайте сами, кто вообще захочет «в сердце своем» быть противником героя… ну, кроме Фейб и, может быть, Рамоны? И уж точно никто не пожелает быть сокрушен! А без конфликта истории не получится, значит, сказка не заработает.

 - А кто сказал, что конфликты разрешаются сокрушением. Если в сказке о доброй отважной ведьме и капризной принцессе принцессе помогли понять, что друзья для нее на самом деле важнее престижа и полномочий, а собственные достижения делают больше чести, чем поцелуй какого-то болвана, где Золушка поняла, что любить можно не только принцев, – Берн поскреб когтями мохнатое ухо. – А глупый принц – что те, кто любит его по-настоящему, любят не за титул, прическу и журнальные улыбки – разве это не самый счастливый конец? Стен прав, жизнь – это больше одной истории.

 У Блонди даже слов на такое не нашлось! «Самый счастливый конец»! А как насчет Холли и Дачес, которые любят того же самого принца, что готов теперь на роль чудовища ради эксцентричной активистки? Как этот конфликт перепутавшихся сказок можно разрешить, чтобы все были счастливы? У Дачес, правда, и по верному сценарию любовь была обречена…

 - Все равно, все это даже не похоже на сказку. Сказка не должна становиться каким-то там фэнтези! Все из-за Рейвен идет теперь…

 По столовой прошел грохот и топот, заставивший слегка дернуться. Перемахивая прыжками через столы, в панике нарезала круги Рамона Бэдвульф, принявшая частично волчью свою форму, а отставая на несколько шагов, за ней гналась миниатюрная беловолосая девочка с кроличьими ушками, одетая в белый жилет, с не меньшей ловкостью перемахивающая преграды и прижимающая к себе какие-то бумаги.

 - Я серьезно! – тараторила на бегу белая зайка. – Хватит отлынивать. До сдачи нашего общего проекта остались считанные дни! Мы опоздаем! Мы уже опаздываем! Я терпеть не могу опаздывать!

 Ученики шарахались с их пути, а потом принимались хихикать, осознавая абсурдность зрелища.

 - Вот об этом я и говорю! Все шиворот-навыворот!

 Помотав головой, Блонди встала из-за стола и, скомкано поблагодарив Бернарда, успела отойти уже на несколько шагов, когда один из троллей позади заговорил с кем-то.

 - Ну и где ты ходишь, интересно? Перерыв вот-вот закончится!

 - Не хотел пересекаться с подружкой Берни.

 От теперь уже знакомого голоса дыхание перехватило, еще чуть-чуть, и воздух с паром и клокотанием вырвался бы у нее из ушей!

 - Эй, а тебя не смущает, что я все еще здесь?! – резко развернувшись, прошипела девушка. Блубард коротко посмотрел на нее и состроил кислую гримасу, намекая, что присутствие это для него неприятное, но вовсе не значительное. Разговаривать он, значит, не хочет, зато обсуждать в третьем лице – за милую душу?!

 Кстати, ушастую хвостатую лесовицу с дырявой спиной он, хоть и беззвучно, поприветствовал вполне вежливым полупоклоном и улыбкой, а Блонди можно демонстративно игнорировать?

 - Это правда было невежливо, – пробасил Бернард.

 - И что с того? Пусть дуется, сколько хочет – она все равно от твоих пирожков так на хомячка со щечками похожа, никто разницы и не заметит.

 - Грубиян! – звонко выкрикнула Блонди на весь зал и выбежала из столовой прочь, лишь несколько раз свернув по коридорам главного корпуса, остановилась и растерянно коснулась лица кончиками пальцев. Кожа горела не хуже раскаленного в печи горшочка, да и внутри все клокотало похоже. Увы, это тут же напомнило про «манную кашу в голове» и девушку затрясло от злости сильнее прежнего. Да что о себе думает этот Генри, позволяя себе так разговаривать с девушкой?! Может, как раз поэтому ему и лучше молчать? Решил, что недостаточно задел ее заявлением, будто она сама ничего не умеет, вот и… Да она в стольком разном прекрасно разбирается, что просто не нужно занимать руки чем-то одним, просто выполнить и другие могут, если Блонди им уже хорошенько объяснила, что делать и как!

 Мнение Генри Блубарда ее не интересовало. Вот нисколечко, кто вообще будет такого слушать! Попадись ей такой умник на факультативе дебатов, камня на камне от его заявлений бы не оставила, но как спорить с тем, кто отказывается что-то обсуждать? Сам знает, что не скажет ничего путного.

 Еще бы вся школа, будто сговорившись, не принялась напоминать об этом! Сперва на смешанном факультативе домоводства мадам Хагаты Джинджер сперва удивилась, что Блонди заглянула к ним так рано, когда ничего еще не успели приготовить, а услышав, что та пришла не для экспертной оценки, хочет сама поучаствовать и помочь, как-то странно неуверенно замялась, зачем-то пару раз переспросив. Но, убежденная, воодушевилась и предложила пока взбить крем для начинки.

 Крем, правда, попался какой-то бестолковый. Сперва при попытке взбить, разлетелся целым взрывом брызг, заляпав и Блонди и все вокруг – хоть она и давно подобрала идеальный угол наклона для самого лучшего размешивания, рука с тяжеловатой миской в неподходящий момент дрогнула. Потом, когда девушка в легкой растерянности слизнула с пальцев густые капельки, показался недостаточно сладким, а после досыпания сахарной пудры – слишком уж густым. Нужно было, пожалуй, больше молока добавить в нагревающуюся на печи кастрюлю…

 - Блонди, это так замечательно, что ты сегодня нам помогаешь, но, знаешь, Гасу нужна самостоятельная практика! – имбирная ведьмочка с виноватым видом кивнула на низенького коренастого паренька, больше похожего на ученика средней школы, чем старшей. Сам Гас, сын Греттель из сказки о ведьме пряничного домика, утверждал, то юноши полностью вырастают позже девушек, да и вообще, в их роду все растут поздно, поскольку самые первые Ганс и Греттель, голодавшие в детстве, долго оставались маленькими. – Может быть, ты лучше…

 - Прослежу, чтобы он все делал правильно! – с готовностью откликнулась Блонди. – Можете на меня положиться.

 - Эм, пожалуй, это будет отлично! – Джинджер улыбнулась и вручила миску недовольному мальчишке.

 У Гаса с кремом тоже как-то не заладилось. С усилием взбитая сахарно-яичная масса все еще выглядела чересчур густой и сухо хрустела на зубах, когда Блонди зачерпнула ее ложкой, но стоило парнишке добавить ее в разогретое молоко и размешать, как совершенно там растворилась до абсолютно жидкого состояния. Гас с недовольным видом, но, хотя бы, не пытаясь пререкаться, добавил туда кукурузного крахмала, после следующей пробы – еще сахара, наспех взбитого с яйцом. Решив, что из-за этого крема должно получиться больше, девушка посоветовала и масла взять побольше, но крем, напротив, отчего-то усох на глазах, занимая лишь треть кастрюльки. Блонди с подозрением изучила перемазанную мордашку Гаса, тот, в свою очередь, с мрачной пристальностью, комично выглядящей на слишком юном лице, уставился в ответ.

 - Ой, должно быть я не рассчитала с пропорциями! – воскликнула поднесшая нарезанную цитрусовую цедру Джинджер. – Придется сварить еще раз… Блонди, извини, что отвлекаю, но ты не могла бы помочь мне? Поппи забыла забрать цветочные кексики, которые я приготовила для Холли, может быть, ты отнесешь их в башню? Хочу посмотреть, как Гас справляется сам, без подсказок!

 - Да уж получше… – пробурчал себе под нос мальчишка, но ведьмочка, не расслышав, запихнула ему в рот половинку красного кондитерского апельсина, попросив попробовать, не слишком ли много желе.

 - Конечно, я передам ей. Но ты лучше все-таки присматривай, чтобы Гас не ел крем во время приготовления, по-моему, он половину слопал, пока варилось.

 - То, аа?! – выпучил глаза мальчишка.

 - Ой, спасибо тебе огромное! – Джинджер вручила Блонди коробку с кексами. – Увидимся!

 Каждое пирожное было с безупречной точностью сделано в виде маленькой корзиночки с то ли желейными, то ли искусно вырезанными из цукатов цветами и ягодными веточками остролиста. Причем каждое оригинально! Даже съедать было бы жаль такую красоту…

 С коробкой в руках Блонди поднялась на самый верх жилой башни.

 - Эй, привет! Я хотела сказать, прости за сегодняшнее утро, хорошо? Джинджер просила передать тебе подарок.

 Теперь волосы Холли были заплетены в роскошные косы и разложены по комнате чуть более убористо, уже не заполоняя все свободное пространство. Сама наследница Рапунцель растянулась на кровати, что-то набивая в своем планшетном зеркальце.

 - Снова? – привстав и свесив босые ноги с кровати, со слабой улыбкой спросила она. – Ох, Джинджер же каждый день передает что-нибудь с Поппи. Я тут сижу почти без движения, они меня точно раскормят…

 - Это называется женственные формы! – отчеканила Блонди, проследив сконфуженный взгляд мятных глаз в свою сторону. Мало было Генри…

 Вообще-то, проблем с внешностью у дочери Златовласки не было. Всего ровно в самый раз, как говорится. Но в школе Долго и Счастливо, где кругом для сравнения хрупкие и легкие, как чертополоховый пух, принцессы, уже бросалось в глаза, что с возрастом фигура Блонди местами округлилась в несколько большей степени. Кто вообще сказал, что это плохо? Она же была стройной, хоть и не хрупкой. Девочки в старшей школе тоже еще продолжают расти, поэтому прошлогоднее платье и перестало застегиваться на груди в день школьной ярмарки – а то, что перед той ярмаркой Блонди помогала Джинджер Брэдхаус подобрать идеальные угощения для торжества, добросовестно перепробовав все образцы в поисках наилучшего вкуса – не более чем совпадение.

 - Но тебя сейчас только благодаря волосам сквозняком и не уносит, так что, если считаешь, что это некрасиво, то тебе и не грозит!

 - Я вовсе не это имела в виду. Прости! Ты отлично выглядишь Просто со мной-то по-другому, я совершенно неспортивная. Выпьешь со мной цветочного чаю, а то немного скучно, когда все на занятиях…

 Ловко переступая через собственные косы, Холли направилась к столу с посудой, стоявшему у единственной прямой стены с дверцей в умывальную. Блонди присела на край кровати, аккуратно поставив коробку, и рассеянно заглянула в текст на зеркальном экране.

 «Ледяная дверь в последний раз дрогнула, рассыпавшись горкой ломанных глыб, и Кристалл Винтер с содроганием, заставляющим звенеть каждую льдинку внутри, посмотрела на высокого русоволосого юношу, стоящего по другую сторону.

 - Кто вы? – дрожащим, как хрустальный колокольчик, голосом воскликнула она. – Что вам нужно?

 - Я Исгард, сын Герды! Но вопрос в том, кто на самом деле ты!..»

 Похоже, все свободное время Холли теперь стала уделять своим «авторским сказкам» про знакомых, друзей и даже иногда учителей. Блонди коснулась экрана, попытавшись перемотать текст дальше, но вместо этого окошко свернулось, открыв еще один текст позади.

 «Очнувшись, доблестный принц обнаружил, что руки и ноги его крепко привязаны к кроватным столбикам чудесными волосами Прекрасной Пленницы. Привыкший к бесстрашию и победам, впервые в жизни он ощутил себя мотыльком, угодившим в паучью сеть, и бессильным предпринять что-либо, кроме как трепетать в чутком ожидании.

 Позволив как следует проникнуться новым неизведанным чувством, Прекрасная Пленница склонилась, расстегивая его шелковую рубашку, нежно коснулась губами у основания шеи, и тут же снова выпрямилась, наблюдая, как трепет беспомощности на идеальном мужественном лице невольно сменяется трепетом сладкого нетерпения…»

 С вспыхнувшим, будто раскаленное, лицом Блонди поспешно развернула предыдущее текстовое окно и на всякий случай отодвинулась от планшетного зеркала Холли подальше.

 Кажется, старшую О-Хэйр нужно было срочно познакомить с каким-нибудь еще принцем, пока ее странное хобби не зашло слишком далеко.

 - Все хорошо? – спросила Холли, устраивая на кровати резной поднос с чашками, сахарницей и молочным кувшинчиком.

 - Ага. Запыхалась немного, пока шла по всем этим лестницам. Школе стоит поставить лифт, как в башнях Белоснежного замка… Как думаешь?

 Длинноволосая принцесса пожала плечами, неуверенно взяв один из принесенных кексиков и гостеприимно кивнув на остальные. Разговор что-то опять не клеился, сосредоточившись на том, как бы скрыть охватившую неловкость от знакомства с этой гранью литературного таланта Холли, Блонди нервно сжевала не меньше пяти невесомо тающих во рту кексов, прежде чем спохватилась.

 Вспомнилось к чему-то, как несколько дней назад Рамона Бэдвульф вместо того, чтобы нормальным языком попросить подвинуться к середине стола, ущипнула за бок, пробурчав какой-то глупый стишок про «сидящих на краю». Тогда Блонди и внимания особого не обратила, но что, если девочка-волчица на самом деле тоже подшучивала над ее фигурой? Какие только глупые мысли не начинают одолевать, а все из-за этого Блубарда – так начнешь думать, что и Джинджер пыталась отделаться от помощницы только потому, что крем попался неудачный!

 - Холли, скажи, только честно, я правда хорошо выгляжу? День сегодня какой-то дурацкий, все из рук валится, говорю что-то невпопад, а нужные слова только потом на ум приходят, да еще все намекают…

 Под пристальным взглядом Блонди запнулась и смолкла, снова коснувшись кончиками пальцев лица. Длинноволосая принцесса так изучала ее взглядом, словно и впрямь пыталась рассмотреть на фигуре или щеках каждый грамм съеденных после завтрака пирожков, попробованного при варке крема и цветочных кексов, так, что вердикт ожидался с нарастающим всю бесконечную паузу ужасом.

 - Откуда вообще такие мысли? – наконец спросила Холли. – Ты там не влюбилась случайно?

 Пугающее напряжение лопнуло, будто мыльный пузырь.

 - Да что ж вы все заладили-то! Да вообще никому в жизни не понравился бы такой злобный, грубый высокомерный бирюк! Я скорее в профессора Румпеля влюблюсь, чем в какого-то мрачного женоненавистника! Бесит, стоит только его вспомнить, а уж как столкнешься!..

 - Почему бы, – Холли похлопала рукой по кровати рядом. – Тебе не рассказать мне с самого начала, о ком ты вообще говоришь.