— Да плёвое дело, сколько их там, два оборванных пацана, баба и собака? Никакого подвоха.

Гаррет глядит на Хаггера почти с насмешкой — наглая, рисковая манера, когда общаешься с главарём разбойников, запугавших весь Лотеринг, но ему ради заработка и не с такими отморозками дело иметь приходилось. К тому же, игра стоит свеч.

— Да пожалуй... только тебе с этого какой прок? — хмурится Хаггер, почёсывая задумчиво изрытую оспинами впалую щеку. Не верит, зараза, видно, что не верит. Тем более, что Гаррет, здоровый высоченный парень, по какой-то неведомой причине несколько месяцев тому назад на предложение присоединиться к ребятам Хаггера ответил решительным отказом.

— Денег хочешь?

— А кто ж не хочет?

— А откуда у оборванцев деньги, скажи на милость? Шкуру неубитого медведя делить все горазды. Да только вот медведь-то хилый, — Хаггер ухмыляется, обнажая крупные и неровные желтоватые зубы. — Каши мало ел, ха-ха.

— А вот тут, друг мой, начинается самое интересное, — Гаррет старается напустить на себя как можно более беззаботный вид, но на деле от страха у него крутит внутренности; он боится, что его стошнит. — Может, у них денег и кот наплакал, да вот только это не _просто_ два оборванца с женщиной и собакой.

Он выдерживает необходимую паузу, глядит на озадаченного Хаггера заговорщически и выдаёт наконец:

— Про Серых Стражей слыхал? Тейрн Логэйн за их головы, знаешь ли, денег порядком обещает.

В пещере, где Хаггер назначил Гаррету встречу, повисает напряжённая тишина. Затем, спустя несколько безмолвных мгновений, люди Хаггера (Гаррет насчитал десятерых — на всякий случай) начинают перешёптываться, пока их не прерывает зычный возглас главаря:

— Да ну? Пиздишь!

По лицу Хаггера Гаррет замечает, что тот уже теряет терпение. Значит, пришло время для козыря в рукаве: события в таверне наверняка пока до этих молодчиков не дошли, им пришлось пришифиться после нападения на рыцаря на подъезде к Лотерингу. А значит, поверят. Наверное. Хотелось бы надеяться, что поверят. Пожалуйста.

— Ничуть, — Гаррет опасается, что голос задрожит не вовремя, но как будто бы справляется. Спина у него мокрая, кожу гадко прихватывает пещерный сырой холод; губы пересохли, очень хочется их облизнуть, но Гаррет держится — важно себя не выдать, не дать слабину в самый ответственный момент. Умирать не страшно, даже если придётся — страшно оставить своих безо всякой помощи, если с ним что.

— Если бы я собственными глазами не видел, как они насилу улизнули от людей Логэйна, и не слышал, как их называли Серыми Стражами, я бы к тебе не пришёл. Их потрепали, они сейчас в полной заднице, так что вам даже стараться не придётся.

Хаггер сверлит его ничего не выражающими глазами-плошками, задумчиво пожёвывая нижнюю губу. Это длится, пожалуй, тоже недолго, но Гаррету хочется убежать, провалиться сквозь землю, сойти с ума, только бы больше не ждать решения.

— Ладно, — медленно изрекает наконец Хаггер. — Будет тебе даже часть награды тейрновой, если зарываться не будешь. Только есть у меня одно условие.

Гаррет не выдерживает и сухо сглатывает. Ох и ввязался же он в историю! Если Стражи с ведьмой вдруг не справятся с бандой Хаггера, ему однозначно хана.

— С нами биться будешь, в кустах отсидеться не получится.

У Гаррета от его слов сводит сердце.

***

— Стоять.

Худенький, маленький эльф со сверкающими злобой глазами направляет на Гаррета посох, и Гаррет послушно делает шаг назад, подняв руки в примирительном жесте. Они оба вымазаны в крови и стоят над телом Хаггера.

— Дружище, спокойно. Я понимаю, — быстро произносит Гаррет. — В своё оправдание скажу, что я вам помог, никого из вас не тронул и не претендую на свою долю. Всё пошло не по плану. Я не предусмотрел, что всё может так обернуться. Но я вам не враг.

Вроде бы нет в этом объяснении ни слова лжи, но Гаррет от того, что приходится оправдываться, всё равно ощущает себя так, будто он снова врёт.

— Забирай то, что лежит в сундуке в пещере, и проваливай, — голос Алима Сураны шелестит едва-едва, но слышно каждое слово. Он не сводит с Гаррета глаз до тех пор, пока тот не убирается восвояси.

— Как ты? — спрашивает у Гаррета ночью Бетани, пробравшись как обычно к нему на чердак, чтобы не слушать храп Карвера и немного поболтать по душам. — Ты сегодня вернулся поздно и сам не свой. Всё хорошо? Они спокойно уехали?

— Угу. Спокойно... — у Гаррета на душе кошки скребут весь день, и кишки всё ещё выкручивает от досады, и сна ни в одном глазу, но он предпочитает соглать второй раз за последние сутки.

Есть вещи, которые другим лучше не знать.