Совершенно не могу вспомнить, как заснул или потерял сознание, однако ситуация, в которой я сейчас нахожусь, кажется полным безумием, как и это местечко. Моих губ касаются в страстном поцелуе чужие горячие губы, а я сам обнимаю статную фигуру перед собой, запуская язык в рот девушки. Кто бы мог подумать, что Натали так охотно будет отвечать на мой поцелуй? Мне ведь всегда казалось, что этой умной и сдержанной девушке куда больше нравится Марк, этот весьма сообразительный, но слишком добрый по своей натуре парень. А сейчас она ведёт себя рядом со мной, будто страстная любовница, в то время как я и сам не отстаю. Хотя вполне очевидно, что это какое-то наваждение, наверняка на нас обоих действует какой-то наркотик или афродизиак, а иначе и быть не может. Потому что не помню, чтобы вообще проявлял хоть с кем-то такую пылкость в постели, секс не кажется мне чем-то действительно интересным и захватывающим. Так, возможность удовлетворить потребности и для меня и для неё, при этом насладившись ситуацией, но речь не о том. Нужно это заканчивать, точно ведь испытание одного из грехов, Похоти.

Видимо, тоже начав приходить в себя, девушка торопливо отстраняется, практически отталкивая меня и глядя с некоторыми напряжением и хмурости, что выглядят вполне гармонично на её лице.

— Дерек? Помнишь, как мы вообще оказались в такой ситуации? — уточняет Натали, с некоторой тревогой глядя на меня. Я был уверен, что ей хватит ума догадаться самой, но ничего не поделать, придётся ответить.

— Если честно, нет. Помню лишь, как мы зашли на этот этаж, но вполне очевидно, что сейчас мы проходим испытание ещё одного греха — Похоти, — объяснения легко срываются с моих губ вместе с лёгкой усмешкой. Очередная весьма интересная игра, проверяющая, как мы можем справиться со своими самыми тёмными пороками, скрытыми в потаённых уголках наших душ. Я не верующий, но эта концепция невероятно привлекательна для меня, от одного произнесения беззвучно слов: "Новое испытание греха" я словно чувствую на языке сладкий с лёгкой пряностью привкус. Хотя, вполне возможно, что это афродизиак, распыленный в воздухе. Лучше нам убраться отсюда, пока ситуация не вышла из-под контроля.

— Нам стоит идти дальше, — словно прочтя мои мысли, высказывается Натали, и я киваю в ответ, пряча руки в карманы толстовки и неторопливо направляясь в сторону ближайшей двери,что должна быть выходом из комнаты. Неудивительно, за ней оказывается не заперто. Как я и думал, на этот раз испытание проходит по всему этажу, так что нам стоит быть осторожнее, иначе окажемся под действием распылённого в воздухе вещества. Следует прикрыть рот и нос хотя бы рукавом толстовки, чтобы хоть немного фильтровать воздух, попадающий в лёгкие.

Мы с моей спутницей продвигаемся через коридоры спокойно, и я в очередной раз получаю возможность рассмотреть её получше, пока мы идём. Русые волосы, цвета шоколада, собранные в косы, умные карие глаза и сосредоточенное выражение лица. Строгого стиля наряд, выдержанный в пастельных и "офисных" цветах, так отличающийся от ярких спортивных костюмов Аой или элегантных, но в то же время простоватых костюмов Анжелики или же ярких, но при этом сдержанных изящных нарядов Хельги. Выглядит как студентка, не удивлюсь, если за пределами так называемого "дома искупления" она была одной из тех девушек-отличниц, на которых всегда можно положиться, хранящей поистине тёмный и мрачный секрет от других. Ведь я прекрасно знаю, что у самых благополучных и приятных людей за душой чаще всего скрывается тьма, что не снилась даже отпетому хулигану.

В любом случае, она может быть весьма полезна, если вдруг я окажусь в неудобной ситуации: в конце концов, когда в команде два умных человека, работа идёт куда быстрее. Я мог бы и пожертвовать ей в каком-то испытании, если придётся, раньше, однако теперь понимаю: духу не хватит. Что-то в ней привлекает, заставляет держать рядом и наблюдать снова и снова. Видимо, она вызывает во мне всплеск гормонов дофамина, серотонина и окситоцина, а уж они явно сильнее любых логики и рассудительных мышлений. Тут уж ничего не поделать, я тоже человек, хоть и способный хорошо контролировать свои эмоции.

Конечно, из интересных людей в нашем небольшом коллективе я бы мог выделить также Марка. Он не вызывает во мне тех же чувств, что и моя собеседница, однако как умного и сообразительного человека я не могу его не отметить. Однако его бросить мне было бы намного легче, ведь, скорее всего, он итак умрёт рано или поздно в этом месте. Такие люди как он слишком много горячатся, они просто не могут отринуть свою способность жалеть других людей и спасать их, не умеют думать хладнокровно в большинстве случаев, когда другим что-то угрожает. А для выживания в этом любопытном месте нужно отринуть все человеческие недостатки, чувства к другим. Только так можно спасти свою жизнь безо всяких потерь.

Натали не спешит начать со мной разговор, да и я не горю желанием обсуждать сейчас что-то, тем более привыкнув проводить большую часть времени один, так что какое-то время мы просто молча идём дальше. Вот только неожиданно раздавшиеся не так далеко крики о помощи от Аой заставляют меня на короткий миг вздрогнуть от неожиданности, а мою спутницу — заметно напрячься. Сорвавшись с места, она спешит в нужную сторону, в то время как я отправляюсь к комнате с кричащей японкой неторопливо. Однажды я поддержал её, помог взять себя в руки, однако помощь в ситуации, когда тебе ничто не угрожает — это одно, а уж когда это может оказаться ловушкой или вероятностью, что ты уже ничем не сможешь помочь — совершенно другое. Я не собираюсь спасать девушку в этот раз, для меня это не имеет совершенно никакого интереса. Да и куда мне угнаться за так быстро бегущей сейчас Натали.

Однако, что удивительно, когда я добираюсь до нужной двери, выясняется, что Аой ещё цела, а сама моя спутница пока не спешит войти внутрь, стоя рядом с проходом и через щель наблюдая, как Шото грубо вжимает в узорчатый с косточками турецкий ковёр нашу общую знакомую, нависая над ней сверху. Его возбуждение и звероподобное поведение лишь вызывает у меня ухмылку, в то время как Натали хмурится, шёпотом интересуясь:

— Ты планируешь ей помочь?

— Я? Не в этот раз, не думаю, что в этом есть необходимость, — притворно вздыхаю я, приложив ладонь ко лбу в драматичном жесте. — Но, может, ты её спасёшь? Женская солидарность, всё такое.

Она смотрит на меня в тот момент, будто действительно не ожидала, что я откажусь помогать человеку, к которому был добр однажды, так что выдыхает, глядя в мою сторону широко раскрытыми от удивления глазами:

— Мне казалось, ты ей симпатизируешь, поэтому обязательно поможешь...

— "Поддержать однажды" не значит "симпатизировать всегда и в любой ситуации". Я не стану ей помогать и рисковать собой, когда он в таком состоянии. В конце концов, выживают не только сильнейшие, но и те, кто умеют взвешивать всё "за" и "против", разумно поступая в той или иной ситуации. Тем более мне интересно, как поступишь ты. Оставишь её страдать в его руках или всё же вмешаешься сама. Что за тёмные тайны ты можешь скрывать, Натали? — медленно произношу я, прежде чем мои губы формируются в широкую довольную улыбку.

И тут девушка понимает, чего я добивался. Её взгляд на меня ясно даёт понять, что хорошо она обо мне в этот момент точно не думает, и, если честно, это даже немного задевает, учитывая, как разумны мои доводы, однако её действия всё равно идут согласно моему плану: Натали хватает стоящую на одной из тумбочек в коридоре бронзовую статуэтку и быстро врывается в комнату, двигаясь прямиком на японца.

Яростно, словно бешеный зверь, она снова и снова наносит удары по голове Шото, что тут же начинает кричать от боли при этом, что удивительно, не прекращая прижимать девушку к полу и пытаться расстегнуть свои штаны, в то время как замершая под ним от ужаса Аой не может произнести ни слова и даже не производит ни единого движения. Интересный спектакль. Словно я наблюдаю за совершенно другим человеком и его жертвой сейчас.

Японец пытается защититься, явно намерен вступить с Натали в борьбу, пусть и не может пока одолеть своё стремление к плотским утехам, однако она продолжает наносить удары быстро, точно и хладнокровно, словно убийство — не такой уж и большой грех, и его Натали легко сможет искупить или забыть со временем. Яркая алая кровь разлетается брызгами, расчерчивая воздух и попадая на стены, её одежду и оставаясь частично на статуэтке в руке, казалось бы, хрупкого и невинного создания. Шото не пытается сопротивляться больше, стараясь сорвать одежду с Аой под влиянием уже не контролируемой похоти, кричит от боли, ярости и бессилия, прежде чем окончательно упасть на пол, не издав больше ни звука и прижимаясь щекой к полу, стремительно покрывающемуся вытекающей из его разбитой головы кровью. Пока Такуми смотрит на стоящую перед Натали в ужасе, захлёбываясь слезами, та похлопывает её утешающе по плечу, а затем бросает на меня такой холодный и мрачный взгляд, что я легко получаю подтверждение своей догадки.

— Тебе уже приходилось убивать человека в прошлом, — даже не спрашиваю, а уже утверждаю я, ни капли не испуганный неожиданной для столь милой по мнению многих девушки жестокостью, на что та коротко кивает, негромко подтверждая при этом мои слова:

— Да. Ну и что, стоила твоя игра того, чтобы узнать столь мрачный секрет обо мне?

— Поживём, увидим, — только и пожимаю плечами я, жестом приглашая обеих девушек следовать за собой, прежде чем развернуться и покинуть наконец комнату.

Тайна Натали оказалась даже мрачнее, чем я ожидал, однако она ничуть меня не отталкивает. Потому что есть вещи гораздо более ужасные, чем простое убийство человека, уж я-то об этом знаю не понаслышке.


***


Придя в себя, я понимаю, что нахожусь уже не в своей постели, но в кресле гостиной с соблазнительно сидящей на коленях Анжеликой. Не знаю, что происходит и вообще происходило до этого, однако торопливо пересаживаю девушку на спинку кресла (отчего она едва не падает с неё в тот момент с воплем) и вскакиваю на ноги, торопливо озираясь по сторонам. Как всё пришло к тому, что я здесь?

В воздухе чувствуется тяжеловатый аромат с лёгкой сладостью в нём, отчего оказывается нетрудно понять: скорее всего, какой-нибудь наркотик или афродизиак. А уже это означает, что я влип, оказавшись сразу по приходу на этаж участником испытания Похоти. Неужели в этот раз испытания могут начаться без возможности нашего перерыва на отдых, мытьё и перекус? Похоже, психопат, держащий этот дом, решил повысить ставки и усложнить нам игру. Всё чаще начинаю думать, что это какое-то очень странное дурацкое ток-шоу, в котором люди должны участвовать против воли. Или игра на выживание, где богачи делают ставки, кто из похищенных игроков из числа обычных людей с проблемами сможет выжить. А что, я видел такое в одной дораме¹, значит, люди вполне способны до такого додуматься и на самом деле.

— Эй, какого чёрта? Неужели развлечься не хочешь? — с некоторым недовольством воркует Анжелика, однако я лишь с некоторым раздражением замечаю, серьёзно глядя на неё:

— Неужели ты не понимаешь, что это испытание Похоти? Мы не должны ему поддаваться, нам нужно держать себя в руках. Давай, ты тоже сможешь с этим справиться, просто постарайся немного усерднее.

Девушка бросает на меня недовольный взгляд, тряхнув копной кудрявых чёрных волос, прежде чем выдохнуть с лёгким разочарованием, взявшись рукой за голову:

— Да уж, здесь, пожалуй, ты прав, как бы мне ни хотелось сейчас это отрицать. Не хочу умереть сейчас, так что давай пойдём и поищем остальных. Но на всякий случай: останови меня, если не смогу больше себя сдерживать. Мне не так просто даётся контроль над своим телом, и больше всего я желаю в данный момент не заниматься чьими-то поисками, но повалить тебя хоть на пол и заниматься любовью до тех пор, пока не выбьюсь из сил.

В момент её признания я чувствую, что краснею от неловкости. Неудивительно, не каждый день девушки говорят мне подобные вещи, особенно учитывая, что за пределами этого странного дома на меня красавицы даже не заглядывались. Словно я стал сейчас главным героем какого-то романа и меня благословляет на такую удачу авторская рука. Хах, в любом случае, это было бы глупо и нелогично со стороны автора вот так вот просто без причин одарять меня женским вниманием. Ну и глупости же у меня сейчас в голове, когда мысли путаются.

— Эй, ты чего завис? Идём, — щёлкает у меня перед носом пальцами Анжелика, и я, придя в себя, спешу пойти вместе с ней на выход из комнаты, а стоит нам пересечь её порог, как я не удерживаюсь и всё же спрашиваю:

— Почему я вдруг стал тебя интересовать? Вряд ли ты бы обратила на меня внимание в обычной жизни.

— Скорее всего так и есть, — пожимает плечами она, глядя на меня, словно на ребёнка, спросившего о совсем уже несусветной глупости. — Это потому что в обычной жизни ты не вёл бы себя так круто, спасая чужие жизни и находя выходы из сложных ситуаций.

— Вот как... А почему я, а не, например, Дерек? Он лучше справляется с этими ситуациями с его мозгами, — интересуюсь осторожно я, продолжая с интересом смотреть на девушку.

Она молчит неуверенно некоторое время, после чего, неловко отведя взгляд в сторону, всё же признаётся несколько нехотя:

— Честно говоря, я не очень доверяю Дереку. У меня отчего-то создаётся ощущение, что он легко бросит всех нас, если это поможет спасти его жизнь. И с одной стороны я могу понять его действия, но с другой... А как же принцип гуманности, мы все ведь тоже совершенно не хотим умирать. Эгоистично бросать других людей на смерть, ведь так?

Я киваю, понимая, что этого вполне достаточно для ответа. Пока мы продолжаем идти, Анжелика добавляет неожиданно совсем тихо:

— Если честно, иногда у меня создаётся ощущение, словно именно из-за него я и умру в этом месте.

— Не думаю, что всё настолько плохо, до этого не дойдёт! — торопливо выдыхаю я,желая её разуверить, отчего девушка тихо смеётся в ладонь, прежде чем вдруг попросить, серьёзно посмотрев на меня своими тёмными глазами:

— Обязательно спаси меня, если я вдруг окажусь в смертельной опасности. Я не хочу умереть в этом месте, желаю дойти до конца и выбраться, вернуться в нормальный мир. Пусть моя жизнь там и совсем не так приятна, как могла бы быть, это лучше, чем нахождение здесь. Тем более я обязательно начну всё заново, когда выберусь.

— Обещаю, — киваю я, успокаивающе взяв Анжелику за руку. Мне понятны её чувства, и у меня тоже есть причины вернуться к прошлой вполне себе мирной и спокойной жизни. Тем более что меня ждёт Дмитрий. Интересно, как долго я в этом доме? Может, Дмитрий уже покинул психиатрическую лечебницу, пока я здесь. Сколько всего нам нужно обсудить, когда я отсюда выберусь, сколько нужно рассказать друг другу...

— И вот ты ушёл в свои мысли, стоило тебе вспомнить о своей жизни до этого места, — слышится несколько раздражённый голос моей спутницы, которая уводит меня из комнаты, где мы до этого проводили время. — Эй, а для меня местечко в этой твоей спокойной мирной жизни найдётся? Я буду очень хорошей девочкой ради этого. Ну или очень плохой. Тут уж как сам захочешь.

Она издаёт короткий смешок, ясно давая понять, что хотя бы отчасти её слова являются шуткой, однако, когда смотрю на неё, я замечаю, что во взгляде моей собеседницы некоторую серьёзность, так что просто не могу не ответить честно:

— Прости, Анжелика. Я правда сделаю всё возможное, чтобы спасти твою жизнь при необходимости, однако не могу ответить на твои чувства взаимностью. Мне уже нравится другая девушка, и отчего-то мне кажется, что ты знаешь кто.

— Знаю, — отзывается она, проницательно глядя на меня. — Но я всё же хотела убедиться, что окажусь во френдзоне. В любом случае, сдержи своё обещание. Мы можем обсудить подробнее этот вопрос, когда покинем дом искупления. Согласен?

— Согласен, — киваю я, с некоторым облегчением улыбаясь ей. Что ж, я рад, что она проявила такое понимание ко мне. В конце концов, мне бы не хотелось, чтобы наше общение испортилось от того, на что я не могу повлиять. Мои чувства к Натали, что я неожиданно начал осознавать — это не просто лёгкая симпатия, которую я смогу отринуть перед важным испытанием. Она словно моя судьба в этом сложном полном одиноких сердец мире. Я это чувствую.

Дальше мы с Анжеликой не особо болтаем по пути, лишь перекидываемся парой фраз о том, что, возможно, нас всех раскидало по этому этажу в разных местах, так что ещё придётся искать остальных по двое или по трое, а после и вовсе замолкаем, не зная, что стоит сказать. Испытание кажется не настолько тяжёлым, как предыдущие, отчего-то я уверен, что в этот раз мы точно никого не потеряем. В конце концов, мне не казалось, что кто-то из нас, из выживших, может так легко поддаться похоти.

Продолжая идти, я с сожалением вспоминаю, скольких людей мы уже успели потерять, пока добирались сюда. Вальтер, что, возможно, просто хотел всем помочь, Ли Мина, боявшаяся умереть в этом месте, собранная Хельга, решившая отчего вдруг сдаться и прекратить борьбу с обстоятельствами, будто больше не могла терпеть и решила отдаться возможности отдохнуть. Думаю, это я не смогу понять.

Как и то, что это за место этот дом искупления, как мы все попали сюда, для чего он был создан и как он вообще устроен. Нет ответа ни на один мой вопрос, и сколько бы я ни рассматривал устройство этого этажа, нет никаких отличий, что выделяли бы этот этаж на фоне остальных. Всё те же предметы культуры, искусства и роскоши, те же картины с изображением ангелов, демонов, богов из самых разных религий, плотно заколоченные окна... Я даже начинаю чувствовать отчаяние, думая о том, насколько опасно это место, в котором нет ни малейшего намёка на выход.

— А что если мы уже никогда не сможем найти выход отсюда, поэтому ищем его напрасно? — тихо замечаю я, разглядывая пол под ногами.

Анжелика смотрит на меня удивлённо, однако в тот же миг, что необычно, её лицо становится злым, а сама девушка с возмущением выдыхает, пихнув меня локтем в бок:

— То есть, пройдя половину испытаний, ты вдруг решил нюни развести? Держался молодцом, пережив смерти всех, кто был с нами, был способен думать даже в самых сложных и коварных ситуациях — а тут вдруг умереть захотел? Очнись и возьми уже себя в руки! Ты понял, когда мы оказались на испытании Чревоугодия, ты нашёл решение в испытании Жадности, спася наши жизни, а сейчас остановил меня и удержался сам, не позволив провалить испытание Похоти! Я жива сейчас только благодаря тебе, так что приди уже в себя, а иначе я тебя точно ударю! Выход должен быть!

— Ты права, — я нахожу в себе силы улыбнуться, действительно тронутый её словами. — Спасибо, Анжелика, я у тебя в долгу.

— Угостишь меня обедом, когда выберемся из этого отвратительного места, — отзывается она, беспечно пожав плечами и сжав мою руку в своей. — А теперь идём на поиски остальных. Нужно вытащить других из этой передряги, пока ещё не стало слишком поздно.

Примечание

¹Автор имеет в виду корейскую дораму от Нетфликс "Игра в кальмара".