Глядя из-за кулис на своего выглядящего молодо и не имеющего отбоя от фанаток отца, я, даже будучи ребёнком, не могу сдержать восхищённого вздоха. Вот что значит быть всемирно популярным айдолом. Красив, с великолепными вокальными данными и гибким телом, что отлично выучит любую хореографию, с невероятным чувством стиля... Идеал, на который я действительно хочу быть похожим, пусть мне и не кажется подходящим его стиль. Папу он совершенно дополняет, но вот я бы выглядел в этом амплуа просто нелепо. Но ничего, когда стану старше, обязательно найду свой стиль и стану успешным и известным айдолом со своими уникальными вокалом и хореографией. Это уж точно.

Время идёт, мама и папа поддерживают все мои начинания и попытки, более того, отец сам учит меня хореографии и даже нанял учителя по вокалу, чтобы тот помочь мне с постановкой голоса. Я уже пробую сочинять свои песни, однако получается не очень хорошо, что бы мне ни говорили родители. Только и слышу от них: "Талантлив не по годам", "Для твоего возраста это просто замечательно" и "Я, когда был ребёнком, такого точно добиться не мог", однако это не поднимает дух и мотивирует не в том смысле, в котором могло бы: я не пытаюсь быть лучше, чтобы больше радовать родителей, а развиваю свои таланты, чтобы стать действительно поражающим своими навыками и умениями человеком.

Подростковый возраст приходит незаметно, а я понимаю, что уже многого добился, несмотря на то, что мне всего четырнадцать. Думаю, не один мой сверстник действительно завидует, ведь большинство в этом возрасте не то что добиться каких-то высот, выбрать то, кем быть, не могут. Но я не могу насмехаться над ними. На самом деле я хочу отыскать способ помочь им, указать верный путь, поддержать в такое непростое для них время. Возможно, у меня получится, если я сумею стать действительно талантливым айдолом, чьи песни и танцы смогут повлиять на мысли и чувства других.

Шестнадцатилетие приходит незаметно, так что скоро наступает время моего первого серьёзного кастинга для вступления в бойс-бенд. Я бы мог сделать это и раньше, но отец всегда настаивал на том, что, для начала, мне стоило подрасти, а не губить свою молодость за тяжёлым трудом создания идеального образа и бесконечными стараниями ради фанатов. И я могу понять это его решение: в конце концов, айдол — это не просто работа. Это призвание, то, к чему нужно быть готовым, если не хочешь, чтобы нервы и здоровье пострадали во время концертов, съёмки клипов, интервью, пресс-конференций и, казалось бы, бесконечных репетиций. А уж когда я был подростком с бушующими гормонами и слабыми нервами, что говорить об этом периоде? Мои нервы и здоровье однозначно подвели бы меня в самый важный из возможных моментов.

В любом случае, сейчас всё хорошо и у меня достаточно крепкие нервы, так что кастинг я прохожу легко, почти играючи, благодаря хорошей наследственности и упорному труду в подготовке, о которой ради меня позаботился отец. Меня принимают в группу "S-Boys", работа которого будет скоординирована в ближайшее время. Определят, что мы будем петь, как танцевать и кто какие позиции займёт на выступлениях. Надеюсь, мы будем нести людям что-то действительно прекрасное и стоящее, а не пустышки, которыми так полнится телевидение многих стран¹ или слащавые нежные песенки. В них нет ничего плохого, но я хочу петь о красоте жизни, о человеческих чувствах и том, сколько невероятного окружает каждого из нас.

Семья дома не может перестать радоваться тому, чего я достиг, так что это дело мы отмечаем в хорошем ресторане, весь вечер болтая, шутя и даже поя какие-то песни. А на следующий день праздник повторяется, ведь родители узнают, что я являюсь одним из центральных айдолов в коллективе, смещаю акцент с общей картины. Вот только я уже не праздную вместе с родными, оставаясь задумчивым и ловко скрывающим мрачное настроение весь вечер.

Когда мы собрались для того, чтобы узнать подробности нашей новой деятельности, продюссер объявляет, выкладывая перед нами уже распечатанные контракты и другие документы, связанные с работой:

— Итак, вы шестеро отныне работаете вместе как бойс-бенд, называемый "S-Boys". Общая тема ваших песен, хореографии и образов — это очарование и нежность, мягкость и хрупкость, счастливые радужные мечты и позитив, что привлекут девушек.

Я смотрю на него и не верю своим ушам. Нежность, мягкость, позитив? Может, мне ещё розовые крылышки надеть и на зефирных облаках сплясать?

Нет, конечно, я не ждал чего-то мрачного и грубого, однако надеялся на что-то более чувственное, искреннее, живое... Я рассчитывал петь про все переживания любви и глубину этого чувства, а не про то, что "любовь — это здорово, розовые сердечки, карамельная помада, валентинки и бла-бла-бла". Я хотел задевать темы более важные и настоящие, а не строить из себя сахарного мальчика.

Мысли об этом не дают мне покоя и следующие дни, однако оставить ребят из нашего бэнда я не решаюсь: не хочу, чтобы у них были проблемы, если я уйду, да и родители счастливы знать, что я добился успеха. Совесть мне не позволит провалиться и всех разочаровать. Наш репертуар мне совсем не нравится, хореография не так уж впечатляет, однако я продолжаю выступать, стараясь хотя бы через голос донести до других то, что я не могу пропеть словами. Не уверен, что у меня хорошо получается, но нужно стараться, пока я могу.

Время идёт, я продолжаю петь, мечтая вырваться из этой ситуации, обсуждаю ситуацию с продюсером, но он и слышать ничего по этому поводу не хочет. Снова и снова пытаюсь предлагать другие варианты, переделывать хоть немного песни и хореографию, ищу поддержку у других не менее известных бендов... Бесполезно, тем более остальным парням в моей группе нравится тематика, так что приходится держаться с ними, соответствовать. Теперь уйти уже не так просто, ведь стоит мне сделать это, как тут же разразится скандал, все СМИ только и будут болтать о том, что сын известного айдола, заработавший и сам немалую славу вместе с группой, неожиданно решил начать сольную карьеру, резко сменив стиль и оставив ребят из бенда, для которых был опорой и поддержкой. А начинать сольную карьеру вот так вот — точно не вариант.

Проходит время, я продолжаю писать свои песни с более глубоким смыслом, чем того требует продюсер, в ящик, пробую создавать другую хореографию, однако знаю,что никому мои глубина и искренность не нужны, так что не спешу рассказать свой секрет миру, пряча от других самые драгоценные свои мечты и стремления.

Вот только однажды происходит случай, который сильно влияет на мою жизнь. И нет, он не помогает мне раскрыть остальным правду о том, что творится у меня на душе, показать своё творчество. Но спасает меня, дав понять, что ещё есть те, кому может быть интересно менее поверхностное творчество.

Когда после одного долгого концерта я заболеваю и оказываюсь вынужден взять перерыв, мне приходится оставаться дома и лечиться, однако легче не становится, и я понимаю, что умру либо от сильного кашля, создающего ощущение, что я в любой момент выплюну свои лёгкие, либо от скуки, учитывая, что делать по дому мне ничего не дают, а все книги, что были внутри, я уже перечитал, песен сочинил несчётное количество, а танцевать нельзя: если мама заметит, что я вылез из постели, горько пожалею об этом. И лишь когда болезнь идёт на спад, родители выпускают меня из дома, давая возможность прогуляться, если не буду слишком привлекать к себе внимание. Я и сам не горю желанием давать бесконечные автографы и бегать от корреспондентов с вопросами о нашей группе, так что надеваю парик, состоящих из небрежно уложенных чёрных волос, с маминой помощью наношу немного макияжа, чтобы выглядеть старше, подбираю более-менее широкую одежду, которую не надевал слишком часто вне дома, и только после выбираюсь на свою небольшую прогулку, где могу вдохнуть глоток свободы от рамок, ограничений и обязанностей.

Высокие многоэтажки, горящие по вечерам множеством огней, природные массивы, украшающие своей зеленью город, и толпы снующих повсюду людей, кто с кофе в руках, кто с рюкзаками за плечами, а кто с портфелями. Множество школьниц и школьников, каким не так давно был я сам, с мороженым-рожком в руках, студентка художественной студии с огромной сумкой и набором красок в руках, офисный работник с идеально отглаженном костюме... Толпа шумит, ревёт, собирается в кучи, светофоры горят, сменяя один цвет на другой и обратно, пока по городу едут огромные полосы автомобилей. Здесь шумно, но это лишь даёт понять, что город живёт, продолжает функционировать, и мне это нравится. Ни за что бы не променял Сеул на что-то другое.

Мой путь проходит через один из старинных дворцов, отлично сохранившихся с давних времён, несмотря на современную архитектуру большей части города, продолжаю свой путь мимо магазинчиков и ресторанов, кафе и парикмахерских и прочих-прочих-прочих зданий. В воздухе аппетитно пахнет из окна одного из ресторанов кимчи, и я несказанно рад, что сейчас совершенно неузнаваем: могу насладиться приятной трапезой и продолжить прогулку, не узнаваемый никем.

Заняв свободный столик в кафе, я ожидаю, когда ко мне подойдёт официантка, пока не вижу, что вдруг ко мне спешит весьма неловкая девушка. Она едва не падает, добираясь до меня, отчего я лишь закатываю глаза, однако не теряет широкой улыбки и интересуется, склонив голову набок:

— Прошу прощения, вы уже посмотрели наше меню? Хотите сделать заказ?

— Кимчи, — высказываюсь я резковато, прежде чем всё же посмотреть на лежащее передо мной на столе меню. — И зелёный чай с коричневым рисом, пожалуйста.

— Пожалуйста, подождите немного, всё будет готово, — отзывается она, со всех ног спеша в сторону кухни и снова едва не падая. Смешная. Пусть и кажется нелепой, но впечатление производит приятное: движения мягкие и плавные, окраска волос красивая: мягкий зефирно-розовый оттенок. И улыбается она мило. Ладно, возможно, мне стоит быть немного снисходительнее к ней, а то выражаю без конца недовольство этой официантке, а ведь она ничего серьёзного не сделала.

Когда незнакомка возвращается с моим заказом, я оставляю на столе чаевые для неё, пусть и не собираюсь пока уходить да и, вполне возможно, выпью ещё одну чашечку чая, если мне понравится, как его готовят в этом заведении. Девушка смотрит на меня в тот момент, точно на благодетеля, прежде чем сердечно поблагодарить:

— Огромное спасибо. Ваши большие чаевые и правда очень мне помогут: я отчасти смогу прожить на них какое-то время, а уж потом я точно смогу стать айдолом и пробиться на вершину. Вот увидите.

Стать айдолом? Она смеётся, что ли? Нет, конечно, вполне возможно, что у неё есть к этому таланты, да и голос у этой официантки, кажется, приятный, мягкий и в меру высокий, однако кандидатов на становление айдолом действительно много, нужно быть поистине особенным, чтобы тебя заметили. Трудно поверить, что обычная официантка это сможет. Да и зачем? Чтобы плясать под чужую дудку, исполняя песни, которые она в будущем точно возненавидит?

— Жизнь айдола не так проста, как кажется. Надеюсь, ты это понимаешь? — высказываюсь я, на что девушка кивает, высоко подняв голову, точно выражая гордость тем, как хорошо она знает эту сферу, точно изучала её всю жизнь.

— Это тяжёлый труд и попытки всегда оправдывать ожидания толпы, я должна быть идеальна практически во всём, если не хочу провалиться. Мне нужно постараться на полную, — отзывается незнакомка, мягко улыбаясь, и отчего-то мне кажется, что её улыбка могла бы согреть даже в самый дождливый промозглый день. Наверное, у неё настолько наполненная позитивом аура, что и окружающие люди это чувствуют. В том числе и я. — Но, знаете, я готова сделать всё возможное, чтобы преуспеть. Мне с детства хотелось быть айдолом, это моя мечта, так что я ни за что не отступлю. Буду сиять так ярко, чтобы дарить людям свет и надежду, как это делает Пак Джихёк. Вы ведь слышали его партии в песнях "S-Boys"? Хотя глупый вопрос, конечно, слышали, их же сейчас везде крутят, песни этой группы в каждом хит-параде. Я слушала все их песни и продолжаю наблюдать за развитием творчества. Пак Джихёк особенно выделяется на фоне остальных. Он как будто бы поёт, пытаясь заложить какой-то смысл. Я бы тоже хотела, как он, пытаться подарить смысл этому миру.

Я даже давлюсь воздухом в тот момент. Вот уж не ожидал столкнуться с настолько понимающей своей фанаткой во время отдыха от рутины айдола после болезни. Неужели мои ожидания всё же оправдались? И правда мой настоящий посыл кто-то сумел заметить по одному голосу в песнях? Это просто невероятно! У неё очень хороший слух или она отлично меня понимает, и такое просто невозможно не ценить. Потому что за прошедшее время мне не приходилось сталкиваться с таким никогда прежде.

Я оставляю ещё несколько купюр в качестве чаевых, прежде чем направиться к выходу из кафе. Чай здесь и правда вкусный, но, может, больше всего повлияла на это компания официантки: в конце концов, в хорошей компании и еда кажется вкуснее. Не знаю. Во всяком случае, мне и правда уже пора, но, надеюсь, она сможет исполнить свою мечту и стать тем, кем желает. Может, когда-нибудь мы вместе сможем изменить этот мир, направив его в лучшую сторону. Кто знает, как всё сложится.

Выздоровев и вернувшись в группу, я усердно продолжаю выступать с остальными, выкладываясь на полную, но всё равно стараясь передать людям большие чувства, чем те, о которых поётся в песнях. Не отступлю. Хочу, чтобы люди видели больше смысла в музыке. Песни — это не просто слова и текст, под которые можно потанцевать. Это сочетание ритма, звуков, слов, что передают нам какое-то послание, это попытка музыканта сказать что-то, рассказать о наболевшем, о том, что греет душу, что радует, огорчает, пугает, злит. Это смысл в чистом виде, так легко воспринимаемый другими людьми. Мы тянемся к музыке, не сразу понимая заложенное в ней сообщение, но со временем с нами остаются только те песни, в которых есть своя глубина. И именно такие хочу исполнять я.

Вот только продюсер снова возвращает мне текст, недовольно цокая языком и качая головой. Он смотрит на меня внимательно, точно отец на непослушного ребёнка, прежде чем заметить, ни на секунду не отводя взгляд:

— Пак Джихёк, ты ведь понимаешь, что это не подходит для нашей группы. Милые песни, всё сладко, красиво и маняще. Твои песни про реалии, как их ни спеть, это... Это не то, что нам подходит. Понимаешь, людям такое неинтересно, им это не нужно. Люди хотят радости и лёгкости, всем хочется сбежать от проблем, а не грузиться ими. Сам подумай, кто будет популярнее: девушка с бессмысленным набором слов под притягательную музыку, под которую можно расслабиться, или девушка с песней про права женщин во всём мире? Очнись, людям и в реальности хватает проблем. Так что, когда сочинишь что-то подходящее нам, заходи снова, обсудим этот вопрос ещё раз.

Покидаю его кабинет я, как изначально и ожидалось, в расстроенных чувствах, так что еле сдерживаюсь, чтобы не пнуть стену. Людям нужно расслабиться и отвлечься от проблем? Серьёзно? Я понимаю это, но не считаю, что нужно избегать разговоров о важном, о больных темах. Важно обсуждать всё, музыка должна быть разнообразной. Никогда не смогу понять этого человека и простить ему отказы. Он ведь на самом деле и не переживает, что творится у других на душе. Просто хочет зарабатывать на популярности моей и парней, а остальное для него совершенно неважно. Аж тошнит от отвращения, терпеть такое не могу. Но и сменить продюсера не выйдет, а уйти из группы всё ещё не вариант. Как же мне выбраться из этой ситуации и остаться при своих идеалах?

Родители часто переживают за меня, спрашивают, всё ли хорошо, отец даже предлагает съездить куда-нибудь отдохнуть, взяв в музыкальной карьере перерыв, но я просто не могу. Лгу, что всё в порядке, продолжая выкладываться на полную в ненавистном деле, молясь, чтобы всё изменилось, чувствую, что не выдерживаю больше, однако всё равно стараюсь сделать всё возможное. Всё получится, если я буду стараться. Всё пройдёт, если сделаю вид, что проблем не существует. Ещё есть шанс на счастливую жизнь, мне просто нужно сделать всё как можно лучше.

Приближается очередной концертный тур, так что я и остальные ребята из моей группы отправляюсь с очередным концертом по Корее, дабы радовать других. Это не то, на что мне сейчас хватает моральных сил, однако всё равно продолжаю натягивать на лицо улыбки, сочинять свои песни в стол свободное время, накопив их уже не одну толстую тетрадь, придумываю яркие хореографии до тех пор, пока все мышцы в теле не начинают болеть. Когда Юн Су спрашивает, всё ли со мной в порядке, я только киваю, мягко улыбнувшись. Он хороший парень, пусть и верит, что то, чем мы занимаемся, правильно, что наши песни помогают другим, а не закрывают их глаза, не позволяя увидеть, что происходит на самом деле. Не хочу заставлять его тревожиться, хватит и нервотрёпок с постоянными переездами туда-сюда и нагрузкой на все мышцы в теле: от тех, что отвечают за танцы, до голосовых. Я не должен стать причиной ещё одной проблемы.

Мы едем то в один город, то в другой, я продолжаю играть на публику роль сахарного мальчика, несущего радость, счастье и ванильную нежность, от которых, кажется, меня скоро стошнит. Пью много воды, плохо питаюсь из-за тошноты после дороги и утомления на выступлениях, однако не забываю следить за тем, чтобы по мне не было видно, как теперь сильно меня выматывает моё любимое дело. Когда-нибудь точно свихнусь или сорвусь, но пока можно продолжать и бороться. Я должен хоть как-то донести хотя бы каплю смысла до остальных людей. Ведь именно для этого я и живу.

Что удивительно, Юн Су всё чаще беспокоится обо мне в последнее время, спрашивает, всё ли в порядке, и в один прекрасный момент я ломаюсь, сдаюсь, всё ему рассказывая. Про то, что не вижу смысла в песнях, которые мы исполняем, про разговоры с продюсером, притворство, старание быть лучше ради других... Я жду от него чего угодно: гнева, разочарования, осуждения, даже отчаяния, однако меня совсем ломает от слёз, когда замечаю в его глазах то, что разглядеть никак не ожидал. Понимание. Он знает, что я чувствую, ведь тоже сталкивался с таким, а сейчас, как и я, делает вид, что его всё устраивает, что он согласен быть тем, кем его хотят видеть другие. Но теперь Юн Су видит, что не один такой, а потому больше не боится быть собой и хочет уйти из бэнда вместе со мной, раскрыв всю правду, что и предлагает мне. Кажется, впервые за всё время я вижу хотя бы луч надежды на то, что могу быть счастливым даже будучи собой.

Мы договариваемся сообщить продюсеры об уходе после последнего концерта, когда вернёмся в родной Сеул, так что в последний раз поднимаемся на сцену без тяжёлой ноши на плечах, с настоящим облегчением от будущей свободы. На концерте я и мой новый друг сияем действительно ярко, даже слишком. Хотя, возможно, мне это лишь кажется, а сияем вовсе не мы. А тот яркий всполох, внезапно возникший в небесах, пока наша группа исполняла песню в полном первоначальном составе в последний раз.