Я смотрю на Дерека с презрением и даже неприязнью, чувствуя, как во мне поднимается в тот момент волна гнева. Сжав кулаки, я молча смотрю в упор в ясные зелёные, точно утренняя покрытая росой трава, глаза, прежде чем выдохнуть осуждающе:

— Пак Джихёк был нашим товарищем. И он определённо не был слабым, так что не смей так говорить. Он боролся за жизнь, просто не справился. Это испытание оказалось ему не по зубам.

— Ну, я и говорю: слабый человек. Сильный никогда не позволил бы эмоциям взять над собой верх. Сколько бы другие ни говорили, что эмоции делаю нас сильнее, я не раз видел, как этот этих самых эмоций и гибли люди. Зависимость от материнской любви убивает младенцев¹, паника уничтожала целые толпы во время пожаров или каких-то стихийных бедствий, а страх парализовывал, когда жертва находилась рядом с маньяком. Гораздо меньше людей умирало от логики и рассуждений, но слабаки всегда предпочтут чувства рассудку, — невозмутимо объясняет мне свою точку зрения Дерек, а я ничего не могу поделать, но чувствую, как с каждым его словом закипаю всё сильнее.

— Самодовольный бесчувственный ублюдок! — срываюсь на крик я и бросаюсь на него с кулаками.

Вот только парень не пытается ударить меня или защитить себя. Он просто смеётся, ловко уходя от моих ударов, избегая взмахов кулаков, что только сильнее заставляет меня злиться в тот момент. Он даже не может достойно принять удар или отстоять свою дочку зрения в честном поединке!

Очередной замах — и я тут же останавливаюсь, ощутив на своём плече хрупкую женскую руку с коротко остриженными ногтями. Натали.

— Не надо. Это всё равно ничего тебе не даст, — её голос звучит спокойно и сдержанно, словно ничего не случилось и Дерек не говорил ничего мерзкого, не унижал память о наших погибших товарищах. Да, мы были знакомы не так долго, но так хорошо успели друг друга понять за столь короткий срок. Каждый человек, и даже Натали, стали понятны для меня за время прохождения испытаний. Вот только Дерек как был загадкой, так и остался. Разве что я понял, что он настоящий эгоист, готовый на любые подлости и мерзости, лишь бы только спасти свою шкуру. А уж в сочетании с его умом это и вовсе опасно для всех нас.

Этот парень смотрит на нас насмешливо, но в то же время будто бы прожигает взглядом, просматривает на Натали, словно та совершила страшный грех или предательство, прежде чем выдохнуть с некоторой самодовольной насмешкой:

— Не стоит его успокаивать, Натали. Всё равно он бы по мне не попал. Можешь не переживать так за моё благополучие, уж от элементарной грубой силы я не пострадаю. А на большее, как оказалось, Марк просто не способен. Какая жалость, мы ведь оба явно ожидали большего, верно?

Анжелика бросает на него недовольный взгляд и, цокая каблучками, бросается было в сторону Дерека, однако тот столь же легко и грациозно уходит от её ударов, а затем вновь и от моих. Как будто он читает каждое движение оппонента и не раз бывал в передрягах, которые не обходились без драк.

— Хочешь спровоцировать его или внушить мне какую-то мысль? — неожиданно уточняет Натали, в то время как юноша, ухмыльнувшись, отвечает, бросая быстрый взгляд на меня, а затем вновь на неё:

— И то и другое. Не люблю упускать хорошие возможности, когда они есть.

Его самодовольный и снисходительный тон выводит меня из себя, однако я мгновенно остываю, когда вижу, как дрожит Аой, на глазах которой закипают слёзы. Похоже, конфликт в коллективе оказался для неё последней каплей, и теперь она в шаге от истерики. Просто блеск... Это не то, что бы я хотел получить из конфликта с Дереком.

Парень подходит к японке и кладёт руку ей на плечо, будто бы стараясь успокоить, и мне удивительно видеть со стороны этого бесчувственного циника подобное проявление чувств. Словно старший брат беспокоится за младшую сестру, и я бы никогда не подумал, что на это способен человек, который всего пару минут назад говорил о том, какие слабаки эмоциональные люди.

— Всё в порядке, Аой. Просто небольшой конфликт. Это не то, что должно выбить тебя из колеи. Тебе нужно дойти до самого конца, слышишь? — говорит он сдержанно, словно объясняет маленькому ребёнку правила игры.

И я просто не мог не усмехнуться, саркастично отметив:

— Не так давно ты распинался о том, что чувства могут загнать нас в могилу, а сейчас сам заботишься о другом человеке. Это весьма лицемерно, Дерек.

Он смотрит на меня насмешливо, немного свысока, явно давая понять, что я мог бы и подумать, прежде чем говорить, после чего замечает невозмутимо, будто мои слова его даже не задели:

— Я тоже имею хоть крохотную каплю человечности, вот и проявляю доброту. Тем более в данной ситуации мне никак не вредит то, что я помогаю Аой. Возможно, в будущем это даже хоть немного сыграет на руку, так что было бы неразумно упустить такую возможность укрепить связь.

— Радует, что ты хотя бы не лицемеришь, чтобы притвориться другом для всех нас, — язвительно отзываюсь я, на что юноша усмехается, с заметной издёвкой в голосе напоминая:

— Мне нет выгоды лицемерить и притворяться тем, кем я не являюсь. В целом, мне и не нужна особо помощь других игроков, чтобы легко преодолевать испытания. Я вполне справляюсь сам и не теряю голову перед лицом того, что потенциально может убить. Если не научишься так же думать о своём выживании, а продолжишь ныть о чужих смертях, присоединишься к ним и сам. Обдумай это, Марк.

Я смотрю на него недовольно, сверлю взглядом, однако не знаю, что ответить. Это его точка зрения, и изменить её я, очевидно, не смогу. Да и нельзя сказать, что она совсем неправильная: для выживания и правда нужно держать голову холодной, даже Натали справляется с этим. Однако я не могу. Не получается быть равнодушным к тем, кто в той же беде, что и я, выбросить из головы умерших, не сумевших переступить через свои слабости. Тем более, кто знает, есть ли у них те, кто будет вспоминать этих ребят после смерти, если их забуду я?

Дерек больше ничего не говорит, молча разворачиваясь и просто уходя прочь: видимо, идёт отдыхать в одной из комнат. Следом за ним уходит и Аой. Мне кажется, что и Натали должна уйти с ней компанией, однако она некоторое время стоит рядом со мной и, прежде чем оставить меня наедине с Анжеликой, замечает:

— С некоторых пор я особенно хорошо понимаю твой ход мыслей. Ты не неправ. Однако ты решил идти трудным путём.

— Потому что просто не умею по-другому, — тихо выдыхаю я, прекрасно зная, что она меня уже не услышит.

Брюнетка смотрит на меня в тот момент внимательно, прежде чем осторожно уточнить, немного насмешливо улыбнувшись:

— Она настолько тебе нравится? Ты постоянно смотришь на неё, словно на седьмое чудо света. Не помню, когда вообще видела, чтобы кто-то так смотрел на других людей. Хотелось бы мне, чтобы на меня смотрели так же.

— Она и правда мне нравится. И ты это знаешь, — высказываюсь тогда я, прежде чем всё же пойти тоже занимать свободную комнату на этаже.

Место, где я останавливаюсь, не так уж и отличается от тех, какие мне попадались на других этажах: всё те же обитые бархатом стены с золотистым узором, те же картины с религиозными мотивами, статуэтки, бинокли и монеты и прочие предметы разных поколений и народов. Чистый пол, ни капли пыли на книгах от различных авторов с самыми отличными друг от друга темами. В общем, ничего такого, что могло бы дать мне подсказку, что за место этот странный дом, как я и остальные оказались здесь, кто им владеет и где искать выход. В итоге я просто решаю лечь на диван и попытаться заснуть, что удаётся мне довольно легко, так как уже скоро моё сознание проваливается в глубины отдыха и расслабления.

Просыпаюсь я с осознанием, что снова спал и не видел снов. С тех самых пор, как я попал в это место, сны меня совершенно не беспокоили, ни разу не видел их. Я бы сказал, что это странно, но, вполне возможно, это стресс. Ладно, нужно взять себя в руки и продолжать исследовать дом.

Поначалу я осматриваю новый этаж в одиночку, однако со временем всё же, к своему облегчению, нахожу остальных.

— Никаких намёков на выход? — уточняю у Натали, на что та, покачав головой, выдаёт:

— Даже на то, почему мы вообще оказались здесь. Не могут же все эти испытания проводится просто так. Должна быть причина, пусть даже и самая дурацкая, вроде необычного ток-шоу или мести за какие-то поступки.

— Мести? — тут же звучит неуверенный голос Аой. — Но я не думаю, что люди из пяти разных стран могли насолить кому-то одному или какой-то группе, действующей по всему миру. Выглядит как сюжет какого-то дешёвого экшн-фильма.

Девушка лишь кивает на это, не продолжая тему. Анжелика же тем временем вздыхает, с недовольством осматривая свои ногти с потрескавшимся золотистым лаком на них:

— Поскорее бы выбраться отсюда. Мой маникюр пострадал, да и, в целом, это не самое приятное место. Ни тебе по магазинам пройтись, ни прогуляться, ни заняться пробежкой.

— Я бы с удовольствием сейчас побегала по свежему воздуху, — вполголоса, как и обычно, высказывается Такуми-сан, мечтательно вздохнув. — Скучаю по пробежкам, которые совершала в родном городе по утрам и вечерам. И по наушникам, что шумели в ушах в это время. И где же здесь спрятан выход...

Дальше мы продолжаем поиски молча, совершенно не зная, о чём можно говорить: личную жизнь и прошлое мы отчего-то стараемся друг с другом не обсуждать, а все остальные возможные темы истекли, когда мы общались в прошлые поиски или перерывы на еду. Становится немного тоскливо, когда я понимаю, что от числа изначально оказавшихся в этом доме осталась всего половина, только мы. Нет больше ни ворчливого толстяка Вальтера, ни доброй и мечтательной Ли Мины, ни хладнокровной и расчётливой Хельги, ни беззлобного и упорного Шото, ни цундере Пак Джихёка. Поверить не могу, что эти люди вот так вот умерли здесь по воле судьбы, оказавшись жертвами испытаний грехов. И кто вообще мог придумать подобные пытки? Я точно знаю, что всё происходящее — не сон и не плод моего воображения, ведь я чувствую боль и тактильные ощущения, мимо меня не проходят и запахи или вкусы. А может, мы на самом деле живём в далёком будущем, а сейчас оказались со стёртой памятью в симуляции? Или жертвы эксперимента, которым пытаются вернуть память, заперев в этом месте? Нет, всё это звучит как полный бред, в который просто невозможно поверить. Однако логичного объяснения происходящему у меня попросту нет, поэтому и приходится продолжать искать подсказки, с каждым разом всё больше и больше разочаровываясь, учитывая, что мы до сих пор не сумели найти ничего полезного.

Так продолжается только до определённого момента, пока вдруг мы не видим перед собой, что коридор выглядит иначе, нежели в остальных местах. За линией, расположенной посреди коридора, пол переходит из деревянного в каменный, а стены становятся простыми бетонными серыми, вдобавок ещё и забрызганные чем-то бурым: не хочу даже думать о том, что это может быть кровь. С потолка вместо какой-нибудь шикарной люстры, как везде, свисает простая лампочка на проводе, и сам вид этой части этажа внушает какую-то непонятную тревогу, заставляет напрячься и сжаться внутри. Странное место. Оно как-то связано с выходом или это очередное испытание, которое мы должны пройти здесь?

— Не нравится мне этот проход, — тихо подаёт голос Аой, в то время как Анжелика мрачно замечает:

— Мне тоже. Вот только другие развилки в коридоре никуда не ведут, а других путей попросту нет. Нам придётся здесь пройти, выбор невелик. Хотя здесь и правда отвратительно: чувствуете, как в воздухе удушающе пахнет железом?

— Не просто железом, — высказывается Дерек, с привычной чуть высокомерной улыбкой глядя на всех нас. — Кровью. Похоже, это всё же очередное испытание из числа оставшихся. Даже интересно какое. Гордыня? Зависть? Гнев?

— Я определённо не хочу это знать, — поморщившись, вновь берёт слово Анжелика. — Так что, надеюсь, ко всей крови, что была здесь пролита, не добавится ещё и наша, успеем пройти испытание, не влипнув в передрягу.

Я перевожу взгляд на слишком уж молчаливую сегодня Натали, ожидая, что же скажет по этому поводу она, однако девушка ничего не говорит, и я уточняю немного беспокойно, быстро подойдя к ней:

— Всё хорошо? Ты сегодня какая-то слишком отстранённая. Словно и не с нами.

— Просто немного устала от всего этого, — честно признаётся она, внимательно глядя на меня своими глазами цвета шоколада и мягко улыбаясь. — Я застряла здесь, прохожу испытания одно за другим с риском в любой момент умереть, в то время как мама, младшая сестра и отец ждут меня дома, наверняка тревожась, ведь не знают, где и с кем я сейчас.

— У тебя, видимо, очень крепкая и любящая семья, — я выдавливаю из себя улыбку, чувствуя неподдельную зависть в тот момент: сам таким определённо похвастаться не могу. — Неудивительно, что ты по ним так скучаешь.

Натали лишь кивает в ответ, продолжая молча стоять с остальными недалеко от линии, но не спеша пересечь её.

— Знаешь, обязательно познакомлю вас, если выберемся отсюда, — неожиданно срывается с её губ, и тогда я поправляю девушку, улыбаясь в ответ:

— Не если, а когда. Мы обязательно покинем это место. Я не допущу, чтобы ты больше не увидела тех, кто тебе дорог. Да и мне самому нужно выбраться отсюда: у меня тоже есть человек, которого я хотел бы встретить.

Она смотрит на меня с интересом, однако ничего не говорит. Я замечаю взгляд, который бросает в нашу сторону Дерек и смотрю на него в ответ с вызовом, однако парень никак не реагирует на меня, просто спокойно пересекает черту, разделяющую коридор на две части. Как и стоило ожидать, ничего не происходит. Неудивительно, он единственный за линией, да и произошло не так много времени.

Спустя пару минут колебаний, к нему на сторону переходит Аой, а за ней следом и Анжелика.

— Нужно идти, иначе точно никогда не выберемся отсюда, — замечает Натали, отправляясь к ним, и мне не остаётся ничего другого, кроме как последовать за ней.

И стоит нам только пересечь черту, как она в тот же миг поднимается вверх плотной стеклянной стеной, отрезая путь обратно. Чтобы проверить её на прочность, я стучу по ней кулаком, однако быстро понимаю: бесполезно. Из этого ничего не выйдет, стена прочная, ещё и пуленепробиваемая, нам такую точно не разбить.

Ситуация только от этого становится неспокойной, тревожной, а уж после, когда мы слышим чьи-то быстрые шаги в нашу сторону, становится очевидно, что нас определённо не ждёт ничего хорошего. Вместе с шагами следует навязчиво скрип металла по камню, отчего внутри меня всё словно сжимается. Неужели на этот раз куратор идёт с оружием.

— Похоже, на нас скоро нападут, — спокойно, точно говорит о погоде, констатирует факт Дерек. — Нам лучше уйти отсюда, если не хотим неприятностей.

— А мы точно успеем? Кажется, она уже близко, — замечает Аой, на что Натали беспокойно отвечает вместо юноши:

— Возможно, придётся избегать её и убегать.

Как и остальные чувствуя тревогу, я тороплюсь пойти дальше, ища какой-нибудь проход, где можно было бы хоть ненадолго спрятаться от куратора. К счастью, один такой находится, так что мы садимся вместе на пол возле стены в нём и замираем, стараясь даже не дышать, чтобы ни единым звуком себя не выдать. Совсем рядом с проходом скрипит по полу длинный металлический меч, в котором я без труда узнаю японскую катану. Что удивительно, в руке её легко, с правильным захватом, точно много лет практиковалась в этом, держит девушка-японка с черными волосами выше плеч, одетая в чёрный же спортивный костюм. Поначалу возникает было мысль попробовать поговорить с ней, однако меняю своё решение я очень быстро: одно лишь выражение лица незнакомки говорит, что её единственное желание на данный момент: использовать свое оружие на ком-то из проходящих испытания. И этот этого только неспокойнее.

К счастью, она проходит мимо очень скоро, и мы тем временем быстро покидаем наше убежище, со всех ног спеша в сторону, откуда она пришла. Вполне очевидно, что это испытание, а значит проход дальше у нас нужно искать дальше. Мы выбрали правильное место поисков, но не самое безопасное, хотя вполне очевидно, что с этим ничего не поделать.

Скоро позади нас вновь звучат знакомые шаги, однако передвигаются они в этот раз намного быстрее, точно человек, против которого нам приходится действовать в этот раз, перешёл на бег и сейчас старается догнать нас, пусть даже его и заметно замедляет собственное оружие.

— Чёрт возьми, да по сравнению с этим все прошлые испытания были безобидными играми детей в песочнице! — возмущённо ругается Анжелика, едва успевая перевести дыхание из-за болтовни на бегу. Ещё в том ответвлении коридора она сняла свои туфли на каблуках, так что сейчас бежала в одних только тонких следках по холодному каменному полу. Просто не могу представить, как ей сейчас неудобно и некомфортно.

— Не хочу умереть здесь. Даже думать не хочу, что она с нами сделает, если догонит! — выдыхает Аой, быстро восстанавливая дыхание и дальше совсем не стремясь начать разговор: неудивительно, ей с увлечением бегом лучше нас известно, что лучше молчать и беречь дыхание в такое время.

Мы продолжаем бежать, не переставая искать при этом места, где могли бы укрыться хотя бы на время: кажется, точно она всегда практически рядом с нами. И теперь, к слову, вполне очевидно, что это за испытание: Гнев. Вот только кто вообще мог предположить, что мы будем бороться с чужим гневом, а не своим собственным? Времени не хватает даже на то, чтобы подумать, а оружие из комнат и коридоров с собой в любом случае было бесполезно брать: мы можем проходить испытание, однако, как и сказал на своём испытании Герман Фриман, атаковать куратора нам нельзя, если не хотим умереть за нарушение правил прохождения испытаний. Конечно, я бы в любом случае не смог напасть на девушку, которая охотится за нами, но вот от Дерека можно было ожидать подобное, если бы такое допускалось. Да и Анжелика вполне могла бы ударить, но хорошо помнит правила. Так что сейчас наше единственное спасение — бежать как можно дальше и как можно быстрее, искать выход из этого отвратительного места.

К слову, стоило мне оказаться за линией вместе с остальными, меня с головой накрыл удушающий запах чужой крови, как и ожидалось, более сильно ощутимый, чем в той половине коридора, откуда мы пришли. Возможно, я бы упал в обморок через некоторое время, однако всё же смог привыкнуть к нему, и сейчас передвигаюсь быстро и безо всяких проблем, несмотря на слишком стойкий аромат железа в воздухе. Похоже, в этом месте можно привыкнуть к чему угодно. Ведь приходилось сталкиваться и с ситуацией намного хуже: мы уже не просто вдыхали кровь, а таскали трупы незнакомых людей разной степени разложения, лишь бы спасти свои жизни, а Натали так и вовсе пришлось убить нашего товарища своими руками.

Так что, думаю, сейчас даже не худшее из возможных наших положений. Просто придётся бежать быстро и слаженно, чтобы больше ни один из нас не погиб в этом месте.