Очередное пробуждение в этом странном доме совершенно не радует, особенно учитывая, сколько всего отвратительного здесь произошло, сколько людей умерли здесь. Если бы меня спросили, хотел бы я вновь пережить всё, что со мной было, с теми же людьми, или предпочёл бы избежать испытаний, но никогда не сталкиваться в своей жизни со ребятами, попавшими в ту же ситуацию, что и я — без сомнений выбрал бы второй вариант. И дело даже не в том, что меня страшит возможная смерть в одном из испытаний. Просто все те люди были бы живы, если бы не оказались здесь, пусть даже мы и не были бы знакомы. Как по мне, небольшая цена за счастливые жизни других. Вальтер, Ли Мина, Хельга, Шото, Пак Джихёк, Анжелика... А кого ждёт подобная участь в этот раз? Хрупкую Аой? Слишком уверенную в себе Натали? Хитреца Дерека? А может быть даже меня, неспособного просто мириться с тем, как гибнут другие люди, желающего всем им помочь, пусть я и понимаю, что в большинстве случаев спасение попросту невозможно.

Покинув комнату, я некоторое время осматриваю коридор, чтобы в очередной раз убедиться, что связь не появилась, ничего полезного на этом этаже найти не удастся, а интерьер остаётся всё тем же (если честно, меня уже тошнит от этих картин с религиозными мотивами). Больше тратить время в коридоре незачем, так что я отправляюсь на поиски остальных: не думаю, что потерять их из виду — хорошая идея,тем более что мы столько всего прошли вместе. Не хочется признавать, но даже презираемый мной Дерек занимает после пройденных испытаний особое место в моём сердце.

Много времени на поиски мне не требуется, я почти сразу сталкиваюсь с остальными ребятами. Девушки передвигаются вместе, в то время как Дерек держится отстранёно, явно неспособный найти с ними точки соприкосновения, дать понять свою точку зрения. А уж взгляд, полный тоски и разочарования, который бросает на него мимоходом Аой, прекрасно даёт понять: их связь пошатнулась, девушка больше не собирается доверять ему и сотрудничать с этим парнем. Не после всех его поступков. Могу её понять.

И только собираюсь я раскрыть рот, чтобы заговорить с Натали и Аой, как парень всё же высказывается, внимательно глядя при этом на нас:

— Если бы была возможность не жертвовать тогда Анжеликой, я бы этого не сделал. Не было никаких причин других причин, почему она должна была умереть, кроме нашего собственного выживания.

— Мы могли успеть забрать её тогда, — настаиваю я, сверля его ледяным взглядом, на что Дерек только пожимает плечами, невозмутимо замечая:

— Ты прав. Но могли и не успеть. Я не ты, я не готов рисковать жизнью ради других людей.

— Значит, ты просто трус, — фыркаю я, на что тот только усмехается, приподняв один из уголков губ:

— Скорее, здравомыслящий человек. Страшно терять свою жизнь. Можно сколько угодно жалеть других умирающих людей, но все мы смертельно боимся оказаться на их месте.

Я не знаю, что на это сказать. Он прав. Я тоже испугался бы умереть, получая многочисленные удары мечом или понимая, что меня совсем скоро придавит к земле, расплющив. Дерек же, будто окрылённый своей маленькой победой, продолжает:

— Будь это возможно, мы бы все дошли живыми до конца. Но каждого человека невозможно спасти, что бы мы кому ни пообещали.

— Ты прав, — кивает неожиданно Натали, слегка хмуря при этом брови. — Но не думай, что это оправдывает то, как легко ты отказался от жизни Анжелики, не сумев одолеть свой страх.

— Конечно, — пожимает плечами он при взгляде на неё, при этом слегка улыбнувшись. — Знаешь, мне сначала показалось, что ты другая: куда более рассудительная, менее чувствительная, как, например, Марк и Аой.

— Люди меняются, — Натали повторяет его жест, прежде чем слегка коснуться моего запястья кончиками пальцев. — Я действительно была такой, но со временем стало ясно, что нельзя вечно отгораживать себя от людей. Мне стоило вспомнить об этом намного раньше.

Дерек только качает головой, не сказав больше ни слова, после чего мы вчетвером продолжаем свои поиски пути дальше. Осталось всего два испытания: Гордыни и Зависти. Интересно, сможем ли мы выбраться все в этот раз? И что именно нас ждёт впереди? Мы правда сможем покинуть этот странный мрачный дом? Совершенно не представляю, как буду продолжать жить после того, с чем столкнулся.

Поиски продолжаются ещё какое-то время, пока Аой не замечает, открыв очередную дверь:

— Ребята... Кажется, это то место, которое мы с вами ищем.

Стоит мне самому посмотреть через её плечо на новую комнату, как сразу становится ясно, что она права: её размеры и дизайн значительно отличаются от основной части здания, как и у остальных комнат для проведения испытаний. Дизайн кажется слишком обычным: деревянные стены со множеством ярких детских рисунков цветными мелками, дощатый пол, отражающий мягкий свет от ламп. Где-то в углу можно увидеть застеленную пледом из цветных вязаных квадратиков кровать, на изголовье которой, кажется, что-то вырезано ножом — с моего места не разглядеть. Симпатичный коврик на полу, наклейки в виде бабочек с объёмными крыльями почти под самым потолком, а потолок расписан под звёздное небо. Странно, выглядит так, будто мы находимся сейчас прямо под крышей дома, хотя мне казалось, что должен быть ещё один этаж, предназначенный для последнего испытания.

Это место кажется домашним и уютным, однако Дерек выглядит необычайно бледным, дышит тяжело и часто, взволнованно озираясь в комнате, куда мы вошли, прежде чем дверь за нами захлопнулась, уже не открываясь больше — мы можем пойти только вперёд. Нужно взять себя в руки перед предстоящим испытанием, настроиться на продвижение дальше, однако нервозность Дерека отчего-то передаётся и мне. Не могу понять, почему это милое место, напоминающее детскую комнату, так тревожит его. Неужели он уже бывал здесь раньше?

— Ты уже был в этой комнате? — всё же решаюсь спросить я, и парень с трудом сглатывает, делая глубокий вдох и выдох в попытке взять себя в руки, прежде чем всё же с непонятной мне вымученностью ответить:

— Да. Вот только это место попросту не может находиться в этом доме. Его уже давно нет, я точно знаю. Кто-то воспроизвёл его, решив надо мной поиздеваться.

— Детская комната? — я слегка выгибаю бровь. — Полагаю, здесь случилось нечто поистине ужасное, раз такое безобидное место настолько тебя пугает.

Он ничего мне не отвечает: скорее всего, не успевает, так как чуть в стороне неожиданно само по себе разбивается зеркало. Громкий звон стекла заставляет нас посмотреть в ту сторону, после чего мы начинаем замечать и другие странные изменения: свет тускнеет, а на стенах начинают слезать клочьями обои, пока на них и на полу появляются кроваво-красные надписи: "Я буду собой, я буду свободным". Дерек от этих изменений, кажется, напрягается сильнее, в то время как Аой замечает с лёгким испугом, сжимая в руках плечо Натали и прижимаясь к ней:

— Чертовщина какая-то...

— Или нас всех снова накачали каким-нибудь наркотиком, — мрачно отзывается она, озираясь по сторонам. — Здесь это точно привычное дело.

Мне нечего ответить на это: всё же есть деталь, которая меня беспокоит в этом предположении, заставляя думать, что дело вовсе не в наркотике. Скорее, это какие-то необычные спецэффекты, чтобы выбить нас из колеи.

Из шкафа в углу в тот момент выглядывает худощавая с длинными пальцами и накрашенными чёрными ногтями, но, без сомнений, мужская рука, а после показывается и сам неизвестный. Невозможно не признать, что новый куратор по-своему красив: изящный островатый нос, длинные чёрные волосы, лежащие на спине волнами, не слишком перекачанное тело и серые глаза. Такой цвет серого я видел только однажды у затянутого тучами неба, когда дождь ещё только собирался начаться и не должен был пойти всего спустя несколько минут. Я бы не удивился, если бы девушки оказались им очарованы.

Вот только никак не ожидал увидеть смесь страха и изумления на лице Дерека.

— Этого не может быть... Тебя здесь быть не должно... — беспомощно бормочет он, когда юноша смотрит на него немного лукаво, убирая с лица упавшую на него завитую прядь волос и замечая:

— Совсем не рад меня видеть, Дерек? Как же так? Это ведь я, Томас, твой лучший друг с самого детства. Не думал, что ты на самом деле стал таким чёрствым и холодным с годами. Наблюдая за тобой, я думал, что мне только кажется, ты вот-вот начнёшь вести себя, как раньше. Зря, наверное.

Я вместе с остальными смотрю на Дерека ошарашенно, вопросительно в то же время, но он явно не готов нам ответить, сам пытаясь переварить происходящее. Неужели для него эта встреча была настолько нежеланной? Что плохого ему сделал этот парень? Или это он совершал плохие поступки, а теперь стыдится или боится расплаты за это от старого друга? Всё выглядит очень странно и заставляет нервничать.

— Тебя здесь быть не должно, — наконец отвечает куратору Дерек, впиваясь в него внимательным недоверчивым взглядом. — Мы оба с тобой это знаем, ты наверняка помнишь, что написал мне тогда.

Он не повышает голоса и не сжимает кулаки, но по какой-то немного истеричной нотке в его тоне я понимаю: этот парень взволнован так сильно, словно встретил здесь не лучшего друга, а своего самого страшного врага. Хотя, может, это потому что тот парень куратор, и теперь выбор стоит между его жизнью и нашими?

Подбросив в воздух колоду карт и поймав её, парень продолжает смотреть на нас с интересом, но в то же время немного свысока, словно ставит себя выше каждого присутствующего в комнате. Начав тасовать карты, он замечает, слегка наклонив голову набок:

— Вы пришли сюда, чтобы пройти испытание, верно? Что ж, давайте больше не будем затягивать с этим: я объясню вам правила. Впрочем, нет, если я буду испытывать вас всех так же, как остальные кураторы, чем я отличаюсь от этих дилетантов, что не сумели одолеть вас? Новое предложение: вы пройдёте своё испытание, а Дерек своё. Пока вы будете проходить комнаты с головоломками, мы с ним сыграем в Старую Деву. Если вы не справитесь — он умрёт, если Дерек проиграет — вас ждёт то же самое вместе с ним. Раз вы так далеко зашли вместе, не должно быть никаких проблем с тем, чтобы довериться друг другу, верно?

Я чувствую напряжение в воздухе, легко понимая, что никому из нас эта ситуация не нравится. Мало того, что куратор что-то задумал, чтобы усложнить нам испытание, так он ещё и предлагает довериться самому ненадёжному человеку в коллективе. Одно радует: он тоже хочет выжить, а значит сделает всё возможное, чтобы справиться со своей задачей. А уж мы постараемся разобраться со своей. Остаётся надеяться, что в этот раз никто из нас не умрёт.

— Лично я согласен, — подаёт голос Дерек, решительно делая шаг вперёд. — Пришло время отправить тебя туда, где тебе самое место.

— Мы тоже, — высказывается за всех нас Натали, повернувшись в тот момент к Аой, а после ко мне. — Давай проведём игру так, как ты предлагаешь.

— Прекрасно, — кивает Томас, довольно хлопнув в ладони с горящими от восторга глазами, прежде чем направиться к столу, жестом призывая Дерека следовать за собой. — Через шкаф вы можете попасть в другие комнаты. Пройдите их все до конца игры — и тогда победите. Если, конечно, мой дорогой друг справится.

— Справлюсь. Не недооценивай меня, поставив себя выше других, — фыркает тот, следуя за куратором, в то время как Аой неуверенно предлагает:

— Ну что, идём?

Ни я, ни Натали не спорим с ней, направляясь следом и с удивлением замечая, что внутри шкафа действительно оказывается комната. Как и сказал куратор, внутри находится первая головоломка. По крайней мере, нет причин не верить его словам о том, что нам нужно решить какую-то задачку, чтобы пройти дальше. Вот только ничего, кроме висящих на двух противоположных стенах четырнадцати картин внутри нет абсолютно ничего. Видимо, в положении этих изображений и скрыто решение нашей проблемы.

— Здесь их висит семь, и здесь тоже. Наверное, нужно развесить их друг напротив друга по какому-то принципу, — предполагает Аой, с сем я определённо не могу не согласиться.

Именно поэтому все мы начинаем внимательно разглядывать находящиеся внутри картины, что на них изображено. Девушка, кладущая стекло в туфлю. Парень с перекошенным от гнева лицом. Женщина в весьма компрометирующей позе. Мальчик с горой лимонных конфет и отвращением на лице. Мужчина, пожирающий планеты. Старик, смотрящий на других с пьедестала. Развалившийся посреди беспорядка парень. Девушка в белоснежных одеждах. Раздающая пирожные женщина. Старик с плугом. Старушка с мирной и тёплой улыбкой. Поддерживающий другого парня юноша. Мужчина с записанной на листке бумаги диетой. Юноша, передающий награду другому, отчего-то смутно напоминающий Дерека.

— Это как-то слишком просто, в отличие от других испытаний, — замечает Натали, снимая первую картину.

— Согласен, — только и отвечаю я, помогая ей менять картины местами.

Аой действует вместе с нами: неудивительно, любой догадается, что нужно расположить грехи напротив противоположных им добродетелей. И действительно: стоит нам закончить, как дверь в следующую комнату открывается, позволяя нам пройти дальше, в следующую комнату с испытанием.

Стоит мне оказаться внутри, как взгляд падает на стол с несколькими колбочками: синей с цветочным узором, красной округлой, фиолетовой из непрозрачного стекла, чёрной с ручками и длинной зелёной. А перед ними лежит листок бумаги, взяв который Натали принимается читать инструкцию:

— "Если вы уверены в своей исключительности, отыщите нужный флакон. Это точно не чёрный флакон, но он тоже находится справа от красного, однако у этого флакона небольшая высота. Соблюдайте все условия". Выглядит так, будто это фиолетовый флакон, как думаешь?

Я киваю, однако, когда она берёт сосуд, в мою голову приходит неожиданная мысль, отчего я перехватываю тот у девушки, замечая:

— Подожди. В инструкции не сказано, что его нужно выпить. К тому же, как я думаю, нам вообще не стоит никак использовать эти флаконы.

— Нет других вариантов, как его использовать. Все условия соблюдены, что может пойти не так? — уточняет она, фыркнув, на что я интересуюсь, покачав головой:

— Ты настолько уверена в своей исключительности?

Натали смотрит на меня с недопониманием, прежде чем осознаёт, в чём же всё-таки дело и торопливо перечитывает оставленную записку. На её лице без труда можно увидеть растерянность, когда девушка задаёт следующий вопрос:

— Тогда что нам делать? Да, я могла провалить испытание Гордыни, если бы выпила что-то флакона, но это не отменяет того, что нам не выйти из комнаты, пока не решим головоломку.

Я кладу руку ей на плечо, подыскивая какие-нибудь слова, что могли бы утешить Натали, однако не успеваю открыть рот, как вместе с тихим скрипом звучит голос Аой:

— Или можем. Да, в комнате есть головоломка, но это совсем не значит, что нам обязательно нужно решить её, чтобы пройти дальше.

В тот момент мне хочется выть от радости и одновременно досады. Не зря говорят, что всё гениальное просто: куратор оставил дверь в этой комнате открытой, а мы даже не додумались проверить. В любом случае, у нас совсем нет времени обсуждать хитрость куратора и свою тягу к поискам подвоха там, где его нет, нужно идти дальше, пока партия в "Старую Деву" между куратором и Дереком не закончилась. Надеюсь, ему хватит навыков, чтобы одолеть этого парня.

Следующая комната одаряет нас новой головоломкой: комнатой, разделённой на несколько областей, у стены которой можно увидеть несколько лежащих на полу кукол. К сожалению, в этот раз дверь не открывается, головоломку всё же придётся решить. Всё внутри обустроено так, словно в одну небольшую комнатку попытались запихнуть целый дом: небольшие перегородки, оклеенные обоями, точно стены, участки пола с различным покрытием, не слишком большая, но разная мебель и несколько выделенных областей: на участке, очевидно, демонстрирующем комнату какого-то подростка, участке, являющемся гостиной, участке, изображающем кухню, и по таким же участкам, но уже ближе к отверстиям в перегородках, очевидно, изображающим выход.

Помимо всего этого и кукол можно увидеть возле стены упаковку каких-то таблеток, верёвку, лезвие и ножницы. Мурашки пробегаются по моей спине, когда я осознаю, что ничего хорошего в этой комнате нас не ждёт. Тем временем Натали подходит к двери, где висит незамеченная мной поначалу записка, и зачитывает вслух:

— Люди мальчика травили,

Злобой все его губили.

Взял он в руки нить к вершине,

Сделал шаг, приняв кончину.

Друг, мальчишку отыскав,

Замер в комнаты дверях.

Дальше сделать шаг не смог.

Слёзы падали у ног.

Мне ещё больше становится не по себе от этого места. Куратор будто просит нас воспроизвести здесь сцену, произошедшую в прошлом: чьё-то самоубийство. Ещё хуже ситуации кажется, когда я слышу вскрик со стороны Аой. Обернувшись к девушке, я слышу, как она лепечет неловко, показывая нам одну из кукол:

— Простите, но они так похожи... Это даже странно, куратор будто всерьёз зависим от него...

Нельзя сказать, что она не права: кукла, которую она держит за плечи, и правда удивительно напоминает Дерека, но в то же время будто бы кажется немного другой: длинные светлые волосы, зелёные сверкающие глаза и испуганное выражение лица. Подойдя ко второй кукле, Натали с мрачным выражением лица демонстрирует мне уже её: куратор. Те же длинные чёрные волосы, волнами лежащие на плечах, те же серые глаза, но путающее умиротворение на чрезвычайно бледном лице.

— Этот парень точно псих, — бормочет девушка, глядя на меня. — Неужели он правда был знаком с Дереком и пытался убить себя по какой-то причине? И вот так он расплачивается с ним за спасение жизни, когда чуть не задохнулся: втягивает в эти игры на выживание?!

Я не знаю, что ей ответить в тот момент. Она права: куратор сейчас жив: он стоял перед нами, диктуя условия испытания. Почему он позволил втянуть во всё это Дерека, если тот спас его от смерти? Наверное, их история куда более сложна и мрачна, чем один лишь этот эпизод, и мы просто не знаем деталей. Мы ведь и правда не в курсе, что с ними двумя произошло после.

Без дальнейших разговор, мы берём кукол, и устанавливаем их на нужные места: пока Натали держит куклу-куратора, я делаю петлю, подвешивая её. Аой же устанавливает куклу с лицом Дерека в дверном проходе: все мы уверены отчего-то, что именно куратор в тот день пытался покончить с собой, не Дерек. И, видимо, не ошибаемся: как только Аой тянет дверную ручку, та поддаётся, пропуская нас в комнату, как раз когда юноши кладут на стол карты, заканчивая партию в "Старую Деву". Кто же из них двоих победил? Мы выживем в этот раз или нет? От волнения на душе скребут кошки, невольно вспоминается, что, возможно, я нахожусь в этом месте дольше дня и меня уже ищут. Если поиски и правда идут, то уж лучше им появиться сейчас и спасти нас всех, вытащить отсюда и вернуть к тем, ради кого мы хотим покинуть этот странный дом. Особенно в том случае, если Дерек всё же проиграл.

И так можно подумать по его лицу: я впервые вижу, что его губы сжаты в тонкую нитку, а кулаки невероятно бледны, точно он впивается ногтями в ладони так сильно, что потом надолго останутся синие полукружья. Взгляд опущен, и в зелёных, словно камни малахита, глазах нет того прежнего высокомерия, капли самоуверенности и убеждённости в своей извечной правоте. Только опустошённость и боль, словно перед ним раскрылась поистине страшная тайна, которую невозможно вынести без боли и горечи. Только сейчас я понимаю, что мы не должны были соглашаться на условия куратора и оставлять их одних. Я сам никогда не пытался понять Дерека и узнать, что у него на душе, но легко осуждал. Это моя вина.