Ветер шумит в раскидистых кронах каштанов, подхватывает зеленые листья маленькой рукотворной рощи. Оксана так давно не была в степи. Особенно, когда она полна жизни, а не выглядит мертвым иссохшимся трупом. Волосы лезут в глаза и рот, путая светлые локоны между собой, стремясь связать их в новый особый узор.  Раздаются отголоски конского ржания. Оксана оборачивается, отводя назойливые пряди прочь от лица, и вспоминает, что по дороге сюда они видели пару лошадей, пасущихся вдали. Гену ее восторженная реакция развеселила. Справедливости ради, на хуторах она до этого дня была только проездом.

Не удивительно, что она так бурно реагирует на все. 

Оксана неуверенно топчется у покосившейся металлической калитки. Рама когда-то была выкрашена в небесно-голубой, но сейчас большая часть краски облупилась, показав скрытую под собой ржавчину. Весь участок выглядит вполне подобающе этому забору. “Все… в таком запущении,” - с тоской думает девушка, оглядывая полуразрушенный дом. 

Она вздрагивает, когда слышит металлический звон и знакомое кряхтение Гены. Он появляется из-за сарая с каким-то свертком. Оксана все пытается разглядеть содержимое, но за ворохом тряпок и не разобрать. 

- Прости, - парень подходит ближе, шмыгая носом, и перехватывает свои находки поудобнее, - что все таскаю тебя по всяким заброшкам.

- Зуев, ну ты… - Оксана раздраженно закатывает глаза, и Гена не может сдержать шальной ухмылки, - Это твой дом, а не заброшка. 

- Одно другому не мешает, - хмыкает тот в ответ, пожимая плечами. 

- Что это у тебя? - спрашивает таки девушка, кивая на вещи в чужих руках. 

- Да так… хлам всякий, - отмахивается Гена, слишком уж бережно прижимая этот самый “хлам” к груди. 

Но Оксана решает не приставать лишний раз. Захочет - расскажет. Она оглядывает парня с ног до головы и не находит каких-то разительных изменений. Кажется, он не особо нервничает. Это радует. Как и то, что он сменил свою плюшевую куртку, оказавшуюся тем еще пылесборником, на легкую джинсовую. 

Гена укладывает все в багажник старой, повидавшей жизнь шестерки, ласково проводя рукой по корпусу. Называет ее “Ведром с болтами”, а сам кружит, как над главным сокровищем в жизни. Стоит ли удивляться, если он чуть не заплакал от радости, когда Оксана вручила ему ключи. А после, когда они поехали забирать чудом уцелевшую машину парня, бегал вокруг нее, то и дело обнимал, чуть ли не целуя. 

Оксана забирается на переднее сидение, укрываясь от поразительно холодного для этого времени года ветра. Она все еще сомневается, что это хорошая идея. Не только поездка в родной дом, к отцу, но и все это их… маленькое путешествие. В кармане спортивных штанов лежит измятая визитка, которая ей дала Алла. Она пока так и не ходила на прием, но один раз смогла позвонить и обговорить возможные консультации. 

Нельзя все время бежать. 

Они и не бегут, лишь берут небольшую передышку. Оксана знает, что уже через полторы недели они вернутся - ей нужно искать работу, а Гену не отпустят надолго из Коралла. Судя по всему, он оказался крайне ценным сотрудником. Все тараторит без конца, что он теперь на побегушках у Марины и Проповедника одновременно - учится всему подряд. Оксана, не имевшая последние два года никаких планов, чувствует себя непривычно в новой реальности. Где есть хоть и размытые, но цели, и где больше нет лжи.

Гена хлопает дверью и забирается в водительское кресло. Деловито заводит машину, то и дело постукивая по рулю. Оксана понимает, что он все-таки нервничает. Даже не так. Он с ума сходит. Последние три дня сходит, как только предложил Оксане эту поездку перед их маленьким “отпуском”.  

- Ты уверен? - голос звучит тихо, Оксана даже не уверена, что парень слышит ее.  

- Да, а че мне… - Гена не договаривает, обрывает сам себя очередным шмыганьем, - Да, да. Не смотри ты так. 

- Хорошо, - девушка пожимает плечами и устраивается на сидении чуть удобнее. 

Гена признался, что ни разу не ездил к отцу с момента похорон. На старом кладбище Оксана тоже не была - то, на котором похоронены родители отца, находится ближе к Черноморску, нежели к хуторам. Она то и дело поглядывает на парня краем глаза, боясь, что он вот-вот сорвется. Но как и до этого Зуев выглядит почти как обычно. За исключением непривычной молчаливости. 

Но стоит им подъехать к кладбищу и выйти из машины, как Гена меняется. Он прямо на глазах бледнеет и из веселого задорного парня превращается в испуганного мальчика. Оксана старается держаться рядом, и при этом не давить на него - она поймет, если нужно будет помочь. Парень пытается отвлекаться на машину, на вещи, но справляется крайне плохо. Он зависает над открытым багажником и таращится на свертки. 

- Ген… - зовет она, касаясь его руки, - Идем?

- А, ага, да, - он быстро моргает, и захлопывает багажник. 

Они идут по дорожке, мимо низеньких кипарисов и неровных рядов могилок. Оксана никогда не любила кладбища - кресты посреди поля всегда казались ей пугающими. Чересчур пугающими. 

Гена идет твердой уверенной походкой и останавливается у заросшей могилы без ограды. Смотрит на простенький крест с крошечной табличкой. Кажется, что он уменьшается в размерах, становится маленьким и беззащитным. Оксана старается не думать, как выглядела бы она со стороны, окажись на месте отца Гены ее собственный. Ведь у него были все шансы на это. Буйные девяностые и шумные нулевые были таковыми даже в курортном раю. Судя по редким пьяным рассказам родителей было даже хуже, чем на материке. Хотя, вполне возможно, что отец приукрашивал - ему то в девяностые было меньше, чем ей сейчас. 

- Тебе, бать, - прерывает тишину Гена и ставит рюмку возле креста, - Извини, что так. В следующий раз что-нибудь получше привезу. 

Из внутреннего кармана выуживает небольшую фляжку и выливает прозрачное содержимое. Оксана и без опознавательных знаков прекрасно понимает, что это водка. Парень тут же выпрямляется, хлопая себя по карманам, так и зависает над могилой. 

- Это ведь из-за меня, - сдавленно произносит Гена, спустя паузу длиной в маленькую вечность, и опускает голову так низко, словно его самого клинит к земле. 

- Ген… - только и может прошептать Оксана, подступая ближе, и сжимает его плечо. 

Она чувствует, как парень вздрагивает всем телом, вытирает глаза и громко, надрывно всхлипывает. Стоит этому звуку вырваться, как девушка прижимается подбородком к чужому плечу, скрытому за джинсой, и обнимает как попало. Обнимать его неудобно - материал куртки грубый, кожа лица тут же раздражается, а рукам не за что ухватиться. Но Гена кажется не против. Он касается ее сцепленных ладоней, мягко поглаживает и тяжело дышит. Оксана молчит, только смотрит на небольшой холмик, поросший бурьяном, пока парень приходит в себя. 

- Надо… надо, наверное, вырвать это все, - так и не успокоившись до конца, выдает Гена, опускаясь на корточки, и принимается дергать траву. 

Останавливать его бесполезно - только отмахнется и замолчит, или вообще пошлет сидеть в машину. Поэтому Оксана молча опускается рядом и помогает. Сухие стебли практически крошатся под руками, обламываются на середине, и приходится запускать пальцы в почву. Она старается не думать о том, что они практически раскапывают могилу. По крайней мере Гена со стороны выглядит именно так. 

Оксана уже думает, как будет оттаскивать его прочь в случае чего, но, вырвав последний сорняк, Гена успокаивается. Опускается коленями на утоптанную землю и вытирает лицо предплечьем - хорошо хоть не лезет грязными руками прямо в глаза. Девушка поднимается на ноги и мягко сжимает Генино плечо. Он накрывает ее руку своей, бездумно похлопывая по ней, и хлюпает носом. 

- Извини. 

- Зуев, прекрати, - строго говорит Оксана, уставшая от бессмысленных извинений. 

Тот хмыкает в ответ и качает головой, выдавая короткое: 

- Что-то я нюни распустил тут. Бате бы это не понравилось. 

- А что понравилось бы? - оживляется девушка, пытаясь повернуть разговор в чуть более позитивное русло (ну или хотя бы менее травматичное)

- Коньяка если б принес, - чересчур весело пробрасывает Гена, встав с колен и отряхнув руки, - И колбасок охотничьих. Ох, уж он был любитель. 

Оксана умудряется выдать улыбку. 

- Херовый я сын, конечно, - выдает парень, и его слова заставляют ее вздрогнуть. 

Потому что она прекрасно узнает саму себя. Только вот у Гены нет того, кто мог бы сказать “Нет, ты отличный сын”. Ведь если скажет она - это не будет значит ровным счетом ничего. Оттого и остается молча стоять рядом, давая Гене шанс выговориться. 

- Ладно. Хватит сопли на кулак наматывать, нам собираться пора. 

Оксана держит его за локоть и молча кивает. 

Им действительно пора. 

Нужно забрать вещи из квартиры Гены и можно двигаться в путь. С родителями она попрощалась еще с утра - отец провожал ее неодобрительным молчанием и короткими внезапными объятиями, а следом и мама чуть было не задушила крепкими теплыми руками. Кажется, они оба решили, что дочь собирается уехать навсегда. Поскольку до этого отец вышел на разговор по душам и признался, что поговорил с Кудиновым. Оксана ничего кроме “Рада, что вы помирились” выдать не смогла. Говорить на тему пережитого с отцом она совершенно не хотела. И не хочет до сих пор.  

Они с Геной молча едут весь путь от кладбища до города, и так же молча поднимаются в квартиру. Стоит им распахнуть входную дверь, как Оксана тут же берется за сумки, лежащие у самого выхода. Перепроверяет содержимое, пробегает взглядом по вещам, пока парень носится по квартире. Все бегает между комнатами, приговаривая всякие разрозненные глупости. Оксане так и хочется закатить глаза и сказать: “Я же говорила”. 

А она в самом деле говорила.

Еще с утра сказала ему собрать вещи вместе с ней. Но он предпочел валяться на новом купленном диванчике, который так и не убрал, между прочим. Оксана таки закатывает глаза и уже думает пройти в кухню, проверить помыл ли Гена посуду после завтрака. Но парень уже подлетает к выходу наперевес с рюкзаком. 

- Все, можем ехать, - с улыбкой сообщает он. 

Оксана кивает и подхватывает свою сумку. Они спускаются вниз, выскальзывая во двор, полнящийся криками детей на новенькой спортплощадке. Мимо них проносится парочка пацанов, и Гена придерживает дверь, пока девушка прижимается к стене в попытке избежать столкновения. 

Во дворе их уже ждут. 

Оксана улыбается при виде Нади и Давида, держащихся чересчур близко друг к другу (и приехавших, очевидно, на Надиной машинк). Тут же рядом стоят и Генины неразлучники - Мел, Киса и ее брат. Она кивает Боре и видит (такую редкую для него) приветливую улыбку.

- Вас так провожают, будто вы навсегда сваливаете, - хмыкает Надя, притягивая Оксану к себе в крепкие объятья. 

- Так вы ж сами тоже здесь, - бормочет она в чужое плечо, обтянутое черным кожзамом. 

- Ну так я то не “все”, - весело сообщает та, - А Давидик так, за компанию.

“Давидик” смущенно тупит взгляд - само очарование. Надя принимается перебирать спутанные волосы подруги, пропуская их сквозь пальцы. Оксана видит ее блестящие глаза и сердце сжимается от этого блеска. 

- Ты… ты только если соберешься… ну насовсем, ты скажи, ладно?

- Надь…

- Скажи, - тверже произнесла Надя, хлопая по чужим плечам. 

- Когда соберусь - обязательно сообщу, - и утягивает ее в очередные крепкие объятья. 

Оксане сложно сказать, когда именно они расцепляются. Но стоит ей отойти, как она слышит дружный смех парней. Оборачивается и наблюдает за ними. 

- Ген, ты только в этот раз то не потеряйся, - хрипло хмыкает Мел, засунув руки в карманы. Он опирается на капот, словно ему тяжело стоять. Оксана не знает, почему он отказывается от трости. Может перед парнями неловко. 

Она как никто другой знает, как тяжело признаваться в слабостях. 

- Да не парься, - Гена повисает на двери, - Туда обратно, отдохнем от вас недельку-две и вернемся. 

- Не торчите там только, - хмыкает Киса. 

- Сам не заторчи.

- А я че? Я на подработку устроился.

- Это кто тебя такого распрекрасного то ждет, а, Кисунь?

- Курьером… - он видит округлившиеся глаза Гены и тут же добавляет, - Да, бля, обычным курьером, ты лицо то не криви так. 

Гена прочищает горло и тихо хихикает:

- Это типа: “Алло, это курьер Яндекса, я привез вам ваши хачапури”?

- Ага, Самоката, - шмыгает носом и засовывает руки в карманы штанов, опустив голову. 

Гена отступает от машины и останавливается возле Оксаны. Накидывает ей на плечи собственную новенькую джинсовку. Девушка робко улыбается и придерживает ее на плечах. Больше желания упрямиться нет. Вместо этого она поплотнее закутывается в куртку, все еще хранящую тепло Генкиного тела. 

Сидя в машине, Оксана уверяет себя, что они не бегут от проблем. От них же не убежать, особенно, когда проблема в них самих. Просто им обоим нужен небольшой перерыв. Гена накрывает ее ладонь своей, легонько поглаживает и улыбается.

- Ну что, поехали?