Одежда украшает человека ровно настолько же, сколько и он её. Её истинная красота раскрывается только благодаря тому, на ком она надета. Лишь с правильными чертами лица, фигурой и харизмой она становится по-настоящему завораживающим шедевром. Идеальный хозяин вычисляется по всем возможным параметрам, складывающихся в неповторимое амбре: от сочетающихся с цветовой гаммой глаз до умения улыбаться так, как никто другой. Поэтому моделям так важно не терять ни один пункт, из-за которых кутюрье отдали предпочтение им. Не набрать ни одного лишнего сантиметра в талии и не потерять ни грамма очарования. Каждый дизайнер видит свои творения по-особенному, и для того, чтобы воплотить его замысел, модели должны быть совершенны во всем. И это даже не просто требования. Таков закон — идеальным нужно быть во всём, потому что конкуренция не оставляет иного. Она же и толкает на ужасные поступки.

Код лишился из-за неё едва ли не самого главного. Лицо отнять у него не получилось, забрали грацию, лёгкую походку, просто чёртову возможность самостоятельно передвигаться. Он ходил по подиуму с такой грациозностью и невесомостью, словно плыл по воздуху, вовсе не касаясь его ногами. Теперь же не в состоянии спокойно с кровати подняться.

— Давай, мышонок, вот так, — Джефф крепко держит его, помогая дойти до спальни.

Он заботится, пылинки с него сдувает, на руках таскает, только не понимает, что всем этим делает лишь хуже. Код ненавидит себя в таком состоянии.

— Я не инвалид, — с обидой отвечает.

Так благодарен ему за то, что возится как с маленьким, повязки меняет, всегда заботится, чтобы стакан с водой на тумбочке был полон и все антибиотики были приняты по расписанию. Код бы без него не справился, но собственная несамостоятельность подогревает чувство ничтожности.

— Конечно нет, сладкий, — терпеливо успокаивает, не обижаясь. — Конечно нет.

Уложив его на кровать, Джефф берёт коробку, теперь неизменно стоящую в их комнате. Намазывает поверх раны новую порцию йода и накладывает слой свежих бинтов. Сразу после подкладывает под ногу подушку, чтобы всегда находилась «выше уровня сердца для уменьшения кровотока к ране».

— Так-то лучше, — улыбается он проделанной работе. — Я сейчас вернусь, только никуда не убегай!

Код прыскает от смеха. Клоун. Самый любимый. Как только во всём этом дерьме он находит силы на шутки? Впрочем, хорошо, что именно он и находит.

Сатурн потерпел крах, потеряв много денег и ввязавшись в громкий скандал. Каждый заголовок о них. В интернете не утихают споры: Сатурн калечат своих моделей, не обеспечивая должной безопасности, или виновник только тот, кто совершил эту подлость? Скольких уже обвинили в совершённом неделю назад акте низости. Под раздачу интернет-войн попал Билд Путта, расторгший не так давно контракт, и сам Джефф Сатур, изувечивший свою звезду ради хайпа. Тем не менее, снова всё внимание к себе привлечь у Сатурн получилось, и снова благодаря Коду.

Все сочувствуют ему, иногда доводя до такой степени, словно он полностью лишился ноги или вовсе умер. Родители едва не примчались сюда аж из Бангкока, а Креми чуть не послала работу в Сеуле. Ему желают здоровья и много поддерживают, шлют в офис его агентства цветы и подарки. С нетерпением ждут возвращения самой яркой звезды Парижа на подиумы, ну и конечно же не на минуту не прекращают расследование по выяснению личности злоумышленника.

Код же чётко знает, кто виноват. Его имя звучит чаще всего в обсуждениях. Одни не сомневаются, вторым хватает ума его оправдывать за неимением доказательств. Коду никакие доказательства не нужны, чтобы понимать прямую причастность этой поганой змеюки Гейма. Благодаря ему уничтожено впустую столько сил, времени и денег. Эта вина поделена на них двоих. Код хотел произвести фурор на закрытии нежным образом Наяды в самом сказочном исполнении, но только породил все самые грязные сплетни. Он подвёл Пи'Джеффа.

Обидно за все его труды. Сколько было вложено в этот показ, сколько нервов и надежд. Это же неделя моды, Паль-де-Токио, тысяча человек гостей, какая ответственность! Всё насмарку. Джефф переносит это молча, улыбаясь странно много, чтобы ни на секунду не выдать своё расстройство и позволить Коду ещё больше винить себя, утопая в тоске. Никогда не простит этого подонка. Вечность ему гореть в аду.

Благо всё обошлось. Врачи назвали это чудом, что удалось избежать порванных сухожилий. Отделался глубоким порезом и тремя швами на нём. Пообещали встать на ноги через две недели, а полностью восстановиться уже через месяц. Заверили, что его карьере никак это не помешает, только ведь и раковым больным всегда обещают, что они поправятся. Всё лишь бы помочь перестать лить слёзы безутешной модели, упавшей на пике своей популярности. Код просто не верит в возвращение невесомости своей походки, когда ступню навечно будет стягивать уродливый мешающийся шрам.

— А вот и я, — Джефф возвращается в комнату с подносом.

Код, конечно, в восторге от завтраков в постель, особенно приготовленных его любимым мужем, только причина оставляет неприятный осадок в груди.

— Пи'Джефф, это очень калорийно, — вздохнув, говорит Код, смотря на стопку панкейков, облитых мёдом, на тарелке. — Я и так почти не двигаюсь, меня же разнесёт.

— Не выдумывай, ничего тут калорийного, — Джефф берёт вилку и отламывает кусок панкейка. — Это самый популярный рецепт с сайта про полезное питание — овсяно-банановые панкейки без единого кристаллика сахара! Совсем немного мёда для вкуса, потому что сладкое повышает серотонин, а он очень нужен, чтобы мой котёночек не вешал нос. Открывай рот!

— Пи'! — Код, смеясь, уворачивается от летящего в него самолётика. — Ладно, я поем, только сам!

Дурачество Сатура — единственное, что не даёт пасть духом, однако, если ему не дадут даже позавтракать самостоятельно, то чувство собственной ничтожности точно подскочит до небес.

— Один кусочек! — не унимается Джефф, загоревшийся идеей сделать самолётик.

— Ну Пи', — Код закатывает глаза, сдерживая улыбку.

— Один, и я отстану!

Вздохнув, Код открывает рот. Сатур с самой довольной рожей отправляет туда кусочек панкейка.

— Ну как? Вкусно? — уточняет в предвкушении его вердикта.

— Вкусно, — искренне хвалит Код. Он заморочился, поискал для него пп-рецепты, приготовил и красиво подал. Как может быть невкусно?

— Вот и славно!

Он вдруг засматривается на его губы. Код неловко проглатывает кусок и с непониманием смотрит на него в ответ. Джефф наклоняется и слизывает каплю мёда у него с уголка губ.

— Я сейчас сделаю себе кофе и вернусь, хорошо? — он треплет его по голове и выходит из комнаты.

Вот так теперь проходят его дни. Джефф уделяет ему максимум внимания, все дела перетащил домой, чтобы быть всегда рядом, а какие-то вовсе отменил. Уезжает он куда-то крайне редко и не дольше, чем на три часа. Всё остальное время с ним. Хорошо и плохо одновременно. Хорошо, потому что с одним прикосновением своего мужа у Кода будто ярче начинает светить солнце за окном. Плохо, что чаще приходится видеть, как он старается скрыть переживания и отчаяние за лживым позитивом.

С Геймом хочется совершить нечто похуже. Заставить поплатиться за каждое его оскорбление, за все поступки гнусные, за то, что чуть не похоронил карьеру, выставил Сатурн идиотами. О, это же точно он тогда украл и подкинул Асу браслет. Определённо точно он послал человека облить Кода кислотой. Это он воткнул ему лезвие в сапог. Это тварь недостойна ни одного показа Джеффа, ни одного его шедевра. Гореть ему в аду при жизни и после неё. Большего не заслужил.

Это не просто желание мести. Это жажда крови. Пока Код прикован к постели униженный и беспомощный, этот урод продолжает блистать на подиумах, фотосессиях и светских мероприятиях. Не хочется ничего меньшего, кроме как изничтожить его. Отомстить за себя, свою подорванную карьеру, сорванный показ и пущенные насмарку труды Джеффа. Тот пусть и относится к разряду тех уникумов, которым всё недостаточно доказательств, у него это всё же, по-большей части, из-за понимания бессмысленности войны с Геймом из-за известной всей индустрии моды фамилии, несущей в себе власти больше, чем что-либо. Джефф всё повторяет, что месть — не выход, нужно доверить дело закону. Код реалист, и знает, что никакая полиция эту суку не придавит, а никакими родственниками ему его запугать не получится. Пусть Гейм хоть к роду Виндзоров относится, наплевать. Код найдёт способ заставить его на коленях вымаливать прощение и пощаду.

Уже не может дождаться, когда наконец-то снимут швы. Надоело, что в отсутствие Джеффа он может передвигаться исключительно на одной ноге, прыгая как дурачок и держась за стены. Сколько бы ни уверял, что его это нисколько не обременяет, Коду надоело быть для него недееспособной обузой. Свежий воздух все эти дни ему доводится вдыхать только с кровати через открытое окно, на улице Код так ни разу и не был. Поездка в клинику своего рода праздник.

Он соскучился по макияжу, по возможности надеть что-то помимо пижамы, и не отказывает себе ни в чём, даже зная, что так удачно получившийся тон будет скрыт под маской и тёмными очками.

— Детка, — Джефф подходит сзади, кладя руку ему на плечо, — прости, я не смогу с тобой поехать.

Код растерянно смотрит в ответ, чувствуя подкрадывающуюся тоску.

— Почему?

— Дела срочные, мне нужно отъехать, — объясняется виновато. — С тобой съездит Та, ты не против?

Грустно. С Джеффом расставаться и на минуту никогда не хочется, но он столько дней ухаживал за ним, всю работу на задний план отодвинул. Как Код может быть против?

— Хорошо, конечно, — улыбается ему.

— Отлично, — Джефф трепетно целует его в макушку. — Напиши мне, пожалуйста, сразу, как закончишь.

— Ладно.

Повисает небольшое молчание. Джефф смотрит на него с каким-то немым вопросом, и Код сразу понимает, что он хочет.

— Можно, Пи'Джефф, — ну разве откажет?

Тот мигом расцветает и подхватывает его на руки, неся к прихожей. Усадив на пуфик у входа, Джефф берёт в руки его кроссовки, и у Кода темнеет в глазах.

— Тише-тише, — заметив взгляд, успокаивает Джефф. — Тут ничего нет, видишь?

Для доказательства он просовывает ладонь вовнутрь, а Код едва не взвизгивает, зажмурившись, боясь увидеть его окровавленные пальцы. Но ничего не происходит, с Джеффом всё в порядке. М-да, фобию ему, кажется, подарили на всю жизнь.

— Всё в порядке? Могу надеть? — уточняет Джефф.

Код только кивает.

Передав его Та и строго-настрого наказав охранять как зеницу ока, они с Джеффом разъезжаются в разные стороны. Та после того случая стал заметно серьёзнее и даже в глаза смотреть боится. Ещё один, кто ходит с грузом вины, хоть ему никто и слова не высказал. Такое никто не мог предугадать. Коду приходится по дороге ему повторить это раз пять, чтобы он наконец-то вернул свой клоунский носик на законное место и перестал ехать с таким лицом, будто кто-то умер. Срабатывает не сразу, но уже у дверей кабинета всё-таки получается добиться его привычной дурацкой улыбочки.

— Что ж, не вижу никаких осложнений или инфекции. Рана заживает просто отлично, швы можно снимать, — выносит вердикт хирург.

Код старается не смотреть на ножницы у него в руках и даже не задумываться о процессе, в котором сейчас участвует его ступня. Хорошо, что всё проходит быстро и безболезненно.

— Я что, даже наступить могу? — не верит, что это всё наконец-то подходит к концу.

— Можете, только аккуратно, — разрешает врач.

Код чувствует себя Ариэль, впервые ступающей появившимися у неё ногами на землю. Наверное, она ощущала себя почти так же. Никогда не думал, что будет так радоваться возможности стоять на полу обеими ногами. Пока не очень приятно, ещё немного болезненно и неуверенно, зато уже лучше, чем было.

— Пока никаких сильных нагрузок, много не ходите. Рану держите в чистоте, принимайте витамины и делайте упражнения на растяжку мышц. Если вдруг появятся какие-то отёки или любые признаки инфекции, боль, любой дискомфорт, сразу звоните мне.

— Я смогу вернуться на подиум? — единственное, что беспокоит.

— Зависит от того, как пройдёт оставшийся процесс восстановления, но не думаю, что что-то пойдёт не так. Шрам не должен сковывать ваши движения, — обещает мужчина. — Не переживайте, многие спортсмены и после более ужасных травм возвращались к карьере. У вас тоже всё получится.

Ага. Только вот он не спортсмен. Он эталонная нежность, шаг которой должен быть лёгким и плавным. Его не устраивает такой ответ. Ему нужна точная гарантия, что эта уродливая дыра успешно затянется и никогда больше ничем не будет ему напоминать о себе.

Из кабинета Код выходит уже на своих двоих. Прихрамывая и с угрозой клюнуть носом в пол, зато уже не такой жалкий, какой был. Сразу у двери под руку подхватывает Та, выглядящий крайне напряжённо, и отчитывается:

— Месье, там журналюги, человек тридцать. Прознали-таки, что вы здесь, — с досадой и раздражением говорит он, создали работу. — В холл на первом этаже ворвались, но охрана клиники их повыгоняла, стоят теперь у входа.

Код вздыхает. Конечно, ну как обойдётся без этих пираний с их камерами и микрофонами? Они сейчас с таким скандалом больше похожи на голодных чаек, а у Кода никакого желания ни их каверзные вопросы слушать, ни терпеть лезущие со всех сторон микрофоны. Он надевает маску повыше.

— Ни сколько не сомневался, что они всё-таки нагрянут, — он покрепче хватается за Та. — Идём.

Есть выбор, что ли? Эти желтушные фанаты сплетен там будут и несколько суток стоять, пока он не выйдет. Чем ближе приближается к выходу, тем сильнее становится гам, а когда Код, наконец-то, появляется на улице, те просто сходят с ума. Щелчки камер и десятки вопросов сливаются в одну оглушающую какофонию. Хорошо, что Джефф не поехал, обоих бы задолбали и ещё напридумывали того, чего не надо.

Охрана, отправленная на подмогу, распихивает журналистов в сторону, но даже у этого отряда крупных дядек не получается с ними справиться. Они рвутся к Коду как бешеные. Та выглядит так, словно не выдержит сейчас и кому-то крепко вмажет.

Смириться бы, что его несчастье для них сенсация, с которой можно получить много денег, только трудно это. Ни один из них даже не догадывается, сколько боли стоит за этим. Вопросы их сраные как пули в сердце.

— Код, скажите, как повлиял этот инцидент на ваши отношения с Сатурн? Вы собираетесь продолжить сотрудничество? — кричит один из журналистов, протягивая микрофон почти в лицо.

— Вы получали угрозы или предупреждения до этого случая? — старается перекричать его другой.

— Что именно произошло в день показа? Можете ли вы рассказать подробнее? — звучит из толпы еще один вопрос.

Боже, все заткнитесь, просто заткнитесь, пожалуйста.

— У вас есть подозрения, кто совершил это преступление?

Код останавливается, вызвав непонимание Та, но он не спорит. Возможно, зря, потому что сейчас они точно разорвутся на части от его слов, только этот идиотизм Кода вымораживает больше всего. Журналисты притихают.

— Вы все сами прекрасно знаете, кто за этим стоит.

Он садится в машину, и Та успевает его увезти прежде, чем эта толпа накинется сверху.

Все видят между ними жёсткое соперничество, и очень хорошо видят, что угрозу создаёт Код Гейму, а не наоборот. Эта вошь Коду в подмётки не годится. Так на руку. Пусть весь мир видит, каковы размеры его зависти. Пусть видят истинное лицо. И сколько бы не просила милая мамочка Гейма быть терпимее к её сыночку, терпение кончилось. Код уничтожит его.

Но сначала уничтожат его, потому что он забыл написать Джеффу. Он дуется на него за невыполненное обещание, вернувшись с работы, однако отходит буквально через минут пять, принимаясь массажировать Коду ножки. Конфликт заканчивается на позитивной ноте после клятвы соблюдать все рекомендации врача. Его нянька теперь возвращается в офис, и ответственность за своё лечение Коду приходится взять на себя. Джефф работает в своём привычном режиме уже три дня, возвращаясь домой под ночь. Код рад, что он наконец-то не носится с ним, а занимается своей работой.

А ему вот ещё не скоро светит. Ужасно соскучился по своей прежней жизни. Он всячески пытается себя развлекать: читает книги, смотрит сериалы, готовит мужу такое большое количество вариантов ужина, что можно было бы накормить пять таких Сатуров, и даже собирает алмазные мозаики, закупленные на Амазон с доставкой на дом. Скучно.

Весело становится тогда, когда он берёт в руки телефон и злорадно наблюдает, как с каждым днём от Гейма отписываются десятки тысяч. Даже самые ярые его фанаты засомневались и отвернулись от него, не смогли дальше смотреть на своего кумира сквозь розовые очки. Есть, конечно, и те, кто до сих пор его оправдывает, веря в святость Гейма и клевету Кода, но это капля в море. Число сторонников у Кода намного больше. Он сломал этой швали карьеру всего одной фразой. Меньше пяти секунд ему хватило, чтобы стереть его в порошок. Пусть теперь попробует взобраться с низов, в которые Код его отправил. Точнее, отправил он туда себя сам своей собственной дуростью. Код просто немного помог. Может быть, мир немного очистится. Мир моды так точно без своей главной опухоли станет приятнее. Если для такого триумфа нужно было потерпеть всё это, то цена не так велика. Это была самая фатальная ошибка Гейма, загнавшая не иначе, как в могилу. Месть, оказывается, действительно сладка на вкус. И это ведь даже ещё не конец.

Зелёный чай оказывается настоящей находкой. Отлично утоляет жажду, заглушает голод и к тому же очень вкусный. Код находит в процессе заваривания и наслаждения насыщенным вкусом некое искусство. Лучше всего подходит фарфоровая посуда, отсыпав три грамма листьев из банки, Код заливает их двумястами миллилитрами кипятка, выдерживая ровно две минуты. По его личным рекомендациям употреблять лучше всего, наблюдая величие Эйфелевой башни из окна и слушая фоновый шум Парижа. Сегодня у него в гостях гость из Китая Мэн Дин Гань Лу, выращенный в горах на полутора метровой высоте. Изыскано. Лучшая награда после хорошей тренировки.

Код ответственно подошёл к рекомендациям делать упражнения на растяжку. Это в его интересах, если не хочет до конца дней провести за просмотром лакорнов и сбором картин. Если есть хоть какая-то возможность сократить процесс восстановления хотя бы на один день, Код за неё схватится. Нашёл парочку тренировок с хорошими отзывами и делает по графику, не забывает немного и фигуру в тонусе поддержать, крайне озабоченный отсутствием активности в жизни.

Сейчас вот допьёт чай и пойдёт хлопотать на кухню, муж уже скоро должен вернуться, негоже любимого мужчину встречать с работы без накрытого стола. Джефф унёсся в офис ещё до шести утра, поэтому пообещал сегодня вернуться до восьми вечера. Код очень соскучился. Уже не может дождаться, когда снова сможет повиснуть у него на шее с объятиями, вдыхая терпкий аромат его парфюма. У них и интима никакого давно не было, Джефф с того дня дальше поцелуев не заходит, боится сделать больно. Может, сегодня поймёт, что Коду уже намного лучше, и хороший секс точно никак не навредит?

Подключив телефон к колонке, Код включает любимый плейлист c песнями-фаворитами бесподобной Арианы Гранде, Доджи Кэт и Дуа Липы. Всегда делает процесс готовки ещё приятнее, да и в целом любую рутину скрашивает. Сейчас особенно хорошо, потому что он наконец-то может твёрдо стоять обеими ногами и вилять бёдрами в такт, нарезая овощи. Летящие уведомление, перебивающие музыку, слегка портят вайб. Код игнорирует, подождут, у него его личная терапия, которую нарушать нельзя, тем более эта трель затихает буквально через несколько секунд. А после возрождается с новой силой.

Уведомления летят с такой скоростью и напором, что кажется телефон сейчас взорвётся. Его истерика разрывает колонки, а те в свою очередь уже ушные перепонки. Там все разом решили ему написать, что ли? Отложив нож, Код отключает блютуз и, откусив кусок от морковной палочки, залезает на барный стул, с любопытством раскрывая уведомления.

Написать решили действительно все разом, первая из всех была Креми, от неё и открывает. От остальных продолжает лететь куча капса, мало разборчивого из-за непопадающих по клавишам пальцев. У Креми тоже мало чем отличается.

Сестрёнка

КАКОГО МАТЬ ЕГО ХЕРА 18:43

ОНИ ТПМ ОБА ЧТО ЛИ С УМА СШЛИ 18:43

Я ИМ СЕЙЧАС ЯЙЦА К ЧЕРТЯМ ВЫРЕДУ ОБОИМ 18:43

ТЫ ВИДЕЛ ЭТО ДЕРЬМО? 18:43

https://www.youtube.com/shorts/MII9pzd6gdA 18:44

ДЕВЯТАЯ МИНУТА, ЧЁ ОН НЕСЁТ 18:44

Даже идей нет, с чего её так разорвало, да и всех остальных тоже, пишущих явно по этой причине, потому на ссылку нажимает боязливо, но с интригой. Там открывается интервью, и только от одного его названия в глазах темнеет, а мир будто смазывается.

«Гейм Дезанж — разоблачение зависти и ревности Кода Исары! Правда о подложенном лезвии и семилетнем романе с Джеффом Сатуром»

Что за кликбейтная параша? Неужели этот кретин в самом деле сейчас в своём положении ещё умудрился наплести какой-то чуши? Пусть оправдывается сколько хочет, ничего ему уже не поможет. Однако Код с трудом переводит дыхание, сердце бьется как сумасшедшее. Он заставляет себя нажать на видео. Сразу перематывает на девятую минуту.

— … это довольно жёсткое обвинение, — обрывком доносится фраза девушки-интервьюера. — Если он так говорит, у него должны быть хоть какие-то основания?

— Самое обидное, — прискорбно вздыхает Гейм, униженный и оскорблённый, — что на эту клевету повелось много людей. Я давно терплю такое отношение к себе с его стороны, но это перешло все границы. Я понимаю, что именно заставляет Кода так себя вести, меня даже это уже не задевает, лишь хочу, чтобы мои фанаты ни в коем случае не велись на это.

Ох, бедный-несчастный! Кто чьё тут ещё свинское отношение терпит?

— И что же его заставляет? — затаив дыхание, подталкивает на откровения ведущая.

Гейм вздыхает, закатывает глаза и как самое очевидное выдаёт:

— Зависть. Джефф подобрал Исару с улицы, решил дать шанс в люди выйти, а ему звезда в голову ударила. И так дали слишком много, а ему всё ещё хочется. Ему завидно, что у меня больше контрактов, — и тут врёт, у Кода давно уже больше, — я больше узнаваем, у меня больше обожателей. Да и к тому же… — он вдруг затихает, передумав говорить, но на деле просто ждёт, когда его попросят продолжить говорить.

— Что? — девушка аж вместе со стулом двигается ближе. — Есть что-то ещё?

Боже, как по-идиотки создаёт интригу, заставляя вытягивать из него каждое слово. Вещи говорит ещё более идиотские…

— Исара до безумия влюблён в Джеффа Сатура, — драматично объявляет Гейм, словно раскрывая страшную тайну. И вмиг переполняется ехидством, выдавливая самую противную улыбку. — Но Джефф влюблён только в меня.

— Что ты имеешь в виду? — ведущая наклоняется вперёд, её глаза горят любопытством и жаждой новых сплетен.

Гейм ухмыляется, наслаждаясь моментом, как хищник, окруживший добычу.

— Мы уверены, что счастье любит тишину, как-то хотелось не предавать огласке и держать личное в секрете, только от коллег всё равно тяжело утаить, да и ситуация не терпит нашего молчания. Думаю, нет смысла больше скрывать. Мы с Джеффом вместе уже больше семи лет.

Ублюдок поганый. Пошёл он на хуй. Пусть катится ещё дальше и никогда оттуда не возвращается. Сволочь. Что он себе позволяет? Пал ниже некуда, а сейчас льёт этот бред своей вонючей пастью в попытке реабилитироваться? Джеффу с ним в одной комнате находиться противно, о каких семилетних отношениях лечит эта тварь? Код его без обеих ног оставит, пусть только попадётся, уродец. Как посмел ляпнуть что-то на эту тему? Оклеветать его и его мужа? Их отношения — самое ценное, что есть у Кода, самое светлое, личное, только для них двоих. Выблёвывать какую-то ерунду своим гнилым ртом, дабы свою обосранную задницу спасти — да чёрт Код это позволит, порвёт в клочья.

Он едва со злости не швыряет телефон об пол. Очень сильно сдерживается. Ударить по чему-нибудь, а конкретно по одной морде, на кусочки раскрошив. Сейчас начнётся настоящий ад. Гейм создал мощнейший инфоповод, который обсуждать будут ещё очень долго, не давая вздохнуть. Можно о мирной жизни забыть, их всех троих и всех знакомых, любых приближённых будут задалбливать тупыми вопросами, суя свой вездесущий нос куда не просят. Код с ума сойдёт, если сейчас все массово начнут называть Джеффа парнем Гейма и наоборот или называть их парой, вообще говорить о любых романтических связях между ними. А в интернете, по всей видимости, уже начали. Гнида, никогда не хватало чести, он способен только на грязные игры.

Одновременно охватывает и злобой, и ревностью, и обидой. Единственное, чего хочется прямо сейчас — почувствовать себя в руках Джеффа, чтобы успокоил, сказал, что они всё преодолеют, и дал почувствовать своё присутствие рядом. Но Джеффа сейчас нет рядом. Он наверняка ещё даже не знает, что на них вылилось. Нужно хотя бы его голос услышать. Да и вообще спросить, какого хрена, пускай вмешивается и тоже захлопывает эту чересчур пиздливую пасть, уже потерявшую меру того, что творит. Код выходит из кухни, чувствуя, как подкашиваются ноги. Он садится на диван и пытается отдышаться, но воздух будто застревает в горле. Снова берёт в руки телефон. Набирает «Любимый муж ♡» и нервно слушает гудки.

Не отвечает. Ожидаемо. Весь в работе. В чёртовой работе, когда так нужен. Код просто не может сидеть тут, почти сразу срывается с места и бежит собираться. С ума сойдёт, если прямо сейчас не увидит его и не обсудит с ним это дерьмо. Не собирается ждать, когда он перезвонит или, может быть, исполнит обещание вернуться пораньше. К чёрту, сам приедет.

Охранники на входе с ним здороваются, радуясь внезапному появлению в штабе после такого затишья. Код для всех в Сатурн как луч света, озаряющий ночь, но в этот раз он никого даже улыбкой не одаривает, проносясь мимо как ураган. Даже на лёгкое покалывание в ноге внимание не обращает, стремительно проносясь по коридорам прямиком к кабинету Джеффа. Перед дверью не медлит, без стука, абсолютно бесцеремонно распахивая дверь. И умирает.

Возмущает наглость, рожа его поганая, которая выражает лишь своё величие перед всем остальным миром, стреляет прямиком в голову. Гейм сидит на столе у Джеффа, закинув ногу на ногу. Рубашка вульгарно расстёгнута едва не до пупа, оголяя грудь. Он искажается злорадством, стоит только Коду переступить порог, словно только его и ждал, только ранит больше всего то, что Джефф сидит за своим столом, продолжая накидывать штрихи карандашом на бумаге, и никак на это не реагирует.

— Тебя стучаться не учили, калека? — брезгливо фыркает Гейм.

Код на него не смотрит, игнорирует. Он пытается поймать только родной взгляд, самый нежный и тёплый, чтобы увидеть в нём ту же любовь как и прежде, чтобы сказал ему, им, что всё просто не так как кажется. Но Джефф не смотрит, даже голову не поднимает, будто его тут и нет.

— Пи'Джефф, — зовёт надломлено, чуть дрожа голосом. — Джефф, что это всё значит?

Он вдруг отрывает голову от эскизов и удивлённо смотрит на него.

— О, Код, здравствуй, — улыбчиво здоровается Джефф с ним, словно просто с зашедшим попроведать его знакомым. — Что-то случилось?

Что-то случилось? Он в самом деле спрашивает об этом? То есть то, что эта драная блядь, развалившийся в виде продажной шалавы у него на столе, заявил на весь мир об отношениях с ним, одним из величайших дизайнеров этого времени, ему недостаточно для того, чтобы это подошло под «случилось»? Ему нужны уточнения, по какому поводу Код пришёл сюда?

— Джефф, что этот крысёныш себе позволяет? — возмущённо вопрошает Гейм. — Выкинь его отсюда, пусть манерам для начала поучится.

Код переводит взгляд на него. Убийственный настолько, что кажется может в самом деле испепелить.

— Закрой свой болтливый рот, если не хочешь, чтобы я вырвал тебе язык.

Гейм неожиданно начинает мерзко смеяться. Да что, блять, происходит? Почему Джефф ему всё это позволяет?

— Надо же, ну что зависть творит с людьми, — веселится гадюка.

Он запахивает рубашку и спрыгивает со стола. Код сдерживает себя, чтобы не вцепиться ногтями ему в лицо и не расплакаться, когда Гейм подходит к Джеффу и, наклонившись, обнимает его за плечо.

— Любимый, скажи ему уже, чтобы проваливал, и вернёмся к тому, на чём остановились — пошло шепчет ему на ухо.

— Постой, нельзя же так, — отчитывает Джефф. — Код же пришёл о чём-то спросить, — он вновь обращает на него внимание. — В чём дело, Код?

А ему даже сказать нечего. Какие тут могут быть слова? Кажется, ни одно не подойдёт под то, что он видит. Код стоит как громом поражённый, не в силах понять, что происходит. Всё кажется каким-то кошмаром, из которого он не может проснуться. Его глаза полны боли, непонимания и отчаяния. Ему хочется проснуться, понять, что это просто сон, но всё какого-то чёрта происходит наяву.

— Ты… — не может совладать с собой, ком в горле давит. — Ты правда уже семь лет трахаешься с ним?

— А, так ты поэтому пришёл, — приходит озарение, только никак не понять его улыбки, чему он так весел, когда Код по осколкам разваливается. И лучше бы Джефф молчал дальше, ни слова не произносил. — Да, уже семь лет вместе. Наверное, нужно было рассказать всем раньше, не держать в секрете. Не переживай только, на моё отношение к тебе это никак не повлияет. Ты по-прежнему моя самая любимая модель, Код.

Ему впервые не находится что сказать. Это просто не укладывается в голове, какой бред он несёт. Как только может это говорить после всего, что между ними было? После всех тех переполненных страстью мгновений, всех сказанных друг другу признаний? После ебучей клятвы и в горе, и в радости?

— Ты нормальный? — с разочарованием произносит Код. В нём нет желания истерить, кричать, одно только непонимание. — Не влияет на твоё отношение ко мне? А на моё отношение к нам тоже не должно?

— Не понимаю, в чём проблема? — Джефф явно недоумевает, будто не замечая всей боли и разочарования в глазах Кода.

— Ни в чём, Джефф, — Код находит в себе силы не плакать, когда так хочется, и держаться гордо. — Ты всего лишь вытер ноги о нашу любовь. Позволил этой твари наплевать на неё, и сам сейчас делаешь это.

— Господи, да заткнись ты уже, — вмешивается Гейм, закатывая глаза. — Никому неинтересны твои сопли. Смирись наконец, что ты никому тут не нужен и оставь нас уже…

С каждым словом он наклоняется всё ниже к лицу Джеффа и на последнем всё же целует его. Тот немного морщится, но не думает оттолкнуть, отвечая. Они делают всё это на глазах у Кода, вот так нагло и открыто. Это больше, чем он может вынести, никогда ещё не ощущал себя настолько униженным. Гнев, смешанный с невыносимой болью, захлестывает его. Код делает шаг вперёд, но в последний момент останавливается, сжав кулаки так сильно, что ногти врезаются в кожу. Не может позволить себе опуститься до их уровня, даже если его сердце разрывается на части.

Оно ударяет как молоток по стеклу. Все эти слова и поступки. Всё вместе. Как у него только получается это, когда разрушается их жизнь в одно мгновение? Код не верит своим ушам, не верит глазам, не верит в происходящее. Всё его существо кричит от боли и отчаяния. Столько было клятв, оправданий. Не сосчитать сколько раз звучало с его уст «люблю». После каждой ссоры Сатур приползал к нему, уверяя, что он один нужен ему в этой вселенной. Зачем всё это было? Намеренно, чтобы сделать побольнее сейчас?

С трудом переводя дыхание, Код делает шаг назад, словно пытаясь найти опору в этом хаосе. Ему нужно уйти, нужно сбежать, чтобы не видеть их, не слышать, не чувствовать. Но ноги не слушаются, тело парализовано от ужаса. Силы покидают его, глаза колет от слёз, однако Код ни одной не позволяет показаться наружу. Не может дать себя унизить ещё больше. С высоко поднятой головой он разворачивается и гордо выходит за дверь, хлопая ею посильнее.

По коридорам он идёт как в тумане, не замечая ничего вокруг. Работники смотрят на него с удивлением, некоторые пытаются остановить, спросить, что случилось, но он не слышит, не видит их. В голове звучат только слова Джеффа, как эхо повторяются снова и снова. Каждое то мерзкое, равнодушное, будто бы рассказанная Геймом история — правда, а у него безымянный палец не обвивает золото обручального кольца. Это больнее, чем он мог себе представить.

До машины добирается как-то механически, словно не сам, а кто-то ведёт его. Сев внутрь, Код достаёт из сумки пачку сигарет. Только закурив, позволяет себе заплакать. Слёзы катятся по щекам, и нет никакой силы, чтобы их остановить. Боль пронзает каждую клеточку его тела, не давая вздохнуть, а происходящее, пульсируя в голове, начинает давить всё сильнее.

Сука, как это вообще понимать? Ещё утром он целовал его спящего в лоб, вкладывая, казалось, всю ласку, какая в нём есть, на какую способен, а сейчас делает вид будто никогда их отношения не заходили дальше рабочих, сейчас он целует эту сволочь прямо у него на глазах, когда столько раз говорил, что нет между ними ничего. Семь, блять, лет! Семь лет он спит с ним, один год из которых параллельно делит с ним, рассветы и закаты встречает, о вечной любви говорит. Трахал этот мусор, а после приходил домой и целовал его. Всё это время. Каждый грёбаный раз.

Таким мужественным казался, жесты его так говорили. На деле в нём от мужчины ничего не оказалось. Даже точку между ними поставить нормально не смог. В принципе, всё предельно ясно. Ебаться захотелось сразу с двумя, изворачивался до последнего, не получилось, решил, что лучшим решением будет хотя бы одного из них продолжить держать идиотом. А замужество инициативой Кода было, ну чего не сделать, чтобы мудаком не остаться и избежать лишних истерик?

Как только это дерьмо всё пережить? Год жизни он ему посвятил, всю душу обнажил перед ним, сердце из груди вырвал и подарил, свою девственность и первую любовь отдал ему, от фамилии своей отказался, дышал для него, был для него. А он был не для него, для кого-то чужого. Да и так ведь была очевидна причина всех его задержек на работе. Код вжимается лбом в руль и, сжимая между пальцев тлеющую сигарету, кричит во весь голос. Ничего не держит в себе. Сейчас уже можно.

Минуты тянутся бесконечно, каждая из них — это мучение. Но в какой-то момент он понимает, что не может оставаться здесь. Ещё немного, и свихнётся в одиночестве. Слишком много для него одного. Хоть чьё-нибудь плечо нужно, выплакаться в него и… Код не знает что делать дальше. Что делать сейчас тоже не знает. У него не работает сознание, отключилось, чтобы перестать переваривать произошедшее. Тело двигается само, почти вслепую ведёт машину, на удивление соблюдая все правила дорожного движения. В дверь стучит тоже не он, всё как-то само происходит. Даже не уверен, что в ту, но именно от этой веет теплом.

— Код? — ошарашенно произносит Биу, выглядывая из-за двери. Он выглядит растрёпанным, кутаясь в шелковый халат. — Что случилось?

— Можно войти? — сквозь слёзы спрашивает. Так жалко выглядит, но не может уже.

Билд оглядывается во внутрь квартиры, явно не горя желанием впускать его, однако просто не может это не сделать, проникаясь волнением.

— Входи конечно.

Дверь открывается, и Биу отходит в сторону, пропуская его. Он выглядит жутко нервным и при этом очень обеспокоенным, видя слёзы у него на лице.

— Расскажи что произошло? — мягко подступает Биу, усаживая его на диван в гостиной.

Очень много придётся рассказывать. Для него, который в неведении всей это драмы был с самого начала, как и весь мир, рассказывать, что произошло, придётся долго. Мысли в кучу, мозги сейчас больше напоминают жвачку, а говорить всё ещё не получается — слёзы душат, заставляя заикаться. Выговориться так сильно хочется уже наконец-то, больше не держать в себе эту чёртову тайну, да и просто уж некрасиво ворваться в поздний час без приглашения, чтобы не связать и двух слов.

— Джефф… — всё, на что его хватает.

И вдруг Код слышит внезапную тишину. Не замечал раньше, а когда шум прекратился, понимает, что в ванной всё это время лилась вода. Дверь распахивается, кто-то шлёпает по паркету босыми ногами. Код напрягается, и даже плакать перестает, а Биу опускает голову, вздохнув.

— Милый, в душ пойдёшь? — весело щебечет Байбл, останавливаясь на пороге. От абсолютной наготы защищает только обвязанное вокруг талии полотенце.

Биу поворачивается на него с напряжением и облегчённо выдыхает, взглянув.

— Спасибо, что не голый, — раздражённо бормочет он.

Байбл с Кодом смотрят друг на друга одинаково шокировано, потому что одинаково не ожидали пересечься в этом месте и в таком виде. Подозрения давно были, но романтика между ними, казалось, осталась в прошлом, а тут…

— Вы что… — Код шмыгает носом. — Вместе?

— Нет, — закатывает глаза Биу.

— Да, — одновременно с ним, перебивая, отвечает Байбл.

Они переглядываются. Билд со злобой, а Байбл — с вызовом.

— Пожалуйста, — к Биу приходит смирение, он обращается к Коду, — только не болтай никому, ладно?

Код растерянно кивает. Конечно, ещё бы ему судить. У самого не лучше.

— Значит, вы интервью ещё не видели? — понимает Код, догадываясь, что последние несколько часов они занимались не его просмотром.

— Какое интервью? — удивляется Билд, а с ним и Байбл.

Снова почувствовав желание разреветься, только думая обо всём этом пиздеце, Код поникает.

— Гейм, — проигрывает, пуская слезу, он всхлипывает, — эта сволочь спит с Джеффом. Уже семь лет с ним спит. А я…

Он отворачивается. Ещё больше жалким выглядеть не может, но всё равно прячет слёзы. Именно из-за этого плакать не хочет, не хочет унижаться, только как этого не делать, когда это самое больное, что с ним в жизни случалось.

— Боже, идиот, — вздыхает Байбл. — Проебался-таки…

Их напряжённые взгляды вновь встречаются.

— Тварь, добился своего, — Биу тоже не воздерживается от комментария.

Код поворачивается, вытирает лицо рукавом. Вновь чувствует себя потерянным. Что это значит?

— Вы что, всё знали? — ощущение, что его предали снова.

— Не реви, мы тебе сейчас всё расскажем, — Байбл старается его успокоить, предчувствуя надвигающуюся истерику.

— Иди оденься для начала, — подгоняет Биу, фыркнув.

Байбл цыкает и уходит в комнату. Код же сейчас чувствует, что у него выпрыгнет сердце. Он пытается уговорить себя дождаться объяснений, потерпеть. Вряд ли Гейму, сосущему рот Джеффу, найдётся разумное оправдание, но, может, хотя бы узнает, какого хрена Байбл и, чёрт подери, Биу в курсе этого дерьма, а он узнаёт вот так, таким поганым образом. Что за вакханалия вообще происходит?

— Код, может, выпить хочешь? — предлагает Билд, когда возвращается Байбл. Теперь они оба выглядят очень мрачными.

— Не откажусь… — соглашается Код, прекрасно зная, что только смертельная доза сможет сделать легче.

Биу разливает красное вино по трём бокалам, оставляя для Кода один на журнальном столике, а со своим садится боком на диван напротив него. С третьим Байбл занимает место позади Билда, притягивая его к себе объятиями поперёк груди. Тот хочет воспротивиться, но всё-таки остаётся лежать. Кажется, история, которая должна прозвучать, для них двоих в себе хранит не меньше гадкого. Коду уже попросту страшно. Он нервно отпивает вино.

— Для начала, — твёрдо говорит Байбл, — что именно случилось?

Видимо, рассказывать всё с момента начала их отношений не нужно. Байбл-то понятно, что в курсе, а вот то, что Биу всю их дружбу строил неведение, Кода просто поражает. Начнёт с основного.

— Сегодня вышло интервью с Геймом, — печально начинает, обещая себе больше не плакать. — Он отрицал, что лезвие было подложено им, а я якобы обвинил его в этом лишь потому, что завидую ему. Потому что влюблён в Джеффа, зная, что у них с Геймом уже семь лет длится роман.

Едва не нарушает обещание, но остаётся стойким. Биу от его слов кривится так, словно на язык попало что-то кислое. Он пытается перебить вкус вином.

— И что сказал Сатур? — уточняет Билд.

На этом моменте точно хочется прерваться. Он кажется каким-то ненастоящим. Код ещё бы утром не поверил, что такое возможно, а сейчас приходится вспоминать эти слова противные.

— Что они реально вместе, — Код болезненно улыбается. — Чтобы я не переживал, его отношение ко мне не поменяется. Что я останусь его самой любимой моделью.

Приходится вспомнить ту картину, будто из кошмара. Снова увидеть её перед глазами. Как эта мразь наклоняется к его мужу, приближаясь всё ближе к лицу, и целует так, словно он принадлежит ему, а тот вовсе и не против.

— Я поехал к нему, а там был Гейм, — рассказывает дальше. — Сидел с голым торсом у него на столе так нагло, любимым его называл. А Джефф и не возражал совсем. Наговорил мне всё это, а потом ещё и поцеловался с ним у меня на глазах.

Они пропитываются сожалением, прискорбно поджимая губы, словно всё давно знали, понимали, что к этому приведёт, и вот настал этот день.

— Код, всё немного не так, как тебе кажется, — мягко произносит Биу.

— А как?! — вопрошает Код, уже замученный всем происходящим. Хватит с него секретов и загадок.

— Не кричи, пожалуйста, — просит Байбл. — Во-первых, они действительно вместе уже семь лет, мы не будем его никак оправдывать, но и тебе рассказать раньше никто ничего не мог. Они вдвоём хуйни наворотили столько, что мы давно не вправе вмешиваться. А во-вторых…

Код чуть не взрывается из-за того, что он делает паузу, когда при таких разговорах она просто противопоказана. Биу же нервно глотает своё вино, ёжась у него в руках, а Байбл опускает глаза, словно подыскивая, как лучше продолжить.

— Слушай, в общем…