Кавех всегда болтал без остановки. «Ты ему слово — он тебе десять» — идеальное описание. Но когда дело доходит до тем душевных — не вытянешь ни слова. Если раньше добыть крупицы информации можно было с помощью алкоголя, то через пару душеизливаний, которые каждый раз заканчивались в доме Аль-Хайтама, даже пить молодой человек стал либо умеренно, либо с силой затыкал себя каждый раз.

По какой-то причине делиться тем, что было у него внутри — он не хотел. Заставлять его, выпытывать или как-то взаимодействовать на этой почве Хайтам не собирался, хотя считал, что уж с молчаливым «другом» — если таковым он был, конечно, может, в этом проблема — можно и поговорить.

Хайтам и не думал, что все настолько страшно, как оказалось на самом деле.

Кавех действительно сверкал, полностью отрабатывая звание Светоч Кшахревара. Был лучезарен, остер на язык и приветлив со всеми. Но работать не покладая рук, чтобы скорее разобраться с долгами, чтобы быстрее съехать от этого олицетворения хмурости и самомнения Аль-Хайтама приходилось. Как бы отвратительно и мерзко ему ни было клепать какие-то глупые проектики, свои амбиции и гордость пришлось засунуть поглубже.

Сейчас это необходимость.

✧✧✧

Кавех закрывает руками рот и жмурит глаза. Никто не должен услышать его. Увидеть таким.

Хайтам заглядывает в комнату через приоткрытую дверь с мыслью «неужели он уже спит», тяжело вздыхает, и мнется у двери.

Мгновенье. Второе.

И Аль-Хайтам заходит, прижимает к себе парня ближе.

— Кавех, я здесь, с тобой. Давай вместе подышим, глубокий вдох, — парни одновременно вдыхают. — Выдох. Вдох, выдох. Полегче?

Архитектор кивает, расслабляя кулаки и отпуская собственную одежду.

Хайтам заправляет белокурую прядь за ухо, хватает за подбородок и заставляет поднять глаза на себя.

— Можешь мне ничего не рассказывать. Но я рядом и могу помочь.

Мнется, снова начинает заламывать и крутить пальцы.

— Кавех, — Хайтам перехватывает чужие ладони. — Вдох, выдох.

Молодой человек весь дрожит, делает несколько рваных вдохов и позволяет себе пустить еще несколько слезинок под беззвучное шмыганье.

Секретарь сдерживает тяжелый вдох и снова обнимает архитектора.

— Может, я никто для тебя…

— Это не так, — перебивает Кавех.

— Но неужели нет человека, которому ты доверяешь?

Хайтам слышит лишь молчание в ответ и понимает, что это худший вариант из всех им предполагаемых.

Остаётся надеяться на силу его мозговой деятельности, чтобы понять, как его Кавеху помочь.

✧✧✧

Было тяжело. Заткнуться в нужный момент, попытаться поддержать, лишний раз не давить, не спрашивать про деньги за аренду и позволять купить ту самую новую вазу, которая идеально впишется в интерьер. Но Аль-Хайтам обладал достаточным терпением, иногда его не хватало из-за выходок Кавеха, но брошенный самому себе вызов давал сил не пререкаться лишний раз, как раньше.

И эти действия оказали эффект. Далеко не сразу и не так быстро, как хотелось. Но Кавех начал говорить, что проблемы есть, не особо вдавался в потребности, но Хайтам хотя бы знал, с чем работать.

— Я очень люблю маму, но мне так грустно, что она бросила меня. Да, она потеряла мужа. А я отца. А потом и её, — вздыхает в один из вечеров Кавех, допивая вино из бокала и наливая себе еще. — Наверное, поэтому я не знаю, когда смогу поехать в Фонтейн к ней. Сюда-то она точно не вернётся.

— Они просят спроектировать им стену. СТЕНУ! С этим максимально непотребным дизайном, но клиент же лучше знает. Плевать на важность эргономики и эстетики. Почему я не могу заниматься чем-то более полезным? Я же явно способен на большее, неужели они слепые! — пыхтит Кавех, а после шепотом добавляет. — Или же я придумал все это и ничего не стою…

— Какой же я жалкий… эти долги, вишу на твоей шее и продолжаю играть на публику. Конечно, я же великий архитектор, Светоч Кшахревара. Как я могу быть для людей таким, а на деле — полным неудачником, — грустно и нервно смеётся он.

Аль-Хайтам слушал, подливал вина или обнимал, молчал. Помогал как мог. Словами, действиями. Лишний раз говорил, какой Кавех красивый сегодня. Спрашивал мнение про архитектурную постройку, найденную в книге из библиотеки. Покупал еду, которую больше всего он любил, и случайно ее было «так много, что я не могу доесть, будешь?». И даже очередная новая ваза нашла себе место в их совместной обители.

Просыпаться в кровати Хайтама для Кавеха стало привычкой. Лишний раз поужинать вместе его любимой едой — тоже. Он улавливал изменившееся поведение, понимал, для чего все это делается — надо было постараться или быть полным глупцом — но не противился. Если этот нудный секретарь так поменялся ради него, чтобы выслушать и как-то помочь, чтобы ему, Кавеху, было легче, а легче становилось, не сильно, но намного лучше, чем пару месяцев назад, то почему бы не попробовать довериться? Хотя бы Аль-Хайтаму. Он умеет молчать и хранить секреты. Без риска не обошлось, но в Сумеру еще не шепчутся ему в спину и не смеются, не осуждают, ничье отношение к нему не поменялось. Пожалуй, Хайтам действительно был лучшей кандидатурой для доверия своих тайн, от которых душа уже в бездне и непроглядной тьме, но, кажется ласковые лучи стали проглядываться.

Попытки Аль-Хайтама убедить Кавеха, что ему можно доверять, и очередная попытка кому-то довериться, несмотря на весь до ужаса поглощающий страх, поспособствовали созданию доверительной связи между ними.

Кавех не может рассказать все. Не прямо сейчас. Но надо с чего-то начинать, а дальше… будь что будет.