Васко оказался у ворот княжеского дворца быстрее, чем «Морской конёк» успел сбросить якорь в порту Серены. Уже на том конце трапа удивлённого капитана поймал посыльный и торжественно вручил скреплённое сургучом приглашение. Чтобы не терять времени даром, слуга предложил сесть в специально подогнанную по такому случаю карету и ознакомиться с письмом уже внутри.
Во дворце с навтом обращались, как с дорогим гостем: лакей учтиво раскланялся и забрал верхнюю одежду в чистку, служанки отвели его в обеденный зал, усадили за накрытый стол и подали лучшее вино. Васко мимоходом подумал, что мог бы просто поужинать на кухне, но этим бы обесценил приложенные старания. Потому навт схватил бокал, поднёс его к губам и обратился к служанкам у камина:
— Князь не присоединится ко мне?
Молодые девушки переглянулись и наперебой затараторили:
— Его Светлость сказал, что ждёт вас после ужина. Сам он очень занят и от ужина отказался.
Васко опустил взгляд в тарелку и разочарованно всадил вилку в отварную спаржу. Антуан опять взялся за старое! Остаётся надеяться, что он не голодал весь день и хотя бы попросил поднять что-нибудь съестное к себе наверх.
Капитан давно запомнил, где находится кабинет князя, и смог бы найти его даже с завязанными глазами, но один из дворцовых слуг всё равно вызвался проводить его до двери. Тот аккуратно постучал по белой древесине, оформленной прямоугольниками позолоты, и тут же получил разрешение войти.
— Ваша Светлость, к вам прибыл капитан навтов Васко.
— Да, пустите его!
Де Сарде сидел за широким столом из тёмного дуба, за которым, вероятно, уместилось бы пятеро таких, как он. По крайней мере, для двоих на нём места достаточно — это Васко успел проверить лично в прошлый свой визит во дворец в начале осени¹. В руках у князя было несколько документов, которые он не успел отложить в сторону — туда, где высились многочисленные кипы бумаг, явно тщательно рассортированных.
Однако не это заставило Васко застыть на пороге. В кресле напротив князя сидела молодая женщина и быстро выводила какие-то цифры в огромной книге учёта. Васко не был представлен ей, однако сразу понял, кто перед ним. Он вытянулся по струнке и сложил руки за спиной, лицо его приобрело напряжённое выражение.
— Тогда закончим на сегодня, — кивнул женщине де Сарде и резко поднялся, тем самым намекая последовать его примеру. — Васко! Познакомьтесь, это Изабель, моя дражайшая супруга. А это капитан Васко, мой давний друг.
Княгиня Изабель де Сарде сверила последние строки, захлопнула тяжёлую книгу и вышла навстречу капитану. Собранные на затылке в тугую причёску локоны открывали взору тонкую шею и точёные скулы. На тронутой бронзой коже щёк расползся нежный румянец, пригретый огнём в камине. Миниатюрные тонкие губы растянулись в спокойной вежливой улыбке, и Васко почувствовал на себе внимательный взгляд ореховых глаз из-под густых чёрных ресниц. Женщина по привычке сделала небольшой реверанс и протянула вперёд руку для поцелуя, но навт и не думал сдвинуться с места. Изабель не растерялась и тут же сделала вид, что этим широким жестом забрала со столика оставленную табакерку, тем самым избавляя их обоих от неловкости ситуации.
— Приятно наконец познакомиться с вами! Я наслышана о вас.
— Я о вас тоже, — процедил Васко сквозь сжатые зубы.
— Надолго ли в наши края?
— На неделю точно, а то и две. Пока не наберём новых заказов на перевозку.
Изабель не обратила никакого внимания на холодный тон гостя. Она нарочито кротко улыбнулась, склонив голову набок.
— Что ж, желаю удачи, капитан. Чувствуйте себя во дворце, как дома.
Навт нашёл в себе силы поблагодарить женщину за проявленное гостеприимство, хотя и не смог удержаться от мысли, что последняя фраза звучала как брошенная сверху издёвка. Или она была таковой только в его ушах? Де Сарде, казалось, ничего не заметил, поскольку лишь устало кивнул супруге на прощание с разрешением откланяться.
Прищурив глаза, Васко до последней секунды наблюдал, как подол тяжёлого серебристо-серого платья княгини скрывается за дверью. Он уже где-то видел её? Не та ли это женщина, что когда-то подходила к Антуану на балу в день его приезда?
Погружённый в свои мысли, капитан не сразу заметил, как чьи-то руки мягко приобняли его за талию.
— Васко? — тихо напомнил о себе Антуан.
Капитан помотал головой, прогоняя наваждение. Нет, нет, это не имеет значения. Важнее всего тот, кто сейчас стоит перед ним в надежде на запоздалое проявление ласки. Навт опомнился и принялся целовать Антуана, пока руки князя нежно гладили его по спине. Первый поцелуй после долгой разлуки всегда ощущался иначе: от самых родных губ отвыкаешь так же, как от штурвала, если несколько месяцев не править кораблём.
— Я так рад, что вы вернулись... Всё-таки вернулись ко мне, — счастливо улыбнулся Антуан, но Васко быстро отметил про себя, что улыбка эта вышла несколько вымученной. По всей видимости, де Сарде требуется отдых, и как можно скорее.
— Отправимся в город, в резиденцию?
Антуан утомлённо вздохнул.
— Давайте сегодня заночуем здесь. Я на ногах с пяти утра и, признаться, уже не в силах собираться и куда-то ехать.
Васко не любил дворец: всё здесь дышало бессмысленной напыщенностью и напоминало о пропасти между ними. Но сегодня он стерпел бы что угодно, чтобы провести вечер вместе.
— Как скажете, моя буря… Поверьте, я скучал не меньше вашего.
Де Сарде повёл его по коридору на этаж выше. Вид у князя был действительно измождённый, и Васко едва удержался, чтобы не поддержать его под руку.
Из головы навта никак не выходило сегодняшнее знакомство. До этого момента он представлял княгиню то как гнусную сплетницу, подле которой даже стоять невыносимо, а то и вовсе как настоящую морскую ведьму с горящими глазами, что еженочно заходится в диким хохоте. Теперь он понимал, что всё это время вырисовывал себе образ, который можно легко ненавидеть. В результате Васко оказался совершенно не готов к реальности: княгиня де Сарде оказалась просто женщиной, воспитанной и утончённой, как и все серенские аристократки, со своими привычками и пристрастиями. Она была красива, но эта красота — спокойная и глубокая, как тёмная гладь озера — не сочилась соблазном и не вызывала отторжения.
— Ваша жена — весьма привлекательная женщина, — осторожно озвучил свои мысли капитан.
— Простите? — Антуан словно очнулся ото сна, а может, действительно задремал прямо на ходу. — Да, может быть. Многие делают комплименты её облику. На самом деле, я рад, что вы наконец встретились. Меня снедало чувство, что я что-то от вас скрываю. Теперь вы видели Изабель — и меж нами вновь нет никаких секретов.
Де Сарде отворил одну из тяжёлых дверей спален и пригласил Васко внутрь.
— Проходите сюда. Тут застелено, я регулярно пользуюсь этой комнатой.
В этом не было никаких сомнений: на туалетном столике сверкали флаконы любимых парфюмов Антуана, на полках стояли видавшие виды книги, а на письменном столе высилась аккуратная стопка государственных бумаг. Князь взял со стула ночную рубашку и широкий расписной баньян и принялся снимать с себя костюм.
— Ваша жена не зайдёт сюда?
— Что? — сначала не понял де Сарде, а затем замотал головой. — Нет, конечно, нет. Это лишь одна из многих гостевых спален. Я ещё утром сказал Изабель, что ближайшие ночи проведу с вами.
— И она так просто согласилась с этим?
— В этом нет никакой проблемы. Я тоже знаком с её фаворитами.
Переодевшись в домашнее платье, де Сарде обессилено рухнул в кресло, словно ждал этого момента весь день. Он достал из мешочка трубку и стал набивать её превосходным табаком из фарфоровой табакерки. Васко опустился в кресло напротив. У него самого трубки не водилось, поскольку он запрещал матросам курить на корабле и сам, чтобы не подавать дурной пример, тоже обходился одним жевательным табаком и парой купленных на берегу пахитосок. Последних он в этот раз приобрести не успел, а потому не мог присоединиться и решил занять себя разговором.
— Хоть убей, не понимаю я ваши обычаи. Вы женитесь, клянётесь друг другу в любви перед Озарённым, съезжаетесь, чтобы потом спать по отдельности с кем угодно, только не друг с другом?
— Перед Озарённым мы не клянёмся, если только оба избранника — не приверженцы телемского учения, но в общих чертах... Так и есть. Здесь брак обеспечивает тебе положение, средства и безопасность. Симпатия к супругу — явление крайне нечастое, а порой и нежелательное.
Антуан уже выглядел гораздо более расслабленным, чем пять минут тому назад. Он откинулся в кресле и пускал в воздух кольца дыма, неприкрыто любуясь гостем в кресле напротив из-под полуопущенных ресниц. Капитану же, напротив, усталый вид князя не внушал особой радости.
— Де Сарде, скажу прямо: выглядите вы прескверно, — без обиняков заявил Васко.
Князь на секунду замер — а затем у него вырвался негромкий смешок, впрочем, совершенно добродушный.
— Благодарю за комплимент. Нет, правда, большое спасибо: в последнее время только вы да старина Курт осмеливаетесь говорить мне об этом напрямую.
— Вы сколько дней глаз не смыкали? Вы вообще спите?
— Наши учёные пока ещё не изобрели способ обходиться без сна и при этом оставаться на ногах.
Васко даже восхитился тем, насколько уклончив и при этом убедителен был сей ответ. Вне всяких сомнений, Антуан де Сарде — прирождённый политик.
— А если бы он был, вы бы, разумеется, тут же им воспользовались?
Антуан ненадолго призадумался.
— Вероятно, я бы счёл его весьма полезным. Но довольно обо мне. Лучше расскажите мне о ваших делах. Вы писали, что были ранены. Это правда?
— Задело крюком во время шторма.
— Покажите.
Васко с неохотой стянул с себя рубаху. За несколько месяцев рана на боку успела затянуться, но на её месте красовался объёмный шрам. Де Сарде с болью воззрился на него, после чего протянул руку и легко провёл пальцами по ранению. От неожиданного прикосновения капитана пробрала дрожь.
— Не смотрите так, — предупредил Васко. — Всего лишь царапина.
— Мой милый Васко, у меня прекрасные доктора при дворе, отобранные мной лично. Если вас что-то беспокоит, не стесняйтесь к ним обратиться.
Навт помотал головой, ясно давая понять, что разговор исчерпан. Де Сарде тяжело вздохнул. Васко горд и упрям, его не уговорить принять помощь, пока он сам того не захочет.
Князь вновь откинулся в кресле и закурил.
— Я знаю, что вы были в Серене в день моей свадьбы.
Васко ошарашенно уставился на него.
— Откуда?
— У меня свои источники информации.
В голову Васко закралось нехорошее подозрение. Он наконец смекнул, кем была та шайка оборванцев в порту, что безостановочно следила за его кораблём.
— Весь город битком набит шпионами, так?
Антуан пожал плечами: для него в этом не было ничего примечательного.
— Я слежу за порядком. Однако более всего иного меня удивило то, что вы ничего не написали и даже не зашли поздороваться. Должен сказать, меня это очень встревожило. Я сам пребывал в разрозненных чувствах и был бы втройне рад нашему свиданию.
На самом деле в этом не было ничего удивительного: «Морской конёк» привёз на свадьбу князя несколько десятков знатных пар из прибрежных городов континента и остался на несколько суток, пока оформлялись декларации на грузы. Васко всё бы отдал, чтобы не быть свидетелем городского празднества — даже распространение малихора не помешало честно́му народу погулять за государственный счёт — но судьба распорядилась иначе. В тот день он почти не покидал свою каюту.
— Я не смог, — просто ответил Васко.
Де Сарде долго смотрел на него, прикрыв глаза. Наконец понимающе кивнул. Голос его звучал глухо и совсем печально.
— Когда ваш корабль так и ушёл из Серены, я подумал, что вы смертельно обижены на меня… и больше не вернётесь. Но пока я денно и нощно размышлял над тем, как вымолить ваше бесценное прощение, и одно за другим строчил вам письма, вы сами написали мне.
От такого признания сердце Васко невольно дрогнуло. Он подался вперёд и взял свободную ладонь Антуана в свою, чтобы со всей нежностью сжать пальцы в обжигающе холодных перстнях.
— Простите. Мне нужно было время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
Де Сарде ответил ему мягкой понимающей улыбкой. В конце концов, главное, что Васко вернулся к нему, а остальное не имеет значения.
Табак почти выгорел, князь затушил трубку и поднялся с кресла. Собрав остатки сил, он предложил:
— Давайте спать. Утром я покажу вам наш фруктовый сад. Вы не пожалеете, этой весной он особенно красив.
Васко отправился в смежную со спальней туалетную комнату, чтобы освежиться и сбрить отросшую щетину. Антуан предложил позвать слуг, чтобы те принесли подогретой воды, но капитан обошёлся холодной, что была набрана в банном кувшине.
Когда навт вернулся в спальню, князь уже лежал в постели, а глаза его непроизвольно смыкались, не в силах больше держаться открытыми. Васко ничего не оставалось, кроме как погасить оставшиеся свечи и пристроиться рядом. Он притянул сонного Антуана к себе, зарылся носом в рыжие волосы, а после провёл им к уху. От де Сарде пахло табаком, но сильнее всего — ярким цветочным парфюмом, резким и настырным. Это был запах Серены, давно заменивший собой аромат моря, которым Васко наслаждался целую вечность тому назад, во время их долгого плавания.
***
Де Сарде не обманул: фруктовый сад, главная достопримечательность княжеского дворца Серены, оказался выше всяких похвал. Пробудившись после зимней спячки, природа щедро наградила их ласковым солнцем и буйством красок распускающихся цветов. Весь сад был окутан розово-сиреневой дымкой цветущих каштанов и вишни, но князь повёл Васко по коридору оранжереи прямо на задний двор, где вдоль широкой галечной дорожки были высажены яблони в цвету. Двое неспешно прогуливались меж клумб и деревьев, объятые редким дождём из ниспадающих белоснежных лепестков, пока не вышли к уединённой беседке в дальнем углу сада, увитой жимолостью и плетистыми розами.
— Мой милый Васко, вас что-то тревожит.
Васко в который раз за последние годы подумал: ничто не может скрыться от всепроникающего взора де Сарде.
— Вчера вы сказали, что у вашей супруги есть фавориты. Во множественном числе.
Антуан удобно расположился на витой скамейке, раскрыл перед собой записную книжку и принялся сверяться с аккуратно выведенными пометками. Скоро ему предстоял обед с уважаемыми представителями купеческого класса, и он не мог позволить себе упустить ни одной детали.
— Верно. В данный момент у неё их двое, — мимоходом ответил князь, пока перелистывал страницу. — Пару раз я вёл дела с обоими, это достойнейшие молодые люди, наследники знатных фамилий.
Васко ошеломлённо сел рядом, сцепив руки в замок на коленях.
— И что вы чувствуете, когда думаете об этом?
Де Сарде, казалось, удивил этот вопрос: он даже оторвался от своих записей, чтобы бросить на Васко озадаченный взгляд.
— Абсолютно ничего. А что я, по-вашему, должен чувствовать, если не люблю супругу?
Навт неопределённо пожал плечами и скосил взгляд на снежные бутоны над головой. Однако Антуан не отставал:
— Мой дорогой Васко, признайтесь: почему это вас так расстроило? Неужели вам есть дело до количества любовников моей супруги?
Васко лишь раздражённо цокнул языком.
— Не мелите чушь, де Сарде! Я думаю только о том, сколько придворных фаворитов у вас самого!
Антуан удивлённо моргнул. На его светлом лице наконец промелькнула догадка.
— Капитан, вы что, ревнуете?
Васко спешно отвернулся от Антуана и пробормотал что-то неразборчивое на навтовском. Однако князю и не требовалось понимать значение оброненных слов: такое по-мальчишечьи глупое поведение Васко выдавало его с головой.
— Уверяю вас, у меня нет никаких тайных фаворитов. Зачем они мне нужны?
Васко вскипел.
— Для связей, разнообразия, развлечения? Откуда мне знать? Я простой навт. А судя по всему, завести себе пару-другую фаворитов у вас тут в порядке вещей. Конечно, уже после того, как женитесь на ком попало, кого до свадьбы в глаза не видели.
Де Сарде вскинул брови.
— Ревность правда вам не к лицу. Мои чувства к вам не переменились. Я сразу открыто рассказал вам о своей женитьбе, чтобы избежать возможного недопонимания.
Антуан проговорил это таким тоном, что Васко не смог бы сомневаться в его искренности, даже если бы захотел. И всё равно недовольно пробурчал:
— Я не как вы или ваша супруга, во дворцах меня не воспитывали. И если бы у вас появился ещё кто-то, кого вы любите, я бы вызвал его на дуэль.
Де Сарде убрал записную книжку во внутренний карман жюстокора и вздохнул с притворным облегчением, чтобы разрядить обстановку.
— Что ж, в таком случае Изабель вне опасности. Рад этому: она превосходно танцует, но даже не знает, как держать в руке пистолет.
Антуан улыбнулся и придвинулся ближе, положив руку на бедро Васко.
— Любовь моя, серенские дворяне и мизинца вашего не стоят. Едва ли кто-то из них покидал границы Содружества и видел хоть тысячную долю того, что видели мы с вами — думаете, стал бы я добровольно проводить с ними свободное время?
Навт обратил внимание на то, как де Сарде обратился к нему. Заметил князь то или нет — но он впервые назвал его так с тех пор, как Васко вчера прибыл во дворец.
— Просто скажите прямо и откровенно: вы всё так же любите меня? И не нашли себе здесь никого другого?
Антуан несказанно удивился столь глупому вопросу. Свои чувства он уже давно не подвергал сомнению, как, впрочем, и отношение Васко к нему.
— О, мой капитан, какие ещё другие? Я люблю только вас и хочу вас сильнее прежнего. Разве я когда-нибудь давал повод усомниться в этом?
Де Сарде подался вперёд и жадно впился в Васко поцелуем, не оставив тому и шанса для малейших сомнений. Любимые уста пахли морем, а ещё — сладостью и свежестью весеннего утра, и оторвался от них Антуан, лишь чтобы признаться:
— Вы — лучшее, что есть в моей жизни, Васко. Но я не могу позволить себе сделать жизни других хуже лишь для того, чтобы стала лучше моя.
— Значит, вы не уедете со мной…
Де Сарде прервал вопрос твёрдым, категорическим «нет», даже не дав Васко договорить. Навт недовольно сощурился, у его глаз пролегли глубокие морщинки.
— Возможно, вас не интересует этот вопрос или вы намеренно не хотите его озвучивать. Но я всё равно хочу сказать вам прямо: я считаю вас своим мужем, де Сарде, и храню вам верность.
Антуан выглядел так, будто ему отвесили пощёчину. Он убрал руку, опустил взгляд вниз, словно прокажённый на центральной городской площади, и тихо прошептал:
— Любовь моя… Я тронут. Хотел бы я иметь право ответить тем же.
— Можете ничего не говорить. Я просто хотел, чтобы вы это знали.
Де Сарде вновь раскрыл перед собой записную книжку — неловкий жест отчаяния, а не попытка что-то запомнить — и убрал её обратно. Хотел было что-то сказать, даже пару раз начинал фразу, но на ум не шло ни единого слова, которое бы в такой ситуации не прозвучало фальшиво. Непривычная для него ситуация: обыкновенно он подбирал слова с лёгкостью, даже завидным изяществом, а тут вдруг разволновался, будто неразумный юнец.
Васко не собирался более смотреть на эти терзания: он притянул Антуана к себе и правой ладонью устроил его голову на своём плече.
— Можете ничего не говорить, — мягко повторил Васко.
***
Улыбка Константина была первым, что он увидел.
Улыбка Константина освещала гостиную, подобно сотням люстр и тысячам свечей.
Смех Константина звенел в ушах высоко и непрерывно, с какой-то светлой, радостной дрожью, как звенит он только ранней весной и только у совсем юного человека, не отягощённого бременем обязательств и трагедиями жизни.
Константин бегал вокруг него так быстро, что кружилась голова, а уши стонали от смеха, и обнимал так крепко, словно боялся, что кто-нибудь чужой — или что-нибудь чужое, незнакомое — может отнять у него любимого кузена.
Комната перевернулась пред глазами, и он обнаружил себя на полу. Константин завалился рядом и принялся трясти его за плечи.
— Кузен, кузен! Очнись! Вставай, чего разлёгся!
Он оторопело смотрел на Константина. И не понимал. Что-то не сходилось. Что-то было не так, но он никак не мог осознать, что же.
Губы плохо слушались его, и слова потонули в толще воздуха вокруг.
— Это ты вставай, Константин… Это же ты лежишь, а не я. Ты же…
Константин продолжал трясти его, заливаясь смехом, а по его одежде с нехорошей скоростью, словно от пробитой артерии, багряным пятном расползалась кровь.
— Константин, прекрати!
Тяжесть тысячи валунов прижимала его к земле, и двигаться было непросто. Кровь пропитала материю Константиновой рубашки и уже стекала вниз, на его брюки. Он попытался спихнуть с себя брата, но тот держал крепко, будто руки его сделались стальными цепями, и хохотал, хохотал…
Он схватился за эти руки и громко заскулил сквозь стиснутые зубы, а в ответ услышал лишь:
— Тише, тише, моя буря… Вы стонали во сне.
Родной голос и знакомое ласковое обращение вернули Антуана в реальность. Он наконец распахнул глаза и уставился в лицо склонившегося над ним Васко, покрытое тенью опустившейся ночи. Навт наконец отпустил его дрожащие руки и коротко спросил:
— Креденес или темница?
— Хуже, — прошептал Антуан пересохшим голосом и слегка сглотнул, надеясь выжать в рот хоть немного влаги. Он сел в постели и принялся тереть пальцами побелевшее лицо, чтобы отогнать от себя дурной морок. Васко пристроился сзади, обвил его руками и прижал к груди. В область открытой шеи пришёлся короткий успокаивающий поцелуй.
— Это уже третий раз на этой неделе.
В голосе Васко Антуан явно уловил тревогу и положил свои руки поверх его, чуть обернувшись.
— В последнее время я действительно плохо сплю, — признал он. — Не знаю отчего — объективной причины тому я не вижу.
— Ещё принимаете яды? — предположил Васко, но Антуан отрицательно помотал головой.
— Не думаю, что дело в них. Моё тело уже никак не реагирует на их воздействие. Возможно, это возвращение в Серену слишком живо пробудило в моей памяти некоторые давние воспоминания, особенно связанные с Константином. — Де Сарде глубоко вздохнул и решился на признание: — Знаете, я здесь уже более года, но так ни разу и не нашёл в себе силы зайти в его спальню.
Объятия Васко стали туже и опоясали Антуана тугими тросами.
— Значит, время ещё не пришло… Один мудрый навт как-то сказал мне: не пытайся идти против ветра сегодня, если завтра он станет попутным.
Де Сарде беззвучно улыбнулся.
— Должен признать, любовь моя, в ваших объятиях мне спится куда слаще, чем без них, особенно когда вас тянет пофилософствовать…
Вопреки надеждам Антуана, Васко не ответил на признание, а лишь хмуро вопросил:
— И что же, послезавтра я уеду, а вы так и продолжите мучиться от кошмаров?
— Нет-нет, не волнуйтесь, — поспешил успокоить его де Сарде. — Я уже рассказал о своей проблеме докторам, и они пообещали, что подберут средство. Какое-нибудь зелье, что позволит спать крепко и без сновидений. У слуг на кухне хранится травяной чай, надо бы почаще просить их заваривать его, но я обычно пью на ночь несколько иное…
Васко прекрасно знал, что пьёт на ночь де Сарде, как, впрочем, и после обеда, и во время ужина, а порой и за завтраком, и не сомневался, что травяной чай принёс бы куда больше пользы его состоянию здоровья.
— Я тоже привезу вам что-нибудь в следующий раз, — пообещал капитан. — Поспрашиваю у докторов на островах, как они помогают пациентам справиться с дурными снами.
— Спасибо, любовь моя.
Васко уволок его обратно на подушки, и де Сарде удобно устроился в его объятиях, сложив одну руку любовнику на грудь. Васко гладил его по волосам и шептал различные слова нежности, пока Антуан не успокоился окончательно. Скоро княжеская постель сделается пуста, пурпурный атлас простыней остынет, но случится это только послезавтра, а сегодня рядом тот, кто может отогнать любой дурной сон одним своим присутствием.
Кошмары оставили его совершенно без сил, потому он быстро уснул в родных объятиях, уже без всяких сновидений.