— Вы так любите всё контролировать. Я уже говорил вам это? Вы просто настоящий маньяк.
Васко вдохнул сладкий дым через кальянную трубку, с наслаждением провёл его через лёгкие и выпустил в тёплый воздух, медленно плывущий в комнату через открытые нараспашку окна. Они с Антуаном удобно расположились друг напротив друга на мягких подушках с кисточками, прямо на полу. Спальня княжеской резиденции пестрела и другими альянсовыми элементами декора: стены украшали расшитые ковры с витиеватыми узорами, на полках высились высокие кувшины с длинными выгнутыми ручками и остроконечными крышками, а зажжённые свечи щекотали ноздри ароматом терпких благовоний. Вкусы де Сарде определённо изменились с годами. Васко не имел ничего против смены интерьера: главное, что предпочтения сердца князя оставались неизменны.
— Ничего не могу с собой поделать, любовь моя, — покорно сознался Антуан. — Я привык держать любую ситуацию под контролем.
Де Сарде лежал на боку в изумрудно-зелёном баньяне с рисунком из павлинов поверх рубашки, подперев рукой скучающее лицо. Объёмный медальон на груди играл всеми оттенками синего в драгоценном сапфире, что пару лет назад был презентован ему самим шахом в Аль-Саде. Рыжие волосы, заметно отросшие с их последней встречи, свободно рассыпались по плечам и груди, дополняя собой причудливые узоры одежд.
Антуан лениво подал Васко знак, и тот закрыл конец своей трубки, чтобы князь мог сделать глубокую затяжку.
— Поэтому приставили ко мне людей?
Раскрасневшиеся от курения губы остановились на полпути к кальяну и растянулись в виноватой полуулыбке.
— Вы заметили.
— А вы как думали? Эти остолопы следуют за мной по пятам, сверкая золотыми кинжалами. Хорошо, я вовремя сообразил, что это ваши люди, а то ведь едва не прирезал их в тёмном переулке. Так зачем вы следите за мной?
Внимательный взгляд де Сарде скользнул от переплетения татуировок на лице Васко к халату изумительного оттенка выдержанного бордо, что был сшит на заказ здесь, в Серене, группой талантливейших придворных портных. В отличие от самого князя, Васко накинул одеяние прямо на голое туловище, и Антуан невольно отметил, что не сразу может отвести взгляд. В ухе капитана сверкала серьга с аквамарином — бесценный подарок, который он бережно хранил в память о любовнике.
— Ради вашей же безопасности. Настроения в Серене сейчас вновь беспокойны, не так давно мои службы узнали об антироялистском собрании в пригороде. Кто-нибудь может захотеть использовать вас, чтобы добраться до меня.
— «Кто-нибудь»? Только не врите, что у вас в столе не собраны подробные досье на каждого.
В этот раз князь даже не пытался спорить.
— Разумеется, собраны.
— Вот за ними и следите. А я сам могу позаботиться о себе.
Де Сарде нисколько в этом не сомневался: в свои тридцать девять Васко было не занимать ловкости и скорости реакции. За те четырнадцать лет, что они знакомы, навт едва ли потерял в физической форме или как-то иначе изменился внешне — разве что русые волосы выгорели сильнее под палящим южным солнцем и теперь доставали до конца лопаток, а на лице, ближе ко лбу, сплелись в тугой морской узел несколько новых татуировок. И всё же…
— Мне невыносима мысль о малейшей опасности, которой я вас подвергаю.
— Помните, вы говорили мне, что я вправе сам решать за себя? Что вы никогда не станете мне приказывать?
На несколько мгновений комната погрузилась в тишину. Князь прикрыл лицо ладонью — Васко подумалось, что тот сердится. Ему бы и в голову не пришло, что таким образом де Сарде спрятал от него лёгкую ностальгическую улыбку.
— Я завтра же отзову людей.
— И впредь прошу сразу информировать меня о подобных решениях.
Де Сарде поднёс кальян ко рту, медленно вдохнул сладкий дым и выпустил его через ноздри.
— Признаю, что обошёлся с вами скверно, любовь моя. Такого больше не повторится.
— Славно это слышать. Расскажите лучше, как дела в Серене? Нас ещё обсуждают при дворе?
Князь подавил горькую усмешку.
— Поверьте, наш с вами роман настолько всем надоел, что одно упоминание о нём при дворе считается дурным тоном. Придворные дамы громко вздыхают от скуки, едва завидев меня.
— Тогда какие новости сейчас на гребне волны?
— Да так, то одно, то другое. У Альянса новый посол в Серене, господин Ирфан… Но вы и так это знаете. Кстати!..
Де Сарде вдруг вспомнил о чём-то важном, поднялся с места, приподняв руками тяжёлые полы халата. Он взял с прикроватной тумбы небольшую коробочку и передал её Васко. Внутри лежало несколько полупрозрачных желтоватых кубиков, обсыпанных чем-то похожим на муку.
— Угощайтесь. Это как раз подарок от него. Лукум, помните, мы ели такой в Аль-Саде?
— Не боитесь, что отравлено?
Де Сарде покачал головой.
— Ирфан вручил мне эти сладости на официальном мероприятии, где присутствовали десятки представителей обеих сторон. Если в ближайшие несколько дней выяснится, что меня отравили, разразится война. Но, разумеется, отведыватели уже всё опробовали — смотрите сами. Нам с вами придётся доедать за ними.
Пока Васко отбирал из коробочки наименее пострадавшие сладости и подозрительно подносил одну за другой к носу, Антуан вновь устроился напротив и продолжил:
— Так, что ещё… У князя де Вейра родился ещё один сын, уже четвёртый — порой я задумываюсь, совпадение ли это, а если нет, то что они в Махинллете делают с бедными девочками… Леди де Ришар овдовела, её сын унаследовал поместье Рубенро… Кузен Дюбуа-старшего взял в жёны леди Монтгомери, у Изабель новый фаворит… — де Сарде вдруг резко замолчал. — Хотя зачем я вам всё это рассказываю? Не забивайте голову. Лучше скажите, во сколько свободны завтра?
— Смотря для чего.
— С вашего позволения, любовь моя, я приглашу придворного художника, господина де Кортоне, написать ваш портрет.
Навт удивлённо вскинул брови вверх.
— Вам нужен мой портрет?
— Признаться, да. Раз уж наши свидания порою бывают столь безобразно редки, я бы хотел наслаждаться обществом вас хотя бы в обличии красок. Вы бы сделали меня много счастливее, если бы попозировали несколько вечеров.
Васко вопросительно тряхнул коробочку с лукумом.
— Почему так сильно пахнет?
— Просто мускус.
Наконец Васко отправил в рот столь тщательно отобранную сладость, пожевал немного и мгновенно скривился от приторной сладости. Остальные конфеты были тут же отодвинуты в сторону.
— Я никогда не позировал ни для каких портретов. Почему вы не заказали его, когда я был моложе? — со смешком в голосе поинтересовался навт, вытирая о платок измазанные в сладкой пудре пальцы.
Де Сарде выразительно изогнул одну бровь.
— Напрашиваетесь на комплимент? Да возраст вас словно и не берёт. В отличие от меня.
Васко вздохнул. Что ж, думать здесь нечего. Это то немногое, что он может сделать для своей бури, чтобы хоть как-то скрасить его безрадостный досуг.
— Неважно. Если желаете, я, конечно, приду. В семь?
— Идеально, — кивнул князь. — Спасибо, любовь моя.
Две служанки вынесли кальян и прибрались вокруг: сложили одежды и разобрали постель. Де Сарде приказал закрыть все окна, кроме тех, что ближе к кровати, чтобы легче дышалось во время сна. Когда всё было готово, Антуан обратился к Васко:
— Хотите немного покурить на балконе? Или, может, спустимся в гостиную и я сыграю для вас?
— В другой раз. Уже через пять часов мне нужно быть у капитана порта — так что дадите мне урвать немного отдыха?
— Конечно. Но так просто я вас не отпущу: поедем вместе, а оттуда я сразу отправлюсь во дворец.
У Васко не было сил спорить. Он скинул на пол халат, забрался в кровать — слишком мягкие перины, но капитан уже привык — и уткнулся лицом в подушку. Веки мгновенно стали свинцовыми, он едва услышал, как Антуан затушил свечи и лёг рядом. Некоторое время князь молча наслаждался близостью, поглаживая навта по крепкому плечу. А затем прошептал:
— Васко?
— М-м?
— Я всё так же рад, когда вы возвращаетесь. Как в самый первый раз.
Де Сарде замер в ожидании, но ответом ему послужило лишь тихое сопение: утомлённый долгими ночными разговорами, капитан Васко уже спал. Князь быстро клюнул его в плечо, поправил пуховое одеяло и последовал его примеру.
***
Рано утром Васко и де Сарде вместе покинули поместье и неспешно, рука об руку, двинулись по дорожке, посыпанной каменной крошкой. Для них уже была подготовлена роскошная карета с изображением герба Содружества на дверцах, в золоте ручек и узоров которой играло светом пробуждённое летнее солнце. Кони в нетерпении топтались на месте и прядали ушами в ожидании пассажиров.
— Чем займётесь после того, как завершите все дела с начальником порта? — легко поинтересовался Антуан, поглядывая на спутника. Отточенным жестом он достал из кармана бонбоньерку и закинул в рот сладкий леденец — привычка, которая в последние годы спасала от укачивания и позволяла ему легче переносить любые поездки по городу.
— Поднимусь на корабль к команде. Потом, думаю, вместе сходим в “Муэтт Руж”.
Де Сарде кивнул и предупредил:
— Я сегодня могу немного задержаться: в конце дня обещал проведать Николя и Офели.
— Вернётесь хотя бы к восьми?
— Всенепременно. На ужин я велел приготовить флоренсийское блюдо, которое они называют “лагана”.
— “Лагана”? — непонимающе повторил Васко. — Никогда не слышал о таком. Что это?
Навт взглядом отогнал княжеского слугу подальше от экипажа и сам выставил вперёд руку, чтобы помочь Антуану взобраться в карету. Устраиваясь на мягком сидении, тот бросил через плечо:
— Варёное тесто, разрезанное на длинные полосы. Ди Савойя особо рекомендовали подавать его в соусе из спелых томатов…
Де Сарде вдруг резко замолк, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ноздри его ещё снаружи защекотал смутно знакомый запах, весьма специфический, непривычный в череде серенских будней, а внутри кареты он сделался и вовсе невыносимым. Воспоминания из далёкого прошлого промчались в его голове торопливо пущенной пулей, пока он наконец не смог идентифицировать его.
Драконья кровь!
События последних недель: доклады тайной службы, взмыленные Прусс и Гофман, замеченная в городе шайка мятежников — в один момент сложились в его голове в одну стройную, целостную картину. Картину, от которой сердце застыло в ужасе.
— Вон из кареты! Вон!!! — вдруг не своим голосом заорал Антуан и обеими руками вытолкнул наружу, как можно дальше, ошалевшего Васко, который только поднимался внутрь и так и не успел устроиться на сидении. От неожиданности навт упал на землю, а де Сарде повалился сверху. В тот момент Васко так и не понял, что произошло — мимоходом отметил лишь, что опасность исходила от экипажа, вероятно, по нему намеревались нанести удар и поджечь или взорвать князя вместе со спутником. Доли мгновения ему хватило, чтобы оценить обстановку опытным глазом человека, что за свою жизнь побывал не в одной передряге. Антуан лежал сверху, навалившись на него всем телом, и прижимал его голову к своей груди, закрыв её руками с обеих сторон, словно она была единственным, чья сохранность интересовала его в этот момент. Однако они находились слишком близко к карете, и если рванёт сейчас, то у де Сарде нет шансов.
Васко не мог знать, сколько мгновений отделяло их от беды, да и это было ему не важно. Он обеими руками сгрёб Антуана в охапку и вместе с ним совершил резкий пружинный рывок в сторону, на ходу меняя положение, чтобы прикрыть его своей спиной. И в этот момент сзади громыхнул взрыв. Поднялась стена огня и пыли, в разные стороны полетели осколки каретных стёкол. Мощной взрывной волной капитана отбросило ещё дальше, но он лишь крепче вцепился в одежды де Сарде, не давая тому отлететь прочь и остаться без защиты.
Антуан громко вскрикнул, а потом вдруг резко замолк: на короткий миг в глазах потемнело и шок от произошедшего выбил его из сознания. Пришлось медленно проморгаться, несколько раз слепить и разлепить отяжелевшие веки, прежде чем ясность рассудка вернулась к нему. Он перевернулся на бок, шумно втягивая в себя запах гари вместе с воздухом, мимоходом отметил завалившуюся набок обугленную карету и истошное ржание вусмерть испуганных лошадей, часть которых так и не смогла встать — и застыл. Рядом лицом в землю лежал Васко и совершенно не двигался. Покрытая всего лишь лёгкой тканью летнего бострога и льняной рубахи, его спина оказалась без защиты. Она была вся обуглена и в ожогах, вверх клубами поднимался дым.
На миг Антуану показалось, что конечности его свело, а кровь застыла в жилах. “Нет, нет, нет, этого не может быть,” — бесконечно повторял он про себя, пока подползал к Васко, пока дрожащими руками переворачивал его, чтобы заглянуть в лицо. Если не считать пары царапин, оно не пострадало, но любимые глаза были закрыты, извещая о том, что капитан без сознания. Или же?..
Что “или” — де Сарде подумать не успел. Рядом послышался топот копыт, чьи-то сильные руки беспардонно подхватили его и рывком затащили вверх, на спину лошади, усадив перед собой. Прежде чем Антуан успел прийти в себя, всадник пришпорил коня и ринулся прочь.
— Стойте… Стойте! — закричал князь и обернулся на своего спасителя: им оказался начальник тайной службы Гофман, что с горячей решимостью вёз его прочь от поместья, вверх по холму, туда, где высился княжеский дворец. — Мы должны вернуться! Мы должны забрать его!
— У них в арбалетах взрывные дротики, возвращаться небезо…
— Это приказ! — вскричал де Сарде и резко кинулся вбок — так, что чуть не свалился с лошади. Только тогда Гофман сподобился натянуть поводья, чтобы сбавить ход и оглянуться. За ними, на небольшом отдалении, скакало ещё трое всадников, и он пристально вгляделся в их приближающиеся фигуры.
— Он у моих людей, — отрапортовал Гофман. Антуан тут же перестал вырываться и наоборот велел скакать быстрее и вести за собой агентов.
Они вновь погнали вверх по склону что есть мочи, и прохожие с криками отскакивали от них, чтобы не попасть под копыта взмыленных лошадей. На одном из поворотов де Сарде удалось обернуться настолько, что он наконец заметил Васко. Один из всадников перебросил его через коня и вёз перед собой, словно мешок с зерном. Самого всадника Антуан узнал тоже, прежде всего по широким, торчащим в стороны ушам: им был давний знакомый Тома, которого де Сарде лично отрекомендовал Гофману в агенты. Сердце князя сжалось: Васко всё ещё без сознания… Но тем скорее нужно добраться в безопасное место и передать его в руки докторов. Сейчас не время останавливаться, чтобы перевести дух.
— Поместье охраняется день и ночь, — непонимающе забормотал де Сарде, прикрыв глаза ладонью, чтобы Гофман не заметил брызнувших оттуда слёз, — так как они могли проникнуть за ограду незамеченными?
— Это Прусс, — коротко и мрачно процедил Гофман, глядя только перед собой, и подобные вопросы утратили смысл. Де Сарде показалось, что на мгновение он вновь утратил связь с реальностью.
— Прусс?.. Но он… Вы уверены?
— Абсолютно. Сегодня я выяснил, что он давно шпионил для мятежников. Вместе с этим я узнал о покушении на вас, но не успел. Позже я готов понести наказание. Клянусь, мы схватим этого мерзавца, но после того, как в целости и сохранности доставим вас во дворец.
Голова шла кругом, по обеим сторонам от них мелькали улочки, вслед им кричали стражники, бежали за ними, спотыкались, звали своего князя. Де Сарде зажмурился и просипел лишь:
— Скачите скорее.
***
На самом деле Васко слышал всё, что происходит вокруг, но в голове была такая каша из отголосков взрыва, ржания лошадей и истошных криков целого хора голосов, что он намеренно не спешил пробудиться. В ушах то гудело, то становилось совсем тихо, будто все звуки исчезали из его восприятия — а потом вновь возвращались, чтобы вызвать новый приступ боли в голове, которая и без того раскалывалась надвое. Его в несколько рук несли куда-то, а после где-то совсем рядом срывающимся голосом вскричал кто-то до боли знакомый:
— Ну же! Немедленно сделайте что-нибудь!
— Мы избавим его от остатков одежды, промоем и наложим мазь на повреждённые места, — ответил ему пожилой голос с лёгким альянсовым акцентом и приказал кому-то: — Живее, кладите его на бок, спиной ко мне!
— Скорее! За его жизнь отвечаете головой!
От громких голосов над ухом Васко недовольно поморщился и забормотал что-то неразборчивое. Когда пациента устроили на медицинском столе, де Сарде придвинул табурет и встал на него на колени, чтобы оказаться лицом к лицу с Васко, когда тот наконец придёт в сознание окончательно.
Первые же манипуляции с холодными инструментами на его спине полностью привели его в чувства. Васко распахнул глаза, проморгался и уставился на Антуана. Навт не сразу сообразил, что происходит: почему де Сарде склонился прямо к его лицу, почему из блестящих глаз дорожками текут слёзы, почему он с такой силой сжимает его ладонь в своих. А потом тяжёлые воспоминания вернулись, и он поморщился скорее от них, нежели от прикосновений докторов к обожжённой спине. Язык по-прежнему был тяжёл и плохо слушался, но Васко всё же задал главный вопрос:
— Вы не пострадали?
— О, нет, нет, — выдохнул де Сарде, едва не задохнувшись от нахлынувших чувств, и от облегчения слёзы полились из медовых глаз втрое сильнее. — Пострадали вы, мой милый, но мои доктора быстро это исправят.
— Мы во дворце?
— Да, Васко, мы во дворце, в полной безопасности. Я с вами, я с вами, видите?
Де Сарде вдруг принялся жарко зацеловывать его ладонь, оставляя на ней солёную влагу, словно они были в комнате совершенно одни — но Васко спиной чувствовал, да и слышал, что это не так.
— М-м-м… — недовольно промычал он от боли. Ощущения были такие, словно от него только что оторвали кусок кожи — и он стал было оборачиваться, чтобы взглянуть на то, что делают с ним сзади. Однако Антуан быстро остановил его потуги и обеими ладонями, мягко, но требовательно, развернул его лицо к себе.
— Нет-нет, любовь моя, не оборачивайтесь. Смотрите на меня. Смотрите только на меня.
— Что, там настолько всё плохо? — пробубнил Васко. Голос его вконец окреп, по крайне мере, капитан вернулся к жизни настолько, что стал способен на какое-то подобие ухмылки.
— Вовсе нет, — улыбнулся де Сарде сквозь слёзы. — Просто не мешайте докторам, пока они не закончат процедуру. Взглянуть на то, какой вы красавец, сможете и после.
Антуан вновь схватился за ладонь Васко и до самого конца процедуры любовно перебирал его пальцы и отвлекал разговором. Навт сам протянул вперёд ладонь, чтобы с ворчанием утереть слёзы с щёк своего князя. Даже тихо посмеялся над ним — с чего вдруг тот так распереживался, будто произошло что-то страшное? В конце концов, с ним, Васко, всё в порядке, а боль в задней части туловища, что источала едкий травяной запах лечебных мазей, можно и потерпеть.
***
Де Сарде сидел подле него на приставленном стуле, уже аккуратно причёсанный и при полном параде. Перед собой он держал трость с набалдашником в виде монеты, в которую бледные пальцы вжимались так, словно пытались оставить в ней вмятины. Но главное, пребывал он в совершеннейшем спокойствии, а от неконтролируемого приступа волнения, что посетил его всего несколько часов назад, не осталось и следа. Весь его вид не допускал сомнений в том, что полдня, проведённые на созванном в срочном порядке собрании, не прошли в бездействии. Утренние события успели уложиться в его голове, породив все ожидаемые выводы, и в глазах его сверкала такая непоколебимая решимость, что Васко заранее не завидовал всем тем, кто организовал это покушение. Если подонков всего-навсего вздёрнут у всех на виду, то им очень, очень повезёт. Только вот навт, глядя на грозно сомкнутые губы де Сарде, был уверен, что так просто они не отделаются. И за то, что они намеревались совершить, сам всей душой желал им этой горькой участи.
В комнате, кроме них, никого не было — доктора сделали своё дело, помогли переместить пациента в одну из соседних спален и удалились восвояси — потому князь не сдерживался в выражении своих мыслей.
— Васко, напомните-ка мне, милый мой, когда это я позволял вам спасать меня, жертвуя собственным здоровьем.
— Ну запретить вы мне точно не вправе. Моё ж здоровье, не ваше, — парировал навт, и Антуан недовольно поёрзал на стуле и перебросил трость в другую руку, признавая сей неоспоримый аргумент. Морщины зрелости на его лице словно стали жёстче и глубже, сгрудившись вокруг напряжённого рта, хотя Васко подозревал, что после сегодняшних событий и сам приобрёл пару-другую седых волос.
— Что ж, это верно. Но вы сами-то поняли, к чему было это геройство? А если бы с вами случилось нечто непоправимое, то вы бы что, оставили меня одного доживать свой век с мыслью, что это произошло из-за меня? Ну вы, конечно, отъявленный эгоист, капитан!
В ответ на это Васко лишь выразительно фыркнул. Все эти полдня он провалялся на животе, уткнув голову в объёмную перьевую подушку. Оттуда на Антуана и щурилась пара бледно-золотистых глаз, частично прикрытых русыми волосами, которые докторам пришлось ощутимо укоротить сзади, срезав обгоревшие пряди. И такое бессменное положение успело ему порядком наскучить.
— Мне надоело так лежать, хочу перевернуться.
Антуан быстро пресёк сей манёвр, осторожно, но требовательно вцепившись в перевязанное плечо.
— Ну уж нет, полежите так ещё и подумайте как следует о своём поведении!
О своём поведении Васко не собирался думать вовсе, потому выразительно цокнул языком и закатил глаза. Лежать в таком положении на животе ему предстояло ещё морской дьявол знает сколько времени, пока доктора не снимут повязки, потому он бы скорее подумал о чём-нибудь приятном, чтобы скоротать время. Например, о море и солёном морском бризе, о своей команде, о де Сарде, в конце концов — хоть тот и сидел напротив, бросая на него взгляды то до крайности сердитые, то… виноватые?
Васко удивлённо приподнялся на локтях, наблюдая за тем, как его буря хмурится, напряжённо обдумывая что-то безрадостное. Спустя некоторое время князь едва слышно вымолвил со странной смесью злости и крайней удручённости:
— Вам опасно находиться рядом со мной. Вообще... быть со мной.
— Не хочу даже слышать об этом, — резко оборвал его Васко, но де Сарде лишь раздражённо вскинул руку, намекая хоть немного помолчать.
— Нет уж, послушайте! У меня слишком много недоброжелателей. И боюсь, что с годами их будет становиться только больше. Моя тайная служба работает день и ночь. Но поймаем одних — рано или поздно появятся другие. И уж кто-нибудь из них наверняка захочет использовать вас или попробует навредить вам... Я не желаю, чтобы вы более подставлялись под удар.
Васко вообще не понравились эти рассуждения. Особенно то, каким тоном делился ими де Сарде — словно уже всё за всех решил. Как обычно.
— Ну, опять же, запретить вы мне не вправе, сами же говорили. Захочу — и буду рядом, и что вы мне сделаете? Свяжете по рукам и ногам, вставите в рот кляп и отправите в ящике куда-нибудь на Тир-Фради?
Антуан, всё в столь же мрачном настроении, с шумом выпустил из груди воздух.
— Не думаю, что смогу смириться, если что-нибудь случится с вами из-за меня. В море вам безопаснее. Чем дальше вы от берегов Серены…
— …тем дальше я от вас. Кончайте, де Сарде, чушь несёте.
К величайшему удивлению Васко, князь действительно замолк и лишь продолжал пристально смотреть на него с болью во взгляде.
— Ну и что вдруг замолчали, будто воды в рот набрали? Вас же обычно и силой не заткнуть, — иронично заметил навт.
— Просто слушайтесь докторов и выполняйте все их предписания, хорошо? — вздохнул де Сарде. — Чем интенсивнее будете лечиться, тем быстрее встанете на ноги.
— Этих ещё не поймали?
Антуан резко вскинул голову на этот вопрос, глаза его сверкнули мрачным блеском.
— Поймаем, будьте уверены. И очень скоро.
— Хорошо бы вам сделать это скорее, чем меня выпустят отсюда, — заметил Васко. — А то я за себя не ручаюсь.
— Даже не думайте! — воскликнул Антуан голосом, в котором ясно сквозило волнение. — Оставьте это мне и моим службам, а сами поправляйтесь. Слышите, Васко? Ни в коем случае не вмешивайтесь в это дело. Это слишком опасно.
Что действительно опасно, подумалось Васко, так это оставлять де Сарде здесь одного, где наберётся уже с десяток-другой подонков, которые только и мечтают избавить Серену от правящего князя. И что могло бы произойти утром, если бы его самого не оказалось рядом, навт старался вовсе не думать.
— Раз находиться здесь так опасно, как вы говорите, то, может, наконец перестанете упрямиться и послушаете меня? Я ведь могу увезти подальше от берегов Серены и вас. И ваших детей тоже. Так и быть, можем даже захватить вашу жену, главное — поселить её подальше от нашей каюты…
Де Сарде покачал головой, потирая двумя пальцами переносицу.
— Ох, опять вы за своё… Прошу, давайте не сейчас. — Навт недовольно замолчал, и князь поспешил пояснить: — Васко, право же, отложим этот разговор на потом. Вам нужен отдых, мне нужно каким-то образом вернуться к работе, а я только и делаю, что бесконечно думаю и думаю о вас.
От такого признания золотистые глаза лукаво сощурились и вновь опустились глубже в подушку.
— С чего бы это? Неужто влюбились, что только обо мне и думаете? — хмыкнул Васко из недр перьев и кружев.
— Да, кажется, припоминаю что-то такое, много лет назад, — мягко улыбнулся Антуан. Он подался вперёд и провёл ладонью по непривычно коротким волосам Васко, невесомо скользнул средним пальцем по краю уха, легонько звякнув подаренной им же серьгой. И не сдержался: тут же принялся покрывать торчащие над подушкой висок и щёку капитана поцелуями, полными искренней, нежной заботы.
— Я готов спасать вас хоть по десять раз на дню, если после этого вы будете целовать меня вот так, — довольно улыбнулся навт, но князь лишь шикнул на него:
— Ш-ш, не портите момент.
Губы его прекратили сие увлекательное занятие только тогда, когда раздался громогласный стук в дверь. Де Сарде распрямился, медленно вдохнул в себя полную грудь воздуха, набираясь терпения, объём которого неумолимо истощался с каждым прожитым годом, и звучно крикнул на выдохе под внимательным взором Васко:
— Войдите!
— Ваша Светлость, вы велели позвать их…
Слуга не успел закончить: вокруг него уже столпилась часть команды “Морского конька” — ровно столько человек, сколько уместилось в подогнанные в порт кареты — и медленно, но верно потеснила его к стене.
Васко приподнялся на локтях, чтобы приветственно махнуть рукой своей корабельной семье.
— Капитан, вы как? — наперебой затараторили навты, сгрудились вокруг кровати и со всех сторон принялись разглядывать пострадавшего так пристально, словно могли что-то рассмотреть под повязками на всю спину.
— Да в порядке, в порядке, — поспешил успокоить их Васко. — Не так уж сильно прихватило. Только вот кому-то придётся сообщить Биттори, что на этой неделе мы в море не выйдем.
— Он уже знает, — вперёд всех отрапортовал Джонас. — Переоформил декларации на другой корабль и приказал вам выздоравливать.
Васко выразительно глянул на замершего над ним де Сарде.
— Слышали? Вам придётся потерпеть меня дольше обычного.
— Уж как-нибудь справлюсь, — заверил его князь и громко обратился ко всем присутствующим, пару раз ударив тростью о пол: — Друзья мои, сейчас вам подадут закуски и славный бренди, потому присаживайтесь и угощайтесь. Главное, прошу, составьте компанию своему капитану и не позволяйте ему переворачиваться на спину! А я, к сожалению, вынужден откланяться, оставив его на ваше попечение.
Под всеобщее радостное гудение Антуан похлопал Васко по ладони.
— Скорее поправляйтесь, Васко. Зайду к вам вечером, когда покончу со всеми делами.
Золотистые глаза ответили взглядом более выразительным, чем любые слова. И если бы можно было вернуться в прошлое и вновь пережить сегодняшнее утро, капитан Васко бы не раздумывая поступил точно так же.
Потому как он ни о чём не жалел.