Ким никак не избавится от привычки просыпаться с первыми лучами. Даже в это утро, когда можно полностью отдаться лени и проваляться до обеда, он не спит. Ночь была бессонной, а ему ни капельки не хочется спать. Но точно ли привычка виновата? Разве можно променять возможность насладиться видом перед ним на сон?

Порче — само очарование. Когда спит, становится ещё милей. Лицо расслаблено, рот слегка приоткрыт, волосы забавно торчат во все стороны. Такой домашний, такой родной. Только для него одного. Ким всё не нарадуется, что всё это счастье досталось ему. Он один может по утрам слушать это едва уловимое сопение, вдыхать запах его волос и первым видеть его улыбку.

Хочет поцеловать. Очень сильно. Коснуться губ, ощутить их вкус. Только потревожить его сон он себе не позволит, поэтому только смотрит. Че, будто почувствовав это желание, приоткрывает глаза.

— Доброе утро, — бормочет, ещё не до конца проснувшись.

Ким улыбается. И в ответ получает ту же улыбку.

— Доброе, зайчонок.

Че наконец-то исполняет его желание — пододвигается ближе и мягко накрывает губы. Они целуются медленно, растягивая момент. Ким старается насладиться вдоволь ощущением, о котором мечтал всё утро. По его торсу скользит рука, чуть царапает пресс и тянется ниже. Он перехватывает и сжимает запястье.

— Ночью мало было? — спрашивает с вызовом.

— Мало, — Порче довольно лыбится.

Рывком Ким притягивает к себе, сжимая ягодицы. Че мычит от удовольствия и впивается в его плечи, когда пальцы массируют проход и толкаются внутрь.

— Сидеть скоро не сможешь, — насмешливо говорит Ким и отстраняется.

Он поднимается с кровати и подхватывает с пола одежду. С постели на него растерянно смотрит Че.

— Пи'Ким! — вопит с обидой.

Ким обводит комнату взглядом и вместо оправданий произносит:

— Че, мы с тобой как две свиньи живём.

Одежда где угодно, но не на своём месте. Стул вообще уже очень давно стал выполнять функцию шкафа. Тут их общий косяк, Киму точно так же, как и Че, лень после утомительного дня всё раскладывать по местам. Кинуть на спинку стула с мыслью, что завтра обязательно уберёт, намного проще. А вот раскиданные упаковки из-под чипсов и всякой вредной гадости точно принадлежат не ему.

— Ты только на Порша больше не сваливай, я не поверю.

— Да ты и в прошлый раз не поверил, — бубнит Порче, высовываясь из-под одеяла.

Ким берётся перебирать одежду. Что-то убирает в шкаф, а что-то кидает в кучу, которую планирует отправить в стиральную машину. Че выбирается из плена постели и предпринимает вялые попытки ему помочь.

— Ну вот это, допустим, не моё! — вдруг говорит он.

Обернувшись, Ким видит его с использованным презервативом в руках.

— Ну да, — забрав находку, он отправляет её в мусорную корзину. — Это наше.

— Ой всё, я в душ, — Че трёт глаза и выходит из комнаты.

Спальня не выглядит после его уборки так, будто над ней пыхтела весь день вся клининговая компания, но зато теперь кто-то случайно не подумает, что её начали использовать вместо свалки. Ким плетётся на кухню, заваривает чай в две кружки, одна из которых достаётся Че, подоспевшему из ванной. С утра они обычно не едят, поэтому их завтрак выглядит зачастую именно так. Просто чай. У Порче с тремя ложками сахара.

— Какие планы на день? — интересуется Че, гремя ложкой.

— Наведу справки, что там за кретины в себя поверили, — отвечает Ким, отпив.

— Я с тобой? — уточняет, наивно улыбаясь.

— Конечно же нет.

Порче обиженно хмурится и дует губы.

— Да почему? Это всё меня тоже касается!

— И меня это очень расстраивает. Поэтому сделай одолжение — сиди дома, занимайся песней и не создавай мне ещё больше проблем.

— Проблем? — Че раздражается ещё сильнее. — Я проблемы создаю?

Ким слишком громко опускает чашку на стол и трёт переносицу.

— Да. Когда передо мной кучка ублюдков с пистолетам, а ты стоишь рядом, это создаёт ахуеть какие проблемы. И не надо пытаться у меня вызвать жалость и заставить чувствовать себя виноватым. Я так не из вредности поступаю, хорошо?

У Че не находится, что на это ответить, но он всё ещё злится. Ким вообще не поймёт, почему его так тянет во всё это дерьмо. Сиди и радуйся отсутствию необходимости подставляться под пули. Че всё чаще стал совать нос в дела старших. Совсем недавно он злился на Порша, который втайне пошёл работать на мафию, а сейчас сам активно интересуется её жизнью, совсем позабыв свой главный аргумент — это же, блять, опасно! Наверняка, если у него спросить, почему его так вдруг потянуло во весь этот криминал, то он промолчит за неимением ответа. Ким из интереса и спрашивает:

— Зачем тебе это всё, Че?

Че его предположение не подтверждает.

— Я хочу быть полезным.

Полезным… Киму этого не понять. Как можно хотеть быть полезным в мафиозных разборках? Помочь с уборкой, готовкой или новой песней — да. Но не с поиском вражеской банды. Тут любой нормальный человек должен помахать на прощание и свалить куда подальше. Хотя, возможно, это Ким слишком долго был полезным в этих разборках, что уже не возникает мысль добровольно во всё это лезть без всякой необходимости.

На столе оживает телефон Кима. На экране он видит имя человека, который без нужды бы никогда не позвонил.

— Не разбудил, соловушек? — ехидно звучит из трубки.

— Говори, Вегас, — вздыхает.

— Приезжай, новости есть.

Ким бросает короткий взгляд на Че.

— Скоро буду.

Он завершает звонок и встаёт из-за стола, но Порче хватает за руку, останавливая.

— Что случилось? Куда ты? — спрашивает обеспокоенно.

— К побочной семье. Они что-то узнали. — И, предвидя его следующий вопрос, Ким говорит: — Ты здесь. Сидишь тихо и никуда не лезешь.

— А мне к Макау нужно! — выдаёт Че с лицом победителя, зная, что эту карту Киму крыть будет нечем.

— Минуту назад не нужно было, — пытается сопротивляться Ким.

— Ну да, мы после обеда встретиться хотели, но раз ты сейчас едешь, то подбросишь.

И за что он такой на его голову?

— В темпе, — сдаётся.

Порче подлетает со стула и бежит собираться.

В доме побочной семьи сегодня странно всё. Ким даже задаётся вопросом, это они специально перед его приездом с ума сходят, чтобы удивить, или так просто совпало? Что будет в его следующий визит? В этот он находит Вегаса на кухне у плиты за готовкой блинов; развалившись за столом, храпит их глава, и за этим же столом Ким видит ещё одну неожиданность — своих братьев, уплетающих творения Вегаса. Обоих братьев.

— Что вы ему сказали, чтобы он сюда приехать согласился? — спрашивает Ким, как только снова обретает дар речи. Хотя не факт, что Кхун тут по своей воле оказался. Слишком нереально.

— В задницу иди, проныра чёртов, я к Питу приехал! — ворчит Кхун, едва прожевав блин. Рядом со скромной улыбочкой сидит Пит, сжимая кружку с кофе.

— Ага, видишь, диагностику качества проводит. Вдруг кормят хреново, — говорит Вегас, даже не пытаясь скрыть раздражение. — Завтракать будете?

— Будем! — радостно соглашается Порче и садится за стол к остальным.

Вегас снимает со сковороды ещё один блин и отправляет на тарелку к его румяным товарищам. Ким обводит взглядом всю их огромную кухню и не наблюдает никого из прислуги.

— Ты реально сам приготовил? — недоверчиво интересуется.

— Не у всех кулинарные способности одной лапшой ограничиваются.

Ким подъёб засчитывает и молча занимает свободное место, куда перед ним тут же опускается тарелка с ароматным завтраком. Че глотает, не жуя, а он как-то приступать не спешит. Слишком удивлён ситуацией, в которой находится. То, что Че раньше обеда от любой еды отказывался, а на стряпню Вегаса накинулся как с голодного края, у него тоже вызывает недоумение.

— Чего это с ним? — спрашивает Порче, косясь на спящего рядом брата.

— Он всю ночь не спал, — отвечает Кинн.

— До утра спаивали одного клоуна в баре казино, — Вегас с чашкой кофе подсаживается рядом. — Литр водки влить пришлось, чтобы разболтался.

— Ну и чего узнали-то? — подводит Ким.

Его вопрос остаётся без ответа — на кухню залетает Макау.

— Ничего себе! — собравшаяся компашка у него тоже вызывает удивление.

— Либо садись есть, либо проваливай, — командует Вегас.

— Лучше выбери второе, — подсказывает Кхун. Терпеть столько членов побочной семьи в одной комнате для него слишком.

Однако младший все их слова отправляет в игнор.

— А с этим чего? — дублирует Макау вопрос Че, тыкая в Порша пальцем.

— Спит, не трогай, — одёргивает его Кинн.

И тоже оказывается проигнорированным.

Макау набирает побольше воздуха и дует Поршу в ухо, заставляя того подскочить с ахреневшими глазами.

— Блять! — смачно выругивается Порш, глядя на довольную рожу Макау, которого тут же прорывает на смех. — Засранец, сука.

— Хиа', привет! — Порче счастливо машет ему рукой.

Порш даже после такого пробуждения ещё спит, сонно моргает и трёт лицо, стараясь согнать сонливость. Он дотягивается до Че и треплет его по волосам.

— О чём говорите? — спрашивает Порш, оклемавшись.

— Пока ни о чём. Иди спи, я потом тебе всё расскажу, — Кинн гладит его по затылку.

— Я в порядке, — Порш откровенно врёт, потому что едва держит глаза открытыми.

Ким поглядывает на Макау и Порче, которые, по всей видимости, никуда уходить не собираются — наворачивают блины, щедро поливая сверху шоколадом, и о чём-то болтают между собой. Он не хочет, чтобы эти двое тут развешивали уши, но, похоже, напрягают они только его одного. Вегас начинает рассказывать:

— Ты был прав насчёт казино, — говорит он Киму. — Все только и болтают, что младшего брата господина Кинна заказали, но у кого конкретно и кто — никто не знает. Мы наткнулись на одного парня, который случайно назвал напавшую на вас банду мелкими сошками, и поняли, что он что-то знает. И, в общем, оказалось, что этот парень барыжит в Чайна-тауне, а наша цель там же мутит бизнес. Главу банды зовут Лонгвей, он сутенёр, в тех краях довольно крупный публичный дом содержит. Частенько засиживается в одном клубе. Мы планируем сегодня вечером наведаться в гости. Что скажешь?

— Неразумно лезть на их территорию без охраны, — возражает Ким. — А телохранителей мы взять не можем. Если до крысы дойдёт, что мы к ним с рейдом планируем наведаться, мы их никогда не выловим.

— Понятное дело, — отзывается Кинн. — Выманить нужно.

— Тебе туда лучше вообще не соваться. Если тебя заметят, то весь Чайна-таун через минуту в курсе будет.

— Тебе тоже, — влезает Кхун. — Твою рожу ещё только на туалетной бумаге не печатают.

— Туда вообще никому из нас нельзя, — Ким хмурится. — Нас всех знают в лицо. Наше появление вызовет шумиху, и выманить не получится.

— И кто пойдёт тогда? — задаёт вопрос Порш. Ситуация, кажется, зашла в тупик.

Ким смотрит на Пита, смакующего кофе с молоком.

— Из нас тут только один пока особо засветиться не успел.

— Вы уверены? — уточняет Пит. Затея его в восторг не приводит. — Я, конечно, могу, но... Я ведь часто ездил на встречи с господином Корном и господином Кинном, меня тоже могут узнать.

Вегас фыркает.

— О нет, вот эту руину под прикрытием посылать куда-то — себе дороже. Ай, бля! — он чуть не падает со стула из-за удара Пита по плечу. — Да ты бы со стороны себя видел в те разы, когда Кинн тебя засылал. Вообще не твоё, милый.

— Я тоже против! — поддерживает внезапно Кхун. — Мы все знаем, как прошлый раз закончился, — он хватает Пита за плечи и притягивает к себе, свирепо косясь на Вегаса. — Не пущу!

— А давайте я! — неожиданно выкрикивает Порче.

Повисает молчание. Старшие смотрят на него ошарашенно, пытаясь понять, шутка ли это, а он переглядывается с Макау и лыбится.

— Мы!

Ким холодно произносит:

— Тарелки схватили и исчезли отсюда оба.

Порче переполняет возмущением так сильно, что он забывает все слова, так ничего и не ответив. Он ищет взглядом поддержки у брата, но это оказывается бесполезно.

— Ты вообще с ума сошёл, шкет? — Порш отвешивает ему подзатыльник. — Умнее ничего не придумал?

— Да чё вы? — недоумевает Макау. — Клёвая идея. Нас с Че никто не узнает, это работа для нас! Хиа', скажи же! — он с энтузиазмом смотрит на Вегаса.

Только и его поддержкой они не заручаются.

— Почему вы всё ещё здесь?

Обида Макау похожа на обиду пятилетнего ребёнка. Только ногой ещё не топает, когда встаёт с места. Че тоже обижается, особо гневно посматривая на Кима. Они оба уходят, но Ким прям задницей чувствует, что эта парочка балбесов на этом не успокоится.

— Пит — идеальный вариант, — продолжает Ким. — С такими лопухами мы дела не ведём. Его узнают только те, с кем папа регулярно встречался. Поэтому всё будет хорошо.

Вегас снова хочет возразить, но сдаётся, а Кхун продолжает противиться:

— Я же сказал, не пущу!

Кинн вдруг накрывает его руку и убедительно произносит:

— В этот раз мы про него не забудем.

— В этот раз там не будет Вегаса, — дополняет Порш.

Пит смеётся, а Вегас закатывает глаза, у него на языке явно вертится парочка оскорблений. Кхун тоже отступает.

— Я вас обоих прикончу, если с ним что-то случится! Нет, я вас всех четверых прикончу. Понятно?!

На этом и порешали.

Чайна-таун — это целый город в городе. Он не спит никогда. Жизнь в нём кипит всегда. Его переулки переполнены различными кафешками, откуда круглые сутки несёт запахом чего-то жареного. Галдёж, преимущественно на китайском, не стихает даже ночью. Мопеды на огромной скорости проносятся по дорогам, на которых царят свои правила. На этих улицах можно найти что угодно — от протухших ещё днём под палящим солнцем креветок до палёной косметики, продавцы которых и не слыхали ни о каких сертификатах. Всё вокруг пестрит от ярких красно-жёлтых вывесок с китайскими иероглифами. Звёзд на небе практически не видно — его загораживают связки из тысяч проводов, не имеющих ни конца, ни начала. Люди здесь словно не от мира сего — абсолютно странные, но явно не находящие ничего необычного в себе и своём образе жизни. Чайна-таун — это даже не просто город в городе, это отдельный мир.

— Ты всё помнишь? — напряжённо спрашивает Вегас, впившись ногтями в руль.

Из телефона доносится раздражённое сопение.

— Помню, — отвечает Пит.

— Точно справишься? — Вегас будто бы испытывает его терпение, и тот не выдерживает.

— Заебёшь, Вегас!

— Да ты же дурной! Нашли, кого послать!

— Всё, я вешаю трубку, пока!

И в самом деле сбрасывает звонок. Вегас выдаёт набор матерных ругательств и закидывает телефон на панель. Кима это забавит. И озадачивает.

— Ты чего так переживаешь? — осмеливается поинтересоваться.

Ким этого, правда, не поймёт. Ладно, если бы Порче и Макау послали, этих Болека и Лёлека, там шанс на успех был бы равен одному проценту, за который бы ещё пришлось помолиться. Но Пит — обученный убийца, и главная семья его лучшим называла не за красивые глазки. Даже если рассекретят, раскатать этих олухов ему ничего не будет стоить.

— Завались, Ким, — сквозь зубы говорит Вегас.

Ну просто очаровашка.

Решив больше не докучать, Ким протягивает Вегасу один наушник, а второй вставляет себе в ухо. Оттуда доносится клубная музыка с прослушки Пита.

План довольно прост. Кинн и Порш караулят в машине у парадного входа клуба на случай, если что-то пойдёт не так. Ким с Вегасом сидят у запасного, ожидая, когда Пит выведет сюда их цель, а дальше дело за малым — отпинать хорошенько, пригрозить пулей в лоб и выяснить, кто нанял его шавок.

— Тебе чего, принцесска? Заблудился? — музыка становится приглушённой, и в наушнике слышится прокуренный мужской голос. Вероятно, это и есть Лонгвей.

— Мне бы хотелось попробовать рисового вина из розовой чаши, господин, — пленительно-сладко произносит Пит.

Доносится ехидный смех.

— Уверен, что справишься, куколка? — дразнит мужчина.

— О, я очень способный, господин. Ваши гости точно оценят.

Вегаса начинает потряхивать. Он тяжело дышит и сильнее впивается пальцами в руль. Когда в наушниках повисает молчание и возникают непонятные шорохи, его натурально колотит.

— Берите, босс. Хорошенький, — подсказывает кто-то.

— Конечно, блять, хорошенький! — выкрикивает Вегас, из последних сил держа себя под контролем.

На том конце связи снова становится тихо. Оценивают.

 — Пойдем. Покажешь, на что способен.

Вегас хватает пистолет и подрывается, но Ким ловит его за плечо и возвращает на место.

— Да угомонись ты, рано ещё! — осаживает.

Снова выплеснув парочку матов, Вегас послушно затихает и ждёт. Но это ожидание его убивает. Ким заряжает пистолет.

— Всё, теперь идём.

Они выходят из машины и заглядывают за угол пыльной подворотни. Пит поработал отлично. Всё ровно так, как планировалось. Только брать с собой Вегаса было явной ошибкой. Вид того, как полноватый китаец с сальной самодовольной мордой прижимает Пита к стене и трогает за задницу, сносит ему крышу. А Пит удовольствие явно не получает, старательно пытается скрыть отвращение из-за языка, скользящего по шее. 

Ну всё, это пиздец.

Вегас оттаскивает его за шкирку от Пита, бьёт прикладом по челюсти и швыряет на землю. В нём просыпается настоящий зверь. Дикий и неукротимый. И с такой жестокостью он бьёт не потому, что выполняет часть плана «отпинать хорошенько». Ким не ожидал, что его кузен может быть таким собственником.

— Вегас, прошу, успокойся! — Пит вцепляется в него и старается оттащить. Да, если сейчас не остановить, то допрашивать будет некого.

Вегас отступает, но его продолжает трясти. Требуется время, чтобы вернуть себе трезвость.

— Что за хуйня? — орёт главарь банды, сплёвывая кровь. — Сукины дети! Кто вы, блять? Что вам надо?

Он всматривается в их лица и ужасается, самостоятельно отыскав ответ на свой вопрос. Ким подходит ближе и садится перед ним на корточки.

— Спокойнее, господин Лонгвей, я не мстить пришёл, — ровным голосом доносит он. — Не тебе, по крайней мере. Предлагаю обсудить всё мирно. Отвечай на мои вопросы честно. Кто заказал у тебя нападение?

— Это, по-вашему, называется «мирно»? — скалится китаец.

— Твои подсосы напали на младших братьев лидеров клана, — снова оживляется Вегас. — Радуйся, что тебе башку на месте не отсекли.

Мужчина хватается за кровящий нос, вопит от боли и зло выплёвывает:

— Да не знаю я ничего! Заказчик через посредников общался, имени не называл.

Ну какая неожиданность!

— Что говорили? Как выглядели? Где встречались? — Ким заваливает его вопросами. — Всё рассказывай.

— Да пошёл ты! Сказал же, не знаю ничего, — противится Лонгвей.

Ким вздыхает. Вдруг его хладнокровие превращается в гнев. Он хватает мужика за волосы и встряхивает.

— Либо ты говоришь сейчас мне, либо через час сюда прибудут все мои люди и камня на камне не оставят от твоего блядушника. Последний шанс.

Китаец корчит гримасу отвращения. Но у него нет возможности возразить. Ким напоминает об этом, заламывая ему голову и подставляя к шее пистолет.

— Двое мужчин! Лиц не видел, были в масках и очках. Пришли в мой бордель, рассказали, как вас найти, сказали, что деньги получим наличкой, когда выполним работу.

— Понятно.

Отшвырнув его на землю, Ким отходит к Вегасу и Питу. Больше ничего интересного от него добиться не получится. Было очевидно, что ничего они не выяснят. Их противник слишком хорош, чтобы так глупо проколоться.

— Что делать будем? — интересуется Вегас.

— Попытаемся найти посредников. Пока вариантов больше нет.

По переулку разносится трель телефона. Это не их. Звук доносится из кармана пиджака китайца. Ким наводит на него пистолет, тот поднимает руки.

— Отвечай. Болтнёшь лишнего — я выстрелю. И на громкую поставь, чтобы мы слышали.

Мужик хмурится, но ведёт себя послушно.

— Да, алё? — раздражённо бухтит он в трубку.

— Босс, тут шпана какая-то влезть пыталась. Говорят, что Тирапаньякуны, к побочной семье принадлежат. Что делать с ними?

Ким с Вегасом переглядываются.

— Я их убью нахуй, — цедит Вегас, сжав кулаки.

И Ким с ним полностью согласен. Ну вот знал же, что не успокоятся!

Губы китайцы расплываются в отвратительной надменной ухмылке, оголяя все его жёлтые зубы.

— Заприте где-нибудь. Я скоро приеду, посмотрю.

Этот звонок предаёт ему уверенности. Теперь он не трясётся от страха, ведь его и пальцем никто не тронет, пока у него такие ценные заложники.

Всё шло почти идеально. Власть была в их руках, но теперь это они находятся под прицелом. И не факт, что его люди всё же не решат закончить начатое и выполнить заказ. Вряд ли кто-то отпустит их так просто.

— Кинн, — Ким набирает брата, — планы меняются. У них Порче и Макау. Мы с Вегасом едем их забирать. Возьмите людей и езжайте за нами.

— Чего? Как это вышло, вообще? — Кинн ошарашен.

— Бля, не поверишь, они сами к ним пришли.

На заднем плане слышится голос Порша. Крайне возмущённый.

— Всё, без паники там. Разрулим, — успокаивает Ким, но, кажется, внушить он это пытается больше себе.

Он сбрасывает вызов и всеми силами старается взять себя в руки.

— Давайте его в машину, поехали, — распоряжается Ким и обращается к китайцу: — без глупостей, иначе я тебя грохну сразу же.

Тому на его угрозы фиолетово. Он встаёт и идёт с ними, однако рожа до того наглая, что хочется врезать. Просто ему известно — это всё лишь пустая болтовня. Если что-то сделают с ним, то же самое сделают и с их драгоценными мальчиками. Мужик в курсе, что Ким это хорошо понимает, поэтому ничего с ним не сделает.

Они заталкивают китайца в машину. Вегас и Пит садятся спереди, а Ким с их заложником едут сзади. Жутко бесит, что его никак не пугает упирающееся в бок дуло пистолета.

Добравшись до места, мужика выпихивают на улицу. Ким командует:

— Звони своим людям и говори, чтобы вывели их сюда. Тогда мы тебя отпустим.

Лонгвей с вызовом смотрит на него.

— Не хочу.

Вегас, и так находившийся на пределе, взрывается. Он притягивает его за грудки и кричит:

— Не играй с нами, мать твою! Делай, что тебе велят!

Ухмылка.

— Может, ваших малявок сначала так же разукрасить?

— Ты сдохнешь прямо на этом месте, если с их голов хоть один волосок упадёт.

— Послушай, — пытается вразумить Ким, — через несколько минут здесь будут наши люди. Тебе ведь не нужно устраивать здесь перестрелку, из которой победителями вы явно не выйдете?

— Хорошо, подождём, — нагло заявляет Лонгвей.

Они в западне. Даже когда сюда прибудут Кинн и Порш с толпой телохранителей, этот ублюдок им Макау и Порче не отдаст. Пока они у него — он неприкасаем.

— Что ты хочешь? — устало спрашивает Ким.

— Пройдемте внутрь.

Ким вздыхает. Выбора нет.

— Пошли, Вегас.

Отпустив главаря банды, Вегас касается щеки Пита.

— Сиди в машине, — говорит он ему.

— Чего? Нет, Вегас, я с вами! — Пит вцепляется в его руку.

— Останься. Прошу тебя.

Пит нехотя отпускает.

Внутри по-настоящему мерзко. Воняет не пойми чем. Смесь пота, плесени и чего-то гнилого. Повсюду шныряют полуголые проститутки, из-за дверей доносятся стоны. Грязь абсолютно повсюду. Киму противно здесь просто находиться, не дай бог до чего-то случайно дотронуться.

Ну вот и зачем их сюда потащило? За какой необходимостью? Что и кому эти два дурня пытались доказать?

Их с Вегасом заводят в комнату. По её периметру стоят неотёсанные аборигены с важным видом и пистолетами в руках. Однако выглядит их уверенность очень ненатурально. В них узнают наследников Тирапаньякунов, с которыми многие предпочитают не связываться. Послать неизвестную тройку недотёп — это одно. А когда они приходят прямо в логово — совсем другое. Но у них сейчас явное преимущество в виде заложников Порче и Макау. Они смотрят на старших виновато, Че ещё и с испугом.

— Босс, что с вами?! — пугается один из халдеев Лонгвея его внешнего вида. Нос едва перестал кровоточить.

Он игнорирует подчинённого и подходит к мальчишкам.

— Что вынюхивали здесь, сопляки?

Макау презрительно кривится и плюёт ему в лицо. Лонгвею его жест по душе не приходится.

— Избейте их.

— Нет! — Ким вырывается, но на него сразу же направляют оружие. — Не трогай их! Скажи, чего ты хочешь? Что тебе нужно?

— На колени. Оба.

Вегаса переполняет возмущение. Кима, в общем-то, тоже. Но если на кону безопасность Че, то это мелочь. Пускай потешит самолюбие.

— Босс, вы уверены? — шепчет ему один из мужчин. — Вон тот же сынок Корна. С ними шутки плохи.

— Послушай своих шестёрок, — подсказывает Вегас. — Подумай хорошенько, вывезешь ли ты последствия.

— Молчать!

Два Тирапаньякуна, стоящие перед ним на коленях, абсолютно беспомощные и жалкие, ему облизывают самооценку. Его распирает от гордыни, и он в самом деле не задумывается о последствиях. Лонгвей со всего размаха бьёт Вегаса коленом по лицу.

— Хиа'! — вопит Макау, пытаясь вырваться из хватки держащих его мужчин. — Не трогай моего брата, ты, мудила!

— Босс! — в комнату влетает запыхавшийся бугай. — Там на улице Кинн Тирапаньякун со своими людьми. Они сейчас войдут. Что делать?

Их главарь рычит от досады и топает ногой.

— Пусть проваливают, — он кивает головой в сторону заложников.

Их четверых опускают. Макау с Порче плетутся за ними, не произнося ни слова. На улице их встречает Кинн, Порш, Пит и — Кинн чуть-чуть переборщил — десятка два их людей.

— Вегас! — Пит кидается ему на шею, забив на хлещущуюся из его носа кровь.

Кинн хлопает Кима по плечу.

— Порядок?

— Полный.

— Разобраться с ними?

— Не надо. Они вооружены, нам бесполезные смерти не нужны. Припугни просто потом, чтоб слишком сильно не зазвездились.

— Что у вас там произошло?

— Потом, Кинн. Я слишком зол, чтобы сейчас об этом говорить.

Вертящегося рядом Порче он полностью игнорирует. К удивлению, Порш тоже. Ким уже был готов к его ругани, от которой содрогнётся весь квартал, но он только молча прожигает младшего брата взглядом. И, честно, это в разы страшнее.

Ким садится на заднее сиденье машины Кинна и отворачивается к окну. Внешне он спокоен. Вообще-то, выглядит даже намного спокойнее обычного. Только Че знает — такое его состояние означает, что Ким почти на грани бешенства. Усевшись рядом, он пододвигается ближе и несмело касается его руки.

— Пи'Ким… — зовёт негромко Че.

Опрометчивое решение.

— Нет, Порче! — начинает кричать Ким, скидывая с себя его руку, хоть и клялся больше никогда этого не делать. — Замолчи, просто ничего не говори! Ты не имеешь на это право! 

Ким сейчас настолько взбешён, что даже видеть его не хочет, потому что не обещает случайно не убить. Сделать эту херню — самое наитупейшее их с Макау решение. Тупое не только потому, что из-за них им, членам самого влиятельного клана, пришлось поунижаться перед какой-то кучкой отбросов, а Вегасу вдобавок пожертвовать носом. Оно такое тупое даже не потому, что их всех могли просто поубивать. Порче решил ему что-то доказать. Пойти против его слова, чтобы… А чтобы что? Че сам, поди, не знает, во имя чего с Макау попёрся прямиком во вражеское логово. Просто чтобы показать, что Ким ему не указ? Потрясающе.

— Пи'Ким, прости меня, пожалуйста, извини! — Че снова хватает его за руку, умоляя, едва не плача.

— Я сказал тебе закрыть рот, — в ответ на его мольбу. Ким вырывает руку. А голос не его. Настолько холодно и отстранённо с Че он не умеет разговаривать.

По салону разносится всхлип. Че плачет. Но Киму всё равно. Ему впервые плевать на его слёзы. Они его только раздражают.

А ведь ещё вчера они целовались на утёсе. 

Странное чувство. Чего-то непоправимого.