В глаза ударило солнце — забыли вчера занавески теневые задёрнуть. Марик заворочался и прижался щекой к нагретой им самим груди. Демьян тоже заворочался и широко зевнул. Марат, тут же до конца проснувшись, не упустил возможности сунуть палец ему в рот. Демьян рот прикрыл, мягко сомкнув челюсти, и недовольно уставился на Марика. Потом вытащил его палец и осторожно прикусил за последнюю фалангу.

— Вот откушу однажды, и не будешь больше так улыбаться.

— Знаю же, что не откусишь, — хмыкнул Марат. Он поцеловал Дёму в лоб и, встав с кровати, направился в ванную.

Сегодня был год, как они впервые встретились. Целый год! Это ж надо же. Праздновать они не собирались, да и не факт, что Демьян помнил, какого там числа у него появился надоедливый сосед, но душу дата всё-таки грела. Марик вытер лицо полотенцем и улыбнулся отражению в зеркале. Оно — и отражение, и зеркало — казалось симпатичней, чем обычно.

Марик разбил яйца, посолил, крутанул в них пару раз мельницу с сушёными травами и, взболтав, добавил к помидорам на сковороде. Когда он накрыл шкворчавшую массу крышкой, на кухню зашёл Демьян.

— Чем сегодня займ… Эй! Ты что делаешь?

Он схватился за шею и обернулся на посмеивающегося Дёму.

— Кусаюсь. Тебе это ведь нравится.

— Вредина… — пробормотал Марик. — Так чем займёмся? У меня сегодня учеников нет, смену тоже не брал, поэтому я полностью в твоём распоряжении.

Летом учеников в принципе было не так уж много — мало кому из детей хотелось на каникулах над английским корпеть, — а курьером работать в такой хороший день казалось грешным. Так что он решил не мелочиться и взять полный выходной. И так мало времени осталось до начала учёбы, а вместе с ней — до всех ужасов последнего курса.

— Можно куда-нибудь съездить погулять. У нас вроде ещё осталось то Машино зелье. Деньги она, конечно, за него дерёт… Юная предпринимательница. Вот начнётся учебный год, не будет ни черта понимать, и посмотрим, к кому она за помощью побежит, — Марик снова отвернулся и принялся убирать грязную посуду, оставшуюся после готовки. — Так что?

— Не знаю. Надо подумать.

Марат почувствовал, как к спине прижались всем прохладным телом. А потом — как такая же прохладная рука скользнула вниз по голому животу.

— Не о том ты, кажется, думаешь.

Демьян, продолжая поглаживать где-то в районе пупка, поцеловал Марика в шею, и тому пришлось опереться на столешницу. Ладно. Намёк понят. Он выключил огонь — потом доготовит — и, целуя Дёму и при этом пытаясь не упасть, направился в спальню. Теперь их общую спальню, с большой кроватью и двумя столами.

Марик задёрнул шторы и сел рядом с Демьяном. Пробежался пальцами по бедру с серебристыми пятнышками и положил руку на колено. Нога покрылась мурашками, и Марат, скользнув вверх, переключился на живот. Затем мягко толкнул Дёму на кровать и коснулся рёбер уже губами. Демьян сперва рассмеялся от лёгкой щекотки, а потом задышал часто-часто и запрокинул голову.

Бельё за ненадобностью оказалось на полу. Марик на пару секунду застыл, любуясь стройным телом. Демьян, любивший подолгу рассматривать Марата, но всё ещё не понимавший, что такого интересного в нём самом, завозился и перевернулся на живот.

Марик видел Дёму со спины бессчётное количество раз. Но всё равно, как в первый, продолжал удивляться тому, что Демьян, с его хищными зубами и когтями, с то ли кошачьими, то ли змеиными глазами, прилично отросшими уже рогами и всей этой аурой непреступной холодности, мог обладать хвостом. Небольшим, коротким, совершенно пушистым хвостом. С чёрной шерстью сверху и белой — под низом и по бокам. Чудо природы какое-то. Марик крепко обнял его со спины и шепнул в лопатку:

— Погоди чуток, сейчас продолжу.

— Если не в настроении, — Дёма обернулся через плечо, — то можем просто полежать…

— Ты вроде должен чувствовать, что я вполне себе в настроении, — хмыкнул Марат. — Слишком в настроении. Дай успокоиться.

Успокоиться Дёма не дал, поэтому завтракать они пошли уже ближе к обеду. Марик зажёг огонь на плите и, присев за стол, положил на него голову. После постельных нежностей и долгого совместного душа в теле чувствовалась приятная усталость. Марат сонно прикрыл глаза. А когда открыл, наткнулся на Дёмин взгляд.

— Мар.

— М?

— Я тебя люблю.

Марик тут же растерял всю сонливость и резко выпрямил спину.

— Я тебя тоже, но… Чего вдруг?

— Давно не говорил, — пожал плечами Демьян. — А тебе ведь нравится. Да и день подходящий.

Он встал и поднял крышку со сковородки, чтобы проверить омлет. На плече, чуть ниже рукава футболки, мелькнул красноватый засос. Марик пытался следов не оставлять — неловко потом было на них смотреть, да и вдруг кто-то ещё увидит, — но иногда само получалось. Благо проходили они у Дёмы так же легко, как и появлялись. Два-три дня — и будто бы ничего не было. Ещё одна особенность его организма.

— Мы ведь ровно год назад встретились, — продолжил Демьян. — В первую нашу встречу я был… довольно груб. Во вторую — тоже. За это прости.

— Да ладно, нормально всё.

— Тогда я и подумать не мог, что через год буду с кем-то жить. И кого-то любить, — он разделил омлет на две части и, поддев лопаткой, выложил на тарелки. Запахло подогретыми помидорами. — Я надеюсь, что этот день мы ещё много раз проведём вместе.

У Марата защипало в носу. Сколько лет Демьян был один, никого к себе не подпуская? Как трудно было ему пережить потерю, не имея никого рядом? И почему Марик не появился здесь раньше…

— Я тоже, — сказал он, — надеюсь.

— Насчёт того, что ты утром говорил, — Дёма поставил тарелки на стол. — Есть кое-что, чем я бы хотел заняться.

— Чем же?

— Я никогда не плавал. Но на море ехать слишком затратно и далеко, поэтому предлагаю съездить на реку или озеро.

— На реку? — Марик прожевал и кивнул. — Это можно. Знаю я одно хорошее местечко.

***

В деревню они приехали почти что в пять часов. Могли бы и раньше, но Марик никак не мог найти попутчиков, а автобусы ходили только по утрам. Всё-таки заранее такое планировать надо. Бабушка Таня тоже недовольна была, что её всего за несколько часов до приезда предупредили, — пирожков да яблочных рулетов напечь не успеет.

Бабушка — с весны ничуть не изменившаяся — встретила их у ворот. Обняла Марика, улыбнулась Дёме и, отогнав уж больно любопытного дворового пса, провела в дом. В широкой миске на столе уже лежал нарезанный на большие малиновые треугольники арбуз.

Когда они послушно пошли мыть руки, Демьян спросил:

— А ничего, что мы так внезапно приехали?

— Она давно жалуется, что я редко её навещаю. Да и гостей бабушка любит, — Марик вытер руки и уступил место Дёме. — Как накупаемся, спросим, чем помочь можно. Главное, чтоб картошку копать не пришлось.

Они вернулись на кухню, и бабушка, вытащив из духовки противень с рулетом, вместе с ними села за стол.

— Продавец с рынка клялся, что медовый, — кивнула она на арбуз. — Как на работе дела, Марик?

— Да нормально. Сейчас, правда, больше в доставке смены беру, чем преподаю. Не сезон.

— А ты чем занимаешься? — обратилась бабушка к Демьяну.

— Я копирайтер. Тексты для компаний пишу.

Она прищурилась и внимательно посмотрела на Демьяна.

— Ты ведь не человек, да? У меня после жизни с Маратовым дедом чуйка на такое. Да чего ты перепугался, можешь не оправдываться. Если Марик знает, то меня это не касается. Я за жизнь свою успела многое повидать. Кого тут в деревне только не встретишь…

— Я не причиню Марату вреда, — пообещал Демьян. Расширившиеся было зрачки его обратно сузились. — Честно.

— Верю, верю… Ты шею-то вытри, а то за шиворот сок потечёт.

А Марат ведь в деревне никогда ничего сверхъестественного не видел. Он посмотрел на старую фотографию в рамке, которая стояла на застеленной вышитым полотенцем тумбе. Молодой дедушка обнимал такую же молодую и стройную бабушку. Марик здесь после его смерти вообще нечасто бывал. При жизни — ещё реже. Родители деда считали не совсем вменяемым, поэтому привычки привозить сюда Марика на всё лето за ними не водилось. А жаль.

Наевшись арбуза, они по бабушкиной просьбе отнесли остатки курам и собрались на речку. Идущую вниз улицу Демьян рассматривал с любопытством, показавшуюся за ней реку — с ещё большим любопытством. Надо будет на море-таки его свозить.

У воды резвилась куча детей, и Марату с Демьяном пришлось пройти ещё дальше по песчаному берегу, чтобы найти местечко поукромней. Марат расстелил покрывало, скинул на него все вещи и, пока не раздеваясь, босиком спустился к воде. Демьян, приподняв тонкие летние штаны, тоже зашёл в реку. Вода была тёплой, но после нагретого песка и воздуха казалась прохладной. На дне, под песчинками, виднелись мелкие округлые камешки.

— Дёма.

Демьян оторвал взгляд от воды и повернулся к Марату. Который ничего сказать не хотел — ему просто нравилось видеть своё отражение в Дёминых глазах, что были чище, чем речная вода. Хотя кое-что сказать всё-таки можно было.

— Люблю тебя.

Дёма улыбнулся, сверкнув двумя рядами острых зубов.

— И я тебя, Мар.