Стёпа давно думал о том, что забыть человека можно, только отвлёкшись на кого-то другого. Думал, но не собирался приглашать на свидание первого попавшегося вышибалу из клуба. Ну, уж как получилось!

— Люди немного забылись. Забыли себя, забыли об огне, — Ладду провёл рукой вниз от груди к животу, — внутри себя. И боги решили их проучить. Раз огонь, решили они, вам не нужен, то мы его совсем заберём.

Да, перемены бывают и к лучшему. Но Глеб всё равно их не любит. Хотя кто его, собственно, спрашивал? Всё меняется, хочет он того или нет. Радует лишь то, что иногда выбор — но лишь иногда — можно сделать самому.

Булат давно покинул родные земли, ушёл за горы, к другим племенам. У него новый дом — если необъятную степь можно назвать домом, — у него новая семья, пусть он и не нашёл жены. Но события прошлых лет всё ещё живут в его памяти.

2018 год, декабрь, один из городков средней полосы России. У Феди всë было как всегда: он просыпался в одной кровати с любимым человеком, завтракал, шёл на работу своей мечты, возвращался домой, ужинал и засыпал в одной кровати с любимым человеком. Да, иногда они ссорились, да, иногда надоедала рутина. Но такова уж жизнь — и Федя ничего менять не собирался. Пока у него вдруг не спросили: а тебя-то любят?

Серёжа — обычный парень. Учится в универе, цапается с сестрой, зависает с друзьями. В общем, всё как у всех. Одна только проблема: Серёжу почему-то не тянет к девушкам. Но, как известно, друзья познаются в беде. И уж тем более лучший друг — он всегда готов помочь советом. Или делом.

Заклинатель и змей, всадник и кентавр, утопленник и тритон, охотник и оборотень... Две стороны одной монеты.

Федя хочет быть фотографом, но знает, что у него нет таланта. Федя хочет любви, но знает, что не заслуживает её. Федя знает, что он полный неудачник, но... представим, что это не так.

Он очень странный человек. А я очень странный робот.

Юрве, сколько Резар его помнил, только и делал, что синяки получал. Сперва — когда учился летать. Потом — когда его, маленького несмышлёныша, поймали пираты и, лишив самого для гарпии ценного, выкинули на русалочьем рифе. Затем — когда дрался со сверстниками, придумывавшими одно прозвище обидней другого. И, наконец, когда он загорелся идеей вернуть давно утраченную способность летать.