На дороге лежали листы, исписанные нотами. На них лилась вода, по ним прокатывались шины, они встречались с чужими подошвами. Ветер подхватывал чудом не промокшие листы и лелеял их на своих руках, а потом случайно ронял, и их постигала все та же печальная участь. Ноты, старательно записанные чьей-то рукой, медленно размывались. Сотни звуков умирали без шанса прозвучать когда-нибудь снова.

Кроули выбросила ещё одну пачку листов из окна. Пока что это все, что первым делом попалось под руку. Позже она обязательно доберется до всех остальных своих записей, уничтожит все, что творилось её руками. Оно не имеет право на жизнь — больше нет. Сейчас это не так болезненно, но однажды каждый лист превратится в острое лезвие, которое вонзится в её сердце при одном только взгляде на написанные на нем ноты. Она продаст все музыкальные инструменты, первым делом — скрипку, с которой они прожили столько лет, за которой она так нежно и трепетно ухаживала, струны которой рождали музыку, пропущенную через руки Кроули. Продаст обязательно, как бы больно это не было. Сбежит от потенциальной возможности захлебнуться горем от старых воспоминаний когда-нибудь лет через пять.

В ушах до сих пор звучал вердикт врачей. Хотелось разодрать уши до крови и выдрать его из головы, чтобы навсегда стереть из памяти и вновь зажить так, будто этого никогда не случалось.

это не остановить

соболезнуем вам

соболезнуем вам

соболезнуем вам

соболезнуем

соболезнуем

это не остановить

вы теряете слух

слух

слух

простите

это конец

Это было сродни смертному приговору. Конец ей, её мечтам и особенно её слуху. Она больше никогда не возьмет в руки скрипку, не прикоснется к клавишам, не подпоет любимым песням. Совсем скоро она не сможет слушать и простые слова. Какое-то время потерю будет компенсировать слуховой аппарат — но неизвестно, насколько долго это будет помогать. Однажды она оглохнет окончательно. Через неделю, месяц, год — отсутствие точной даты топило в себе и обволакивало темной вязкой жижей страха.

за что? как можно забирать у неё то единственное, чем она жила?

Все началось с шума в ушах. Она не придавала этому значения и списывала все на переутомление из-за постоянных репетиций.

Потом перестали мешать шумные соседи.

Телевизор стал слишком тихим.

Когда стало тяжело концентрироваться на речи окружающих, Кроули забила тревогу.

***

Она любила музыку столько, сколько помнила себя. Ещё в детстве обожала подпевать песням или выстукивать ритм. А позже родители отдали её в музыкальную школу. Она была в восторге. Конечно, часто было тяжело, иногда вовсе хотелось все бросить, случались выгорания. Но любое другое дело, за которое Кроули пыталась браться, не вызывало даже на толику схожего душевного отклика. И она всегда возвращалась к музыке.

Её основным инструментом была скрипка. Один из самых сложных для освоения музыкальных инструментов. Сколько часов и бессонных ночей было проведено в попытках отточить мастерство, научиться вести смычок и ставить пальцы. Если бы у Кроули спросили, как звучит её душа, она без размышлений назвала бы скрипку. Жаль, что никому не было интересно — она много думала об этом, и была готова объяснить, почему именно так. И важно бы отметила, что это не потому что она играет на ней — как раз наоборот. Скорее скрипка отозвалась ей, и именно поэтому Кроули выбрала именно этот инструмент.

В процессе обучения она освоила фортепиано, гитару. Пробовала играть на духовых, но быстро поняла, что это не для неё. Было в них что-то совершенно чужое — или отсутствовало что-то очень важное, что есть в струнных.

Позже она начала сочинять сама. Сочиняла в стол, ни с кем не делилась — боялась спугнуть Эвтерпу¹.

Кроули любила концерты, любила публику, любила играть соло или выступать с оркестром, любила слушать музыку — классическую и современную, любила теорию и историю музыки, любила слышать и слушать мир.

слышать и слушать

любила

***

это было так несправедливо. почему именно с ней должно происходить такое? неужели она наказывается за какие-то грехи? она что-то сделала не так или кому-то насолила? если это просто то, как устроен мир — грош цена такому миру. кто-то явно забыл вложить хотя бы каплю справедливости при закладке этой планеты, при населении её людьми.

Кроули надеялась, что однажды её ждет карьера в мире музыки, в этом году она собиралась поступать в консерваторию. Вот только теперь вместо яркого и громкого мира звуков её ждет слуховой аппарат, а потом — язык жестов и тишина. И все из-за какого-то врожденного сбоя, который никак не исправить. Конечно, ей уже сто раз рассказали о Бетховене — как будто бы она сама не знала его и его биографии, но никто не понимал её в полной мере. Она не Бетховен. В ней нет той гениальности, да и живет она не девятнадцатом веке. Почему-то она была уверена в том, что вместе с уходом слуха она перестанет понимать и чувствовать звуки.

Мир раскалывался на огромные острые куски, которые впивались в тело девушки, принося непреодолимые страдания. С небес её придавило к земле — нет, даже не просто к земле, а куда-то намного глубже, где не осталось ни капли надежды. Её превратили в открытую рану.

она вышвырнула очередную порцию листов и без сил упала на кровать

было отвратительно

хотелось сделать с собой что-то ужасное, хотелось выпрыгнуть в окно вслед за своими произведениями. жаль только, что этаж не самый подходящий — останется инвалидкой вдвойне. от осознания человеческой беспомощности и неотвратимости происходящего все внутри закипало и подходило к горлу тошнотой.

— Сука.

ответом была тишина.