Вернувшись на фабрику, Эш и Вергилий застали у входа в здание Эла, который весело напевал что-то и пританцовывал с барабанной палочкой в руке. Вергилий тут же присоединился к танцу, и Эш осталась сама по себе. Всё ещё под впечатлением от произошедшего в Море, она задумчиво побрела на второй этаж, а точнее, на то, что от него осталось. Место для поисков выбрала наугад: расположение предметов на фабрике менялось каждую ночь, поэтому смысла в порядке или системе не было.

В этот день у Завесы было необычно много людей. Приехал даже Феликс, о котором Эш так много слышала, но ещё ни разу его не видела. Это был мужчина среднего роста в неброской одежде, с короткими рыжими волосами и бородкой. Никаких украшений или принтов, лишь одна татуировка скромно выглядывала из-под рукава худи. Он пребывал не в лучшем расположении духа: всю поездку сидел с поджатыми губами и скрещенными на груди руками, пару раз огрызнулся в ответ на чей-то невинный вопрос, а теперь со смурным видом разбирал содержимое одного из ящиков в коридоре под открытым небом.

«Не идёт ему это имя», — подумала Эш, обходя Феликса. «Даже больше, чем тому панку Милошу не идёт его имя».

Дальше ей встретился Марсель, которого она видела у Завесы всего один раз. Вёл он себя так, словно ничего не произошло — дружелюбно и слегка отстранённо. Он лишь ненадолго задержал взгляд на ней и вернулся к своим поискам. Эш не пыталась с ним говорить, да и о чём? Ведь они всё обсудили с самого начала. Ей было немного грустно и одиноко, но это была её проблема.

Она села на корточки перед двумя большими стопками одежды на полу и пододвинула к себе одну из них. Неподалёку сидел незнакомый ей парень, которого она пару раз встречала в коридорах замка, и пустым взглядом смотрел на фотографию перед собой. За стеной кто-то тихо всхлипывал. А в конце коридора стояла Алия — девушка, которую Эш пару раз видела в Даркгриме, — и умиленно улыбалась с закрытыми глазами. Эш привыкла к этому разнообразию реакций за то время, что ездила к Завесе. Она сама часто оказывалась «где-то не здесь», вспоминая моменты из жизни. Однако ей до сих пор было неловко копаться в чужих вещах, пусть они в каком-то смысле и не были настоящими. Вот и теперь она бережно перекладывала одежду из одной кучки в другую и иногда с тревогой оглядывалась: что, если кто-то узнает свою вещь и бросится к ней?

Мимо прошла Рамона. К удивлению Эш, она тоже что-то искала — открывала каждый ящик и бесцеремонно вытрясала мешки на пол.

— Я думала, ты уже всё собрала за пять лет, — заметила Эш.

— Почти, — отозвалась Рамона, смахнув волосы со лба. — Остались лишь некоторые… мелочи. Я слишком много потеряла, а вы, новички, слишком сильно захламили пространство.

Она чем-то прогремела внутри очередного ящика перед тем, как громко захлопнуть его крышку.

— Это связано с твоей смертью? — спросила Эш.

— Не-а, — Рамона покачала головой и опустилась на корточки напротив Эш. Их взгляды встретились, и Рамона сказала: — Свою смерть я прекрасно помню. Какой-то мудак в метро столкнул меня на рельсы прямо под поезд. Я испугалась, замельтешила в разные стороны, взялась за контактный рельс и сама себя убила!

На последних словах её голос наполнился злостью.

— Вот дура-то, да? — раздражённо спросила она, нахмурившись и сжав кулаки. — Всего-то надо было лечь и не двигаться…

— Ох…

Эш растерялась от неожиданного откровения Рамоны. Её и без того растревоженный разум нарисовал слишком яркую картинку.

— Это ужасно, Мона, — с сочувствием произнесла она. — Помнить такое… я не представляю, каково это…

«Но когда я вспомню, как умерла, то мне и представлять не придётся», — закончила она в мыслях. Перед глазами снова предстала тёмная комната, душащие руки и окровавленный нож. Она поёжилась и добавила:

— И всё же не стоит себя винить. Думаю, я бы тоже растерялась в такой ситуации. Все эти правила безопасности просто вылетают из головы, когда они реально нужны.

Выражение лица Рамоны смягчилось, и она спокойно кивнула ей в ответ.

— Знаешь, на самом деле, для меня это не самое травмирующее воспоминание, — сказала она, взяв с пола старую клетчатую рубашку. — То есть, да, это, наверное, самое страшное, что со мной случалось, но… своя смерть меня скорее злит, чем пугает. Слишком рано, слишком глупо, даже как-то по-идиотски получилось. От меня требовался минимум действий, а я и этого не смогла сделать. Но всё же в жизни были другие события, которые мне гораздо тяжелее вспоминать.

— И ты ищешь их?..

Она положила рубашку обратно и взяла платье с кожаными ремешками — только чтобы тут же убрать его в сторону.

— Не совсем. Я просто ищу любые воспоминания, которых у меня ещё нет. Господи, да откуда тут столько одежды? Как будто кто-то…

Вдруг Рамона замолчала. Она вскочила на ноги, развернулась и громко позвала:

— Ви! Подойди, пожалуйста!

Вергилий тут же прибежал с первого этажа и остановился перед девушками.

— Да, я тут, что такое? — спросил он.

Она указала на пол. Эш слегка вытянула шею и увидела, что там лежал белый носовой платок с высохшими пятнами крови.

— Забрать? — уточнил Ви.

— Да, — коротко ответила Рамона.

Ви без лишних вопросов поднял платок, коротко обнял Рамону за плечи и ушёл. Эш недоумённо приподняла брови.

— Всё в порядке? — осторожно спросила она.

— Да… — напряжённо ответила Рамона. — Это как раз и было моё воспоминание.

— А почему ты не взяла его?..

Рамона немного помедлила, прежде чем объяснить:

— Мне бы не хотелось погружаться в него здесь.

— О, так можно? — удивилась Эш. — Можно собрать воспоминания и унести их домой?

— Не совсем, — сказала Рамона, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Домой они не переносятся. Я просто… хочу посмотреть его в более уединённом месте. Не при других людях и не прямо сейчас.

— Хорошо, — кивнула Эш. — Я поняла.

Она показала на ближайшее помещение, где, в отличие от коридора, сохранился потолок, а также внутри никого не было, и предложила:

— Может, перейдём туда?

Ей показалось, что Рамоне будет спокойнее без посторонних вокруг. И Рамона согласилась с явным облегчением:

— Да, давай!

Они перебрались в помещение и продолжили поиски там. И хотя Рамона не сразу расслабилась, эта ситуация в целом обнадёживала Эш. Ведь Рамона смогла распознать плохое воспоминание издалека, а это значило, что так сможет и Эш. И если она всё-таки решится заново травмировать себя, она будет знать, что можно попросить другого человека о помощи.

Через окно было видно, как Эл раскидывал во все стороны кирпичные обломки, части музыкальных инструментов и прочий металлолом, громко мыча какой-то знакомый мотив. Эш прислушалась и поняла, что это была «Wahre Arbeit — Wahrer Lohn» группы Die Krupps.

«А ему идёт такая музыка», — хмыкнула она про себя.

Вскоре к нему подошёл Ви и, схватив кусок тонкой металлической трубы, стал выкрикивать слова песни и бить трубой по барабану. Это выступление очень развеселило Эш. Она повернулась к Рамоне и спросила:

— Они лучшие друзья, да?

— Не лучшие, но друзья, да, — ответила Рамона. — Часто вместе болтаются и дурачатся. А ведь раньше мы втроём были… хм… хорошими друзьями.

На её лице появилась игривая усмешка.

— Так… — Эш тоже заулыбалась. — Ты так говоришь, будто вы были не просто друзьями.

— Ну, конечно, не просто друзьями, — поддразнила её Рамона. — Мы были хорошими друзьями, я же так и сказала!

Эш только открыла рот, чтобы остроумно пошутить, как вдруг раздался женский крик на первом этаже. Она вздрогнула. Спустя пару мгновений крик уже перешёл в вой и плач. Рамона со вздохом покачала головой.

— Пойду. Помочь нужно. Ты тут справишься?

— Да, конечно.

И Рамона ушла. Плач на первом этаже не прекращался. «Какой ужас», — только и думала Эш, невольно представляя себя на месте плачущей. Она боялась столкнуться с чем-то таким. Подобно страусу, который прячет голову в песок, Эш спряталась в углу за горами хлама высотой до потолка, лишь бы ничего не слышать, но это не помогло. Только спустя некоторое время стало тихо, и она с облегчением продолжила поиски.

К ногам вдруг подкатился маленький разноцветный мячик. Эш удивилась, почувствовав знакомую тягу к вещи. Это точно было её, но это не вписывалось во всё, что она о себе знала. Может быть, детская игрушка?.. Не особо раздумывая, она наклонилась к мячику и при первом же касании замерла.

— Мина… — прошептала она. — Мина… моя… кошка?..

Пальцы сомкнулись вокруг мячика. В мыслях промелькнул образ чёрной кошки, вцепившейся в него. Эш покрутила мяч в руке, но больше ничего нового не увидела.

— Не самая любимая её игрушка, — так же вслух подумала Эш, не сомневаясь в истинности высказывания, и положила мяч в сумку.

Но неужели у неё и правда была кошка? Когда? Это было ещё в доме у родителей или когда она стала жить отдельно? В Эш пробудилось любопытство. Немного покопавшись, она обнаружила ещё несколько кошачьих игрушек и принадлежностей. Она решила подобрать их все…

***

Эш взяла Мину ещё котёнком. Она наткнулась в соцсетях на объявление о пристройстве котят, и её взгляд сразу же зацепился за чёрную пушистую девочку с большими жёлтыми глазами. Как говорилось в посте, котят нашли в коробке у дороги к дачным участкам; кто-то выбросил их на мороз, оставил на произвол судьбы. Троих котят удалось спасти, но ещё двое погибли. Этой чёрненькой сильно досталось: она переболела коронавирусом, и теперь её можно было пристроить либо единственным животным в дом, либо вместе с другим питомцем-носителем вируса. Увидев её фотографию всего один раз, Эш уже не могла отделаться от мысли, что хочет забрать её к себе.

Заводить животное в коммунальной квартире было рискованной идеей. Хозяйка комнаты не запрещала этого, но насчёт соседей Эш не была уверена. Двое из них редко появлялись дома из-за работы, и общение с ними было никаким, а вот с третьей соседкой, пожилой женщиной по имени Валентина Ивановна, оно было никаким на грани враждебности. И если Эш придётся переезжать, то найти новое жильё с кошкой на руках будет сложно. Да и с такой зарплатой, как у неё… не то чтобы этих денег было мало, но случись чего — она может и не справиться. Ветеринарные услуги дорожали изо дня в день. Кредит, который она когда-то взяла, чтобы оплатить курс психотерапии, угрожающе смотрел на неё каждый раз, когда она открывала приложение банка. Много чего указывало на неразумность этого решения. Но жгучее одиночество и желание иметь хоть одну живую душу, которой она сможет довериться, к которой сможет почувствовать близость, в конце концов перевесили всю тяжесть ответственности, все аргументы «против». И тогда она позвонила в приют.

По приезде домой Эш назвала котёнка в честь Мины Харкер. Это имя она придумала заранее. Она настолько хотела назвать кошку именно так, что даже контакт приюта в телефоне записала как «Мина». Первые пару часов Мина пряталась под диваном, испуганно зыркая оттуда на новую хозяйку, но, как и у любого котёнка, её любопытство оказалось сильнее страха. Вскоре вся комната была исследована и обнюхана, а еда, которую Эш преподнесла ей в миске, словно слуга своей королеве — полностью съедена. К вечеру Мина уже радостно бегала, прыгала и играла, правда не с разноцветным мячиком, который Эш купила для неё, а с пластиковой упаковкой из-под киндер-сюрприза и поясом для халата, свисавшим с сушилки.

***

Шли месяцы, Мина росла. За год из смешного котёнка она превратилась в элегантную кошку с длинной шерстью и пушистым беличьим хвостом. Мина была очень общительной: много мяукала, мурчала и при любом удобном случае лезла на руки к Эш. Каждое утро Мина провожала её на работу и каждый вечер встречала, сидя на коврике у двери. Иногда, если Эш работала из дома, Мина запрыгивала на стол и топталась по клавиатуре, либо мяукала в микрофон, и некоторые клиенты даже обращали на это внимание.

Опустевшая и одинокая жизнь вновь приобрела смысл. Эш то и дело искала способы порадовать кошку, покупала для неё новые игрушки и угощения, следила за её здоровьем и вообще сдувала с неё пылинки. Иной раз казалось, что комната Эш принадлежала не ей, а Мине: там было настоящее кошачье царство с игрушками, лежанками, домиками и когтеточками. Соседи нейтрально отнеслись к кошке, лишь Валентина Ивановна была сильно против и любую проблему в квартире поначалу стремилась связать с Миной. «Дрянное животное!» — сердито восклицала она. «Не зря же говорят, что чёрная кошка приносит несчастье!» Но и она в итоге смирилась после нескольких перепалок с Эш и Еленой, хозяйкой её комнаты. С тех пор Валентина Ивановна держала подчёркнутую дистанцию и даже не здоровалась с Эш при случайной встрече на кухне. Кошку она тоже игнорировала, хотя пару раз «случайно» запирала её в ванной комнате или выпускала в подъезд. Поэтому Эш настороженно относилась к старой соседке и не выпускала Мину из комнаты, если не могла держать её в поле зрения.

Когда Эш становилось особенно грустно и тяжело, она обнимала Мину и проливала слёзы в кошачью шёрстку. Мина в ответ мурчала и пыталась вылизать ей лоб. Всякий раз, когда её посещали суицидальные мысли, она напоминала себе об этой ответственности, о своей «дочери», и собиралась с силами, чтобы идти дальше. За всё время эта чёрная кошка не принесла ей ничего, кроме счастья, даже если несколько раз она всё-таки роняла посуду и технику со стола.

***

Эш собиралась в магазин. Мина крутилась вокруг неё и непривычно громко мяукала.

— Ну, что ты кричишь, моя девочка, — приговаривала Эш, застёгивая куртку. — Мама скоро придёт и накормит тебя… ой!!!

Эш споткнулась об Мину, которая неожиданно проскочила между ногами. Еле удержав равновесие, она схватила кошку, подняла её и повернула к себе. На неё вылупились большие жёлтые глаза со слегка расширенными зрачками.

— Вот и что это такое? — упрекнула она её.

Мина тоненько мявкнула в ответ.

— Мина, ты же понимаешь, что если крутиться под ногами, то я могу случайно ударить тебя или наступить на хвост? А сейчас я вообще чуть не упала и не придавила тебя. А? Вот зачем ты так делаешь?

Мина посмотрела на неё своими глазами-блюдцами и протестующе мяукнула, подёргав лапами в воздухе. Тогда Эш отпустила её с ворчанием:

— Ничего ты не понимаешь. Конечно. Ты же кошка. Всё, моя красавица, я пошла. Скоро вернусь.

Мина мяукнула и попыталась выбежать вместе с Эш, но та отработанным движением руки подхватила её, запихнула в комнату и быстро захлопнула дверь. Внутри послышалось шуршание и скрежет когтей об дверь. Эш засмеялась.

— Говорю же, скоро вернусь! Не теряй меня! — весело сказала она кошке через дверь.

И ушла.

***

Эш очнулась, сидя на полу с плюшевой рыбой в руке. В голове звенела одна мысль:

«Я не могла убить себя, зная, что у меня есть Мина. Я не могла… не могла… я не оставила бы её… ни за что… никогда…»

Эш думала, что она уже смирилась со своей смертью, но ужас от осознания снова накатил на неё. Она не просто перенеслась в другой мир. Она по-настоящему умерла. Она не оставила позади всего лишь серую и грустную жизнь, в которой единственной радостью была любимая музыка — и которой она всё равно не могла насладиться в последние пару лет. Она потеряла Мину, свою кошку. Своё самое близкое существо на свете. И Мина осталась совсем одна.

Но она же не могла так бросить Мину! Ни за что! Какой бы поганой ни стала её жизнь, она бы ни за что не убила себя, не позаботившись прежде о кошке.

Но что, если она и не убивала себя? Что, если это был несчастный случай? Или её вообще кто-то другой убил?.. Тогда она не могла быть готова к этому. Эш помнила, что почти не общалась с семьёй. Близких друзей у неё не осталось, только «знакомые», «приятели» и «коллеги», с которыми она едва разговаривала. Двое соседей по квартире пропадали сутками на работе, а третья соседка питала неприязнь к Эш. Что бы там ни произошло, о её смерти наверняка узнали не сразу, а спустя несколько дней. И если это произошло не дома, то всё это время Мина была одна взаперти, голодная и напуганная. А старуха, как представлялось Эш, могла сломать замок на двери комнаты и выгнать кошку из дома, ведь это же «дрянное животное». Или, хуже того, вообще ничего не сделать. Просто игнорировать мяуканье до тех пор, пока оно не утихнет…

Внутри как будто провернули нож. Она медленно встала и пошатнулась. Ноги сами понесли её в сторону окна, а в душе вновь затеплилась глупая надежда, будто это всё понарошку. Будто она всё ещё спит и смотрит красивый сон. Будто она сможет вернуться. Или, если не вернуться, то хоть каким-то образом заглянуть в свой мир и узнать, что произошло. Увидеть, что с Миной всё в порядке.

«Но ведь и другие соседи могли услышать мяуканье и как-то среагировать», — попыталась урезонить себя Эш. «Они могли сказать Елене. Только у Елены двое своих котов, она бы не смогла забрать Мину. Но она бы что-нибудь придумала. Чёрт, но эта старая карга! Она же могла выбросить её на улицу! А эти двое и не заметили бы! Что, если она избавилась от Мины, когда Елена ещё не знала о моей смерти?!..»

— Эш?.. — будто сквозь пелену услышала она голос Марселя. — Всё нормально?

Эш не помнила, как Марсель оказался в одной комнате с ней — видимо, зашёл в тот момент, когда она была в ступоре.

— Нет… — еле слышно выдохнула она дрожащим голосом.

Руки впились в осыпавшийся кирпич на месте окна. Ничего не случится, если она выпрыгнет, ведь она десятки раз, если не сотни, падала с обрыва и возвращалась на землю. Так что нужно сейчас же выбраться отсюда и вбежать в Завесу, чтобы вернуться домой. С этой мыслью она залезла на окно и прыгнула вниз. Сзади раздался крик Марселя:

— Стой! Что ты делаешь?!

Эш уже приземлилась — это произошло так же быстро и неожиданно, как и падение с обрыва обратно на землю. Никакой боли или хотя бы ощущения, что она упала. Лёжа на спине в кустах, она увидела, как Марсель обеспокоенно выглядывал из окна. Она вскочила на ноги и побежала прочь, пока за ней никто не вышел и не попытался удержать.

Завеса начиналась метрах в десяти от стен фабрики. Эш уже много раз пыталась войти в неё, и каждый раз происходило одно и то же: она возвращалась обратно. Все всегда говорили, что в этом не было смысла. Но, чёрт возьми, что, если смысл был, просто они недостаточно старались?! Эш стиснула зубы и вбежала в туман. Она не разбирала дороги и бежала просто вперёд — и всё ради того, чтобы вернуться к фабрике. Эш зло развернулась и побежала обратно…

Снова и снова она оказывалась на том же самом месте, с которого начинала свой путь. Эш пробовала сворачивать вправо и влево, заходить в Завесу с других точек, пробовала бежать сломя голову и осторожно идти, закрывала глаза, прыгала, ползла по земле, воображала себе место, в которое хотела попасть. Ничего не срабатывало. Она упала на колени и заплакала.

С одной стороны, она хотела вернуться в состояние, когда ещё не знала этого, стать пустоголовой и беззаботной Эш, которой была совсем недавно. С другой — она презирала себя за то, что так по-детски мыслила и избегала своего прошлого, лишь бы не пораниться. Теперь она обязательно должна была выяснить, что с ней произошло. Она отчаянно желала узнать что-то такое, что всё изменит. Например, что она вернула Мину в приют, потому что оказалась по уши в долгах и не справилась с её содержанием. Или отдала другим людям, потому что ей пришлось срочно уезжать из страны, а с кошкой переезд не был возможен. Или она была в отъезде, а за кошкой присматривал кто-то из знакомых, кто не оставил бы животное в беде. Любой из этих вариантов был лучше, чем тот, который она представила изначально.

Вытерев слёзы, Эш воинственно двинулась обратно на фабрику. Где-то по пути она увидела Рамону и Вергилия. Рамона уткнулась ему в грудь и тихо плакала, а Вергилий нежно гладил её по волосам и плечам и прижимал к себе, укрывая своими руками от остального мира. Чтобы не смущать их, Эш сделала вид, что ничего не заметила, и торопливо вошла в здание. Там она уже на первом этаже встретилась с Марселем и сразу сказала ему:

— Я не хочу об этом говорить.

— Понял, — кивнул Марсель. Если ему и было интересно, что случилось, то вида он не подал.

Они оба стали молча разбирать вещи из первой попавшейся кучи. Сверху лежал кожаный чокер с шипами. Эш аккуратно дотронулась до него и, ничего не почувствовав, отложила в сторону. Следующим на очереди был айпад, который так же принадлежал не ей, затем — диск с «Вороном», затем — книга Уильяма Гибсона «Нейромант». Она с уважением поглядела на обложку и даже открыла книгу, но ожидаемо её встретили пустые страницы — она так и не прочитала её. Это тоже пришлось отложить в сторону. Поиски помогли отвлечься от ноющей боли, которую она испытывала при мыслях о Мине, направить энергию во что-то конкретное. Работа шла бойко, и к моменту, когда на улице уже начало темнеть, за спиной Эш остался чей-то целый гардероб и внушительная коллекция дисков и книг. Однако ничего своего она так и не нашла, поэтому желание копать дальше у неё поубавилось.

Эш почти была готова покинуть здание и ждать на улице, пока остальные не соберутся ехать домой, как вдруг обнаружила тонкую красную нить на полу, тянувшуюся из соседнего помещения. Что-то предчувствуя, Эш заглянула туда. В ближайшем углу сидел Марсель, склонившись над какой-то коробкой, а прямо за его спиной лежал клубок красной пряжи.

«Это же его», — изумлённо подумала она, покосившись на Марселя. «Но… это моё! Я чувствую, я знаю! Как? Это у Мины такой был, что ли?..»

Марсель заметил Эш в дверях и растерянно проследил за её взглядом. Его глаза расширились от удивления.

— Как он сюда попал?! — воскликнул он и схватил клубок, не сомневаясь, что тот принадлежал ему. — Я же не брал с собой…

Он смотал пряжу и бросил клубок в свою сумку. Эш подавила в себе желание броситься вперёд с криком «это моё!» и медленно подошла к нему на негнущихся ногах. Ею овладел трепет.

— Марсель, отдай клубок, пожалуйста, — выдавила она, протянув руку. — Он не твой, он мой…

— В смысле? — не понял Марсель. — Это же моей кошки…

Но он осёкся, когда клубок буквально выскочил из сумки и прилетел в руку Эш. Одно короткое, но яркое воспоминание тут же поразило её, и она отшатнулась от Марселя. Он о чём-то взволнованно спросил её, но она не слушала. Оглядевшись, она заметила, что в этом помещении было рассеяно множество других интересных предметов, которые Марсель, видимо, ещё не успел посмотреть. Билет на фестиваль. Металлический значок с логотипом Diary of Dreams. Тетради, ручки, карандаши. Учебник русского языка как иностранного. Порванные белые наушники. Скомканная серая футболка. Игрушечная мышь. Что-то из этого принадлежало ей, а что-то просто вызывало дежа вю, как тот самый клубок Марселя. Возможно, это были его вещи…

Эш застыла на месте в нерешительности. Это могли быть те самые плохие воспоминания, которых она хотела бы избежать. Казалось, лучше было уйти прямо сейчас, оставить всё это, забыть навсегда, как она и собиралась. С другой стороны, там могла быть важная информация о Мине. Может, лучше было попросить кого-то подобрать вещи вместо неё?.. Она почти развернулась к выходу с намерением позвать Рамону или Вергилия, но увидела, что Марсель подобрал чёрную гелевую ручку и крутил её между пальцами с крайне ошарашенным видом. Её охватила паника. Нет! Марсель не должен был понять что-то раньше, чем она! Не должен был узнать о ней то, чего ещё не знала она сама!

Поэтому Эш не смогла заставить себя отказаться от этого знания или хотя бы помедлить с решением. Поэтому она бросилась к Марселю и схватила с пола значок Diary of Dreams.