Это было грандиозное сооружение, масштаб величия которого в его лучшие годы представить себе было сложно. Если бы не пренебрежительное на грани презрения отношение Альбуса Дамблдора к чужому фантазёрству, он бы предположил, что в возведении замка были замешаны боги. Или инопланетяне. Но это явно не его случай. Ничего более сверхъестественного, чем размеры строения в этой глуши на краю мира, где не было никакого признака цивилизации на мили вокруг, он усмотреть не смог. С другой стороны, в пустыне тоже мало кто жил, особенно в древности, но им это досадное обстоятельство не помешало воздвигнуть нечто куда более масштабное и требующее не меньших инженерных познаний.

Здесь же всего лишь замок, которому около тысячи лет. Ну, как, "всего лишь"?

Эта громадина и впрямь поражает своими масштабами: гигантское укрытие на краю утёса, в котором причудливо смешиваются стили, величественная красота и надёжная опора — настоящая крепость для его обитателей. Когда-то была. Рядом расположились горы, непроходимый лес (прогулка даже по прилеску оставила отнюдь не самые радужные впечатления, так что о разбитии парка для пациентов смело можно было забыть, да и зачем, если это ещё одна преграда, чтобы никто точно не покинул место заключения до момента своего полного выздоровления) и озеро... в котором явно притаилось "что-то".

О, нет, молодой профессор Дамблдор, избравший своим призванием лечение людей от различных психических отклонений и даже ради благородной цели — вылечить близкого, ОЧЕНЬ близкого друга, — снова поступивший в университет, хотя у него за плечами уже было одно высшее образование и тратить деньги на ещё один диплом не выглядело чем-то разумным при наличии профессии... И всё же. Молодой профессор не питал иллюзий относительно того, с чем имеет дело со дня встречи со своим... другом, который продемонстрировал ему нечто такое, от чего он не имел права отступать. Ради блага всех.

Да, ему часто говорили, что он вознамерился спасти мир, хотя ни средств, ни сил у него для этого не было. Но ведь и пожар начинается с искры. И он выбрал стать этой искрой.

Психиатрия, буйным цветом распустившаяся в начале века, давала большие возможности и широкий инструментарий для лечения того, что называют... магией. Или манией волшебства. Мистификаторов и мистификаций вокруг, будто в насмешливом принятии вызова здравого смысла, тоже становилось всё больше и больше. Самопровозглашенные "маги" какие только фокусы ни показывали, какие только представления ни давали, развлекая публику, вводя её в заблуждение, что в мире есть нечто такое, о чём зрители даже не подозревают. Или подозревают, но не могут прикоснуться, укротить, познать. А вот и их чудесное "спасение" — только протяни руку к хрустальному шару или набору игральных карт! Их шалости профессор делил на мысленные категории: от совсем безобидных, вроде левитации предметов и светящихся шаров с бьющимися об стены дверьми, до более опасных для человеческого рассудка, вроде веры в существование волшебных животных и рас. Последнее, стало особенно популярным, хотя когда оно популярным не являлось? Взять хоть одно из известнейших геральдических животных — дракон. Кто бы не хотел, чтобы сей символ перестал быть просто образом, а украсил реальность своей величественной мощью? Или феникс в качестве покровителя рода? Или единорог, чьи части тела способны вылечить безнадежно больного или подарить жизнь находящемуся на пороге смерти?

Но всё это лирика. Необоснованное самоубеждение. Волшебных животных не существует, как и настоящей магии, которая могла бы подарить его сестре надежду на нормальную жизнь, а ему самому — крепкую, настоящую семью. Поэтому, глядя в воды озера, где нет-нет да мелькнёт что-то, похожее на гигантские щупальца, он не сомневался и не задавал себе вопросов, а что бы это могло быть? Ответ очевиден: стресс, безвыходная ситуация, боль от потери близких заставляют его бессознательное выкручиваться так, что сознательное просто не способно это игнорировать. Результат — зрительные галлюцинации. Примерно те же, что и в лесу, где ему показалось, что он мельком мог наблюдать мифических человекоподобных существ. Вздор и абсурд. На кафедре за такие слабости характера его просто обсмеют. И будут правы.

Он должен быть сильным. В конце концов, пребывание среди скал на берегу живописного водоёма и ему самому пойдет на пользу. Главное для врача — не повторить судьбу пациента.

Но для него риск особый: он УЖЕ одной ногой "в могиле".

Его особенный друг по каким-то неизвестным причинам показал ему не только несколько фокусов, попытавшись убедить в том, что магия существует. Бог с ним, с этим шарлатанством! На подобное ещё можно закрыть глаза, в самом деле, разве мало шутов и балагуров гастролирует по всему земному шару, отвлекая недальновидных людей от дел насущных, даря им радость там, где царит, казалось бы, беспросветное отчаяние? Он и его, Альбуса, так умудрился развлечь, продемонстрировав светящееся, как шаровая молния, животное, от вида которого тот испытал ничем необъяснимую всепоглощающую радость. Но его личный экстаз не продлился долго.

Благодаря другу, Альбус многое узнал о себе. В том числе и то, что обществу о нем знать точно не следует. По этой причине, необходимо было найти убежище — поле для его научной и, возможно даже, священной тайной миссии, — как можно дальше от уголков цивилизации. Даже если это будет означать перебои в поставке продовольствия, запаса лекарств всегда должно хватать. Оборудование лаборатории и хранилище составляющих, забитое под завязку на годы вперёд, разрешит главную проблему — лечение. Не только его друга, оказавшегося настоящим магом, как в сказках, с чем Дамблдор смирился, пусть и скрепя сердцем. Но дальше этого осознания собственный мозг он не пустил. Да, вполне может оказаться, что если существуют люди, подобные его... "другу", то есть и существа, подобные таким людям. Но, что дальше? Можно отпустить фантазию в пляс, и тогда она дойдёт до существования богов и иных вселенных! А можно остановить самого себя, в первую очередь, а во вторую — остановить этих людей.

Стоит подумать логически, и всё становится на свои места. Однако человечеству всегда не хватало благородства поразмыслить вовремя в верном направлении, благодаря чему оно не раз оказывалось на краю гибели, и лишь чистая случайность давала ему ещё один шанс. Раз за разом. А ведь принеси вовремя себя в жертву всего лишь три человека, и общество вздохнуло бы с облегчением, а те не передали бы свой поистине смертоносный дар тысячам и тысячам потомков, провоцируя не только непосвящённых (достаточно вспомнить средневековое бесовство, ведь дыма без огня не бывает), но и худшее с миром (случайное неправильное обращение с таким инструментом, как магия, совершенно диким и непонятным, но, несомненно, могущественным, вполне способно создать ситуацию апокалипсиса)!

Однако, они дожили до такой эпохи, в которой человечество незримо атомизировалось, одновременно с этим поделившись на два больших лагеря: маги, чей инструмент, отличающий их от простых смертных, находился решительно за гранью понимания, и, собственно, не-маги — люди, освобождённые от соблазна играть в бога, создавая и изменяя всё вокруг по щелчку пальцев, иногда даже неосознанно, но от этого избирающие путь рационального познания мира, реконструируя его с помощью науки, что, разумеется, является более приоритетным направлением развития. Так скажет любой адекватный человек.

Но адекватный человек не может позволить себе даже на мгновение заменить в своём разуме высокую и благородную цель некими играми, которым он поддался вопреки своим желаниям, и... Чёрт возьми, это привело его к катастрофе, о которой в приличном обществе он даже не посмеет заикнуться!

Его ушлый товарищ, чудак и балагур, умнейший из всех, что ему приходилось встречать на своем пути, оказался отнюдь не невинен, как ему хотелось бы обманываться. О, Альбус дорого бы отдал, чтобы и дальше пребывать в счастливой иллюзии, что шабаш Тёмных веков, на котором ведьмы и колдуны публично отказывались от норм приличий, даря себя своему Тёмному господину, является лишь очередной мистификацией. Что колдуны — такие же люди, как и не-маги, и не позволяют себе подобных вольностей, вроде... сексуальной связи с партнёром своего пола. Хотел бы он обратиться к старику Фрейду, да только не до того было. Однако, Альбус, к своему удивлению, оказался достаточно храбр, чтобы признать и свою вину в произошедшем, коему он не препятствовал совершиться, а потому делит равную степень ответственности со своим и без того больным другом, который, как оказалось, испытывает не только физические, но и моральные муки. По крайней мере, Дамблдор на это надеется, ведь, чем более силён дух совести в его теле, тем меньшее количество проблем придется решать.

Решение было столь же внезапным, сколь и само случившееся. Отягощало его лишь то осознание, что истинно больной никогда себя таковым не посчитает, что только добавляло дёгтя в его и без того отнюдь не медовый бочонок перспектив будущего врача. Что ж, вызовы нужно уметь принимать, а боевое крещение ему немилосердная судьба решила устроить прямо на пороге карьеры. Если оно так нужно, то так тому и быть.

Заручившись немногочисленной поддержкой, он стартовал едва ли не заранее гибельное предприятие, которое, тем не менее, увенчалось кое-каким успехом. И быстрее, чем он ожидал. Синтезированные составы в без пяти минут профессиональной, но по факту любительской лаборатории оказывали просто ошеломительный эффект. И при этом наносили вреда не больше, чем стандартное седативное, вызывая не просто космическое умиротворение, но и провоцируя опредёленную когнитивную реакцию. Естественно, не без сучков, которые представляли собой эмоциональные сбои, также привычная истерия, бессознательные страхи, даже врождённые качества — всё это проявляло себя хаотично то ли в попытке защитить своего обладателя, то ли в надежде подчинить вторженца. Впрочем, одно другому не мешает. В конце концов, основная часть головокружительного успеха лечебницы для чародеев и магов "Хогвартс" закончилась на изобретении состава, открывающего изнанку ментальной стороны жизни колдунов и ведьм, а также устройства, позволяющего происходящие внутри черепной коробки процессы проецировать на своеобразный водяной экран (правда, с поправками на большие помехи и невозможность услышать действующих лиц). Однако это не помогало сдерживать силу больных, которая, казалось бы, является неотъемлемой частью их естества — настолько глубоко она, как грибница, цеплялась за их тела, мозги и души, что их было просто невозможно отделить, то есть вылечить этих несчастных, каждый из которых благодаря этой грибнице становился тикающей бомбой! Это удручало.

Гении не знают препятствий. Но эти "бомбы" заставили Альбуса задуматься над собственными перспективами... впрочем, ненадолго. Судьба послала ему незаменимого помощника — мадам Помфри, как она представилась, потомственный лекарь. Женщина, что к двадцатым годам двадцатого столетия уже не должно было удивлять. С ней дело пошло легче, ведь она была будто хранима богом: ни один больной ни разу не смог ей навредить, за что Дамблдор был благодарен высшим силам — тем немногим, которые имели право чудеса творить.

Однако, несмотря на неуязвимость своей ближайшей коллеги, излечить ему не удалось никого. Зато была пара случаев побега: некто Артур Уизли и Молли Пруэтт, неожиданным образом пришедшие в себя и устроившие диверсию среди пациентов их этажа, а затем исчезнувшие в неизвестном направлении. При этом во время "присмотра" за ними не было замечено ничего странного. Впрочем, Альбуса это не удивило. Приспешники лукавого на то и колдуны, чтобы обманом вводить рациональность в ступор. Тем сильнее и неотвратимее их вызов силам добра и разума в его лице. Другим сбежавшим был оборванец, подобранный им в приюте "Вула" — некто Томас Марволо Риддл. И этот побег Альбус запомнил надолго. Впрочем, не только он, ведь данный индивид стал ниточкой к целому магическому клану, который он не надеялся найти даже в самых своих смелых мечтах! К сожалению, клан был уничтожен до того, как Альбус успел что-либо сделать, остался лишь ребёнок, такой же необычный, как и его родители, защитившие дитя ценой собственных жизней. И этого малыша было решено пристроить в семью ближайших родственников, которые не справились с возложенной на них миссией, ведь даже примерно не представляли масштаб угрозы. Даже не думали о её наличии.

Раз никто эту угрозу не замечает, то он — Альбус Дамблдор — должен этот вызов принять и стоять до последнего. В конце концов, он борется за правое дело, чтобы человечество могло жить без оглядки на враждебное необъяснимое.