— Свет.
— Сэр, вы не в операционной.
— Что? Ах, да, прости. Кажется, я задремал.
Можно было жаловаться на суровые местные зимы, которые имели свойство замораживать вековой камень и образовывать на оконных стеклах непроницаемую наледь, но вёсны здесь всегда были тёплыми и удивительно солнечными.
— Ничего страшного, сэр.
— Я в последнее время сильно рассеян...
— В вашем состоянии, сэр, это неудивительно. И обстоятельства... Возможно, вам следует отдохнуть. Хотя бы несколько дней. Персонал может работать автономно в течение недели. Сбоев в состоянии подопечных, судя по прогнозам, не предвидится.
Как повезло, что окна его кабинета находились так высоко на утёсе и выходили на восток. Нет ничего лучше, чем просыпаться от первых лучей солнца, проникших через незанесённое бурей стекло. В занавесках не было смысла (кто да и как здесь мог подсмотреть?), поэтому большую часть дня, благодаря полукруглым стенам относительно просторный кабинет освещался естественным светом, что несказанно берегло атмосферу — от копоти огневых ламп в зимние утра и вечера у него прогрессировала астма.
— Спасибо, спасибо. Но я, пожалуй, откажусь. Не могу оставить вас наедине со всем этим. Вы и так для меня столько делаете!..
Удивительное явление, но техника на этой территории просто оказывалась работать. Не принести и не изучить... Глядя на развороченный в исследовательском хаосе центральный рабочий стол, находящийся прямо перед письменным ярусом ниже, он чувствовал себя средневековым алхимиком. Чувство небезынтересное, если бы только его не перебивало раздражение от естественной задержки прогресса исследований. Инструментарий и методы диктовали свои условия.
— Сэр! Я не хочу быть излишне настойчивой, однако дело не терпит отлагательств.
— Поппи, ты никогда не бываешь "излишне настойчивой". Точнее, наоборот. И потому твоя "излишняя" настойчивость превращается в совершенно обыденное явление, что в нашем деле просто не может не быть необходимостью. Что случилось, моя дорогая?
— Рада, что вы, как всегда, в хорошем расположении духа, сэр. Ваш оптимизм нам понадобится. А теперь — к делу. Пациенты Риддл и Поттер...
Всё в немолодом теле Альбуса напряглось от звука этих фамилий, ставших уже составным синонимом к слову "проблема". Или ситуации очередного аномального происшествия.
— Что с ними?
— В последнее время оба проявляют признаки стабильности, — вздох работницы, предшествовавший заявлению, был начисто проигнорирован. — То, что вы наблюдали ранее, не подтверждается со временем. Лекарства работают исправно, точнее, так, как и должны работать, не больше и не меньше. Прогноз дальнейшего их состояния благоприятный.
Неприятный шок от её доклада медленной холодной волной опустился вниз по спине. Или он просто слишком долго сидел?..
— Значит, мои наработки провалились?..
— Простите?
— Я разработал новое средство. "Нурмен" — я оставлял тебе флакон с запиской. Оно должно было уже подействовать. Они его приняли?
— Сожалею, сэр, но я была вынуждена отказаться от дачи препарата, — очередной вздох женщины, которая выглядела усталой, но сохраняла невероятную целеустремленность непонятного свойства, что придавало ей сходства с воином. Интересно, откуда у неё столько сил? — Я решила перестраховаться и отправила вашу "новинку" на дополнительные испытания, параллельно проведя несколько собственных проверок, а то пока их дождёшься пару кризисов точно успеешь пережить... — её привычное ворчание действовало странно успокаивающе, но продолжение речи вновь заставило глаз Альбуса неконтролируемо дёргаться: — Приоритет жизни пациентов превыше всего, как вы понимаете. По крайней мере до момента их выздоровления, сэр. Моя проверка подтвердила, что часть состава не предполагает совмещения с их дальнейшей жизнедеятельностью. Лабораторные результаты демонстрируют то же самое. Сэр, я ни в чём вас не обвиняю, ошибки свойственны всем. Именно поэтому я предлагаю вам краткосрочный отпуск. Вы измотаны и теряете концентрацию, что негативно сказывается на ваших трудах. С вами, не в состоянии под влиянием стресса отличить токсин от допустимого компонента и смешивающего составляющие в неверных пропорциях, мы теряем время. Время — деньги, сэр. И репутация. Ущерб которой уже был нанесён, в том числе и из-за скандала с Уоррен.
— Гибель несчастной Миртл была трагической случайностью!
— Однако случайности не случайны. Вы должны держать в голове, сэр, то обстоятельство, что данное учреждение держится на вас и исключительно на вас. Любая ошибка разрушит систему как карточный домик, а отравление лечебным препаратом — худший из возможных сценариев, при том, что вы обязаны предоставлять любые наработки перед непосредственным введением в практику на одобрение попечительском у совету. Почему же на сей раз вы решили этим пренебречь?
Не может же он быть виноват в каждой из осечек, что с ними приключилась? В конце концов, он всего лишь человек, а ощущает себя богоборцем.
— Поппи, ну что за тон? Это же простая формальность...
— Чуть не стоившая пациентам жизни.
— Хвала твоей дотошности, ты всех уберегла.
— Вы не ответили на мой вопрос.
А что здесь скажешь? Что досадная оплошность стоила девочке жизни, ибо нужно было догадаться, что в непосредственной близости к магам замок может разблокироваться "сам по себе", и ядовитая змея выползет наружу? Что ж, в это была лишь часть логической цепочки, потому что всё остальное противоречило здравому смыслу. Змея должна была обледенеть до того, как доберётся до кого-либо: с точки зрения сохранения и поддержания температурного режима средневековые постройки просто зло, однако с этим замком ничего не угадаешь — в одних помещениях можно находиться только в шубе, в других — хоть в исподнем, и никто ничего объяснить наверняка не может. И потом, нормальные змеи не нападают первыми, только если перед ними не находится предмет охоты, но змеи на людей не охотятся... и не кусают просто так. Однако Уоррен можно было спасти, если бы змея укусила только один раз, если бы обход начался раньше, если бы клетка стояла в другом месте, если бы кто-то не применил магию... потому что Альбус отказывался верить, что оставил террариум открытым сам.
— Ну, хорошо. Сдаюсь. Я решил дать им препарат, потому что меня всерьёз обеспокоило их состояние. Ещё больше неконтролируемых аномалий в нашей работе смерти подобно.
— Из-за пациента Риддла, сэр? Поттер ведь не проявлял...
— Я знаю Гарри с младенчества. Он тихий мальчик, понимающий границы дозволенного. Он никогда не проявлял излишней склонности к нарушению регламента и с терпеливостью относился к замечаниям, даже сказанным вскользь. К тому же он здесь относительно недавно. Я не вижу никаких причин, по которым он мог бы... выйти за пределы нормы. Его мать... она, подобно Томасу, могла бы, но она пошла на контакт добровольно. О его отце мне известно ничтожно мало, увы. Я не могу сделать отрицательных выводов о наследственности мальчика, но склоняюсь в сторону положительной характеристики. Однако то, что Том напал на его семью, могло... Хм-м.
Не хотелось об этом думать. Но приходилось.
— Сэр? Что — "могло"?
— Ты сама заметила: случайности не случайны.
— Вы намекаете на что-то?
— Не намекаю. Чтобы намекать, нужно владеть полнотой информации. Или иметь какие-то доказательства. Я же утопаю в догадках.
— Как и все мы, сэр. И что же это за догадки?
— Я не уверен, Поппи...
— Сэр, хотите лимонную дольку? — женщина улыбнулась, морщин на её лице стало гораздо больше. Иногда он забывал, что является не единственным "стариком" в этих стенах, но, кажется, лишь он один чувствовал себя вековой развалиной. — Мы можем сделать перерыв.
Собственно, так оно и есть. Ему уже давно перевалило за век.
— О, спасибо, милая. И — не стоит, перерыв мне вряд ли сильно чем-то поможет.
— Сэр...
— А что касается догадок... Ты помнишь, что случилось, когда сюда доставили Гарри?
Смена темы была такой желанной, и такой не к месту. Поясницу ломило нещадно, хотелось просто лечь и не вставать, но проявление слабости вызывало жуткое отвращение в первую очередь к самому себе. И он не мог оставить пациентов. Не сейчас, когда ситуация накаляется поминутно, но ощущает это, кажется, только он один.
— Шторм, полагаю. Озеро вышло из берегов.
— Да, я тоже помню эту бурю. В письмах передавали, что была разрушена часть железной дороги, ведущей на станцию Хогсмид, а поскольку это фактически деревня-призрак, то починка должна была занять какое-то время.
— Её не починили до сих пор.
А должны были.
— Знаю. Но то было не единственное, что я заметил. Ты же осведомлена, что персонал постоянно подвергается тестированию на отклонения в результате взаимодействия с неограниченной магией пациентов. Я не исключение. И до определённого момента считал, что нахожусь в абсолютно здравом уме и трезвой памяти.
— Что-то изменилось, сэр?
— Кое-что. Я... Даже не знаю, с чего начать. Потому что не знаю, где у этого начало. Может показаться стариковским бредом то, что я обнаружил, вне контекстного окружения. Это может быть простым совпадением, случайностью, чьим-то очередным бесконтрольным буйством... даже игрой моего воображения: всё-таки возраст.
— И стресс.
Её замечание осталось без внимания.
— Томас долгие годы был похож на труп. Ты сама за ним следишь и замечаешь больше, чем я. Наверное, это непрофессионально с моей стороны, в конце концов, я тот, кто должен о нём заботиться. Но я просто не могу смотреть на него и не думать о нём, оставаясь в рамках роли врача, помощника, наставника. Я потерял его, Поппи. Я терял его с начала нашей самой первой встречи, когда не смог правильно подобрать слова, расположить к себе. Я думал, что опыт работы в средней школе поможет мне справиться с ребёнком на пороге подростничества, ведь дети не сильно друг от друга отличаются, в каком бы возрасте ни находились. Как наивен я был. Но, наверное, этот мальчик был просто исключительным. Прости мне моё малодушие, но я как не могу отречься от мысли о нём как о монстре, которого видел в нём по большому счету всегда, так и не могу взять на себя всю полноту ответственности за случившееся. Возможно, я плохой учитель. Но и Томас плохой ученик. У нас не получилось совместной работы, и для меня это прискорбнее всего. Поэтому вполне закономерно, что, сбежав отсюда в первый раз, он нашёл себе компанию чуть менее худшую, чем он сам, вскоре подчинив её себе (подумать только, он называл себя Тёмным Лордом!). Должен признаться, что внедриться в структуру его организации мне не удалось: "Вальпургиевы рыцари" слишком зорко следили за движением собственных людей, не допуская не то что поведенческих осечек, но даже зачатков двоемыслия, судя по тому, как ловко они обходили любые расставленные мною ловушки, а я действовал, должен заметить, на пределе своих весьма незаурядных возможностей. Но Томасу был будто ни по чём. А потом я узнал через третьих лиц, что они потихоньку захватывают власть среди волшебников, и это пахло войной. К счастью, нашлись среди магов честные люди и до моей встречи с нежной Лили, благодаря чему всё обернулось несказанной удачей для нас. Но такие, как Том, не сдаются. Ты знаешь это лучше моего. И тем сильнее я был поражён, что после убийства семьи Гарри он будто... выдохся. Просто истлел. Оставив после себя лишь тело, вернуть которое сюда не составило никакого труда. Многие полагают, что в нём ничего нет, что опасаться нечего. И я могу понять этих несчастных. Какими травмами для персонала сопровождался первый его побег, я даже вспоминать боюсь! С меня хватило записей о случившемся, которые я ни за что не захочу перечитывать... Для меня его жестокость не фигура речи, а констатация факта, даже если это была с его точки зрения самозащита (я на это надеюсь). Однако я не тешу себя мыслью, что "там" ничего нет. И, я считаю, что не ошибаюсь.
Последнюю фразу он произнес настолько твёрдым тоном, что показалось, будто камни поскребла невидима рука — мелкий вековой сор скатился по шероховатой стене, тихо шурша.
— Я тебя ещё не утомил?
— Внимательно слушаю.
Женщина не сдавалась. Впрочем, за это он её и нанял.
— Ох, ну, что ж. Я долгое время сомневался, стоит ли привозить сюда Гарри, в конце концов этика не является для нашей организации пустым звуком. Однако эти двое, сколь бы ни были различны их характеры, одного поля ягоды. Магия есть магия — опасность в самом чистом её виде, а Гарри и Том — те, кому требуется помощь. Поэтому я всё же принял решение доставить сюда юного мистера Поттера, пока из-за моего же промедления ситуация необратимо не ухудшилась. Гарри хорошо воспринял и переселение, и процедуру погружения в Омут, не воспротивившись ни тому, ни другому. Хороший мальчик. И несколько лет всё было спокойно, ты сама фиксировала это в отчётах. А потом на меня по ночам стала нападать какая-то необъяснимая хандра. Я чувствовал боль и слабость, сравнимую с той, когда вынужден был...
— Я поняла, сэр.
— Да, спасибо. Мне казалось, что я давно в себе это переборол и даже забыл. Новую пару я себе не нашёл, но какая разница, когда тело посвящено великому делу, согласись? Иногда я ловил себя на мимолётной тоске, но никогда она не разрасталась до таких масштабов, чтобы меня утопить. Некоторое время я боролся своими силами, но наступил момент, когда даже засахаренные лимоны перестали быть надёжной подмогой. Всё это совпало с обледенением некоторых частей замка, которые мы вынуждены были оградить, а пациентов — переместить, там становилось опасно. Однажды такой аномально холодной ночью я принял решение воспользоваться запасом, предусмотренным для больных. Я знаю, как это ужасно! Я понимаю. Я не имел права отнимать у пациентов, но и себе не мог позволить продолжать в этом барахтаться.
Пауза, в течение которой он заметил, как её глаза опасно прищурились, придав сходство не то с коршуном, изображённым на двери одной из башен, не то со змеей, чей символ занимал собой все подземелья.
— Вы должны были сказать мне, сэр, — она звучала непоколебимо.
— Я знаю, но я не хотел тебя беспокоить. Да и что толку? После той ночи тоска меня больше не настигала. Не чаще, чем обычно, во всяком случае.
— Продолжайте.
— До хранилища, ты знаешь, путь неблизкий, специально проложенный мимо общежития больных. Это была моя идея, чтобы иметь больше возможности следить за их состоянием, не тратя время на перемещения по замку из одного крыла в другое. Всё-таки это строение просто мегалитических масштабов. Когда я шёл туда, всё было тихо. Но когда я шёл обратно, кое-что изменилось. Время будто замерло. На словах это звучит слишком тривиально, чтобы проникнуться, но именно так это и ощущалось. Я не мог не напрячься до самой глубины нутра — всё мне кричало, что здесь находиться опасно, но я никакой опасности не видел, и тем страшнее становилось мне. А как же больные? Крыло отапливалось хорошо, и ты это знаешь, бойлеры не могли выйти из строя, потому что их инспектируют каждый день. И всё же палаты и коридор объял просто арктический холод, и есть все основания полагать, что он имел неестественную природу. На меня напало отчаяние; я понимал, что ничего сделать не могу. Мне была чужда вера в Бога, ты знаешь, что я материалист, но в тот момент я просто молился о чуде, потому что понимал, что моих ничтожных сил сделать что-либо не хватит. Быть может, Бог существует. Или, во всяком случае, некий аналог тех сил, которыми владеют маги. Я не знаю. Но именно тогда, когда я стоял посреди обледенелого камня и ничего не мог поделать, из-за угла вышел олень. Да, олень в замке. Только даже при беглом взгляде на него становилось совершено очевидно, что это не животное, каким-то образом забредшее сюда из леса, да ещё и преодолевшее не один десяток лестничных пролётов. Поэтому я и подумал, что мне это приснилось или от отчаяния проснулась дремавшая до того много лет фантазия, ибо некому было создать это чудное видение, ведь все маги, которых мы с тобой собрали здесь, в замке, находились в Омуте. Я предполагал, что кто-то мог выбраться или дестабилизироваться, конечно, но эти мысли возникли сильно позже, когда я уже отошёл от шока. Тогда я лишь подумал, что бело-серебристый олень с золотыми рогами, сверкавшими подобно солнцу, стал моей личной кратковременной галлюцинацией. Тем более, я не смог объяснить внезапно пропавший после его визита холод и лёд с камней. О, и внезапно улучшившееся расположение духа, хотя насчёт последнего я совершенно не был против.
Воспоминание об олене вызвало неожиданный приступ душевного тепла, точно чудесный зверь вот-вот ворвётся в кабинет через окно или прискачет по винтовой лестнице, призрачно цокая белыми копытами... но ничего из этого не произошло.
— Впоследствии я видел его ещё несколько раз. Но ни одна из этих встреч более не произвела на меня подобного эффекта.
— Вы планируете что-либо с этим делать?
Она звучала спокойно и устало, как будто говорила с тяжело и безнадёжно больным. Альбус хотел возмутиться, но сил хватило лишь на внутренний ропот, так и не вышедший наружу. Замок вокруг словно высасывал из него силы.
— Боюсь, Поппи, я слишком запутан, чтобы иметь какое-либо решение по поводу этой ситуации. Я был испуган, это верно. Но кем бы ни был этот "гость", он никому не причинил вреда.
— Я поняла. Что-то ещё, сэр?
— Если можно так сказать. Я наблюдал, как это создание, да позволят мне так выразиться, "навещало" Тома. Я, к сожалению, понятия не имею, что это были за визиты, однако от всей души надеюсь, что они окажут на него только благоприятное воздействие.
— "Надеетесь", сэр?
— Видишь ли, я как-то попросил санитаров поймать сего чудного зверя. У них не вышло. И более того, те его даже не увидели.
— Вас это веселит?
Пылинки плавали по воздуху, хаотично сверкая в весеннем ярком свете солнца.
— Ещё одно соображение вдобавок к тем, что у меня немного едет крыша. Но я решил оставить всё как есть. Ведь хуже не становится.
— М-гм, я поняла вас, сэр. Однако что бы вы ни решили, ваш новый состав опасен, а приписка "Гард" не сделает из него лекарство, уж поверьте.
— Откуда ты знаешь?..
— Ваша записка — оборотка от деловых заметок. Сэр, вы больны. Вам нужно отдохнуть.
Она чеканила предложения, как вердикт.
— Хорошо... хорошо... — в самом деле, проще согласиться с ней, чем держать оборону в явно неравном бою. — Я только сделаю одну заметку и вздремну часок, как тебе такой компромисс? И не подскажешь, какое сегодня?..
— Первое мая. Я сделаю обход и зафиксирую состояние вашей пары, сэр. Учтите: вернусь — проверю. Чтобы спали, как младенец.
— Обязательно, мадам Помфри.
Немолодая, но с удивительно прямой осанкой женщина решительно закрыла дверь с той стороны. Дождавшись, когда стихнут её шаги, явственно завернувшие за дальний угол (акустика в таких зданиях была на диво хороша), он поспешил к секретеру и вынул оттуда пачку листов, скреплённых металлическими кольцами.
Какое хорошее изобретение эти кольцевые держатели, позволявшие перемещать записи с места на место в хронологическом порядке, чтобы иметь возможность добавлять материалы к любому эпизоду, сравнивать и корректировать произошедшее, выстраивая в голове полную картину. Альбус мечтал о таком изобретении, что помогло бы ему изучать собственные мысли не опосредованно, а непосредственно, что б можно было воспользоваться всеми возможностями мозга, который видит и бессознательно запоминает всё, в отличие от тех материалов, что способна вынуть из недр памяти его сознательная часть.
Но это так. Несбыточная прихоть.
Давно привыкший работать со словом как с почти единственным доступным инструментом, он привычно взял в руку перо с резервуаром чернил в ручке (подарок Поппи на прошлый день рождения) и вывел дополнение к записи, скрупулёзно редактировавшейся, точнее, дополнявшейся им на протяжении последних нескольких месяцев. А, завершив работу, отправился в хранилище, надеясь, что эта женщина не добралась до запасных образцов Нурмен-Гарда.
Поппи Помфри
Выражает слишком искреннее соболезнование больным на грани потакания их недугам (случайно?)
-//-
За некоторыми осуществляет уход не по расписанию (замечена в неположенное время рядом с Грейнджер, Криви, Финниганом). Объяснила тем, что их состояние "индивидуально", а для некоторых Погружение требует особого ухода.
Прим: зачем, если это работа менее квалифицированного персонала?
-//-
Занимается собственными разработками (не знал).
Прим: при найме говорила, что не имеет высшего образования.
Самоучка? Природный гений?
Доп: сказала, что рецепты "семейные" (отнёс пару её составов в университет — у коллег был шок, препараты имеют практически универсальное (!) назначение?)
-//-
Доила змею голыми руками. Она сумасшедшая?
-//-
На вопрос рецептуры с заминкой указала природные ингредиенты, но явно не все (хим анализы подтверждают — она не перечислила и половины составляющих, некоторые из которых даже науке не известны!!!)
-//-
ОНА ВРЁТ
-//-
Заказал (стыдно) знакомому из полиции выяснить её происхождение. Ничего не нашёл (не удивлён — поддельное имя? она скрывается от кого-то?)
-//-
Иногда ходит в лес (надолго). Возвращается без ничего.
-//-
При появлении Г. Поттера необычно оживилась. Почему?
-//-
Всё время проверяет Т и Г. Зачем? Это связано с "оленем"?
-//-
ОНА ЗНАЕТ, ЧТО ЭТО ЗА ОЛЕНЬ???
-//-
Т и Г проявляют признаки нестабильности (см. записи в журнале заметок). Предложила положить их в одну палату (ещё до происшествия, забыл записать!!!). Отказал. Не стала "съезжать" их самостоятельно (почти ожидал самодеятельности)
Прим: почти не даёт им оф.составы (!!!)
-//-
Видел рядом с озером (кидала в воду хлеб). На вопрос, кого кормит, промолчала, но улыбнулась.
-//-
Рассказал про оленя (01.05). Реакция вялая. Не знаю, схожу ли с ума (предложила сон в качестве лечения).
Прим: спрятать наработки, вколоть Т и Г состав ЛИЧНО.