Нил еще некоторое время сидел, нахмурив брови, и в конечном счете не сдержался, резко вскочив с места. Серьезно, какого хрена? Этот блондин главный в городе или почему он тогда прикопался к незнакомцу, коих, Нил уверен, в Гринвилле предостаточно, чтобы не обращать внимания на обычного, среднестатистического парня, который мало того, что после пары встреч даже не доставал нож из-за пояса, так еще и видимо тягу к жизни растерял, раз решился кому-то помочь, не заботясь о себе? Если тому так хочется поболтать, то пусть идет и болтает с трупами, в чем проблема?

Джостен не задержится надолго – быть может найдет группу здесь или, так будет даже лучше, группу, которая проходит через этот город и присоединиться к ним, чтобы уйти отсюда. Этот не пойми откуда взявшийся блондинистый гот ставит Нилу какие-то условия, при которых он должен рассказать правду о себе. Правду, о которой он даже сам себе не договаривал. В общем, Нил был недоволен и весь оставшийся день пинал банки, отправляя их в ближайшие стены зданий.

Увязавшаяся за одним кошка, то и дело бившаяся о его ноги, только действовала на нервы и в итоге Нил скрылся за дверью одного из домов, громко хлопнув и тут же на секунду замерев. Опрометчиво. Нил ненавидел характер своего отца, который то и дело вскипал в нем и заставлял делать опрометчивые и глупые действия. На этот раз это увенчалось нахождением с ходячим в одной квартире – после хлопка из глубины квартиры раздался грохот. Нил напрягся, достал нож и пошел на шум, осторожно ступая по прохудившемуся полу, о чем дала знать одна из полос, заскрипев под ним. В общем квартира выглядела без особых следов борьбы и пребывания людей здесь.

Нил зашел в зал, совмещенный с кухней и, проходя мимо острова, заметил большое количество крови на полу. Он нахмурился, задержал взгляд на застывшей крови и в чувство его привел лишь шум в коридоре. Встряхнув головой, Нил уже собирался уходить оттуда, когда взгляд зацепился за листок бумаги на столешнице. Поджав губы, Нил все же подошел ближе, не заботясь о крови, и взглянул в лист. Потребовалась секунда, чтобы прочитать несколько слов, небрежно и размашисто написанных на маленьком листке.

«Пожалуйста, убейте ее.»

На следующей строчке значилось лишь одно слово:

«Спасибо.»

Нил после недолгого ступора сморгнул удивление и посмотрел в сторону коридора; было уже тихо. Скорее всего ходячему что-то мешает и если Нил не будет издавать лишних звуков, то сможет спокойно уйти из дома через задний выход, до которого из кухни было рукой подать. Он сделал шаг и направился к коридору, обхватил рукоять покрепче.

Заглянув в него, Нил подуспокоился: ходячий был в комнате, дверь была заставлена книжным стеллажом и невысоким детским столиком. Коридор заканчивался этой комнатой, а после расходился в разные стороны и, вероятно, это была кладовая или гардеробная. Света, после более светлой кухни, здесь критически не хватало и глазам потребовалось немного времени, чтобы точно все рассмотреть.

Нилу не нужно было куда-то спешить, он мог позволить себе постоять в темном коридоре минуту, две, может чуть подольше, прислушиваясь к тихим шарканьям и хрипам за дверью.

В следующий раз, когда Нил выглянул из дома, кошки там не было.

Он не собирался пренебрегать своей жизнью за жалкое “Спасибо”. Он помнил как мама одергивала его каждый раз, и как она всегда отказывала в помощи другим, ни секунды не думая. Даже если риски были минимальными, если это не было полезно ей, она ни за что не стала бы кому-то помогать. Нил помнил пару раз, когда у нее просто не было выхода. Например, на четвертый год их скитаний нужно было достать новые паспорта, но человек, занимавшийся этим до этого, тогда находился под стражей и Мэри пришлось искать другого человека через связи. Он, помимо солидной суммы, попросил ее о помощи в каком-то деле. За неимением другого выхода, Мэри оставила Нила в каморке два на два метра с маленьким окном, которое, однако, из-за темно фиолетовых штор света не пропускало, и ушла. Она вернулась через пять часов измотанная, вся в грязи, но не дала к себе прикоснуться, а после того, как словила обеспокоенный взгляд Нила на себе, дала ему хорошую пощечину, говоря, что он не должен жалеть ее. С того момента Нил не задумывался о том, что прошла его мать в тот раз.

Они полагались друг на друга, но не слишком сильно – мама с самого начала говорила Нилу о том, что ее могут убить в любой момент, а он к тому времени должен быть самостоятельным, и она учила его этому, потому на всех встречах он присутствовал вместе с ней. Редко бывало такое, что они разлучались; Мэри всегда старалась сохранить контакт с сыном, выступала некой стеной между ним и другими людьми. Нил знал, в случае чего мама прикроет, вытолкнет его из опасной зоны. Спали они вместе, прижавшись друг к другу спинами и не дай бог кто-то отпрянет или услышит посторонний шорох. Тем не менее, видимо, у Мэри получилось сделать его самостоятельным, потому что он не испытывал каких-то трудностей, находясь сам с собой. Да, он терял смысл во всем этом, да, он делал все не так, как установила мама, но он все еще был жив. Он все еще выживал, плохо это или хорошо.

В любом случае Нил не обязан был мириться с ходячим в квартире и смог сменить ее на соседнюю, в которой был выход из окна на главную улицу, по которой вышагивали по крайней мере десять ходячих и Нил не хотел бы сталкиваться с ними. Потому, забившись в угол между стеной и диваном, он уснул.

Проснулся слишком рано и резко; за окном еще не светало, была глубокая ночь. Подскочив на месте, ударился о подлокотник дивана и зашипел от боли. Она притормозила и привела в чувство. Нил пытался понять, что же прервало его сон и через секунду, когда он думал не послышалось ли, рев мотора раздался вновь. Парень нахмурился, быстро подошел к окну и выглянул в него, совсем немного отодвинув штору.

Внимание привлек быстро надвигающийся в его сторону свет с другого конца улицы и Нилу потребовалось проморгаться, чтобы сосредоточится и разглядеть что-то. Рев мотора эхом разносился по улицам и благодаря высоким домам был очень громким. Это определенно привлечет ходячих. Те, кого он не видел раньше, сейчас повылазиют от такого шума и сбегутся в одну кучку.

Возможно это был обманный маневр для этих людей, но лично для Нила это не обернулось бы ничем хорошим. Пришла мысль о том, что это власти собираются прикончить всех разом, однако это было слишком глупо.

В этом доме есть задний выход, там находится неприятно узкий переулок, в котором если столкнуться с ходячим, то обойти его не получится. Нил бы мог выйти через минут пять, когда оттуда точно выберутся все ходячие и тогда его путь был бы чист, однако, чем больше времени он тратит, ожидая, тем больше ходячих становится на улице. Этот переулок выходил на эту самую улицу, другого выхода не было. Если ходячие соберутся в одном месте и их не отвлекут потом, скорее всего они будут здесь еще некоторое время и вот тогда убраться будет сложнее.

– Черт.

Закинув сумку на плечо, Нил подождал пару минут, чтобы разобраться в ситуации. Если эти придурки уедут, то ходячие последуют за ними и уходить не придется.

Рев мотора приближался и становился все громче; Нил подтвердил свое предположение о том, что это были мотоциклы, вместе с квадроциклами. Один из мотоциклистов вдруг восторженно заорал во все горло. Это просто сумасшествие.

Дом расположился где-то в середине и переулок выходил где-то ближе к концу улицы. Мотоциклисты остановились на перекрестке в конце и покинули свои мотоциклы. Толпа ходячих бежала на них и это было только начало.

Нил быстро собрался с мыслями и вышел из квартиры. Из соседней двери слышались громкие хрипы и рычания; Нил поспешил спуститься на первый этаж. Там располагалась не особо примечательная дверь, выходящая на переулок. Если честно Нил даже не знал в чем его смысл, да и думать не стал, главная его задача – сбежать.

Нужно было пройти как минимум десять домов и между каждым из них были переулки, выходящие на главную улицу, где раздавался многочисленный топот, звук падающих, толкающийся тел, хрипы задавленных в этом бардаке. Пробегая мимо открытых участков, Нил замечал как ходячие бегут в сторону мотоциклистов, и не мог не радоваться этому. Само собой было бы безопаснее дойти до конца.

Как ему показалось, он довольно быстро дошел до тупика и около минуты выжидал, прежде чем сглотнуть и направиться на выход. Сейчас была темная ночь и даже если Нил слышал и примерно видел все, он мог не доглядеть каких-то ходячих и это могло стоить ему жизни. Нил вытащил нож и стал продвигаться вперед по переулку, наблюдая за мелькающими тенями.

Из всех хрипов выбилось одно определенное, которое было совсем немного громче, чем остальные.

Кто-то зашел в переулок. Нил тут же напрягся. Назад дороги нет. Он видел очертания, но, черт его дери, этого было мало: они находились в переулке, свет сюда не попадал. Ходячий был выше его сантиметров на десять, поэтому проблем возникнуть не должно. Нил сделал выпад вперед, прижал его к стене, зажав предплечьем его шею, чтобы избежать укуса, и несложным движением руки проткнул ему голову. Тот тут же ослаб и Нил постарался осторожно уложить его на асфальт, чтобы он не мешал ему пройти.

Нил выглянул из-за переулка, посмотрел в сторону мотоциклистов и они просто режут, режут, режут и режут этих ходячих на куски, но толпа была слишком большой, чтобы совладать с ней, поэтому это был вопрос времени, когда один из них прокричал:

– Все, хватит! Пойдем отсюда, – Нил еле как различал его голос среди всего того шума и не видел его внешности за толпой ходячих.

Нил не знал каким образом они должны были укрыться от этой толпы ходячих, чтобы выжить, однако и переживать об этих сумасшедших он не думал. Они сели на свои мотоциклы и дали деру прежде, чем мертвецы окружили их. Они ехали в противоположную от Нила сторону и, выходя из переулка, он подумал о том, что ходячие могли все пребывать и пребывать, поэтому он постарался долго не находиться в одном и том же месте, и перебежал с одной улицы на другую, забегая во все возможные переулки и здания для укрытия.

Свернув за угол, Нил обнаружил, что ситуация там не особо лучше – ходячие стекались с одного конца улицы и двигались по одному направлению. Их возбудили такие резкие звуки и они очень спешили, срывались на бег, топтали друг друга.

Нил запрыгнул в одну из витрин и осторожно пролез внутрь. Оглядевшись, он понял, что это парикмахерская без признаков мертвецов, лишь беспорядок и кровь указывали на то, что тут все же происходила борьба. Оставаться здесь Джостен не планировал, поэтому, выглянув наружу, он выждал момент, когда большинство зомби убежало (все равно наплыв не мог продолжаться вечно) после чего, вдохнув поглубже, перебежал в соседнее здание. Он не собирался рисковать; двери находились достаточно близко и это было хорошо для него. Из-за столь резкой и опасной ситуации сонное состояние прошло быстро, собственно, Нил привык бежать. Привык скрываться, привык к ходячим, потому и его организму было не привыкать к таким встряскам.

Потребовалось около получаса, чтобы наконец отойти достаточно далеко – всего на пару улиц от предыдущего местоположения, – где Нил смог спокойно осесть и чуток поразмышлять. Ноги подкашивались, но не из-за усталости, а из-за отсутствия энергии, и он принял решение завтра же утром отойти чуть подальше и съесть какой-нибудь сухпаек.

Он не знал кем являлись те мотоциклисты, возможно, это была та компания людей, которых он увидел около недели назад, однако же этих было четыре. У них кто-то умер, это была совершенно другая группа или же это одна группа, но передвигаются они не вместе. Это странно, глупо и безрассудно, только от мыслей о таком поведении становилось дурно.

Нил вскоре встретил рассвет и, увидев первые лучи солнца, пробивающиеся в окна здания, он решил, что присоединяться к такой группе он бы не стал.

***

– Мне уже кажется, что это не совпадение, – Нил, кажется, сказал общее мнение, однако же парень напротив закатил глаза на это высказывание. Они пребывали в молчании. Нил все еще путался в этом городе и не так уж и странно, что снова вышел к тому озеру и, пройдя еще около полукилометра, он наткнулся на того самого блондина, с которым довольно-таки непринужденно общался в прошлый раз.

Нил действительно вскрыл сухпаек и поедал его, облокотившись на грязную стену задания. Волей-неволей в таких условиях, когда не хватает еды, человек начинает вести себя как животное, и на приближающиеся шаги отреагировал весьма резко, тут же обратив свой взор в сторону и уже собравшись убивать, однако, увидев кто это, по крайней мере решил подождать следующих действий.

Блондин смотрел точно на него, глаза его передавали скуку, будто он был незаинтересован в парне, однако уходить не спешил. Он стоял так, будто это было его место, будто в том, чтобы остановиться постоять именно здесь, именно перед Нилом, среди разбросанных, ржавеющих машин, около гниющих трупов, когда в распоряжении целый город, не было ничего такого. Нил, в отличие от блондина смотрел напряжно, не отводя взгляда. Подумав о том, что он в принципе мог бы попробовать задать вопрос, Нил вспомнил о мотоциклистах. Парень смотрел на него стальными взглядом, не ответил на фразу, но пистолет доставать, видимо, не собирался, поэтому Нил позволил себе опустить голову на сухпаек. Там еще осталось немного. Изначально Нил подумал о том, что этот человек хотел продолжить их прошлый разговор, но, возможно, он всего лишь выпрашивал у него еду? Нил закрыл упаковку, скрутил ее и сунул в карман – теперь она была достаточно маленькая, чтобы поместиться там.

– Не так давно я видел каких-то сумасшедших, разъезжающих на мотоциклах, – подал он голос, вытирая руки об одежду и отталкиваясь от стены.

Реакция последовала незамедлительно – парень цокнул, сильно хмурился и на секунду отвел взгляд в сторону.

– Знаешь о них что-нибудь? – уточнил Нил.

– Раздражающие личности, – без особого энтузиазма и объяснений сказал блондин.

– А... – Нил догадывался, вряд ли адекватные люди станут заниматься подобным в зомби-апокалипсис, хотя это вполне себе могла быть приманка, но очень-очень-очень опасная для самой приманки. Поэтому, если незнакомец знает о них что-нибудь, то он мог бы рассказать о них побольше.

– Я не буду тебе о них рассказывать.

Ну, ожидаемо. Они виделись несколько раз и рассказывать какую-то информацию он был не обязан, тем не менее Нил хотя бы попробовал. У него и так достаточно проблем и он не знал, станут ли мотоциклисты еще одной, если они пересекутся. Тогда да, определенно стоит уйти, однако пока единственный неприятный момент это то, что вчера его из-за них чуть ли не убили.

– Уходи отсюда, если беспокоишься, – вновь подал голос блондин после затянувшегося молчания.

Опять двадцать пять. Нилу уже осточертели эти разговоры о том, что он должен уйти из города, хотя США считались свободной страной и он имел право посещать любые штаты, которые только хотел, в том числе и остановиться в Гринвилле. Он крепче сжал сумку на своем плече, нахмурился и развернулся, чтобы уйти. Если этот парень не собирается как-то объяснять, почему Нил должен отсюда проваливать, почему тот так настаивает на этом, то и Нил не будет объяснять ему, почему уходит. Они не обязаны общаться – Нил высказал это еще в прошлый раз, но видимо блондин все-таки его не услышал.

– Ты представляешь угрозу.

Нил остановился. Эти слова прилетели ему в спину и он и сам знал, что да, да, он представляет угрозу для самого себя и если в будущем они не собираются сближаться, а Нил не позволит этому случиться, то все будет в порядке.

– Ты не можешь утверждать этого наверняка, – сказал он по итогу.

Этого парня смущало то, что он передвигается один, но откуда ему знать, возможно, Нил потерял своих товарищей не так давно и сейчас просто скитаются? По факту так и было. Хотя Нил не уверен, возможно, какие-то его повадки указывают на то, что он один, но так сразу обвинять его было странно.

– Я могу соединить факты и сказать тебе об этом. Ты не даешь мне достаточно информации, чтобы убедится в твоей безопасности, – парень замок и, некоторое время изучав Нила взглядом, продолжил. – В следующую встречу ты скажешь правду.

– Ты страж этого города или что?

И вновь ему не ответили. Нил уже думал, что это черта этого парня – уходить, не дослушав собеседника. Странно, глупо и неприятно. Мэри определенно избила бы Нила за такое отношение, если бы он посмел не ответить ей на какой-то вопрос. Наверняка блондин был противным подростком. Нил не хотел обращать внимание на этого парня, однако ведь это действительно буквально единственный человек, с которым он общался в Гринвилле.

Нил сомневался, что тот был особо значим в этом городе, ведь прогуливался всегда один, команда не стала бы отпустить своего человека просто так. Во многих командах Нила не выпускали на улицу, потому что боялись, что члены другой группы могут захватить его и под угрозами он выдаст их убежище. Часто ему приходилось сбегать самому и после прогулок он терпел нотации, крики и всеобщее недоверие. Иногда это было главной причиной, почему он уходил из команды.

Та свобода, которую ему давали те полгода в Милпорте, каждый раз отнималась непонятными незнакомыми людьми.

***

Неделя. Ровно столько Нил привел без людей.

Он обошел Гринвилл, кажется, вдоль и поперек, но в итоге пришел к озеру. Это было довольно-таки неплохое место на самом деле. Отчего-то ходячих было не особо много и хоть Нил изначально думал, что это связано с какой-то группировкой, проживающей поблизости, которая подчищает их, но та группа из пяти человек, тот блондин и четверо мотоциклистов – это единственные люди которых он встретил.

Через пару дней после встречи с блондином, Нил наткнулся на группу более суровых ребят, однако подходить близко не стал, наблюдая издалека. Все они были одеты в темные вещи и Нил не смог точно разглядеть их внешность, но это были не те пять человек, которых он видел до этого и определенно не те мотоциклисты, потому что эти были чуть более спокойные. Высокий брюнет иногда давал оплеухи шатену, когда тот начинал говорить громче положенного, девушка с пучком длинных, черных волос посмеивалась и шла рядом с самым низким членом группы капюшоном на голове и, когда тот повернулся боком, стало понятно – это был парень. Нилу на секунду показалось, что это тот блондин, даже их телосложение чем-то походил друг на друга, но он не смог бы сказать наверняка. Если это было так, значит, тот все же был в группе.

Нил помнил: они с блондином целых два раза пересеклись в одном и том же месте и то ли это было уже нехватка общения, возможно, Нил вошел в апатию сильнее обычного, возможно, он просто хотел услышать какую-то речь рядом, поэтому пришел сюда через время.

Нил смотрел вглубь озера и подумал о том, что можно было бы еще раз устроить стирку. Он не планировал заниматься этим слишком часто, но было бы неплохо делать это пока есть возможность. Пока Нил думал об этом, по его ноге что-то полоснуло. Он слегка дернулся в бок от неожиданности и опустил взгляд. Та же самая кошка, что я в прошлый раз, терлась о его ноги и требовала ласки и внимания.

В стороне послышались шаги и, повернув голову, Нил увидел уже знакомого блондина в маске-бандане, вышагивающего к нему по дорожке. Нил опустился на корточки к кошке и протянул к ней свои руки.

Через несколько секунд шаги с тротуарной плитки перешли на траву и остановились где-то в двух-трех метрах от Нила. Он спокойно мог определить это по звуку.

Начинать разговор было необычно неловко. В старшей школе Милопорта один из учителей порекомендовал Нилу несколько книг по психологии, заметив, что он не общается с другими подростами. Он сказал, что Нилу нужно менять самого себя. Джостен не собирался оставаться в этой школе надолго и заводить друзей тем более, но книжку взял на случай, если в будущем эти знания ему пригодятся – все же большую часть взаимоотношений с людьми делала его мама. После того, как ее не стало, Нилу было сложно в этом плане.

Итак, понемногу он начал понимать, что некоторые моменты из этой книги действительно полезные. Нилу было легче читать людей, их эмоции и, хоть он не уделял этому особого внимания, однако же становилось спокойнее. Одна из частей книг называлась “Как завести друзей” и даже несмотря на то что это было достаточно сомнительно, Нил прочитал и эту главу. Отдаленные от конфликта темы – это неплохо.

– Трехцветные кошки всегда самки.

Кошка ластилась к его рукам, маша хвостом в разные стороны. Блондин сзади молчал. Они не были в таких отношениях, чтобы говорить о таком, все их стычки заканчивались фразами “уйди отсюда” и “скажи правду”. Нил определенно был согласен говорить о кошках, которых не особо-то и любил. Это было лучше нотаций. Когда он думал о том, что блондин не заговорит и хотел спросить о чем-то другом, тот наконец подал голос:

– Бывают и самцы. Но у таких котов нет потомства. Это генетическая мутация.

Нил обернулся на него.

– Коты с ХXY хромосомами трехцветные, но при этом бесплодные.

Нил не понимающие посмотрел на него.

– Об этом узнают еще в средних классах, – в конце концов блондин закатил глаза.

С детства Нил был на домашнем обучении, учили его тому, что надо было, а не то, что давалось школьной программой. В его десять лет Мэри сбежала с ним и после этого единственным источником информации была именно она. Такие темы биологии и всех других процессов он не изучал, зато знал как остановить кровотечение, как отличить венозное от артериального кровотечение, как заставить человека испытывать боль посильнее, как убить одним выстрелом, но не как трехцветная кошка получила свой окрас.

– Я плохо учился.

Нил не смог бы ответить ни на один вопрос из школьной программы. Если бы он все-таки смог поступить в университет, зная, что через полгода или год не сорвется с места, он бы вкладывал в это все свои силы, чтобы суметь построить карьеру. Возможно, он даже смог бы играть в экси. Сейчас Нил может сказать, что плохо учился у своей матери, которая хотела, чтобы он выжил, бежал, а по итогу он просто сидит и разговаривает о трехцветных кошках, мысли о которых его мать сказала выкинуть еще четыре года назад. Это запрещено.

– Ты остался. Ты согласен на правду.

Нил все еще не понимал о какой правде идет речь. Все еще не понимал почему должен что-то рассказывать о своем прошлом этому человеку и уже просто надеялся, что это глупая шутка. Блондин выглядел не заинтересованным ни в чем, каждый раз, когда они виделись, он у него было постное выражение лица. Возможно, он был один некоторое время, потому и начал резко интересоваться другими людьми, совершенно новыми, о которых у него нет никакой информации или он также не умеет строить взаимоотношения с людьми.

– С чего мне что-то тебе рассказывать?

В любом случае Нила спрашивали об этом уже несколько раз, потому уже был иммунитет и он не стал реагировать на это так резко, как в прошлый раз.

Блондин прожигал его пытливым взглядом несколько секунд, после чего повторился в который раз:

– Уходи отсюда.

– Да с какого должен? – ощетинился Нил, убирая руку от кошки.

– Ты представляешь угрозу, – неизменно повторил парень.

– Угроза, угроза, да я кроме тебя тут вообще людей не видел, – под нос себе сказал Нил.

– Лжешь, – после короткой паузы.

– Еще мотациклисты, – под испытующим взглядом, который никак не давил на него, но выжидал, Нил припомнил еще компании других людей.

Послышался шорох листьев и они оба насторожились. Нил поднялся на ноги и принял боевую стойку. В руках блондина быстро появился ножик. Он держал его с самого начала? Кошка, мяукнув, убежала за ограду.

– Я могу рассказать тебе о том, что происходит в Гринвилле, а ты дашь мне правду о себе, – вдруг выдал блондин, наступательными шагами направляясь к ходячему. Ну, нил определенно не против, если этим займется кто-то другой.

– Правда за правду? – заключил Нил, наблюдая как парень без проблем валит ходящего на землю и рывком пробивает его голову лезвием. – Но ты будешь говорить о себе.

– С чего бы мне соглашаться?

Человек, спокойно вскрывший череп тридцатилетней женщины в форме стюардессы мог продолжать разговор и волновался в большей степени о том, что ему придется рассказывать о себе. Сколько бы не прошло с начала апокалипсиса, некоторые люди так и не смогут убить ни одного зомби, однако этот парень делал это очень легко.

– Ты выглядел неразговорчивым, но теперь болтаешь без умолку. Я не вижу смысла зачем тебе знать обо мне, тогда почему и я не могу бессмысленно знать что-то о тебе?

Парень вскинул брови.

– Играешь в психолога?

– Просто говорю как есть, – пожал плечами Нил.

– Скажи уже города, – прошипели в ответ.

Они обменивались фразами, при этом на них наступали ходячие и это определенно не было разумно. Нил заметил как из-за кустов выходит около шести ходячих и когда он уже думал рвануть к ограде, блондин заговорил:

– Завтра встретимся здесь.

Они могли бы встретиться через несколько часов, либо же побежать в одном направлении, но Нил не успел предложить это, как блондин, развернувшись, стал перелезать через ограду. Оставаться наедине с десятью ходячими, которые очень хотят его съесть, Нил не собирался, а потому сделал то, что умеет лучше всего – сбежал.

Нил бежал бессмысленно долго и в итоге в чувство его привел ходячий, с которым они побегали еще пару минут, прежде чем Нил смог оторваться от него и забежать в дом, тут же закрыв двери. Замок был выбит, поэтому он быстро забежал в ближайшую дверь, там-то замок оказался на месте и вполне даже рабочим. Ходячий бился в дверь около пары минут, после чего успокоился.

Большой белый шкаф вдоль стены, двуспальная заправленная кровать с вполне себе чистое одеяло, две прикроватные тумбочки и в углу стоял большой цветок в горшке, уже увядший. На одной из стен криво висела картина с каким-то садом яблок. Комнатка была четыре на шесть мертов и, несмотря на то что это было вполне себе нормальное помещение, Нилу стало казаться, что стены давят на него.

Он спустился на пол и ухватился за футболку в районе груди. Его сердцебиение участилось, дыхание сбилось. Это было странно, неприятно и зябко. Нила охватила паника.

Не должен, определенно не должен рассказывать о себе – в нем заговорила его мать. Правда за правду – что за бред? Бесполезная информация о человеке. Ему не нужно было знать ничего о том блондине, если он не связан с отцом, а он видимо с отцом не связан ведь люди отца... А может и связан. Возможно именно что связан и просто задерживает внимание, чтобы Нил не ушел, чтобы отец успел дойти до него. Но его люди и так должны быть неподалеку. Нил не понимал чего они ждут. Если они были рядом, то почему все еще не напали на него, не забрали, не убили?

Нил постарался забиться в угол между стеной и шкафом, положил сумку себе на колени и это помогло ему как будто сузить пространство. Он старался выровнять дыхание, смотреть только в свои колени, подтянутые к груди. Нил закрыл глаза и уткнулся в сумку лбом, пытаясь дышать и вроде как получалось. Минут через десять он наконец-то смог дышать лучше и только небольшая дрожь оставалась во всем теле.

Он сам выбрал этот путь, он сам себе сказал о том, что жизнь и все это не имеет смысла и Нил определенно точно не будет говорить правду этому человеку, но если не заверит его в том, что Нил Джостен нормальный и все в порядке, что он не опасный, что он не представляет угрозу… Тогда блондин убьет Нила. Если он не придет завтра, то при следующей встрече его убьют.

Около полчаса Нил слышал лишь тихие хрипы.

Когда Джостен более менее пришел в себя, то откинул голову к стене и решил обдумать свою правду. Не так давно он наткнулся на магазин, где была полка с путеводителями по штату. У него есть день, чтобы создать себе новую историю. Этого должно было хватить.

Время было не обговорено и Нилу в принципе было без особой разницы где именно находиться, поэтому, выбрав киоск рядом с парком за неплохое убежище, он осел там и время от времени выглядывал, выискивая знакомую фигуру. Через пару часов, когда дело шло в полудню, издалека он разглядел темную фигуру и когда тот подошел чуть ближе, Нил в конец понял, что это тот блондин, выпрыгнул из окошка и зашагал навстречу.

Нил предполагал, что они снова будут сидеть около озера, однако же блондин дождался, пока тот подойдет достаточно близко, прежде чем развернутся и пойти в противоположную сторону. Нил кинул взгляд к озеру и заметил, что там все еще валялись трупы, потому, да, логичным было уйти оттуда. Они шли около десяти минут в полной тишине по местам, по которым Нил прогуливался до этого, однако то, что его не убили в прошлые встречи, не могло успокоить тревогу сейчас. Это вполне себе могла быть засада, потому ступал он осторожно.

Они вышли к достаточно богатой частной зоне. Ходячие копошились по мусоркам, обойти их не составило труда. В один момент на них выбежал один и блондин довольно быстро расправился с ним. Другого уложил уже Нил и они чуть прибавили темп. Дойдя до одного из особняков, блондин вскрыл замок с помощью скрепки и они прошли на задний двор.

Нил оставил дверь открытой, на случай, если там его будут поджидать. Он не увидел хвост, присмотревшись, понял, что в дом можно также проникнуть через несколько дверей и если вдруг на него нападут с улицы, то он мог просто выбить дверь и спрятаться где-нибудь или выпрыгнуть через окно на другой участок.

Во дворе был странного вида фонтан, поодаль от него бассейн и под навесом стоял стол со стульями. Там они и расположились.

Нил помнил вопрос; тут же достал карту, разложив на столе, он привлек внимание блондина и, до того как он спросил, начал объяснять ему свой маршрут.

Нил нашел карту и обвел тум там города в которых он якобы оставался все это время, идя по штатам так, как сказал об этом блондину в прошлом.

***

– …Группа сказала, что там много ходячих, поэтому я пропустил этот город и пошел сразу к вам, – завершил свой рассказ Нил, убив на это минут двадцать.

Блондин задавал действительно много уточняющих вопросов и если Нил он пропускал какой-то город или если был какой-то город ближе, то блондин определенно спросит у него за это. Его вопросы были слишком дотошными и Нил уже и сам принял правила этой игры, в конце начав досконально объяснять все сам.

Парень долго изучал карту. История Нила была правдоподобной, но у того все еще было недоверие во взгляде и Джостен не понимал почему. В итоге через некоторое время он заговорил:

– Большие расстояния.

– Бто вопрос? – уточнил Нил. – Я не буду отвечать. Я проходил мимо других городов и отмечал только те, в которых останавливался.

Нил, сидя рядом, изучал его. Мэри говорила, что многие люди достаточно просты – достаточно лишь взглянуть на облик, чтобы понять их.

Каждый раз, когда блондин задавал один и тот же вопрос, Нил задумывался о том, зачем ему нужен ответ на него. Чаще всего люди понимали, что Нил не хочет говорить о себе и просто оставляли его в покое, а этот настаивал слишком сильно. Раньше Нил мог придумать самую простую историю из всех возможных и придерживаться ее, рассказывая другим членам команды, чтобы они не беспокоились о том, что он является опасностью для них, но в этот раз почему-то все пошло наперекосяк. Это не было похоже на простое занятие, вызванное скукой, потому Нилу было все более интересно понять эти мотивы. Он подал голос:

– Зачем тебе это? – после молчаливой паузы он продолжил. – Я кажусь интересным?

– Ты неинтересный, – без промедления осек его блондин.

– Тогда зачем спрашиваешь? Зачем надо именно ко мне лезть? Тут много кто может просто проходить мимо. Почему ты не...

– С чего ты взял, что я лезу только к тебе? – скептично спросил блондин, выделяя слово “лезу”, будто это было не так.

Нил открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова зависли в воздухе. Это было логично. Нил старался не покидать дома и обходил особо опасные зоны, этот человек просто разгуливал и возможно встречал таких же проходимцев, как и он.

Вместо ответа он подождал губу от недовольства, что его заткнули, и решил задать свой вопрос:

– У тебя кто-нибудь остался?

Нил не уточнял, но парень понял. Вопрос был про семью. Про людей, окружающих этого человека до апокалипсиса.

– Да, – чуть погодя ответил блондин. Нил подметил как сжались его руки на карте.

– Кто?

– Это второй вопрос.

– Я дал тебе достаточно информации, чтобы узнать это, – напирал Нил.

– Нет. Определенно нет.

Определенно да. Нил только что разочаровался, если честно. Он дал информацию о себе (хоть и не правдивую) и желал получить информацию в ответ. Он уже думал о том, чтобы закончить эту игру и уйти.

– Тогда в следующий раз не проси у меня такие развернутые ответы, чтобы я не стал задавать тебе такие вопросы.

В своем поведении он только показал, что эти люди или человек имели большую значимость для него. Именно поэтому Мэри и говорила Нилу никогда не привязываться – это будет слабость.

Парень долго смотрел в аккуратно положенную плитку и в конечном счете сказал:

– Брат, кузен, малявка и один сумасшедший.

– Сумасшедший? – переспросил Нил

Он вздохнул так, будто действительно считал этого человека сумасшедшим. Нил задал еще один вопрос:

– Они здесь?

В него тут же уперся убийственный взгляд. Нил не испугался, но предупреждение понял.

– Что насчет тебя? – столкнувшись взглядом с Нилом, парень пояснил: – Остался кто-нибудь?

Нил подумал о своем дяде, однако они виделись всего пару раз за жизнь и он не помнил о нем ничего особого, потому говорить о нем было бы странно. Никто из знакомых мамы тоже не являлся кем-то близким. У Нила был он сам. Он мог бы выделить тренера из Милпорта, который помогал ему некоторое время и даже хотел порекомендовать в колледж, где Нил смог бы вступить в команду экси, однако он умер через месяц после начала апокалипсиса. Нил вступал во множество групп после, однако же и там выделить никого не мог. Даже если бы Браун был жив, Нил навряд ли бы назвал его имя. Поэтому Нил решил убить двух зайцев одним выстрелом, дав блондину интересующую его информацию:

– Возможно, есть пара человек из Мэриленда, которые хотели бы, чтобы я сдох, – уклончиво сказал он и тут же про себя чертыхнулся. Он определенно хотел сказать Теннесси, а Мэриленд был слишком далеко, чтобы вдруг сказать, что он там был. – В и Теннесси.

Блондин тут же оживился (насколько это вообще можно было назваться оживлением: он все еще сохранял невозмутимое выражение лица, но более резко повернулся на него, нежели до этого).

– Ты недоговариваешь, – с прищуром надавил он.

– Это правда, которую я могу сказать.

Нил пытался выглядеть расслабленно, но на самом деле он еще больше напрягся. Мэриленд не был упомянут на его маршруте до этого и догадаться, что проблемы были у Нила и до этого, было не сложно. У нила перехватывало дыхание – он никогда не говорил столько правды кому-либо.

Блондин сверлил его взглядом некоторое время.

– Они могли уже умереть, – Нил попытался оправдаться, но сам в это не верил.

– Ты должен предполагать, что тебе не будут тут же доверять, когда ты заходишь на новую территорию.

– И что же это все твоя территория? – Попытался хоть как-то зацепиться за отдаленную тему Нил.

– Нет.

– Тогда тем более не понимаю зачем ты это все спрашиваешь. Тебе скучно?

– Почему ты начал спрашивать обо мне? Тебе скучно? – задал встречный вопрос блондин. И Нил, в отличие от него, действительно ответил.

– Мне тут нечего делать, – пожал он плечами. Джостен каждый день проживал как день сурка, делают одни и те же вещи, пытаясь выжить. Иногда в группах он видел как некоторые люди отрываются по полной, говорят, что хотят пробовать то, что не могли до этого, однако Нил не мог разделить с ними подобную радость. Ему все равно приходилось скрываться и даже делать это сильнее, чем раньше. Все время Нил посвящал наблюдению и попытками найти что-нибудь съестное, наверное, поэтому и согласился выдать некую правду про себя. Он просто желал общения с кем-то.

– Сколько тебе лет? – внезапно подал голос блондин.

Нил на секунду задумался.

– Девятнадцать.

В разных странах возраст совершеннолетия разный и год назад, в Милпорте, Нил бывало путался, говоря свой настоящий возраст, ведь до этого он некоторое время жил с матерью в Германии, где в восемнадцать человек уже считался совершеннолетним. Все же лучше сказать на год-два больше. Он учился на последнем году старшей школы и в этом году Нил Джостен должен был перейти в университет и ему уже было девятнадцать.

Блондин, кажется, удовлетворенно гукнул и они погрузились в тишину. После нескольких секунд блондин вперся в Нила взглядом. Наверное, ждал вопрос. Эту часть Нил продумал не так хорошо, как должен был. Он не задавал вопросы, которые дали бы ему лучше узнать этого человека, лишь те, что приходили ему в голову и интересовали в данный момент.

– Ты можешь задать его потом.

Нил кивнул и пока запихивал карту в сумку, блондин уже ушел достаточно далеко, чтобы Нилу пришлось нагнать его. Они пошли по той же тропе, по которой и пришли сюда, однако не стали доходить до того озера, остановившись в паре кварталов от него. Нил остановился вслед за блондином и склонил голову, смотря на его спину.

– Пока?

Парень отсалютовал Нилу двумя пальцами от головы и ушел.

Нил следил за удаляющейся фигурой, пока та не скрылась за зданиями. Значит, на сегодня все. Блондин не сказал, когда они встретиться в следующий раз и Нил вообще сомневался, что это произойдет, однако, если уж они встретились несколько раз за столь короткий промежуток времени, то в следующий раз не заставит себя долго ждать.

Нил сказал долю правды и уже задыхался от этого. Он не смел показать это блондину, но, когда тот ушел, тело пробила дрожь, и сколько бы Нил себя не успокаивал – а получалось у него это хреново, – не прекращалась. Он чувствовал как шрамы, ненароком нанесенные мамой в приступах злости, начинали болеть.

Он не хотел оставаться в таком состоянии на улице и снова спрятался в какую-то кладовку, ударившись плечом о полку и свалив все ее содержимое на пол. Чертыхнувшись, Нил закрыл дверь до того, как ходячие сбегутся. Совсем скоро послушались шарканье по полу, по всей видимости некоторые были неподалеку и сбежались на звук, однако же различить где именно он был не смогли. Не стоило соглашаться на эту “правду за правду”. После разговора об окрасе трехцветных кошек Нил подуспокоился и, сам того не понимая, выдал секрет, не полностью, нет, конечно нет, Нил бы так ни за что не сделал, но микроскопическую ее часть. Этот человек казался неприступным и из-за того, что он поддержал тот бессмысленный разговор это стало выглядеть как нормальное общение. Нил не стремился к этому до этого, он старался не вступать в разговоры сокомандников, всегда стоял в стороне и молчал даже в момент, когда команда шла навстречу смерти. Что же случилось на этот раз? Всему виной монастырь?

Блондин был либо слишком глупым, либо слишком умным. Нил думал, что тот вырос в аморальной семье, раз не удосуживался прощаться как положено и уходил когда вздумается и спрашивал бесполезную информацию о незнакомце. Нил склонялся к второму варианту. Блондин был недоверчивым, осмотрительным, возможно, даже руководил какой-то группой, раз так беспокоился. Нил не думал, что он поверил в те города, но фраза о том, что кто-то желает Нилу смерти о том что кто-то хочет его смерти привлекло внимание. Если Нил выставит все так, будто это было действительно безопасно для этого города, блондин успокоится. Тогда они могли бы поговорить о кошках.

Следующая встреча дала Нилу больше полезной информации – он узнал о районах, в которых обитало больше ходячих (блондин объяснял просто, однако нил много уточнял и тот сказал, что принесет карту в следующий раз), в то время как блондин планомерно узнавал о нем.

– От кого ты бежишь? – вдруг спросил он после затянувшейся паузы, когда они оба отвлеклись на встрепенувшихся с проводов птиц. Блондин бросил этот вопрос как что-то простое и перевел взгляд с улетающих птиц на нила. Джостен же приходил в себя, при этом, стараясь сделать вид, будто просто удивился, хотя на самом деле его сердце упало от мысли о том от кого же он все-таки скрывается. Не услышав ответа даже через полминуты, блондин высказал свои наблюдения: – Ты носишь сумку с собой даже несмотря на то что мог бы оставить ее в каком-нибудь здании.

– Я не знаю, когда точно встречу тебя.

– Да, значит, ты всегда с ней. Не останавливаешься где-то надолго?

Пытливый и обращает внимание на детали. Нил мог сказать, что хотел бы попробовать как можно больше разных роскошных мест, но блондин бы ему не поверил.

– Я не знаю, кто-нибудь вроде тебя может наткнуться на дом, вскроет его и заберет мою сумку, – он повернул голову в сторону парня. – А там вся моя жизнь.

– Ты не похож на человека, который хранит фотографии из прошлой жизни, – лишь фотографии на фальшивые паспорта. – Если ее украдут, ты спокойно восполнишь припасы, – блондин сузил веки и опустил взгляд на сумку. – Там есть что-то другое, что ты боишься показывать.

Умный. Да, определенно. Наверное, в его взгляде была видна настороженность, потому блондин развернулся на месте и ушел.

Через два дня блондин, к удивлению Нила, опустил бандану и закурил, прислонившись к стене переулка, в который они зашли. Он медленно курил, готовясь слушать. Нил строил догадки как же тот выглядит без этой банданы и что же... Ну, это определенно был тот человек, с которым он общался до этого, просто теперь картина была полная. Чуть менее его удивило наличие сигарет – некоторые все равно продолжали (скорее умудрялись продолжать) курить, в начале просто собирая сигареты с магазинов или делая самокрутки. Но сигареты в руках блондина были что ни сказать привычные. Сигаретный дым напоминал Нилу о матери – та курила по несколько пачек в особенно плохие дни, курила перед сном, курила по утрам и в течение дня. Когда она изредка прижимала Нила к себе, в моменты, когда он был на волосок от смерти, она переживала за него и он чувствовал сигаретный дым. Мэри не была нежной, но она берегла и беспокоилась о нем, потому сигаретный дым успокаивал Нила.

Он подошел поближе, все еще сохраняя дистанцию, но так, чтобы слышать знакомый запах никотина. Некоторое время Нил стоял молча, смотря в асфальт, после поморщился одной стороной лица и принялся рассказывать прошлое Нила Джостена, которое он придумал мне так давно.

– Мы с моей семьей жили в Мэриленде. Отец был жестоким, часто избивал меня и мою мать. У меня был дядя, живущий в Милпорте и я... сбежал к нему. Появился около его дома в дождь и так у него и остался. У отца, по-видимому, не было много вопросов по этому поводу и он оставил меня на полгода. Он приехал за день до начала апокалипсиса, устроил скандал, а потом его укусили и какой-то полицейский расшиб его голову о забор.

Нил и до апокалипсиса думал только о себе и жалеть кого-то было странным для него, однако после смерти матери и вхождение в социум, часто ловил на себе жалеющие его взгляды. Нил о себе даже не рассказывал и жалости не просил.

Но блондин подмечал то, на что другие не обратили бы внимания. Он увидел осторожность Нила, его кротость. Такая наблюдательность не может развиться у человеке с нормальной семьей.

Блондин молчал дольше обычного и в конце концов спросил:

– Твоя мать? Что с ней?

Нил сжег ее труп на пляже и даже похоронить нормально не смог. Он мог сказать, что отец привез мать вместе с собой и они умерли или же что отец убил ее год назад и потому Нил сбежал. Второй вариант был ненормальным, но именно его он хотел рассказать блондину. Нил не понимал почему колеблется. Мысленно он дал себе пощечину.

– Эй, – жестко позвал блондин. Сегодня он был не в лучшем расположении духа, всю дорогу молчал и не отвечал ни на какие попытки Нила начать разговор.

– Я не задаю тебе таких вопросов.

– Это не моя проблема, что ты не можешь придумать вопросы поинтереснее.

Нил отвел взгляд в конец переулка и старательно разглядывал блеклые граффити.

– Что насчет людей из Теннесси?

– Это группа, в которой я был около двух-трех недель, прежде чем мои отношения с ними окончательно испортились, – быстро сориентировался Нил. Он сказал это только потому, что в паре городов в Теннесси, почему-то именно там, ему попадались слишком буйные сокомандники. Время от времени это заканчивалось стычками и нил уходил из команды, тут же перебираясь в другой город.

– С твоим-то характером ничего необычного, – фыркнул парень.

Наконец оторвав взгляд от стены, Нил посмотрел на блондина, настроение которого, кажется, сменилось на милостивое, раз он не стал выпытывать информацию о матери.

– Это говоришь мне ты? – вскинул брови.

Блондин не доступный, скрывает некоторые факты и пошел на игру в правду только чтобы защитить кого-то другого. Скорее всего именно так и было, но Нил не мог утверждать точно, был ли тот в группе. Он мог суметь связаться со своей семьей и ждать, пока они придут, потому сейчас убивал время с нилом. В любом случае рано или поздно это общение прекратится и они разойдутся без сожалений и обид.

Блондин тоже делал выводы по характеру Нила. Он определенно это делал, сверля взглядом и обдумывая свои ответы.

– Меня по крайней мере не выперли из группы.

– Я ушел сам.

С безэмоциональным "ха-ха", блондин кинул сигарету на асфальт, затушил ботинком и вышел из переулка. Нил поспешил пойти за ним.

– Как прошло твое детство? – по-видимому блондин вел их обратно. Они прогуливались по улицам города и расходились всегда раньше заката – Нилу нужно было найти убежище, а блондину вернуться в группу (теперь Джостен был в этом уверен).

– Мать отдала меня в детдом сразу после рождения, – начал он. – Я побывал в двенадцать приемных семьях и в итоге попал в исправительную колонию. После нее моем опекуном сталь мой кузен и, как оказалось, у меня был родной брат.

– Из этих семей... – Нил пытался сформировать вопрос. Встретилась ли хоть одна хорошая? Почему блондина возвращали? Из-за своего буйного поведения или же с семьями было что-то не так?

– Последняя, – сказал блондин.

Видимо тогда к нему относились хорошо, однако же он все равно попал в колонию.

– Тебя забрали в колонию из нее?

– Так надо было.

Нил думал, что за этим последует объяснение, но блондин не продолжил. Они шли вдруг в двух метрах друг от друга, будто и вовсе не вместе, и каждый думал о своем.

Игра в правду продолжалась. Блондин избегал многих вопросов, Нил, собственно, тоже. Они говорят только ту правду, которую могли делиться.

Нил продолжал время от времени скармливать парню частички правды и это было действительно выше его сил. Он обрисовал картину, иногда говоря правду, однако же многое умалчивал. Блондин был для него просто неплохим собеседником на то время, пока он находится в Гринвилле или пока одному из них это не надоест.

Если Нил не хотел, его не заставляли отвечать на вопросы сразу. Бывало такое, что блондин задавал вопрос и просто уходил вперед, давая время обдумать и дать точный ответ. Это были вопросы, которые правда имели вес. Нил мог на него ответить, либо же перевести тему в другое русло, и блондин не станет настаивать.

Блондину было девятнадцать лет, день рождения у него в ноябре (разница с Нилом четыре месяца, а вот с Натаниэлем целый год), до апокалипсиса учился на юриста в университете Клемсона, где изначально не жил, и на выходных ездил в Колумбию. Их разговоры были тихими, напряженными, спокойными и неоднозначными. Недоверчивыми и дотошными в некоторых моментах. Едкие комментарии и иногда блондин бывал в действительно паршивом настроении, тогда они обходились одним или двумя вопросами, а остальное время просто бродили из угла в угол и могли убивать проходящих рядом ходячих. Иногда с большей жестокостью, нежели надо было.

Блондин был раздраженным и угрюмым. Проходя мимо именно в таком настроении, он сказал Нилу четкое “нет” и после жесткими шагами ушел за угол, так и не обернувшись. Тогда Нил задумался о том, что, наверное, тот состоит в действительно неприятной группе, раз так часто сбегает оттуда.

Нил изучал его характер и приходил к выводу, что тот то ли брезглив, то ли не привык к прикосновениям. Иногда Нил видел его в перчатках, несмотря на то что на улице могло быть не слишком холодно. В определенных округах или маленьких городах люди были достаточно контактными и время от времени Нила могли ударить или похлопать по плечу, однако же за все то время, что они с блондином пробыли вместе, они не соприкоснулись ни разу. Даже если Нил находил что-то отвлеченное от их “игры”, хотел завести беседу об этом и протягивал ему вещь, тот брал ее максимально осторожно, чтобы не соприкоснуться пальцами.

В Гринвилле оказалось несколько парков и в одну из их молчаливых прогулок они наткнулись на парк с ручьем. Нилу стало интересно и, не увидев протеста на лице у блондина, он прошелся вдоль него по тропе, огибая редкие трупы. Они шли долго, наткнулись на шестерых ходячих, а под конец среди камней в воде лежал распухший труп какого-то мужчины за сорок в деловом костюме. Блондин поморщился, Нил вздохнул и они направились назад. Парень ничего не сказал, но Нил чувствовал упрек с его стороны.

Нил возобновил ежедневные тренировки и довольно быстро в свою прежнюю форму. Он трентровался, когда приходило им в голову просто чтобы чувствовать себя с собой же в безопасности. Силовые упражнения определенно не были его любимыми, вместо них он отдавал предпочтение упражнениям на выносливость.

Во время ранней утренней пробежки за ним увязалось трое ходячих и, решив не дожидаться момента, когда силы покинул его, Нил остановился, подпустил их ближе и, подбив всем ноги, быстро расправился с ними. Пытаясь восстановить дыхание, он отошел от трупов метров на десять и улегся на уже холодную в это время года траву. Нил, петляя между деревьями, не увидел других ходячих, потому позволил себе прикрыть глаза на минуту другую.

Он узнал звук приближающихся шагов и лишь приоткрыл глаза, чтобы удостовериться, что это его собеседник. Блондин либо проходил мимо, либо заметил Нила на пробежке и неспешно следовал на ним, подойдя только сейчас.

– Привет, – облизнув сухие губы, Нил потянулся и почувствовал под спиной острый камень.

Блондин промычал в качестве приветствия и уселся на траву рядом. Он стащил со своего лица бандану и достал пачку сигарет, прикуривая, пока Нил откидывал камень в сторону. Тот угодил в речку и булькнул на прощание. Нил лег обратно и принялся разглядывать профиль блондина, вдыхая доходящий до него сигаретный дым.

Молчание бывало разным.

Молчание с мамой было либо бездумное, либо напряжение. Нил делал все как велено и время от времени отключал свой мозг, понимая, что Мэри все обдумает, примет решение и составит план, а ему надо лишь кивнуть и следовать указаниям. Напряжение охватывало Нила, когда он смел ослушаться, пусть даже и не специально. Его тело сводила судорога после избиений и он долго размышлял над своим проступком, потому что был не прав, потому что мама делала для него все и желала ему хорошей жизни.

В группах молчание было отстраненным. Иногда с Нилом пытались завести диалог, но чаще всего это было не особо занимательно; его интересовало только положение дел вокруг бункера, в котором они обосновались, сколько еды осталось и когда они пойдут на разведку.

В монастыре все было просто – Нилу не обязательно было что-то говорить, дети могли болтать без умолку даже без определенной темы. Весь монастырь был заполнен их смехом и если Нил уставал от них, то мог пойти к себе в комнату и отдохнуть. Он знал, если он захочет поговорить, Браун поддержит разговор. Между тем разговор с Рене был довольно неплох. Нил чувствовал, что она сильный, волевой человек, но все равно старался не сблизиться с ней. Ее проницательность пугала и настраивала.

Тишина с блондином была нормальной. Это было то, что они могли позволить друг другу. Хоть они и разговаривали, иногда ходили куда-то и вся суть их общения заключалась в уверении друг друга в своей безопасности, они могли помолчать. На удивление это было... неплохо. В какой-то степени это напоминало ему ощущение, когда он лежал на траве около монастыря, но мысли то и дело возвращались к сидящему блондину и Нил испытывал непонятную тревогу.

Парень опустил руку с сигаретой на свое согнутое колено и, как казалось, не замечал Нила, однако

– Не пялься.

Нил ухмыльнулся и перевернулся на бок, подперев голову рукой. Он хотел спросить и, возможно этот вопрос полностью разрушит спокойную атмосферу, Нилу было интересно:

– Почему у тебя было плохое настроение в тот раз?

Он часто не отвечал на вопросы, связанные с собой и своим настроением и Нил не особо надеялся на ответ.

– Одна сука перешла границы дозволенного, – помедлив, ответил блондин. Видимо сейчас у него было хорошее настроение.

– Твои границы?

Парень, как казалось, довольно четко их обозначал и Нил сомневался, что кто-то решится пойти против него и нил также помнил, что он начал задавать вопросы именно, чтобы защитить кого-то. По крайней мере Нил склонялся к этому варианту.

– Она покалечила моего человека.

– Наверняка ты захотел ее ударить, – предположил Нил.

– И ударил, – без промедления согласился парень.

– Поэтому и ушел? – увидев недовольство на лице, Нил предположил: – Тебя выгнали?

– Остановили неприятным способом. Я ушел.

Нил ответил понимающим мычанием, все еще наблюдая за блондином.

– Что было не так с другими группами?

Логичнее было предположить, что что-то не так было с Нилом, раз он постоянно оставлял людей, принявших его. Но нил никогда не сближался с ними, не узнавал их возраст по собственному желанию, не знал остались ли у кого-то близкие, не спрашивал их бывшую профессию. Возможно с кем-то из них он мог бы сидеть так же, как и с этим блондином сейчас, если бы кто-то из них излучал ту же энергию, что и он.

Возможно, будь он в одной из этих групп, Нил бы и остался на подольше.

– Они были странными.